2.36 Заявление для печати (пятый вариант)

От гражданина СССР Сокирко В.В.

Как мне стало известно, в некоторых западных средствах массовой информации появились сообщения обо мне как о "жертве советского режима". В связи с этим я должен заявить следующее.

В течение многих лет я по глубокой заблужденности занимался деятельностью, порочащей сов.общ. и гос.строй. К сожалению, мои некоторые статьи использовались западными противниками в ущерб нашей стране.

Осознав антиобщественный характер моей деятельности, я осуждаю ее и готов искупить свою вину перед народом честным трудом на благо нашей Родины.

В связи с этим я категорически запрещаю использовать мои работы и имя во враждебных моей стране целях или для ведения против нее психологической войны.

Данное заявление с моего согласия может быть опубликовано в советской печати, АПН и на телевидении. 3.9.1980г.

Вкладывая в папку это заявление, "коллега" стал поспешно прощаться: "Времени осталось мало. Я буду очень стараться, Виктор Владимирович, чтобы мера пресечения была сейчас изменена. Но Вы сами понимаете, что не все от нас зависит, да и осталось до суда немного, какие-нибудь две недели".

И тут Витю взорвало, он ощутил себя окончательно обманутым. Свое состояние он потом определил, как близкое к истерике: "Я Вам клянусь всем, чем угодно, что если не буду выпущен до суда, то откажусь от всех договоренностей, от всех заявлений! Пусть это неразумно, но веры Вам у меня нет никакой".

И после того, как "коллега" поспешно ушел, до прихода задержавшегося надзирателя, Витя бегал по кабинету перед молчащим Бурцевым и почти орал что-то несусветное о тех, кто может только давить, давить и ничего больше. Видимо, это и вправду была истерика.

В камеру он вернулся в третьем часу дня, пообедал и стал приходить в себя, готовясь к отказу от всех надежд и тягостных "текстов". И даже начал радоваться, что судьба не допустила его "падения". Ведь на деле лагерного срока осталось два года – не так уж и много.

Однако в 7-м часу вечера его снова повели на допрос, который оказался последним. Скорее это была торжественная церемония подписания документов об изменении меры пресечения: вместо заключения под стражу – подписка о невыезде. Показано было письмо нач.следст.отдела прокуратуры Ю.В.Смирнова начальнику ИЗ-48/2 Подрезу об освобождении Сокирко В.В. И все эти документы были составлены и подписаны за 3 часа!

"Коллега" поздравил Витю с выходом на свободу (с "завтрашнего утра, когда будет работать тюремная канцелярия"), но предупредил, что вся "работа с ним" должна носить конфиденциальный характер, что текст заявления до суда не должен быть разглашен, что линия поведения на суде не должна противоречить принятому заявлению (на вопрос о признании своей вины надо не отрицать ее, как собирался Витя, а показать свое заявление и вместо последнего слова тоже сослаться лучше на это заявление),… и "тогда Вы можете надеяться, что останетесь с семьей". Пошатываясь, Витя ушел в свою камеру на последнюю, уже совершенно бессонную ночь.

Событие 46. Утром 4 сентября в 12-м часу дня Витя был освобожден. У ворот тюрьмы его встретила "Волга" со вторым "коллегой" (первый ушел в отпуск). Его привезли в Мосгорпрокуратору, куда к 2-м часам дня вызвали и меня. Нас просили ограничить контакты с друзьями до суда, предложили отказаться от адвоката в этом ясном деле и до суда (после закрытия дела) поехать в подмосковный дом отдыха. На все это мы согласились. К 5 часам нас привезли домой.

Так Витя вернулся домой.