В защиту экономических свобод.            Выпуск 3

Раздел I. Наука

В.В. Новожилов «Недостаток товаров»

"1.Сущность явления. При частнохозяйственном строе сбыт товаров является одной из труднейших задач. Кажется так, будто размеры производства ограничиваются не размерами производительных сил, а возможностями сбыта. И это впечатление не беспочвенно. При частном капиталистическом строе рынок всегда заполнен товарами, иногда даже переполнен… Обычно не покупатель гонится за продавцом, а продавец гонится за покупателем.

Современное состояние нашего народного хозяйства совсем иное, проблема рынка перевернулась. Не товар ищет покупателей, а покупатели ищут товар… Перед некоторыми магазинами образуются длинные очереди. В частной торговле цены товаров значительно выше продажных цен трестов – по некоторым товарам на 10-200%. Вводятся ограничения продаж: из государственных магазинов и кооперативов ходкие товары отпускаются не всем желающим, а лишь избранным категориям покупателей, например, пайщикам, членам профессиональных союзов.

Если в крупных городах недостаток товаров приобрел столь острые формы, то в деревне положение еще хуже.

Это явление не новое: оно впервые обнаружилось ранней весной 1924г. перед денежной реформой. Уже тогда не хватало манафактуры. В начале лета 1924г. недостаток товаров еще усилился. Осенью того же года он захватил целый ряд товаров массового потребления. Но все же острота современного товарного голода превосходит то, что было год назад. А между тем, за этот год наша промышленность сделала большой шаг вперед, самый большой за время новой экономической политики.

Что же означает это явление? Не отражает ли оно нашу бедность, т.е. абсолютный недостаток товаров по сравнению с нормальной потребностью в них? Некоторые склонны так думать: население обносилось, изголодалось за время войны и революции и его острую потребность в мануфактуре всякого рода не может покрыть наше производство. Это объяснение на первый взгляд убедительно, но тем не менее оно основана на ошибке. Оно упускает из виду тот немаловажный факт, что товары раздаются не по простому изъявлению потребности в них, а за деньги.

Как бы ни была велика чья-либо потребность, она не может отразиться на рынке, если субъект этой потребности не имеет денег для ее проявления. Недостаток товаров, таким образом, это не абсолютный недостаток товаров, а относительный недостаток по сравнению с денежным спросом.

Однако не всякое возрастание денежного спроса вызывает недостаток товаров. Если цены товаров повышаются соразмерно, то недостаток товаров даже возникнуть не может: все деньги находят себе применение, весь спрос удовлетворяется.Недостаток товаров, следовательно, возникает только тогда, когда цены перестают выполнять функцию уравнителя спроса и предложения, когда они приобретают инертность, нечуткость к конъюнктуре рынка.

…Товарный голод при частнохозяйственной организации рынка является исключением. Но цены, регулируемые властью, могут отличаться известной инертностью, и поэтому общий недостаток товаров возможен только там, где общество или государство оказывает значительное воздействие на цены.

Таким образом, недостаток товаров есть признак того, что цены слишком низкие. Если недостаток товаров при этом захватывает все важнейшие товарные группы, значит, весь уровень цен не соответствует денежной стороне народного хозяйства.

В настоящее время положение именно таково… "Весь годовой спрос (т.е. денежный доход населения) превышает годовое производство потребительских благ, помноженное на их цены, установленные властью".

К.Б.:Таким образом,. Новожилов сразу отмечает основную черту нашей экономики – парадоксальную перевернутость рынка, основу всей ее антиэкономичности. Как будто в назидание всем участникам нашей дискуссии, он указывает, что дефицит товаров связан не с физической их нехваткой, а с нехваткой лишь относительной и является очевидным признаком серьезной экономической болезни, расстройства рыночного механизма. Анализируя следствия товарного дефицита, Новожилов устанавливает многие из "печально знакомых" для нас "хозяйственных гримас".

"2. Ближайшие последствия недостатка товаров. Не является ли недостаток товаров особым преимуществом нашего народного хозяйства? Ведь обычно рынок ограничивает производство. У нас же рынок идет впереди производства, предоставляя ему развиваться в меру производительных сил. Однако избыток спроса не приносит пользы народному хозяйству. Недостаток товаров прежде всего вызывает хаос в распределении реальных доходов. Распределение реальных доходов перестает соответствовать распределению денежных доходов. Разница цен в вольной и регулируемой торговле достигает по некоторым товарам весьма значительных размеров. Иначе говоря, покупательная сила денег становится весьма различной не только в различных местностях, но и в различных магазинах и даже в различных руках.

Эта пестрота покупательной силы денег извращает направление хозяйственной деятельности. Непроизводительные с народнохозяйственной точки зрения задачи приобретают очень большое частнохозяйственное значение. Недостаточно заработать деньги: не менее важно суметь купить на них товар по дешевой цене. Отсюда трата времени на поиски товара, стояние в очередях перед государственными магазинами.

Этот порядок распределения содержит известную долю той бессмыслицы, которую во всей красе можно представить только на следующем вымышленном примера: некое общество установило, что все получают все даром, в определенное место свозится весь продукт в одну кучу, и каждый может брать из нее все что угодно; ясно, что каждый привоз продуктов в кучу сразу же расхватывался бы в порядке общей свалки. Продажа по цене ниже равновесия спроса и предложения является в известной части даровой раздачей: именно в части разницы между продажной ценой и ценой рыночного равновесия. Конечно, все стремятся получить этот подарок, но не все его получают. При недостатке товаров выигрывает тот, кто стоит ближе к источникам товарного потока – тот, кто непосредственно получает нехватающие товары. Город ближе к источникам промышленных товаров, деревня – дальше. Поэтому город, по-видимому, перехватывает большую часть промышленных товаров, чем та, которая причиталась бы ему при продаже этих товаров по ценам равновесия спроса и предложения. Политика низких цен не только не достигла удешевления товара для деревни, но обратно: она удешевила товар для города за счет его вздорожания для деревни, притом вздорожания на много процентов.

Даже небольшое понижение регулируемой цены ниже цены равновесия может вызвать большое повышение вольных цен…

…Продавцы, повышая цены товара, тем самым приводят в равновесие избыточный спрос с тем предложением, которое осталось за вычетом части его, купленной по дешевым ценам не для перепродажи, а для личного потребления.

Следовательно, при неизменном избыточном спросе вольные цены тем выше, чем большая доля товарного производства переходит по дешевым ценам в руки окончательных потребителей. Поэтому если бы даже удалось искоренить всякую продажу товаров трестами в руки частных продавцов, то недостаток товаров не исчез бы. Правда, неосновательное обогащение частных торговцев было бы исключено, зато размеры неудовлетворенного спроса потребителей еще возросли бы… Таким образом, продавая по вольным (вздутым) ценам, частная торговля смягчает недостаток товаров для тех потребителей, которые лишены возможности купить товар по дешевой цене.

Если бы все торговцы продавали по установленным (низким) ценам, то следовало бы ввести известные ограничения при отпуске товаров для того, чтобы прыткие покупатели не могли совершенно лишить товара других, менее ловких покупателей. Иначе говоря, при полном отсутствии вольных цен и недостатка товаров необходима карточная система. Там, где деньги перестают служить точным мерилом распределения продуктов, там лишь карточная система может установить некоторый порядок и устранить общую свалку вокруг источника ненормально дешевого продукта.

Однако чем больше растет недостаток товаров, тем больше растут отрицательные черты частной торговли – торговля вырождается в спекуляцию.

Перепродажа товара, купленного по некоммерчески низкой цене, стала источником неосновательного обогащения множества лиц, ибо для каждого понятно, что таким способом можно получить максимальную сумму подарков в размере разницы между ценой треста и ценой рынка. И тяга к получению этих подарков захватила не только профессиональную торговлю, но также тех, кто раньше не занимался торговлей. На этой почве возникло множество злоупотреблений служащих государственных и кооперативных предприятий. Было бы крайне наивно думать, будто развитие спекуляции и связанных с ней злоупотреблений происходит теперь оттого, что моральная природа людей внезапно испортилась. Нет, моральная природа людей осталась та же, но изменилась политика цен. Некоммерчески низкие цены – это почва, на которой с необходимостью закона природы вырастает спекуляция.

Чтобы отчетливее понять экономические основания типа спекулянта, представим, что все товары трестов попадают в руки частных торговцев. Конечно, вольные цены сразу бы понизились и недостаток товаров для потребителей исчез бы. Однако недостаток товаров для торговцев остался бы. Это значит, что торговцы не могли бы всю выручку от продажи снова полностью помещать в дело. И на почве этой невозможности продуктивно поместить в торговлю весь свой денежный капитал вырастают основные черты типа спекулянта.

Т.к. товара по цене треста на всех не хватает, то у торговца возникает искушение подкупа служащих треста. Т.к. проданный товар нелегко заместить другим, то возникает искушение не торопиться с реализацией товара или продавать лишь по особенно выгодной цене. Т.к. значительная часть прибыли все же остается свободной, то тем самым личное потребление как бы принуждается к расширению. Отсюда рост спроса на предметы роскоши и редкости. Современное оживление антикварного рынка и обилие денег в частной торговле свидетельствует о том, что уже значительная доля избыточных денег перешла в руки частной торговли.

Быть может, приведенная характеристика роли частной торговли в период недостатка товаров покажется противоречивой. С одной стороны, торговля неосновательно обогащается, с другой – как будто бы обогащаясь, она все-таки выполняет функцию снабжения товарами тех потребителей, которые не могут купить товар по дешевой цене. Если частная торговля выполняет полезную функцию, то почему тогда вытекающее из этой функции обогащение считать неосновательным?

Потому что повышение продажной цены до уровня, обеспечивающего согласование спроса с предложением, не стоит никаких особых затрат, это, так сказать, "даровое благо". Обогащаться за счет выполнения этой функции так же неосновательно, как взимать плату за воздух.

Эта парадоксальность роли частной торговли при недостатке товаров отражает парадоксальность некоммерческой политики низких цен в условиях денежного хозяйства. Некоммерческая политика цен, регулирующая цены вне зависимости от размеров спроса, является элементом совершенно чуждым тем принципам, на которых основано денежное хозяйство. Вторгаясь в мир, в котором каждый поступает "коммерчески", т.е. заботится прежде всего о своих интересах, она переворачивает все экономические отношения, сообщая им парадоксальный характер. Однако описанные явления (спекуляция и пр.) суть только поверхностные последствия некоммерческой политики цен. Как мы увидим ниже, ее влияние распространяется далеко за пределы рынка".

К.Б.:Итак, избыточный спрос на товары при социализме приносит хозяйству и людям лишь ущерб, неравенство и несправедливость распределения, всеобщую свалку, логической необходимостью которой является карточная система и жесткая диктатура для ее поддержания. Причем на деле никакая диктатура не сможет стать достаточно жесткой, чтобы полностью ликвидировать подпольный частный рынок. Под страхом смерти люди будут обмениваться и спекулировать, а их противники будут в условиях самой зверской диктатуры требовать: "Еще жестче, еще страшнее!!!"

В.В.Новожилов описывает неизбежность перерождения нормальной частной торговли в спекулятивную, отмечая при этом как бы в упрек моим оппонентам по дискуссиям, что виновата в этом не моральная испорченность людей, а государственная политика низких цен.

Однако сам он относится к типу спекулянта отрицательно, отмечая, во-первых, "неосновательность" его обогащения, а во-вторых, невозможность производительных трат доходов… Здесь я вынужден не согласиться полностью с В.В.Новожиловым. Свои доходы спекулянт оплачивает риском и трудом, которые неосновательны только с точки зрения нормального денежного хозяйства, но не в наших парадоксальных условиях. Спекулянт получает столь же "даровые" доходы, как и землевладелец, взимая абсолютную ренту с природной силы своей земли, или золотоискатель – от самородка. Только тут вместо природы – выступает неразумное государство, но вина в этом и неосновательность именно государства, а не спекулянта. Также я не могу согласиться с фактом вынужденного непроизводительного потребления спекулянтов, как упреком в их адрес. Это – не вина, а беда, и не только спекулянтов, но всех советских граждан, что они не имеют возможности вкладывать свои средства в свое производство, в народное хозяйство, а вынуждены только прожигать их в личном потреблении (имея в виду тех, конечно, кто по своим личным свойствам склонен к их личному накопительству и самоограничению потребления).

Роль спекулянтов в нашем хозяйстве я все же оцениваю положительно, основываясь на той несомненной пользе, которую они приносят своим потребителям. Но, конечно, в смысле развития страны роль спекулянтов очень ограничена, а может, и консервативна, потому что они только смягчают парадоксальность нашей системы, только немного ее улучшают ценой приспособления, а развитие страны требует радикальной перестройки этой ненормальной системы, требует полного отказа от этого расточительного безумия.

 "3. Каким образом расширение безубыточного производства может усилить товарный голод? Полтора года тому назад, когда недостаток товаров у нас впервые обнаружился, тогда хозяйственная практика методом борьбы избрала всемерное расширение производства. Прошел год. Промышленное производство расширилось на много процентов, а недостаток товаров стал еще острее. И это не случайность.

Связывать расширение производства с устранением недостатка товаров так же неправильно, как неправильно считать недостаток товаров абсолютным недостатком… по сравнению с потребностью в товарах… Устранить недостаток товаров можно, лишь устранив избыток денежных доходов над реальным доходом, считая реальный доход, (т.е. сумму производства потребительских благ) по ценам трестов.

Между тем при расширении производства это условие не всегда выполняется. Если бы расширение производства не сопровождалось ростом всей суммы денежных доходов населения, то, понятно, оно могло бы восстановить равенство между денежным доходом населения (спросом на товары) и предложением товаров (считая по ценам трестов). Но так не бывает: каждый охотно получает даровой продукт, но никто не хочет даром трудиться. При росте производства, по общему правилу, растет сумма заработных плат, растут суммы, уплаченные за сырье, словом, растут денежные доходы населения, растет спрос на товары. Поэтому устранение недостатка товаров зависит не просто от расширения производства, а от того, в какой мере связанный с расширением производства рост доходов населения будет отставать от роста производства потребительских благ (исчисленного по ценам трестов).

Если прирост производства готовых к потреблению товаров будет покрываться и поглощаться связанным с ним приростом доходов, то никакое расширение производства не в состоянии устранить возникший перед тем недостаток товаров. Прибавив к обеим сторонам неравенства по равной величине, нельзя неравенство превратить в равенство.

Если же рост доходов производителей будет опережать рост производства потребительского продукта, то товарный голод будет тем острее, чем выше коэффициент производства. Простейший пример: рост производства при продаже по убыточным ценам. В данном случае источник возрастания избыточных денег в обороте очевиден – убытки промышленности…

Но даже и при продаже по себестоимости рост денежных доходов производителей может опережать рост реального дохода народного хозяйства, т.е. производства готовых к потреблению товаров. Так будет именно при расширении производства.

При стационарном производстве сумма доходов производителей равна всем издержкам производства потребительских благ. Но при расширяющемся производстве доходы производителей возрастают на сумму большую, чем возрастает производство потребительских благ, считая его по себестоимости.

Так происходит потому, что при расширении производства нужно сначала произвести больше средств производства (сырья, полуфабрикатов, орудий), а потом больше потребительских благ…

Предположим для простоты, что доходы производителей в общем меняются пропорционально произведенному продукту, например, заработная плата растет пропорционально росту производства на одного рабочего.

Тогда сумма доходов А+Б (производителей потреб.благ + производителей средств производства для поддержания производства А на достигнутом уровне) будет равняться сумме издержек производства производимых в данное время потребительских благ. Если бы продукты продавались по ценам, равным издержкам, то доходы А+Б могли бы поглотить все предложение потребительских благ. Но рядом с ними выступают на рынке потребительских благ со своими притязаниями доходы В, т.е. доходы производителей дополнительных средств производства, тех средств, которые лишь в будущем превратятся в дополнительные потребительские блага. Очевидно, по цене, равной издержкам производства, никак нельзя удовлетворить весь спрос: возникнет недостаток товаров. В обороте появятся лишние деньги: ими будут именно суммы доходов В. С другой стороны, предприятия лишатся прибыли, которую они могли бы капитализировать, т.е. купить на нее дополнительные средства производства. Круговорот денег, таким образом, расстроится. Деньги, истраченные при производстве дополнительных средств производства через прибыль, вернулись бы на рынок средств производства; отказ же от прибыли препятствует им перейти из карманов потребители на рынок средств производства. Следовательно, для покупки дополнительных средств производства понадобится вторичная эмиссия денег, вторичная потому, что в первый раз деньги были выпущены для оплаты производства дополнительных средств пр-ва. Если эта эмиссия не будет произведена, то на рынке средств производства наступит депрессия, и дальнейшее расширение производства станет невозможным. Если же эта эмиссия будет произведена, то расширение производства может продолжаться, но зато в обороте будет нарастать сумма лишних денег, денег, для которых по ценам, равным издержкам, нет товаров.

Чем выше коэффициент воспроизводства…, тем больше доходы В относительно А+Б, тем быстрее рост избыточных денег в обороте (при продаже по себестоимости). Иначе говоря, при продаже по себестоимости товарный голод растет тем сильнее, чем больше расширение производства. Всякое расширение производства при продаже по себестоимости вызывает избыточную эмиссию денег; при таких условиях всякая кредитная эмиссия превращается в кредитную инфляцию. Более того, не только полный отказ от прибыли, на даже частичный, т.е. извлечение прибыли меньшей, чем сумма доходов В, ведет к тому же результату, хотя в смягченной степени: чем больше производство, тем сильнее недостаток товаров.

Напомним, что все наше рассуждение основано на предположении пропорциональности между ростом продукта и ростом общей суммы доходов его непосредственных производителей.

Такая строгая зависимость между продуктом и доходами не всегда наблюдается в действительности. Обычно суммы доходов производителей изменяются не пропорционально росту продукта, но лишь в том же направлении… Заработная плата на единицу продукта может при этом уменьшиться.

Однако наш вывод от этого не изменится. Для того, чтобы он остался в силе, необходимо и достаточно, чтобы сумма доходов данного периода была больше издержек производства производимого в данном периоде количества потребительских благ. …Если при расширении производства доход производителей тоже растет (хотя и непропорционально продукту), то сумма доходов производителей средств производства прошлого периода будет меньше суммы доходов производителей средств производства в настоящем. Значит, сумма издержек производства потребительских благ (в нее входят прошлые доходы) будет меньше всего спроса на эти блага (он слагается из доходов настоящего периода), что и требовалось доказать.

Таким образом, наш вывод сохраняет свое значение даже при такой широкой, охватывающей всю обычную практику предпосылке, как допущение, что сумма доходов производителей изменяется в том же направлении, в каком изменяется производство.

Так обычно и бывает: общий денежный доход населения растет при росте производства. Поэтому только и нужна эмиссия денег: она нужна для увеличения доходов производителей. Если бы сумма доходов производителей оставалась стационарной, то эмиссия денег не требовалось бы. Тогда суммы доходов двух различных периодов времени были бы равны друг другу. Это значит: тогда текущий доход населения равнялся бы издержкам производства потребительских благ. Тогда можно было бы, продавая товар по себестоимости, сколь угодно расширять производство, не вызывая недостатка товаров. Но именно эти условия не реальны. Они не только не соответствуют нашей современной действительности, они не соответствуют никакой действительности. Трудно даже представить такое состояние народного хозяйства, при котором производство могло бы постоянно расти, несмотря на неизменность общей суммы денежных доходов".

К.Б.: Таким образом B.B.Новожилов доказал неправильность часто бытующего и сегодня утверждения (оно звучало и в нашей дискуссии) о том, что дефицит товаров можно и следует ликвидировать не повышением цен, а расширением производства дефицитного товара ("чтобы всем хватало").

Впрочем острие своих доказательств В.В.Новожилов направляет, видимо, против тех марксистских политэкономов, которые, громогласно объявив, что по "теории Маркса" цени должны быть не рыночными, а "трудовыми" (чего Маркс, кстати, не утверждал) и исключать "эксплуататорскую прибыль", оправдывали, а частью и вынуждали советское хозяйственное руководство к политике низких цен, ведя народное хозяйство к отказу от рыночного регулирования и общему расстройству. Именно понимание надвигавшейся экономической, а потом и социальной катастрофы (что и произошло в 30-х годах), побуждало В.В.Новожилова выступать с подобными доказательствами и обращениями к здравому смыслу и рассудку правителей, дополняя свои ясные аргументы даже математическими доказательствами в разделе 4 (я выпустил его при перепечатке).

Как известно, и к советам здравого смысла, и даже к самой математике тогдашние властители оказались глухими, но их самоуверенность революционных победителей еще можно понять. Будет гораздо чуднее, если к аргументам и доказательствам Новожилова не прислушаются сегодняшние граждане России и даже диссиденты, если они отмахнутся от предупреждений своего выдающегося соотечественника ученого-экономиста: чтобы нормализовать нашу парадоксальную экономику, вывести ее из состояния товарного дефицита, необходимо отказаться от государственных низких цен и перейти к ценам рыночного равновесия. Альтернативой такому переходу может быть только принудительное снижение денежных доходов населения или переход к карточному или лагерному распределению.

"5. При некоммерческой политике низких цен интересы производства не совпадают с интересами денежного обращения. Итак, расширение производства само по себе не может устранить недостатка товаров. Наоборот, при политике цены, отказывающейся от извлечения надлежащей прибыли, расширение производства будет сопровождаться ростом товарного голода.

Отсюда, по правилам логики, нужно сделать и обратный вывод – при политике цены, отказывающейся от извлечения надлежащей (естественной прибыли), сокращение производства будет сопровождаться смягчением товарного голода.

Сколь ни парадоксальны эти выводы, однако, это не пустая игра ума: парадоксия товарного голода есть следствие парадоксальности его условия – некоммерческой политики цен. Отказ от извлечения той прибыли, которую навязывает рынок, несомненно, явление неслыханное в условиях вольного рынка. Но это явление возможно в наших условиях: так бывало в прошлом году и наблюдается в настоящее время. Поэтому нельзя некритически применять к нашим условиям законы частнокапиталистического строя и нельзя удивляться тому, если законы рынка СССР парадоксальны с точки зрения экономики частного капитализма.

А между тем это у нас не всегда учитывают. Вот пример, на котором, кстати, можно уяснить, каким образом сокращение производства связывается с устранением товарного голода. При частнохозяйственном строе при избытке денег в обороте нужно сокращать эмиссию, сокращать кредитование, и только. Так ли надо поступать у нас? Наша новейшая практика, по-видимому, склонна идти этим же путем и лечить недостаток товаров ограничением эмиссии денег без изменения политики цен. Однако это заключение страдает такой же ошибкой, какая лежала в основе попытки насытить товарный голод расширением производства при понижении цен трестов. В обоих случаях упускается из виду, что положения, применимые при коммерческом строении цен, неприменимы там, где цены устанавливаются по иным принципам. Ведь избыток денег при частном капитализме выражается в повышении уровня цен, а избыток денег при нашей хозяйственной системе может быть следствием понижения цен. При частном капитализме избыток кредитных денег означает, что кредитование чрезмерно расширено, а у нас избыток кредитной эмиссии может, кроме того, означать, что цены трестов слишком низки.

…Мы видели, что прибыль, и притом прибыль определенных размеров, является необходимой частью цены товара, произведенного с участием ранее произведенных орудий производства, в растущем народном хозяйстве. При отказе от прибыли расширение производства возможно лишь за счет инфляции. При отказе от извлечения прибыли эмиссионные потребности промышленности возрастают на всю сумму упущенной промышленностью прибыли и всякая эмиссия превращается в инфляцию. А с другой стороны, эта же самая упущенная прибыль является лишним элементом в обороте, т.к. для этой суммы доходов населения не хватает товаров.

Спрашивается: насколько же нужно сократить эмиссию, чтобы при продаже товаров по себестоимости был прекращен дальнейший приток лишних денег в оборот?

Ответ ясен: при таких условиях нужно совершенно прекратить эмиссию, т.е. прекратить или сильно затормозить расширение производства, хотя бы состояние производительных сил допускало рост народного хозяйства. И при всем том недостаток товаров не исчезает – он только перестанет возрастать. Для того, чтобы он исчез, необходимо еще изъятие лишних денег из обращения, что при продаже товаров по себестоимости возможно только ценой абсолютного сокращения сумм, затрачиваемых на продолжение промышленного пр-ва, т.е. путем уменьшения доходов населения, связанного с промышленностью… Таким образом только восстановится равновесие между спросом и предложением, восстановится при сокращающемся производства (если ставки зарплаты оставить прежними).

…Только при коммерческой политике цен (т.е. при отсутствии недостатка товаров), размер эмиссионных возможностей отражает размеры реальных возможностей роста народного хозяйства. Только там, где цены учитывают конъюнктуру рынка, достижение предела устойчивой эмиссии является признаком достижения предела реального роста народного хозяйства. Но там, где цены понижаются вопреки росту спроса, - там признаки избытка денег в обороте уже не могут служить признаком достижений предела реальных возможностей расширения производства. Там сумма эмиссионных возможностей меньше суммы тех эмиссионных потребностей, которые вытекают из реально осуществимых планов расширения производства. Поэтому там прекращение дальнейшего притока лишних денег в оборот требует избыточного сокращения эмиссии, требует, в частности, ненужно излишнего ограничения возможностей хозяйственного развития".

К.Б.: Этот раздел работы В.В.Новожилова очень интересен в части нашей с Е.М. полемики о причинах инфляции в стране. Я видел эти причина в эмиссионной и капитальной политике самого государства, Е.М. указывал в числе причин – на деятельность спекулянтов.

Новожилов разрешает наш спор следующим утверждением: "При отказе от прибыли (т.е. при заниженных ценах) расширение производства возможно только за счет инфляции… всякая денежная эмиссия превращается в инфляцию". Именно те низкие цены, за которые ратует Е.М. и большинство моих оппонентов, и являются источником инфляции и кризиса производства.

Странно, что Е.М. при чтении данной работы В.В.Новожилова не заметил этого доказательства и не отметил его в своем втором выступлении в дискуссии, не заметил, что его собственная позиция по Новожилову означает непрекращающуюся инфляцию и свертывание пр-ва!!!

 "6. Каким образом то явление, которое обычно возникает в форме кризиса перепроизводства, может принять форму недостатка товаров? Итак, при отказе от прибыли или искусственном понижении ее размера путем политики цен расширение производства возможно только ценой непрерывной инфляции. Иными словами, при некоммерческой политике цен кредитная инфляция неизбежна даже при вполне правильном развитии народного хозяйства, правильного как в отношении состава спроса, так и в отношении распределения производительных сил между производством орудий и производством потребительских благ.

Но отсюда вовсе не следует, что недостаток товаров не может сочетаться с расстройством производства. Наоборот, при инертности цен недостаток товаров может возникнуть вследствие расстройства народного хозяйства.

…Известно, что обычный подъем конъюнктуры сопровождается ростом цен. Нетрудно понять, что при инертности цен подъем конъюнктуры будет сопровождаться ростом недостатка товаров. Таким образом, рост недостатка товаров может означать не только дефект политики цен, но сверх того, еще и развитие тех народнохозяйственных процессов, которые при подвижности цен приводят к кризису перепроизводства.

Однако это вовсе не значит, что путем политики понижения можно вызвать реальный подъем конъюнктуры, но избежать кризиса. Так думать – значит впадать в заблуждение, какое характерно для инфляционистов. Перспектива вечного подъема без кризисов нередко грезилась инфляционистам… Казалось бы, достаточно расширить кредитование, чтобы все невзгоды кризиса миновали, чтобы рост производства мог продолжаться прежним темпом. Однако эта видимость обманчива. Недостаток денежных капиталов сам по себе только симптом серьезного расстройства всей системы капиталистической промышленности. Инфляция может только усилить это расстройство, только усилить основное зло кризиса, затруднить его ликвидацию.

…Мы впали бы в совершенно такую же ошибку, если бы заключили, что политика понижения цен страхует народное хозяйство от кризисов. Ведь сущность кризиса состоит вовсе не в том, что спрос не поспевает за ростом предложения,- это лишь видимость явления, видимость избытка перепроизводства всех благ, скрывающая на самом деле недостаток производительных сил по сравнению с поставленными хозяйственными задачами. Те явления, которые влекут подъем к критическому концу, своими корнями восходят в область производства, а расстройство производства вряд ли станет легче от изменения денежной формы его проявления.

…Конечно, при политике некоммерческих низких цен затор сбыта не может наступить и подъем конъюнктуры освобождается от той границы, которая ему ставится при подвижности цен рынком. Однако это не преимущество, а недостаток. Это значит, что при политике низких цен контроль рынка над составом производства ослабевает. Это значит, что то расстройство, которое при подвижности цен пресекается кризисом сбыта, при политике низких цен может достичь гораздо больших размеров. В этом отношении политика низких цен действует вполне аналогично инфляция: путем продолжения инфляции можно поддерживать работу предприятий, несмотря на кризис сбыта, и тем самым еще увеличивать возникшее расстройство народного хозяйства. В сущности даже нельзя противополагать инфляцию политике низких цен… Инертность цен только скрывает эту инфляцию под маской недостатка товаров.

Какое же расстройство народного хозяйства скрывается под маской общего перепроизводства?

…При неосторожной затрате производительных сил на производство орудий может случиться, что придется ограничить производство потребительских благ, оставив без использования часть уже существующих средств для их производства. Пусть, например, машины и здания для производства готовых изделий не используются только потому, что рабочие руки и топливо отвлекаются для производства таких же самых машин и зданий. Ясно, что это положение нелепо: пр-во того, что нельзя использовать, бесполезно. Ясно, что при таких условиях происходит растрата производительных сил, уменьшая реальный доход всего народного хозяйства. Ясно, что сущность такого расточения нисколько не изменится, в какую бы форму мы ни облекали этот процесс.

Однако денежное хозяйство обладает механизмом, пресекающим развитие этого процесса… Таким образом, кризис общего перепроизводства является внешней формой избытка производства орудий производства.

Однако такая форма наблюдается только при подвижности цен, только там, где цены всегда приспособляются к условиям рынка и выполняют роль уравнителя спроса и предложения.

При известной инертности цен, при фиксации их борьба за средства производства не влечет повышения их цен, не вызывает понижения рентабельности производства потребительских благ. Недостаток орудий производства обнаружится тогда непосредственно – в виде недостатка товаров на рынке средств производства. На рынке потребительских благ тоже будет наблюдаться недостаток товаров, но в меньшей степени…

Таким образом, вместо кризиса общего перепроизводства возникнет кризис общего недостатка товаров, который будет расти по мере роста избыточного производства средств производства.

При инертности цен избыточное производство средств может найти предел только в том случае, если руководителями промышленности будет замечена допущенная ошибка. При инертности цен рынок ослабляет свой контроль над производством и тот механизм, с помощью которого он парализует избыточное расширение производства орудий, бездействует".

К.Б.: Интересно, что в дополнение к инфляционной теории кризисов, развитой В.В.Новожиловым в предыдущей работе, здесь он выдвигает другую сторону кризисов: ошибочное и избыточное производств средств производства. И устанавливает, что эти кризисы присущи и нашему, нерыночному, парадоксальному "социалистическому" хозяйству. Политика низких цен, вполне аналогичная инфляции, дает возможность и ориентирует все предприятия расширять свое производство вопреки всем наличным хозяйственным возможностям, т.е. ориентирует их на делание ненужных вещей, на гигантское расточение человеческих сил и производственных ресурсов, что всегда и называлось хозяйственным кризисом. Только в нашем случае он всегда более запушенный и грандиозный. Фактически известный курс на преимущественное развитие тяжелой промышленности, группы "А", который выдается едва ли не законом социалистической экономики, есть свидетельство постоянного кризиса, в котором находится наше хозяйство, разрешаемый лишь недопотреблением населением.

В.В.Новожилов говорит, что в нерыночном, натуральном хозяйстве кризис может быть преодолен, если руководители промышленности сами, без подсказки рынка обнаружат ошибку. Но наши руководители, даже видя ошибку, уже не могут исправить ее, находясь в сегодняшней системе. Так, в недавнее время руководство попыталось исправить курс на преимущественное развитие производства средств производства, подняв промышленность группы "Б", но под давлением воплей о нехватке машин, металла и т.д. само же отказалось от этой попытки исправить расточение сил и ресурсов – снова группа "А" лидирует и все пожирает, углубляя кризис нашего хозяйства, вывести из которого страну может только радикальная реформа.

 "7. Опасности искусственного расширения рынка. Теперь мы можем дать долее полный ответ на вопрос, в чем вред недостатка товаров. Мы видели, что недостаток товаров вызывает беспорядок в распределении реального дохода народного хозяйства, порождает много непродуктивных затрат и неосновательных обогащений. Но это только та сторона дела, которую легко усмотреть, так сказать, невооруженным глазом. Кроме нее существует другая, не столь наглядная, но более существенная, а именно: некоммерческая политика цен ослабляет контроль над производством.

Это коротенькое положение имеет большое содержание. Ведь при денежном хозяйстве рынок выполняет функцию организации народного хозяйства. Управляя ценами, он приказывает, что, сколько и когда надо производить. И если это регулирование несовершенно, то, прежде всего, потому, что далеко не всегда указания рынка правильно понимаются и своевременно выполняются.

И трудность сбыта товаров, трудность найти рынок есть не что иное, как трудность так организовать и вести предприятие, чтобы оно было целесообразной частью всего мирового хозяйства. Проблема сбыта для каждого отдельного хозяйства – это частнохозяйственный аспект проблемы целесообразной организации всего народного (мирового) хозяйства. Что же удивительного в том, что задача сбыта трудна? Она нормально должна быть труднейшей стороной в жизни предприятия. Наоборот, ненормально всякое искусственное облегчение сбыта.

Для того чтобы рыночные показатели выполняли свою полезную функцию, нужно избегать их фальсификации. Нет ничего опаснее этой фальсификации.

Если показатели рынка не фальсифицированы, то ошибки отдельных предприятий не страшны: они будут подчиняться закону случайных ошибок – взаимно уравновешиваться. Но если ценностные показатели фальсифицированы, то самый правильный расчет всех предприятий приведет к расстройству народного хозяйства. Правильный расчет приведет к неверным результатам, если в основу расчета кладутся неверные данные.

Такая фальсификация ценностных показателей производится обычно кредитной инфляцией. Она искусственно расширяет рынок, искусственно облегчает задачу сбыта. И вот именно поэтому она вносит расстройство в состав народного хозяйства. …Искусственное оживление рынка можно вызвать не только посредством эмиссии, его можно вызвать посредством некоммерческого понижения цен. И то, что было сказало о вреде кредитной инфляции, приложимо и к некоммерческой политике цен. В обоих случаях мы теряем показатели правильного состава производства.

Но при подвижности цен принцип рентабельности все же остается регулятором производства, тем регулятором, который ставит предел для расстройства состава производства и через кризис - перепроизводства, т.е. невозможность рентабельного сбыта восстанавливает правильность состава производства… Но некоммерческая политика цен есть отказ от принципа рентабельности. Когда цены фиксированы и не изменяются при росте спроса, тогда тот рост цен на орудия производства, который, в конце концов, уничтожает прибыль в производстве потребительских благ даже проявиться не может. Тогда рост цен заменяется ростом недостатка товаров. Мы видели, к чему приводит недостаток товаров на рынке потребительских благ – к беспорядку в их распределении. Мы видели, что последовательное проведение политики низких цен требует введения карточной системы распределения продуктов.

Понятно, что недостаток товаров на рынке средств производства тоже приводит к беспорядку в их распределении. Равным образом недостаток товаров на рынке средств производства требует введения системы пайков, требует централизованного распределения орудий производства между предприятиями, ибо беспорядок в распределении средств производства равносилен беспорядку всей хозяйственной жизни. Все это значит, что там, где цена перестает выполнять свою основную функцию уравнителя спроса и предложения,- там денежное хозяйство перестает выполнять свои организационные функции – перестает поддерживать порядок в производстве и распределении. И потому возникает необходимость введения иных методов организация хозяйства, методов централизованной организации производства в гигантском натуральном хозяйстве. Эти методы с наибольшей полнотой были развиты у нас в эпоху военного коммунизма.

Конечно, могут существовать различные степени уклонения от чисто денежного хозяйства, начиная от ничтожного расхождения указных и вольных цен до безденежного распределения продуктов. Однако даже при небольших отклонениях указных цен от цен равновесия, возникает необходимость введения неторговых методов распределения, в противном случае весь товар будет немедленно скуплен частными торговцами и указная цена станет лишь источником их неосновательного обогащения.

Итак, некоммерческая политика цен – это первый шаг от денежного хозяйства к натуральному… Она несовместима с устойчивостью валюты, ибо накопление избыточных денег в обороте рано или поздно сломает всю систему регулированных цен. Устойчивость валюты понятна как цель денежной политики там, где цены уравнивают спрос и предложение. Но при отступлении от основного принципа денежного хозяйства добродетель устойчивости валюты превращается в порок, ибо плоха та денежная политика, которая стесняет развитие народного хозяйства… Хороша лишь та денежная политика, которая соответствует интересам производства. Следовательно, суть вопроса в том, полезно ли с производственной точки зрения лишить цены их подвижности и тем самым сделать первый шаг в сторону натурального хозяйства. Полезно ли отказаться от услуг показателей рынка, лишив их чуткости, и перейти ныне от децентрализованного денежного хозяйства к плановому управлению народным хозяйством, как квази-натуральным?

Одно из двух: или плановое регулирование хозяйства вовсе не считается с рынком, или оно лишь предвосхищает будущие рыночные показатели.

Если план строится вопреки рынку, то тогда сомнительна целесообразность существования денежного хозяйства, ибо рынок – мозг денежного хозяйства. Тогда торговлю за деньги нужно заменить распределением по нарядам, карточкам, ордерам.

Если же задача плана – не борьба со стихией рынка, а ее предвосхищение и использование (путем приспособления к ней), то тогда нельзя отказываться от услуг тех показателей, которые наиболее чутко отражают соотношение отдельных элементов народного хозяйства. Количественные показателя могут дать представление о том, какова абсолютная величина того или иного производства, каков примерно уровень благосостояния страны. Но они не могут рассказать о том, много или мало производится теперь каменного угля сравнительно с другими продуктами, целесообразен ли состав производства или нет. Не говоря уж о том, что многие количественные показатели ненадежны (например, урожай), они между собой просто несравнимы.

Наоборот, функция ценности измерения в том и состоит, чтобы определить степень целесообразности или нецелесообразности каждого хозяйственного действия, как части хозяйственного целого. Ценностное измерение позволяет сделать выбор между различными применениями труда и хозяйственных благ.

Вся трудность организации народного хозяйства состоят в соблюдении известной пропорциональности между отдельными его элементами. Принято думать, что высшей народнохозяйственной добродетелью является накопление, т.е. производство средств производства в размере большем, чем их потребляется. Однако и в накоплении возможен избыток… при котором нет возможности использовать произведенные орудия. Такое производство бесполезных или малополезных предметов есть не что иное, как расточение производительных сил. Иными словами, может быть расточительное накопление.

Расточительно не только "проедание" капитала, но и его чрезмерное накопление. В первом случае ухудшается снабжение народного хозяйства средствами производства, падают производительные силы общества, во втором случае производительные силы распределяются так, что часть их производит блага, которые не могут быть использованы (т.е. бесполезные блага). В хозяйстве – в этом мире ограниченных возможностей – все крайности вредны и все искусство хозяина состоит в том, чтобы найти золотую середину между крайностями. Вся трудность распределения производительных сил между производством орудий и производством готовых изделий состоит в нахождении такой оптимальной пропорции, при которой все производительные силы использовались бы с максимальной пользой. Мера – душа хозяйства, а деньги – единица хозяйственной меры.

Поэтому порча денежных показателей рынка (цен) или порча единицы денежной меры (путем инфляции) равносильны порче вех на трудном пути организации народного хозяйства. Это вовсе на значит, что надо отказаться от всякой политики цен. Это значит только, что на цены надо воздействовать такими методами, которые не мешали бы им уравнивать спрос и предложение. Иначе, надо влиять на цены через спрос и предложение.

…Единственный возможный смысл некоммерческой политики цен состоит в ослаблении связи между распределением денежных доходов и распределением реальных доходов. Когда распределение денежных доходов становится весьма неравномерным, когда притом производство предметов первой необходимости едва обеспечивает снабжение населения по голодной норме, тогда разрыв между денежными и реальными доходами имеет известный смысл. Так распределяется в осажденной крепости (или стране) скудный запас хлеба – по пайкам, а не по деньгам.

Но можно ли оправдать разрыв между денежными и реальными доходами при современных наших условиях? Разве неравномерность распределения денежных доходов была так велика, что угрожала удовлетворению жизненных потребностей части населения? Наоборот, некоммерческая политика цен усилила эту неравномерность, ибо она была источником неосновательной и крупной наживы. Даже в том случае, если бы рост спроса был чисто сезонным, преходящим явлением,- и в этом случае нет оснований допускать неосновательное обогащение и вызывать недостаток товаров инертностью цен трестов".

К.Б.: В этом очень важном и, на мой взгляд, кульминационном разделе данной работы, Новожилов прямо ставит вопрос: рынок или государственный план, т.е. возвращение к "квази-натуральному", социалистическому хозяйству, уже испытанному в эпоху военного коммунизма. Его ответ недвусмысленен: конечно, необходим рынок, т.е. тонкий денежный механизм, дающий каждому хозяйству ориентиры и стимулы для решения самой важной и трудной задачи – проблемы сбыта, равнозначной "проблеме наиболее целесообразной организации всего народного хозяйства" или, говоря современным языком, нахождения народнохозяйственного оптимума. Как показало время, В.В.Новожилов не изменил своим воззрениям всю жизнь – и уже в конце ее он доказывал то же самое, только вынужденно пользуясь марксисткой терминологией и в рамках экономико-математического направления.

Планирование он принимает только в качества предвосхищения, прогнозирования рыночных тенденций и будущих решений – или при исключительных ситуациях страны, когда задача хозяйственного оптимума должна быть отодвинута в сторону ради задачи простого выживания людей (карточное распределение хлеба в осажденной крепости)… Что касается некоммерческой политики низких цен, то Новожилов доказывает, что раз начавшись, она неизбежно ведет к планированию и "социализации" экономики, к ее общей порче. Следовательно, допускать ее в вариантах будущей реформы ни в коем случае не следует…

 "8. Как устранить недостаток товаров? Если недостаток товаров – следствие некоммерческой политики цен, значит, для устранения недостатка товаров нужно лишь изменить политику цен. Если бы у нас рост спроса имел своим источником фискальную эмиссию, то повышение цен не прекратило бы инфляции и пришлось бы время от времени поднимать цены трестов. Но так как источником лишней эмиссии денег являются, вероятнее всего, низкие цены промышленных товаров, то повышение цен закроет источник инфляции.

…Теоретически рассуждая, для устранения недостатка товаров надо повысить прибыль: ведь недостаток товаров является, вероятнее всего, выражением несоответствия денежной прибыли темпу расширения производства. Однако практически наиболее целесообразным способом повышения прибыли в данных условиях является повышение цен трестов. Докажем эту мысль, разобрав все пути повышения прибыли.

Известно, что прибыль может быть повышена двумя основными способами: или путем понижения издержек при неизмененных ценах, или путем повышения цен при неизменных издержках. Третий способ – комбинация этих двух – повышение цен при понижении издержек.

Какой же из них самый лучший с точки зрения производства? – Казалось бы, понижение издержек. Так обычно думают, отождествляя понижение издержек с понижением реальных затрат на единицу продукта (затрат труда и средств производства). Но… если, например, заработная плата растет быстрее, чем растет производительность труда, то реальные издержки на единицу продукта будут понижаться, а денежная себестоимость единицы продукта при этом будет повышаться. Таким образом, реальные и денежные издержки суть различные вещи. Следовательно, вопрос стоит так: всегда ли понижение денежных издержек на единицу продукта полезно для производства? – Конечно, не всегда. Например, если реальные издержки производства не сокращаются, то понижение денежной себестоимости возможно только путем понижения доходов производителей (рабочих и крестьян). Полезно ли для развития производства понижение денежной заработной платы? Думаю, что на этот вопрос даже самые заядлые сторонники понижения издержек затруднятся дать утвердительный ответ.

Каков же другой путь повышения прибыли промышленности в том случае, если реальные затраты на единицу продукта нельзя понизить в течение ближайшего времени? – Промышленность может повысить цены, не повышая заработной платы и не повышая цен сырья. Реальная заработная плата при этом, конечно, понизится. Но население легче мирится с вздорожанием некоторых товаров, чем с соответствующим ему уменьшением денежных доходов. Здесь оно проводит примерно такую же разницу, какая существует между "не дать" и "взять", не дать легче, чем взять; не повысить денежную плату при небольшом повышении цен легче, чем понизить ее.

И такое отношение населения не лишено экономического основания. Например, устранение недостатка товаров путем понижения денежной заработной платы несомненно в большей степени уменьшит реальную зарплату, чем устранение недостатка товаров путем повышения цен трестов. Чем ниже цены трестов, тем больше надо отдать товаров держателям лишних денег для насыщения их спроса, тем меньше должна быть доля в реальном доходе народного хозяйства тех, кто лишних денег на руках не имеет. Таким образом, при неизменной производительности труда легче для производства повысить цены трестов, не повышая зарплаты, чем понизить денежную заработную плату, не изменяя цен.

Кроме того, каждое промедление в повышении цен соответственно спросу оставляет возможности неосновательного обогащения, оставляет рынок в дезорганизованном состоянии.

Наше предложение, вероятно, вызовет немало возражений.

1. Вероятно, некоторые будут утверждать, что цены и так высоки сравнительно с доходами населения, что потребление и без того невелико и сужение его недопустимо. Однако повышение цен до уровня спроса с предложением нисколько не уменьшит потребления. Изменится лишь распределение тех товаров, которых ныне не хватает для удовлетворения спроса. Кто раньше покупал товары по высоким (вольным) ценам, тот будет потреблять больше; тот, кто пользовался возможностью покупать по ценам трестов,- потребит меньше. В общем, в городе больше счастливых покупателей по ценам трестов, а в деревне – меньше. Поэтому город немного проиграет от повышения цен, а деревня – выиграет. Реальная заработная плата может временно слегка понизиться.

Однако иного выхода нет: понижение заработной платы всех видов труда есть лишение особых преимуществ города по сравнению с деревней. Город в период недостатка товаров перехватывал известную часть товаров, которые могла бы купить деревня. Нельзя доказать, почему одна часть трудового населения должна продолжать пользоваться привилегией более дешевой покупки (на 100 и 200% дешевле), чем другая.

Лишь в одном случае устранение недостатка товаров не понизило бы заработной платы. Если бы товары скупались у трестов частными торговцами, если бы все рабочие и служащие покупали товары только через частных торговцев, то повышение цен трестов причинило бы ущерб только частной торговле. Оно уменьшило бы прибыльность дальнейших торговых операций, но не уменьшило бы реального дохода прочего населения. Наоборот, все прочие группы населения от этого только бы выиграли, т.к. потребление торговцев сократилось бы. Но в действительности значительная часть рабочих и служащих пользовалась возможностью покупки товара по ценам трестов. Поэтому повышение цен трестов отразится не только на доходах торговцев, но и на заработной плате.

Понятно, что если производительность труда возрастет, то недостаток товаров устранить легче: прибыль повысится за счет сокращения реальных издержек без понижения заработной платы (на 1 рабочего). Однако нельзя же серьезно рассчитывать на такой скачок производительности труда, который позволял бы в течение короткого времени, не повышая цен трестов, поглотить прибылью промышленности весь избыток денег в обороте.

2. Предвидим и другое возражение против нашего предложения: повышение цен трестов недопустимо, т.к. оно равносильно понижению покупательной силы денег. И это неверно. Нельзя отождествлять цены трестов со всем уровнем цен промышленных товаров: есть также и вольные цены. Повышение цен трестов (при неизменных доходах населения) будет уравновешиваться понижением вольных цен. Повышение цен трестов сократит потребление города, уменьшит прибыли частной торговли, зато именно поэтому оно расширит предложение товаров в деревне и там понизит их цены. Этот процесс можно назвать унификацией покупательной силы денег. Ныне покупательная сила денег весьма различна не только по местностям, но и по различным магазинам. В деревне же некоторых товаров вовсе нельзя достать, т.е. там по отношению к некоторым товарам покупательная сила денег близка к нулю. Повышение цен трестов увеличит покупательную силу денег, для которых ныне вовсе не хватает товаров. С другой стороны, низкие цены трестов являются источником избыточных денег в обороте: они требуют для расширения производства излишней эмиссии денег. Таким образом, для устойчивости денежной единицы вредно именно поддержание цен трестов на низком уровне. Год назад для устранения недостатка товаров требовалось меньшее повышение цен трестов, чем ныне. Это значит, что за год доля лишних денег в обороте возросла. Если бы год назад цены трестов на некоторые товары были повышены на несколько процентов, то, вероятно, накопление лишних денег в обороте не происходило бы.

Повышение цен трестов для изъятия лишних денег из оборота приведет не к понижению, а к повышению покупательной силы денег в ближайшем будущем. В самом деле, процесс изъятия лишних денег рано или поздно окончится и тогда обнаружится, что спрос со стороны населения недостаточен для сбыта всего производства по повышенным ценам трестов. Ведь те цены, по которым может покупать рынок, насыщенный не только текущими денежными доходами населения, но и остатками от прошлых доходов населения,- эти цены будут слишком высоки тогда, когда на рынке спрос будет состоять из одних текущих доходов населения, а неизрасходованные остатки прошлых доходов населения (т.е. лишние деньги) будут изъяты из обращения. Следовательно, повышение цен трестов – унификация покупательной силы денег – сменится их понижением, т.е. повышением покупательной силы денег. Этому понижению цен может помешать только одно обстоятельство – повышение денежной зарплаты. Если промышленность не выдержит переходного периода (изъятия лишних денег) и повысит заработную плату сравнительно с производительностью труда, то вся операция может, действительно, принести ущерб денежной единице. Во-первых, недостаток товаров может затянуться до бесконечности; во-вторых, даже если повышение зарплаты на единицу продукта будет невелико, унификация покупательной силы денег будет сопровождаться ее понижением. Поэтому ликвидация товарного голода требует известного мужества и готовности нести некоторые жертвы.

Впрочем, эти жертвы имеют временный характер. Только период ликвидации товарного голода потребует заметного ограничения городского потребления в пользу деревни. Так город рассчитается по "неоплаченным векселям", т.е. по тем деньгам, которые ныне лежат в деревне без применения, за отсутствие там возможности купить нужные товары. После производства этого расчета доля города в потреблении снова возрастает, ибо цены трестов должны будут понизиться до того уровня, при котором возможно расширение производства без инфляции. Очевидно, этот уровень цен выше современного уровня цен трестов, но значительно ниже уровня цен, по которым ныне может восстановиться равновесие спроса и предложения.

До сих пор мы рассматривали только способы ликвидации недостатка товаров мерами промышленной политики. Но возможны и другие приемы изъятия лишних денег из оборота: налоги, займы – словом, бюджетные излишки. Однако этот путь трудно осуществим и дорог. Извлекая избыточные деньги путем повышения налогов, государство получит с помощью дорогостоящего аппарата и ценой немалых стеснений хозяйственной жизни лишь часть тех сумм, которые оно могло бы получить, так сказать, даром – путем повышения цен трестов. Заключая займы на вольном рынке, государство будет дорого платить частным лицам за ту прибыль, которую оно даром могло бы получить при иной политике цен. Наконец, изъятие лишних денег из оборота за счет бюджетных излишков может быть целесообразно только в том случае, если прекратится дальнейшее проникновение лишних денег в оборот, ибо невозможно систематически извлекать их за счет займов или налогов, если по вине политики цен развитие производства является источником непрерывного роста лишних денег в обороте. Следовательно, известное повышение цен трестов все же необходимо для того, чтобы заткнуть источник лишних денег".

К.Б.: Видимо, воодушевленный надеждой подсказать руководителям народного хозяйства величайшей и родной ему страны выход из надвигающегося кризиса, В.В.Новожилов последний раздел своей работы посвящает очередным доказательствам, что единственно приемлемым практическим вариантом является только отказ порчи рынка, отказ от некоммерческой политики низких цен. Он доказывает, что все попытки избежать такого решения не приведут к положительному результату, а только продолжат и углубят хозяйственные болезни. Кстати, разбор В.В.Новожиловым возможных возражений к его предложению почти точно предвосхищает возражения моих оппонентов в нашей дискуссии и убедительно их опровергает.

Как известно, власти не прислушались к советам Новожилова и иных "буржуазных ученых" (так в те годы именовали представителей нормальной экономической науки), они предпочли идти по пути увеличения налогового пресса, роста планируемости народного хозяйства и его натурализации, т.е. роста его неэффективности и антиэкономичности. Однако сегодня мы адресуем эти работы Новожилова не властям, а свободномыслящим читателям.

Новожилов не сулит легкой и всех удовлетворяющих программы. Нет, он предлагает трудный выход. Но эти трудности не вечные и только их преодоление ведет к выходу из тупика, в которое загнало государство хозяйственную жизнь своим вмешательством, своей ценовой и плановой политикой. Новожилов не предлагает лучезарных панацей, он дает лишь реальные советы для более правильной организации труда.

Как раз трудность и реальность новожиловской программы, на мой взгляд, и составляет ее немалое достоинство. Как раз это и должно привлечь внимание диссидентов и всего народа.