| предыдущая | оглавление | следующая |
Сегодня начала для тебя и для себя дневник. Какой он будет длины: в 3 или 7 лет? А вдруг тебя выпустят? Я обещаю не лениться и писать каждый день хоть немножко. Решила так вчера, когда почувствовала, что дни мои могут раствориться в суете. Я ведь взяла на четверг свободный день - читать диафильм и сводить детей в театр. Оказалось, что читать теперь не надо. Читать чудом уцелевшие журналы не было мочи. Занялась шитьём - раскроила наконец-то анараку себе из синего парашютного шёлка. Но было плохо от зацикленных коротких мыслей, и тогда я "придумала" дневник.
Сегодня пятница. Я бодрым шагом вошла в комнату, легко и весело отвечала на частые телефонные звонки. Оля (она ещё болеет) даже спросила: "Чего ты такая весёлая?". Отослала тебе деньги (с мелочью, чтоб быстрей дошли), передала залежавшееся в архив, провела расчёты с деньгами и людьми и даже написала формулу [изобретения - я работала в Институте патентной экспертизы] и приблизилась к ссылке [для отказа] по другой заявке [на изобретения].
А утро началось со звонка Глеба. В 6.30 я с трудом разодрала глаза, потому что уснули мы с Соней далеко за полночь, и просыпалась, и сколько-то долго не спала... Мы с Глебом поехали к Саше Л., чтоб забрать вещи и еду, что я купила вчера для тебя, ещё колбасу, потом помчались на рынок, а Соня сразу поехала занимать очередь, но только перемёрзла. Сегодня оказался санитарный день. В понедельник я поеду раненько, хотя ещё не на все 100% я уверена, что ты в Бутырке, потому что Бурцев сказал "наверное". Он пригласил меня на сегодня к себе на 11 часов, но я не пошла. Ни Глеб, ни Саша не советовали, да и не хотелось.
День 23-го был тяжёлым. На работу пришла к 12-и и до начала обыска написала два уже готовых решения, а потом - "все не пошло". Гнетущее настроение. Где-то в конце твоего обыска я поругалась с Арой из-за Сахарова (она сказала: "Так ему и надо!"). А в восьмом часу Л.В. меня отпустила и я поехала к Асе [Великановой]. У неё как раз начался приступ. В хлопотах по уходу за ней прошёл вечер, домой пришла в половине двенадцатого. Дверь открыл Тёма, и прямо на пороге я узнала, что ушёл ты надолго.
Менее чем на 2-х страницах уместилось описание первых двух дней, и я почти ничего не могу добавить сейчас. Чудно. А ведь началась новая, без тебя, жизнь. Хотя вот что. Я не пошла утром к Бурцеву, т.к. писала твою биографию. Не успела. Дописала ее и переписала обращение к друзьям только вечером, после ухода Жени, Лены и Марины, так что не успела дать им. Да ничего. Дела твои, в действительности, их интересуют мало. Женя, конечно, другое дело, и я ему была рада больше...
Слушаю радио: "Поскольку Сахаров говорит то же самое, что и президент Картер, нам представляется, что его наказывают вместо президента Картера". Глава ООН сказал, что высылка Сахарова - оскорбление нашего интеллекта.
Серёжа уверял по телефону, что помнит про долг тебе-мне. Но у меня сейчас есть деньги. Я даже, как не отказывалась, получила фондовские и на них делала покупки. Ты будешь огорчён, увидев новые вещи.
Вот сейчас по радио назвали вас с Юрой Гриммом поборниками защиты прав человека. Кто-то заверил, что больше никаких мер против Сахарова приниматься не будут, учитывая его заслуги перед страной.
Сейчас нам предстоит поездка к деду. Недопустимо, чтобы ему сообщил о тебе кто-то другой.
Ещё я попросила, чтобы распечатали твоё "Прошение" об Афганистане, чтобы иметь возможность показывать твоё последнее и, по-видимому, решающее для ареста письмо. А ведь его я сама отправляла, значит, я и есть непосредственный виновник. Вот как обернулось. Я отмечаю это с грустью, но без раскаяния. Вообще, ни в чём не раскаиваюсь.
Вчера утром вчера мы ездили к отцу. Я сказала, что тебя забрали, и следователь обещает выслать тебя из Москвы на время Олимпиады. "Я же говорил, - сказал он горько, - губит и себя, и детей". Всё же не было для отца это ошарашивающим ударом. Взяли капусту и прочие гостинцы и довольно скоро уехали.
Оказывается, в тот злополучный день Алёша довёл Т.П. д о слёз. Он стал за ней следить, что она делает и всему мешать. Чудовищно! Как я за него боюсь! Как нужен ему отец! Но из лагеря ты будешь ему писать письма, а этот год уж как-нибудь.
Сейчас наказала Анюту (сидит в углу нашей комнаты и вопит). Вчера она вела себя там так противно и громко, сегодня начала то же самое. И про что она только не вопит...
Вернулись мы домой чуть раньше прихода Славы К. Дала ему прочитать твоё "Обращение", но видимой реакции не получила. Потом пришёл Лёша, его реакция была иной. Когда я пожаловалась, что боюсь, что не смогу на диафильмах "разговоры вести", он сказал: "А Вы приглашайте меня каждый раз, когда будете показывать д/ф-мы". Ему тоже духовное общение важнее человеческого... Следующей в цепочке гостей была Таня З., она села за шитьё дырок. Потом Наташа Ш. - ей досталась готовка к столу. Потом Саша Э. с Аней и дочкой Машей. Саша даже предложил сколько-то денег. Но деньги вчера привозили и от Фонда. Я отказываюсь от тех и других со словами: "Витя не велел".
А потом начали собираться гости на диафильм. Показ начали в 6.30. Много пришло людей. За чаем, на который натащили 4 торта (и два моих пирога) и забили холодильник остальным, Лёша для начала задал мне вопрос, на который я, боясь, что не отвечу, ответила, а дальше повёл разговор сам. Потом Юра К. сказал про тебя хороший тост, и мы выпили чай за твоё скорейшее возвращение, и чтоб я опять переместилась на кухню. Как хорошо бывало, когда ты сидел за столом! Юра вызвался сам помочь в выполнении самого важного пункта твоего "Завещания". Я воспрянула.
Хорошо говорил Глеб. Он звонил Бурцеву, что тебя нельзя засуживать, что ты лояльный гражданин. Высказал ему предложение "на поруки". Вопрос ко мне, как я отношусь к этому, остался без определённого ответа. Зоя предложила жёнам, оставшимся и сочувствующим, собираться у нас раз в месяц. Я не ответила окончательно. Во-первых, мне не кажется, что это всем нужно. А во-вторых, не очень-то мне хочется вступать в круг деятельных людей. Хочется быть на отшибе. Но с другой стороны, они так искренне мне помогают. Я получила невероятную сумму от Фонда на детей и на первую тебе помощь. Из моих попыток отказаться ничего не вышло. Может, всё же мои четверо позволят мне удержаться на собственной позиции. Ведь у меня есть дело, нужное дело - показ диафильмов. Я благодарю за все многочисленные предложения помощи по хозяйству и отказываюсь, зато навязываю им работу по твоему наследству. Поскольку это тебе, а не мне, то вроде бы и от меня не должны ждать этой колготной и не очень нужной помощи... Все же, наверное, слишком рациональная я.
Не ходила я ни вчера, ни сегодня на лыжах, хотя и солнце. Тебе его достаётся совсем мало, а я вот могу, да не питаюсь им. Всё утро с бесконечными перерывами пишу. Правда, совсем с утра убирала. Теперь, когда не ты моешь и перетираешь посуду, у меня не хватило сил убрать всё самой. К тому же нужно было перетасовывать бесконечное количество фруктов и всякой снеди. Сейчас лежит замоченное бельё. Жду Аркашу, обещал прийти... Нет, конечно, можно было бы пойти на лыжах, но не хочется без тебя, стыдно. Это как печенье с маслом или вареники с мёдом... Пишется и пишется, а стирка ждёт. И ещё нужно окончательно укомплектовать передачу, перевесить (как?) и переписать. К тому же могут приходить гости, а это тоже время.
Пронёсся слух, что Валера в Вене, дал интервью. Зин. Ал. рассказывала о тебе Ларисе Миллер и плакала. Арина по телефону говорила Алику Гинз. Напросилась на четверг к С.В., но ещё не доехала. Саша прямо в четверг подошёл к театру, и пока дети смотрели спектакль, мы у него все мои дела обсудили. Он дозвонился Кате, взял у неё список вещей, еды и все прочие справки. Он же посоветовал ещё раз позвонить Бурцеву, чтобы допытаться, где ты.
А Володя с Леной не пришли смотреть Сибирь, хотя ещё в среду собирались, теперь нашлись причины. Но это ожидаемый отказ. Кто из неожиданных?
В воскресенье ко мне порознь приходили Витя В., Аркаша и Вера. Витя смотрел на меня такими грустными глазами, что я не выдержала: "Да не смотри ты на меня так, ведь не умер же он". Хорошо посидели, так уважительно со мной говорили. Конечно, обещают быть полезными. Особенную надежду я возлагаю на Аркашу, самый сейчас нужный человек. Верочка пришла грустная. Впервые про что-то поговорили.
Была Рина. Очень долго говорила с Тёмкой об оккультных науках. А я собирала и переписывала твои вещи. Потом они вдвоём с помощью рычага взвешивали еду. Наутро оказалось, что всё меньше веса. К тому же оказалось, что лука с чесноком нельзя больше полкило, зато яблок можно до двух. Отдав одной женщине в очереди почти весь лук, я не смогла передать ровно 5кг. Кто-то подбросил немного сухарей и сушек, дали батон, но и этого оказалось мало. Но самое обидное, что после сдачи всего я обнаружила в своей сумке два больших яблока на завтрак мне и Соне. Напрочь о них забыла...
Это было утром, а накануне вечером я очень обрадовалась Соне, что не одной мне завтра идти. На вопрос Глеба, как с передачей, я ответила, чтоб не беспокоился, прекрасно донесу. Но оказалось, что Глеб занял в 7 часов очередь, в 8 его сменила Соня, а я приехала в 8.45 к открытию. Стояли мы первые, бланки получили в 9. Около 10 их сдали, а без 10 минут 11 я уже освободилась от обеих передач. Совет Кати - идти с железными нервами, не понадобился, потому что служащие обращались с нами, как и все в сфере обслуживания, грубили не больше обычного и даже одну луковицу взяли сверх нормы. Правда, я подозреваю, что отрезанный кусок колбасы приёмщица возьмёт себе, потому что вместо 950г она записала 850. Но тебе луковица лучше колбасы. А вообще-то, я не буду так рано ходить.
Глеб занимал очередь на улице, перемёрз и второй день болеет. Вечером в понедельник у нас никого не было. Тёма отметил первый тихий, безлюдный вечер. Я гладила простыни и пододеяльники с отвращением, получалось плохо, твоя ведь работа.
На службе, похоже, уже знают, но деликатно молчат. Люда К. приходила с соболезнованиями, плакала. Ей звонят твои однокурсники. Саша О. написал очень хорошее про тебя письмо Руденко с просьбой приобщить к делу. Ещё не послал, ждёт, когда будет предъявлено обвинение. Я его всем показываю, чуть хвастаясь, но боюсь, что Саше не миновать неприятностей. В.Н. делает твои фото. Оказалось, что их почти совсем нет, не с чего.
Потом был вторник. Начался от с гимнастики, но ушла я до окончания. Это обеспокоило Алёну, она позвонила и при этом сообщила, что собирается придти 10-го смотреть "Крым".
Выбегала с работы дважды: Серёжа отдал деньги (заодно забежала к Тёмке в школу) и к Лёше. Он думает, что интерес к твоим работам будет возрастать, просил их... Домой я пришла после Наташи, она гладила бельё. Потом обрезали "Читателя" [Витину книгу "Советский читатель вырабатывает мировоззрение". Ротапринт использовал для печати рулоны бумаги]. Сегодня мне привезут "Не по лжи" [Витей собранные отзывы на статью Солженицына "Жить не по лжи?!] и можно будет собирать - выбирать. Что-то получится из этой затеи? За обрезкой хорошо поговорили.
Сегодня утром была у Саши Б., отдала твою биографию, показала письмо Саши О. От него бежала на встречу с Витей В., потом к М.Я., и вот уже скоро 6, а я почти ничего не сделала на работе.
Дети не стали больше заниматься хозяйством. Малыши продолжают быть капризными, но такими "ласковыми", как отметила Лена. Аня сообщает про папу, что он уехал в командировку и вернётся, когда они пойдут в школу. Аня много про тебя говорит и спрашивает.
Люся К. помогла мне со сценарием " Мангышлака" за два дня (во скорость!), она же "достала" Тёмке учительницу английского, и теперь он будет два раза в неделю потеть над английским.
Закончу. Приступлю к работе. Здесь очередные ухудшения: третье решение [отказное решение на одну и ту же заявку на изобретение], должно предваряться экспертным совещанием, а четвёртое идти за подписью замдиректора.
Вчера вечером был Женя. Привез, что я просила и ещё Тёме билеты на Булгаковские чтения, и ещё массу продуктов: импортную курицу (вот что есть будем, чудно!), яйца, масло, яблоки и т.д. Объяснила ему, что как человек обеспеченный, больше продукты не принимаю. Женя сейчас рецензирует книгу по интерпретации "Книги бытия".
| предыдущая | оглавление | следующая |
