| предыдущая | оглавление | следующая |
В первые месяцы я много времени тратил на воспоминания, но ещё больше на чтение книг. Пока у меня не завязались хорошие отношения с заведующей библиотекой, приходилось читать книжный ширпотреб - советскую массовую литературу. Потом её доля в моём чтении упала, но не исчезла. А сейчас я даже доволен состоявшимся знакомством – когда б ещё выпало на это достаточно времени!
Было очень мало нравоучительной литературы вроде "Пробуждение чувств" Богданова или сборника "Именем закона", хотя, казалось бы, здесь ей самое место. Напротив, книги "про войну" или "про наших разведчиков" преобладали, даже "довлели". Как будто издательства боятся, что в стране вырастут непатриоты, изменники, и потому штампуют груды нехитрой патриотической халтуры, не обращая внимание на то, что чтение её как раз и способно породить скепсис и отвращение к этой теме. Некоторые из тех книг я уже забыл начисто, остальные помню смутно. Одна была, кажется, про славные боевые эпизоды на ленинградском фронте; другая – про всех Героев Советского Союза на Смоленщине; третья – про двух лётчиков–фронтовиков, хорошего и не очень хорошего, причём первый помогает и даже воспитывает второго, а после войны служит в Туркмении и сбивает в жестоком бою американского шпиона; четвёртая – аналогичный бред про танкистов; пятая – снова про лётчика, ставшего затем начальником разведки у Чуйкова; шестая - фотоальбом об истории славного ДОСААФ; седьмая – патриотические рассказы про оборону Севастополя; восьмая - биография политрука, панфиловца Клочкова – типичного ясноглазого большевика-сталинца, наследника прежних гренадёров, верных слуг царю и отечеству; девятая - о другом подмосковном герое – генерале Доваторе; десятая – ещё что-то о боях в Подмосковье;11-ая – детектив Егорова и Гордеевой "про наших славных разведчиков" в Тегеране; 12-ая – Тевелекян "Рекламное бюро господина Кочека" – очередной сказочный сюжет про чекиста, легко сделавшего сногсшибательную карьеру в Париже, очаровавшего весь буржуйский и нацистский мир, а после войны вернувшегося домой с чемоданом инвалюты в качестве членских партийных взносов за прибыли, полученные у глупых французов. Так и хочется спросить: а не за счёт ли эксплуатации французского пролетариата?
Есть среди этой тьмы и известные имена: два романа Олеся Гончара "Человек и оружие" и "Циклон" с их надуманной патетикой и якобы глубиной; "Русский лес" Леонова, но о нём особо; Ю.Бондарёв "Последние залпы" – красивая, но, в общем, односторонняя романтика юных артиллерийских лейтенантов.
И ещё одно известное и благополучное имя – Ананьев написал романтико-героическую книгу про артиллеристов, уже послевоенных "Вёрсты любви"… Много в этой книге ложной романтики, но есть и правда об оглушённости военного поколения и его неспособности к мирной жизни (командир героя просто спивается). Как была правда и в "Жатве" Николаевой при всей необходимой для сталинского времени общей неправде о счастливой жизни колхозников.
Пожалуй, единственно стоящей, очень полезной книгой про Отечественную войну оказались "Воспоминания" маршала А.М.Василевского – почти бессменного в войну начальника Генштаба и представителя Ставки в основных стратегических сражениях. Василевский – способный ученик Шапошникова, царского полковника и главного военного стратега Красной Армии, как в гражданскую, так и в Отечественную войну. Жуков и Василевский были основными военными руководителями сражений, Сталин только умело маневрировал их соображениями, учитывая, конечно, и мнения фронтов, например, намётки одного превращал в указания для другого, не давая ни одному из них стать главным руководителем. Поэтому, хотя война с Японией была проведена советскими войсками блестяще (руководил ими единолично Василевский), Сталин не выдал ему за победу даже обычной награды – Героя… Наверное, чтобы не зазнавался, хотя Василевский органически не мог зазнаваться. И, несмотря на понимание тяжелейших сталинских военных ошибок, ограниченных способностей и даже преступлений, Василевский в своей книге выразил полное уважение к Сталину. Для меня стало открытием, что главные военные руководители при Сталине – Шапошников и Василевский – были не только бывшими царскими офицерами, обладали не только большими военными способностями и огромным трудолюбием, но и необычайной скромностью и мягкостью. Василевский медленно и неохотно рос на командных постах в гражданскую войну, когда казалось, мог взлететь до вершин. Наверное, его скромность и некарьерность импонировали Сталину, вызывали его доверие и назначения. В последние годы Сталина Василевский – министр обороны. Даже недостаток происхождения Василевского (попович) шёл ему на пользу в глазах Сталина. После долгого периода отречения от родителей (Василевский лишь редко и тайно узнавал о них - каким грузом это лежало на сердце трудолюбивого, верного службе и Родине и, в общем, хорошего человека!), Сталин настоял, чтобы Василевского приняли в партию особым решением ЦК, и велел ему снова "признать родителей". И как тут поступать Василевскому: славить Сталина за такую "человечность" или ругать за долгие годы деспотизма? Ведь не один Сталин виноват в послереволюционным терроре, который ему навязывался простым расчётом и обстановкой. И проявление человечности к талантливому и невластолюбивому Василевскому ему диктовал прямой расчёт. Тот же расчёт, с которым он властного и талантливого Жукова то приближал, то бил по носу отставкой.
Василевский – ближайший военный помощник Сталина, верный ему и его памяти и, тем не менее, верный сын страны, попович и царский офицер, мягкий и гуманный человек, замечательный воспитатель. Вот вам и облик сталиниста! Оказывается, совсем не такой уж он однозначный, как мы привыкли думать (раз сталинист – значит у него психология бывшего начальника или режимной части). Шапошников и Василевский мне нравятся больше Сталина и Жукова. Именно они – мои герои. Но и восхищение Сталиным и Жуковым я понимаю, ведь романтизация волевых радикальных людей, революционеров и монархистов так типична для нашей страны, и не только прошлой.
Книга Василевского много помогла мне в понимании причин популярности Сталина, в чём я убеждался и в тюремных спорах. Потому-то сталинизм и был такой живучей системой, что наряду с огромной жестокостью, он допускал и целую гамму человеческих чувств и качеств. Сильно сужая и обедняя общественную жизнь, он всё же придавал её свою цель и динамику.
Здесь мне довелось прочитать только одну книжку сталинского времени О.Донченко "Повести",1951г. Ужасно розовая детская литература, так смешно читать.
Своеобразным открытием умного сталинизма, доказательством беспочвенности бытующей диссидентской идеи, что сталинизм как соединение революционной и национальных идей мёртв, стал для меня "Арктический роман" В. Анчишкина, а в нём один из центральных образов – начальник советского угольного рудника на норвежском Шпицбергене. Батурин – волевой, хитрый и жестокий руководитель, прямой выученик сталинской эпохи пятилеток и коллективизации, террора и жестокого карьеризма, настоящий волкодав и уродователь душ. Все события в романе эту оценку подтверждают: да, такая власть преступна, бесчеловечна, недопустима, пусть она и вдохновляется вроде нужной целью. Я как раз жил в таких интриганских, жестоких, блатных взаимоотношениях и воспринимал их очень остро.
Однако в итоге Батурин, этот самодур, автором оправдывается, причём не искусственно, а убеждённо, как реальный (потому и не идеальный) отец-основатель социалистической, т.е. небывалой в мире и истинно великой Советской России. Только такими жертвами и жестокостями она строилась и должна строиться дальше, как главное в мире чудо. А все интриганские художества Батурина объясняются, главным образом, воспитательными целями: надо выработать у молодёжи жёсткий, бойцовский, мужской характер, необходимый великой России для дальнейших побед в хищническом мире. Такой конечный поворот талантливой книги меня просто потряс, как будто встретился с умным и убеждённым, даже нравственным сталинистом, живым, но духовно мёртвым. Его не смутишь и не переубедишь "Иваном Денисовичем" и даже "Архипелагом ГУЛАГ", как не смутишь любого военного патриота описанием военных смертей, раз это необходимо для Родины.
Наверное, автор не знает, что никогда сила и жестокость не позволяли стране выйти в число передовых и устойчиво сильных. "Диктатура развития" никогда ни одну нацию до добра не доводила, если только под её сенью не вырастал совсем иной, свободный и самодеятельный народ.
Упомяну ещё три книжки "производственного" разряда. Одна (не помню названия) про следователя московской прокуратуры. Любопытная деталь: очень положительный следователь после безуспешной попытки добиться показаний от подозреваемого во взяточничестве, спокойно пишет ордер на арест со словами: "Не хотите давать показания – придётся Вам подумать об этом в камере Таганской тюрьмы". Хотя известно, что заключение под стражу на время предварительного следствия, чтобы принудить подозреваемого-обвиняемого к показаниям, само является преступлением. Но дело, думаю, не в юридической безграмотности автора, просто он описал, как делалось и сейчас делается. Ещё один роман – Колесников "Школа министров" – сказка про рабочего, ставшего полноправным творцом и переустроителем всей окружающей жизни. Читая эту штуку, я прямо выл от раздражения: "Опять революционная романтика и иллюзии технического всемогущества, способного, мол, всё перевернуть. Опять господство одного творца. Нет, не избыть этого настроя ни нашей литературе, ни нашему народу… "
А последний роман (ни названия, ни автора не помню) посвящён разработчикам "мозга" зенитных ракет "земля – воздух". В целом роман был мне не интересен, кроме частной правды о психологии наших людей, не просто работающих "на войну", а с энтузиазмом. Здесь и чисто профессиональные интересы, и самолюбие инженеров, и профессионализм военных. Это психология советских атомщиков, в том числе и молодого Сахарова, которые спешили разработать атомную бомбу в противовес американской, а создали водородное чудище, которым Хрущёв потом стращал весь мир. Эти люди правы, что надо крепить оборону, но не правы, когда закрывают глаза на то, что созданная ими сила используется не только для обороны. Из них один Сахаров понял и решился на протест, за что поплатился работой. Но такой выход не может считаться приемлемым для большинства конструктивных и честных людей, желающих приносить пользу Родине, и именно Родине, а не своему начальству. Сейчас решения для них не видно, но его надо обязательно найти. Надо знать, что советовать своим друзьям и как жить самому после освобождения…
| предыдущая | оглавление | следующая |
