| предыдущая | оглавление | следующая |
Два главных чувства преобладают ныне в экономических разговорах: недовольство настоящим и бессилие что-либо понять и тем более изменить.
Но эти же недовольства и бессилие угадываются в бесчисленных и бесплодных попытках властей реформировать и благоустроить наше плановое хозяйство. Едва отойдя от вакханалии хрущёвских перестроек, с 1965г. мы видели и попытку проведения либеральной экономической реформы, и её отмену, потом курс на автоматизацию планирования и управления посредством АСУ, потом введение производственных объединений вместо главков, программно-целевое планирование, а в этом году – новое постановление ЦК КПСС «О совершенствовании хозяйственного механизма» вновь пропагандируется как коренной поворот к будущему улучшению. Ни в одной капиталистической стране хозяйственный механизм не претерпевал столь частых «коренных» реорганизаций и реформ. И, тем не менее, хозяйственные затруднения не разрешаются, а лишь усугубляются. Всё большему числу становится очевидным, что все последующие попытки такого «реформирования» тщетны, пока не будет устранено главное: претензии государства обладать абсолютной экономической властью в форме всеобщего планирования.
Сама идея совершенного планирования из центра всех трудовых действий представляется абсурдной: но в том-то и дело, что этот абсурдный идеал провозглашён не прямо (официально говорят о централизованном планировании лишь главных пропорций, оставляя частности на усмотрения предприятий), а косвенно, через запрет автоматического рыночного балансирования всех этих частностей, случайностей и ошибок планирования. Конечно, запрещённое идеологически и юридически, рыночное регулирование по необходимости всё же существует. Через толкачей, снабженцев, леваков, дельцов, чёрные и прочие рынки, где вместо денег действуют связи, блат, дефициты – оно всё же увязывает концы с концами, плохо и с большими потерями, но всё балансирует хозяйство и тем позволяет ему существовать.
На деле нет и быть не может чисто планового хозяйства. На деле только и есть: нелегальное рыночное хозяйство, задавленное и изуродованное гигантской системой директив и планов, пытающихся смоделировать те балансовые решения, которые могли быть установлены обычным путём рыночного регулирования. Без рыночной корректировки, и тем более против неё, план всегда опаздывает, неточен, ошибочен, антиэкономичен. Хороший хозяйственный руководитель всегда борется с планом, нарушает инструкции и законы, всегда виноватый, всегда преступник и потому находится в личной зависимости от милующей его до поры до времени власти.
Либеральная экономическая реформа 1965г. была неосуществима в самой своей идее: освободить хозяйство от мелочного регламентирования, дать ему в качестве экономического стимула – прибыль, и в то же время – не легализовать рынок и ценовое (рыночное) регулирование. Хозяйство обрекали на хаос, оставляя его даже без грубой госплановой балансировки (по обобщённым позициям). Эту реформу можно было или развить частичным введением рыночного регулирования – как и произошло в Венгрии - или вернуться к усилению централизованного планирования. После чехословацкой неудачи 1968г у нас произошёл окончательный поворот к идеалу совершенного планирования, теперь на основе вычислительных машин и АСУ. Химеричность этих надежд была понята после многомиллионных затрат на АСУ и ухудшения качества планирования.
Последнее постановление о совершенствовании планирования на деле уже не вводит никаких радикальных изменений. Констатируя необходимость кардинальных улучшений, оно упирается лишь на стёршиеся лозунги о повышении ответственности, усилении материальной заинтересованности, поощрении инициативы, улучшении планирования и т.д. и т.п. Провозглашается перевод хозяйств на показатель чистой продукции, как главный показатель работы. Однако это тоже неосуществимо в условиях планового хозяйства, как и провозглашённый в 1965г. перевод предприятий на показатель прибыли. Ведь балансировать сверху можно только вал, материальные потоки, а не чистую продукцию. И если предприятия будут в погоне за премированием пренебрегать валовыми показателями ради максимума чистой продукции, то быстро наступит та же дезорганизация чистой продукции, которая уже началась однажды – в 1965г. после введения показателя прибыли. А в остальном почти ничего нового, как будто власть выдохлась. И чувствуется, что сами создатели этого постановления несут в себе двойственный дух недовольства и бессилия, когда дальше ехать некуда и остаётся только латать всё увеличивающиеся дыры, ожидая развязки.
Если посмотреть на динамику развития советского хозяйства за последние годы, то, прежде всего, бросается в глаза снижение темпов роста главного экономического показателя страны – национального дохода за период
| 1951-1956гг. | 11,4% |
| 1956-1960гг. | 9,2% |
| 1962-1965гг. | 6,5% |
| 1966-1970гг. | 7,8% |
| 1971-1975гг. | 5,7% |
| 1976-1980гг. | 4,1% (ожидается). |
Само по себе падение темпов роста по мере увеличения объёмов хозяйства у развивающейся и догоняющей Запад страны – явление естественное, тем более прирост нашего населения низок – меньше 1% в год, что должно обеспечить повышение благосостояния людей даже при небольшом росте национального дохода. Важно другое: приостановится ли тенденция снижения темпов роста на сколько-нибудь приемлемом уровне (например, в развитых капиталистических странах средний темп роста национального дохода, как правило, 4-5%). Если нынешнюю тенденцию падения темпов роста национального дохода в СССР экстраполировать в будущее, то получится, что уже в 1985-1990гг. прирост национального дохода станет меньше прироста народонаселения, и страна начнёт нищать: не относительно других стран, а абсолютно, и не по отдельным группам населения, а в целом. Прежнее положение, когда большинство населения год за годом всё же улучшало своё материальное положение и потому мирилось со многими неурядицами и со своим бессилием – исчезнет, что откроет эру социальных потрясений. Страшное предсказание Амальрика о конце системы в 1984г. становится социально-экономическим прогнозом на 1990год и его окрестности. Если же мы учтём, что официальная статистика не учитывает реально протекающую инфляцию (по некоторым исследованиям – около 1,5% в год), то реальный темп роста национального дохода уже сейчас находится на уровне 2-3% в год, и страна начнёт реально нищать ещё раньше 1984г. Прогноз Амальрика может оправдаться даже по срокам.
Чтобы предсказание не сбылось, необходимо следующее: начиная с нынешнего года темпы роста национального дохода, снижаться не будут, а при благоприятных условиях даже повысятся до 4-5%, свойственных нормальным капиталистическим странам, и будет несколько превышать рост народонаселения или понизится прирост населения до отрицательной величины (потому что 1-2% и так очень низкий процент). Но не думаю, что кого-нибудь устроит процесс национального вымирания.
В первом варианте следует рассмотреть перспективы двух факторов, за счёт которых может устойчиво расти национальный доход: рост производительности труда за счёт технического прогресса и рост трудовых ресурсов, особенно в части квалифицированности и умения. Впрочем, есть ещё и третий важный фактор. Высокие темпы роста национального дохода могут быть достигнуты за счёт широкой распродажи природных ресурсов страны. Так, наивысший уровень благосостояния достигнут не в развитых странах, а в Кувейте и иных нефтедобывающих странах…
Стало почти общепризнанным, что плановое хозяйство органически противится техническим нововведениям и уступает им лишь под сильным нажимом власти, вынужденной конкурировать с Западом, или при закупке иностранной, более совершенной техники и технологии. Тьма существующих у нас научно-технических организаций сегодня работает вхолостую, или паразитирует на западных образцах. В условиях планового хозяйства нет главного условия технологического прогресса: рыночного выявления эффективности новой техники и технологии. Из-за этого рыночного «регулятора и отбраковщика» наша страна расплачивается трудом вхолостую своих инженеров и учёных, продажей природных богатств за технические новинки, принципиальной отсталостью. Ибо за срок внедрения у нас любого западного достижения там успевает родиться и внедриться новое. В плановом хозяйстве неустранимы огромные потери из-за балансовых неувязок (в рыночной экономике они возникают обычно только в периоды кризисов). Сегодня, согласно даже официальной статистике, уровень производительности труда в нашей стране больше чем вдвое ниже этого уровня в США.
(Возможна и другая модель. В некоей абстрактной стране за счёт массовой закупки новейшей техники и технологии («выхватывания патентов») при жёсткой организации их использования, можно превзойти уровень производительности труда в некоторых из развитых капиталистических странах, достигнув высокого материального благосостояния, обеспеченности и социальной устойчивости. Но для этого надо обладать гигантскими запасами, легко доступными, природных ресурсов и идеально вымуштрованной рабочей силой (немецкого или японского образца). Практически этот вариант для нашей страны исключён).
С этим ещё можно было бы мириться, когда страна «догоняет», сокращая разрыв, по этому (следуя определению Ленина) главному критерию прогрессивности общественного строя. На деле оказался утопией даже вариант равных с западом темпов роста производительности труда (но на более низком уровне абсолютного её значения). Так, я слышал от лектора на курсах повышения квалификации, что в последние годы темпы роста производительности труда в нашей стране ниже, чем во всех развитых капиталистических странах, и что этот факт «очень тревожен». Не знаю, как для наших властей, но для меня такое сообщение было не просто тревожным, а грозным свидетельством перехода из «догоняющих» в «регрессирующие», сигналом начала конца. Прошли времена, когда можно было утешать себя: пусть мы живём пока что хуже Запада из-за прошлых воин и разорений, но год от года общество живёт всё лучше и скоро станет с миром вровень. Общественному сознанию придётся смириться с чувством национальной ущербности, с комплексом неизлечимо бедной, неспособной, второсортной страны-неудачницы. Но смириться с этим ни одно национальное сознание не способно. Дело может окончиться общенациональным кризисом и социальной перетряской.
Что же касается возможности поддержать достаточный рост национального дохода и материального благосостояния с помощью форсированной продажи природных ресурсов, то этот источник близок к исчерпанию и не спасёт нас в предстоящем десятилетии. Дело в том, что хоть в принципе мы обладаем огромными запасами ископаемых (ведь шестая часть суши захвачена предками для нас, одной пятнадцатой части человечества), но ближние запасы, доступные для дешёвой добычи и «рентабельной растраты» сегодня, при реальных наших силах и технике – близки к исчерпанию.
Было время, и Россия торговала с миром продуктами земледелия - они ведь тоже в немалой степени дары земли, природные ресурсы. Сегодня мы потеряли силы и способности брать от нашей земли её продукты и себе на прокорм, и на вывоз. Сегодня 80% нашего экспорта состоит из ещё более даровых нефти, газа, руд и цветных металлов – не говоря о пушнине, лесе, рыбе, икре и т.п., но добыча и этих земных даров требует труда и капитала. Надежда прожить наш век кувейтскими шейхами (чтоб не сказать проще – паразитами) на продаже и растрате национального благосостояния – беспочвенна. Те более, что природные ископаемые не восстанавливаются, как плодородие почвы или квалификация рабочей силы, а тают по мере выкачивания. Нефтяные скважины перестают фонтанировать, и чтобы поддерживать поток нефти, землю накачивают водой, травят кислотой, топят паром и огнём, бурят на многие километры вглубь до дальних горизонтов, тратят несметное количество труда при резком понижении качества получаемого продукта. Примерно то же происходит и с газом, падение добычи которого сегодня ещё компенсируют освоением дальних уголков нашей родины, терпя огромные убытки в северных условиях, при постройке тысячекилометровых газопроводов. То же самое и с древесиной, ибо леса около дорог и сплавных рек уже вырублены, а строительство новых дорог и выращивание нового строевого леса требуют гигантских затрат труда, времени, денег. Выбит пушной зверь и выловлена рыба, что требует дотаций на зверофермы, рыбколхозы и т.д. и т.п.
Одно только сохранение достигнутого уровня добычи природных даров требует всё увеличивающихся затрат труда и капитала (и чем дальше, тем больше, вот в чём ужас!), не говоря уже о росте объёмов добычи, необходимом для удовлетворении потребностей растущего народного хозяйства и расширения экспорта, т.е. валютных поступлений, достаточных для поддержания нашего материального благосостояния, для покупки западной техники и компенсации ею низкой производительности труда.
Уже сегодня становится очевидным, что мы вступаем в эру бессилия и неспособности даже взять и продать(!) свои природные богатства. Так в последние годы в нашей стране стремительно рос объём добычи нефти, подхлёстываемый ростом мировых цен, обеспечивая валюту и рост национального дохода. Долгое время Госплан считал, что этот поток будет нарастать и в будущем, планируя в 1990г. получить 750млн т. И лишь в последние годы наступило отрезвление. Доступные на сегодня месторождения уже освоены, и компенсировать естественное падение добычи нечем. По слухам, Министерство нефтяной промышленности теперь планирует на 1990г. лишь сохранение нынешнего уровня добычи – 582млн. т, конечно, при ещё большем росте капиталовложений и труда, чем в прежние периоды.
С добычей газа дело обстоит пока лучше, и рост её объёма будет продолжаться, особенно при обострившемся дефиците нефти. Однако надо учитывать, что в общем балансе энергетических ресурсов газ составляет только 2%, и потому трудно надеяться, что за его счёт можно долго преуспевать.
Стабилизация добычи нефти может означать в скором времени прекращение нефтяного экспорта, даже переход к его импорту ради собственных «всё возрастающих» нужд. Повторится история с российским зерном! Но если за зерно мы ещё в состоянии расплачиваться колымским золотом, то для покупки нефти уже никакой Колымы не хватит. Энергетический кризис вплотную подошёл к нашему порогу.
Одно из главных препятствий к продолжению добычи угля, нефти, руд сегодня – не столько бедность ресурсов, сколько неразвитость инфраструктуры, в частности, железных дорог. Заготовленный лес годами гниёт в Сибири на товарных складах (под Красноярском и в других местах) и бесцельно становится трухой из-за перегруженности дорог, не находя пути к потребителю. БАМ несколько исправит положение, облегчит вывоз даров Сибири, на мировой рынок, но один БАМ, конечно ж, не решит проблемы.
Пожалуй, в скором времени для нас единственным выходом покажется привлечение иностранных рабочих и капиталов (как это уже происходит с помощью стран СЭВ) - переход от продажи природных богатств к распродаже концессий, т.е. права на извлечение ископаемых. Тогда при определённых гарантиях и выгодах в страну хлынут иностранные деньги и рабочие, как во всякую колонию. Однако полученная экономическая передышка станет крайней ступенью национального паразитизма и порогом социального краха.
Наконец – трудоспособность населения, которая ведь тоже не есть неизменная величина. Так может быть, она-то нас и спасёт? К сожалению, нет. Как раз в области трудовых ресурсов мы уже находимся в состоянии кризиса. Это знает и чувствует вся наша страна, каждый человек.
Короче говоря, выбраны уже все резервы рабочей силы. Официально работают почти все, хотя на деле, многие только паразитируют на государственной службе. Особенности же демографического роста приведут к тому, что в предстоящем десятилетии прироста рабочих рук просто не будет. Зато количество детей и пенсионеров возрастёт. Конечно, это неприятная случайность, но она совпадёт с наступающим кризисом и усугубит его.
Обычно считают, что непрерывный рост образования и производственного обучения повышают эффективность рабочей силы, увеличивая её производительность. Но плановое начало вторгается и сюда: обязательность среднего образования (всеобуч) приводит к повсеместному снижению требований к падению качества обучения и трудового воспитания. Несколько лучше положение в высшей школе, поскольку там ещё сохранился конкурс и отсев. Однако её выпускников поджидает беда того же планового, т.е. нерационального распределения трудовых ресурсов.
Не меньше, если не больше бед приносит запрет на увольнение излишних или плохих работников (под флагом борьбы с безработицей), ибо поощряет недисциплинированность, безделье и пассивность, прогулы и пьянство. Справиться с этими бедами в плановом хозяйстве можно только двумя методами: угрозой тюрьмы и пряником материального роста. Первый способ широко использовал Сталин и, надо сказать, успешно: жесточайший террор, несравнимый по тяжести с простым увольнением, воспитал-таки трудовое и дисциплинированное поколение, которое до сих пор работает хорошо – просто в силу привычки, по инерции. У тех, кто хоть немного хлебнул сталинских трудовых навыков, кому в 1953г. было 25лет, в ближайшие годы наступит пенсионный возраст. Их же дети имеют совсем другие привычки и интересы. Они не будут хорошо трудиться при любых условиях, как их отцы, они привыкли не работать, а получать жалование – своего рода пособие по безработице. Как правило, хорошо работать они могут при перспективе повышения их индивидуального заработка выше среднего уровня, что заставляет ценить своё место и бояться его потерять.
Другой способ дисциплинирования кадров – тюрьмой, сегодня не может быть стать основным, ибо стране, пережившей великий террор, психологически трудно к нему вернуться. Поколение идейных фанатиков, из которых можно было рекрутировать беззаветных чекистов, вымерло подчистую.
Сегодня единственным работающим стимулом является рост зарплаты. Но не в меру общего роста реального дохода, а сверх него, чтобы за счёт этой разницы создавать очаги временной конкуренции за обладание выгодными рабочими местами. Такие различия не могут быть устойчивыми. Быстрый отлив работников из невыгодных мест заставляет повышать зарплату и там. Такой круговорот ведёт лишь к инфляционному росту заработной платы, не обеспеченному соответствующим выпуском товаров.
Процессы эти идут уже во всю, катастрофически убыстрятся они в ближайшие годы. Сегодня же особенно тяжёлое положение с работниками в деревне – несмотря на то, что в последние годы государством были затрачены гигантские усилия, чтобы вырваться из сельскохозяйственного кризиса. Некоторые успехи в производстве зерна и мяса почти начисто съедаются развращением и разбазариванием деревенских трудовых ресурсов – главного родника, питающего до сих пор трудовыми руками всё наше хозяйство.
При Сталине деревня жила ужасно. Но зажатые паспортными и другими запретами, получая за свой труд в колхозах мизер, селяне выживали в основном за счёт продукции приусадебных участков, кормились с них, урывая ещё и на продажу в город, чтобы на вырученные деньги купить необходимые городские товары (иных источников денег просто не было). Но вот режим ослаб, отток людей на лёгкие городские хлеба и комфорт усилился, а прекратить его решили единственно возможным сегодня средством – деньгами. Зарплата нынешнего сельского механизатора 200-300руб., что превышает доход среднего горожанина. И хотя отток людей из села не ослаб (блага городской культуры для молодёжи важнее денег, да и сами деньги в городе весомее) трудовое прилежание остающихся не увеличилось, а сильно снизилось. Ибо они, как и прежде, получают не за результаты труда, а за должность, место (большие деньги, щедрая поставка техники и капиталовложений только развращают доступностью этих благ), зато теперь им не надо корпеть на личных огородах, выращивать овощи и скот на продажу, а для себя продукты можно заказать в магазине. Вот где причина упадка производства продуктов в личном хозяйстве, которое даже на сегодня составляет около 30% от общего сельскохозяйственного производства страны. Прирост продукции в колхозах и совхозах, достигаемый благодаря неимоверным усилиям властей и закупкам иностранного оборудования, почти полностью съедается падением производства не приусадебных участках. Самый большой пример - программа подъёма сельского хозяйства Нечернозёмной зоны, через которую за последние годы вложено много миллиардов средств на строительство, мелиорацию и техническое перевооружение; тем не менее, объём сельхозпродуктов не растёт, во многих областях просто падает.
Кризис сельского хозяйства, собственно, уже начался. Всё больше колхозов и совхозов ищут для работы шабашников или вызывают из города «шефов” (даровую рабочую силу). Но с шабашниками надо расплачиваться большими деньгами, а за весьма непроизводительный шефский труд платит государство – жалованием по основному месту их службы. Многие совхозы уже не мыслят своего существования без сотен приезжающих «шефов». Весь летний сезон те заменяют основную рабочую силу. Местных же хватает только на должности звеньевых и кладовщиц, чтобы было кому командовать, покрикивая на приезжих горожан, как на ленивое быдло. Высокооплачиваемые рабы, высокообученное быдло – где ещё виданы такие парадоксы? И далеко ли ещё катиться?
Сфера торговли и услуг находится даже в более печальном положении. Отсутствие нормальных рыночных, равновесных цен – едва ли не главный порок директивного планирования – порождают неизбежные неравновесия в торговле, излишки одних и дефицит других товаров. При инфляционном росте зарплаты преобладает, конечно, дефицит – набирает силу неизбежно связанный с ним чёрный рынок. Государственная торговля и сфера услуг становятся почти неизбежно агентами этого нелегального рынка. Равновесие между вздутым денежным спросом и скудным товарным предложением – устанавливается поднятием нелегальных цен на дефицитные товары (продажа их из-под прилавка), ухудшением качества товаров (разбавление и обвешивание), хамским обращением и ещё массой разных способов, отваживающих покупателей от покупок.
Всё, что государство отдаёт отдельным категориям работников в качестве инфляционного излишка, затем отбирается торговцами и спекулянтами и тратится ими на собственное гипертрофированное потребление. Но вину за последнее следует возлагать всё-таки на государство, создавшее своим планированием эти диспропорции и потери, а затем и запретом на гибкие цены и рыночное регулирование, мешающим выравниванию диспропорций и конкуренции между самими спекулянтами. Пусть вины на спекулянтах нет, а их деятельность в целом даже полезна и необходима (балансирует спрос и предложение), но их самих она развращает и портит, делает неспособной к нормальной трудовой деятельности, к нормальной торговле и услугам. Обогащение за счёт разницы между рыночной и государственной ценой (или расценкой) - это одно, а эффективная конкуренция в торговле и услугах – совсем другое. И когда придёт час окончательного развала планового хозяйства, мы окажемся не только без сельского хозяйства и промышленности, но и без сферы услуг.
Простое экстраполирование предсказывает кризисную точку где-то на рубеже 1990г., с учётом непризнаваемой инфляции – в районе 1984г., понимая под неё начало падения национального дохода на душу населения, т.е. начало абсолютного обнищания населения СССР. Однако анализ источников роста национального дохода показывает, что плавно снижающаяся кривая темпов роста в ближайшие годы, видимо, резко упадёт к отрицательным величинам.
Конечно, этот вывод следует незамедлительно проверить и подкрепить (или опровергнуть) более тщательным исследованием. Я убеждён, что наши профессиональные экономисты и социологи, среди которых есть обеспокоенные судьбой страны, обладая техникой моделирования основных тенденций развития (по примеру таких зарубежных прогнозистов, как Медоуз, Феррестер и др., а в нашем случае основные тенденции развития более устойчивы и легче поддаются моделированию), не могут не взяться за эту общественно необходимую работу.
Однако социальные процессы хотя и зависят от экономического положения, но далеко не прямо, и обладают собственной инерцией. Конечно, начало абсолютного обнищания большинства людей породит сильнейшее недовольство, однако ещё далеко не сразу приведёт к взрыву. При прогнозировании последнего необходимо учесть и внешнеполитические обстоятельства, и национальные распри, и те контрмеры, которые обязательно предпримет власть, чтоб отвести надвигающуюся угрозу. Сейчас можно только продумать логически вероятные сценарии развития кризиса. Их может быть несколько. Мне же наиболее вероятным (90%) как из-за догматических иллюзий руководства, так и из-за развращённости и пассивности низов, включая образованные слои, представляется следующий вариант:
1.Руководство страны продолжает нынешнюю «оппортунистическую» политику поддержки внешнего благополучия без радикального изменения курса – вплоть до явного кризиса, при этом социально-экономические болезни нашего общества окажутся запущены до состояния неизлечимости.
2.С момента, когда средняя зарплата людей (реальная) начнёт снижаться, болезнь вступит в стадию острого протекания, что выразится в громком недовольстве, снижении производительности труда и падении трудовой дисциплины. Поддерживать последнюю хозяйственные руководители кое-как смогут лишь форсированным, фактически бесконтрольным повышением зарплаты своим работникам, что без товарного обеспечения (а откуда оно?) приведёт к росту инфляции. При сохранении плановой системы, т.е. неизменных в принципе цен на товары, инфляция будет означать расширение чёрного рынка, нелегальных операций, объёма спекулятивной прибыли и размера вынужденно-паразитического потребления чернорыночников.
Таким образом, абсолютное обнищание советских людей будет сопровождаться, как ни парадоксально, сильнейшим обогащением верхних слоёв – чёрнорыночников и номенклатурной элиты, находящейся на спецснабжении. В преддверии экономического кризиса усилится классовый раскол в обществе – основа социальной катастрофы.
Этому процессу не помешает даже введение карточной системы – излюбленное средство экономического спасения диктатур в крайних условиях. Оно бесполезно, потому что у потерявшей доверие системы не будет беззаветных защитников, способных эффективно ввести карточную систему и сурово нормировать потребление всех людей без изъятия, начиная с самих себя. Введение карточной системы в нынешних условиях приведёт только к формализму, нелегальному обходу новых запретов, дальнейшему расцвету и усилению чёрного рынка, на котором будут продаваться уже не только дефицитные, но и ворованные из распределителей товары и продукты.
3. Очень важно, что недовольство большинства людей обрушится в первую очередь на чёрнорыночников, как на «хозяев положения» и новых господ-выскочек (привилегии управляющей номенклатурной элиты для массового сознания более традиционны и привычны). Именно их будут винить во всех своих бедах. Винить несправедливо, ибо истинная вина лежит на управляющей элите, вцепившейся в свою абсолютную экономическую власть, в абсурд «планирования».
В этот-то момент и вскроется, что наша официально-плановая система на деле – кентавр: планово-чернорыночный, легально-нелегальный. И чем хуже планирование, чем больше его просчёты и диспропорции, тем больше дела для исправляющего его чёрного рынка, тем больше он жиреет, утилизируя эти диспропорции в потреблении своих агентов. Трагедия в том, что к агонии и развалу ринутся не только плановое хозяйство и корректирующий его чёрный рынок, но и сама идея рынка: ибо для массового сознания именно чёрный рынок представится главным виновником краха. У нас нет достаточно чёткого понимания в действительности: между чёрным рынком – необходимым дополнением плановой системы – и нормальным рынком, к которому следует перейти всей нашей экономике, чтобы излечиться от своих давнишних болезней. Агония планового хозяйства будет сопровождаться ростом ненависти не только к чёрному рынку, но и к неотделимым от него элементам здорового рынка, существующим в нашей стране, уже сейчас. Это чревато ростом симпатий к прежнему «крепкому» плановому хозяйству (ведь в экономике приходится на деле выбирать между основными типами организаций – плановым и рыночным).
Развал планового хозяйства и рост массовых симпатий к плановому хозяйству – это ли не дьявольская ирония нашей несчастной истории? А рост народной ненависти к чёрному и иному рынку только подхлёстывает власти в их надежде извернуться, сохранив лозунг «социализма» - принцип централизованного планирования, что окончательно доконает экономику. Но что толку видеть этот исторический капкан недалёкого будущего, раз нет понимания, как избежать его?
4.По-видимому, в качестве последнего средства укрепления дисциплины, карточной системы и трудового энтузиазма руководство прибегает к внешнеполитическим авантюрам, обычным для развивающихся общественных систем. Тем более, что наш растущий военный противник – Китай – будет с помощью Запада усиливаться год от года. Однако, как бывало уже не раз, авантюры, развязанные с целью укрепить систему, означают начало её конца. Наступит «час Амальрика»: мы вступим в свой «1984-й год»…
Однако, даже пережив ещё одну перетасовку и разруху, оставшиеся в живых люди сохранят ненависть, прежде всего к рыночному «беспорядку» и мечту о восстановлении крепкого, безрыночного «порядка», чистой сталинщины. И они достигнут этого, но только ценой катастрофы.
Мечта о Сталине сегодня – нелепа и утопична, ибо некому её осуществлять. Зато после катастрофы, в эпоху политического разброда, иностранного вмешательства, вооружённых банд и вымирания наиболее гуманных, образованных, совестливых и трудолюбивых людей, в огромном бродиле «неестественного отбора» гражданской войны выкуются кадры будущих фанатиков и беззаветных исполнителей; вот тогда Сталин вернётся обязательно. Круг замкнётся.
Довольно скоро нам придётся своей шкурой испытать банальный революционный расклад, много раз повторяющийся в иных восточных «развивающихся» странах. Деспотическая правящая элита в союзе с хищнической компрадорской буржуазией ведут страну к развалу и взрыву, в котором и гибнут, увлекая за собой и ростки ещё не развившегося нравственно и экономически здорового рыночного хозяйства (национальной буржуазии). После всегубительного пожара в стране воссоздаётся лишь укреплённый и очищенный от рынка (буржуазии) деспотизм - диктатура в других одеждах (и конечно, тут же заводится новый чёрный рынок).
Да, круг замыкается, но через смерть, нашу и наших детей. И когда потомки будут разбирать причины и исследовать возможности иного выхода из нынешней, ещё не совсем пропащей ситуации (у меня лично ещё есть слабая надежда на мирное проведение коренных реформ), их поразит нынешняя слепота и потеря чувства опасности и у верхов, и у всего общества.
Повторяю, я убеждён, что шансы на спасение есть, хотя они исчезающе малы. На чём основаны мои надежды?
Призывая власть к настоящим реформам, мы должны сами независимо от неё, искать достойную форму своей трудовой деятельности, чтобы обеспечить себя и свою семью: не за счёт государственной благотворительности, из кошелька распродажи национальных богатств, а за счёт личного труда. Мы обязаны приветствовать всех людей, живущих свободными тружениками, умея быть полезными для людей (конечно, я имею в виду не только физический труд), помогать им и защищать их свободу. Мы должны требовать от государства, чтоб оно ценило их и помогало именно таким, свободным и трудолюбивым людям, ибо в них – шанс на спасение страны.
И тогда, может быть, мы сумеем выполнить свой долг.
Публикация речи Л.Брежнева на Ноябрьском пленуме ЦК КПСС о положении народного хозяйства лишь подтвердила мои ожидания. Сам факт обнародования столь критической речи говорит о резком ухудшении экономической ситуации, говорит, что дальше молчать и твердить лишь об «успехах» невозможно. Впервые мы слышим резкие обвинения министерств и ведомств, осуждающих Госплан, конкретные обвинения ряда министерств, впервые признаётся тяжёлое положение ряда народнохозяйственных отраслей – транспорта, энергетики, добычи нефти, производства качественного металла и т.д. – провал общих хозяйственных планов. Из последующего доклада председателя Госплана СССР Байбакова на Верховном Совете СССР стало ясно, что в 1979г национальный доход вырос всего на 8 млрд. руб. Лишь косвенно из доклада можно понять, что абсолютный объём национального дохода в 1979г. равен 408млрд. руб.и что темп его роста был меньше двух процентов.
Из утверждения Байбакова можно понять, что рост населения в последние годы был всего лишь 0,9% (кстати, столь низкий общий прирост населения СССР, учитывая, что многочисленное население Средней Азии и Закавказья растёт много быстрее, означает для народов России, Украины, Прибалтики, по-видимому, отрицательный прирост, т.е. вымирание). Следовательно, рост национального дохода на душу населения в 1979г. по официальным данным составляет около 1,1%, а если учесть весьма сдержанную, но официально не учитываемую оценку ползучести инфляции в 1,5%, то можно сказать, что уже в 1979г материальное благосостояние советских людей не повысилось, а снизилось пока только на 0,4%. И я уже сейчас вынужден сделать поправку: начало конца наступило не в 80-ых годах, а в 1979г. – по исторической насмешке предпоследнем году наступления коммунизма («построения в общих чертах»), как обещает до сих пор Программа КПСС. И мы, возможно, ещё испытаем коммунизм в 80-ых годах, только не хрущёвский, с «бесплатным транспортом», а реальный военный коммунизм…
Снижение благосостояния ещё невелико и неощутимо для привилегированных слоёв населения – жителей столиц, сельских механизаторов, высокопоставленной интеллигенции, не говоря уже об элите и чернорыночниках. Но для провинции и малооплачиваемых работников оно обнаружится очень скоро и очень болезненно, а для мыслящих людей эти цифры звучат похоронным звоном. Не от того ли тревожны призывы Брежнева к удвоенной и утроенной энергии его помощников, для поднятия качества продукции и производительности труда, ибо – «иных альтернатив нет»?
Однако и голос сверху становится сразу голосом в пустыне, а очередная пропагандистская компания в печати – лишь мёртвым и искажающим эхом чьей-то, возможно, действительной тревоги.
Призыв к повышению качества и эффективности уже не альтернатива, а битая карта, ибо в десятой пятилетке она была испробована и не привела к положительным результатам. Настаивать на ней сегодня – настаивать на иллюзии.
Единственной настоящей альтернативой для страны и её руководства осталась отныне лишь честная и бесстрашная переоценка ценностей и, прежде всего – скорейший отказ от смертельной идеи всеобщего планирования, немедленная легализация общественного, рыночного регулирования.
Долг всех честных и понимающих людей – потребовать этого открыто. Именно сегодня. Ибо завтра уже будет поздно.
Поэтому я и составил это письмо
30.11.1979
Примечание: Письмо было отправлено автором в редакцию газеты «Правда» в декабре 1979г., а 14.03.80г. сотрудник её Отдела пропаганды марксистско-ленинской теории С.Родин ответил следующим образом:
«Написанное Вами не может быть предметом обсуждения, ибо оно провокационно и по духу и по содержанию.
Все Ваши рассуждения о ликвидации централизованного планирования и переводе социалистической экономики на рельсы рыночного хозяйства есть, другими словами, предложение о ликвидации общественной собственности на средства производства, т.е. о ликвидации социалистического строя.
Однако, к Вашему сожалению, наша экономика продолжает успешно развиваться и впредь будет развиваться темпами, которые недоступны капиталистической системе. И конечно не случайно виднейшие буржуазные экономисты вот уже много лет пытаются изобрести способы перевода капиталистической рыночной экономики на рельсы планирования».
| предыдущая | оглавление | следующая |
