5.3 Письмо священнику о.Дмитрию Дудко

Уважаемый Дмитрий Сергеевич!

Мне довелось прочитать три первых выпуска Вашего журнала для своих - "На перекрестке" (фактически – Ваш открытый дневник).

Он меня сильно тронул, особенно из-за некоторых параллелей со своей собственной историей. Возможно, Вы слышали мою фамилию – Сокирко В. (примерно в одно с Вами время я был выпущен из Бутырской тюрьмы за месяц до суда над журналом "Поиски" и осужден по ст.190-1 к трем годам условно).

Правда, в определенном смысле, мой случай был менее болезненным – ни уличающих показаний, ни признания себя преступником и клеветником я все же не допустил, обошлось только заявлением в суде об ошибках и последующей полуоткрытой дискуссии в самиздате о моем "поведении". Тем не менее, шоковые переживания в тюрьме, и особенно после выхода из нее, мы пережили сходные. Ту же горечь отрыва от нормальных жизненных обязанностей и семьи, то же нежелание замкнуться на ненависти к тюремщикам. То же первоначальное чувство растерянности и вины перед друзьями за причиненные им переживания и неожиданный потом разрыв со многими друзьями, которые были готовы "простить слабость" - "кающегося грешника", но не желали вслушиваться в трудную для них правду, что чекисты – тоже люди, и что истинной причиной выхода из тюрьмы была не только "слабость", сколько начавшийся в тюрьме разговор о понимании и компромиссе, о соглашении. Эта правда казалась им ложью для самооправдания, короче – предательством. И это вправду было предательством – но не вере, не убеждениям, не людям, не Богу, а – духу нетерпимости и вражды, который, к сожалению, так силен у некоторых интеллигентов. Но ведь я, например, никогда не присягал этому духу нетерпимости и ненависти, всегда и сейчас был против него и считаю правильным отказаться от него, "предать". Но желают ли этого некоторые друзья? И чего они хотят??… Не меньше года на воле прошло, прежде чем прошли эти тяжкие недоумения. У Вас, наверное, они продолжаются.

Мне хочется поделиться своим пониманием произошедшего.

Я считаю, что Вы поступили совершенно верно, когда в тюрьме не отказались от человеческого отношения к тюремщикам, пытались их понять, разговаривать, вызвать на добро, принимали от них помощь и достигли соглашения о выходе из тюрьмы и условиях нормальной жизни и работы после тюрьмы (Вы говорили: не заниматься "политикой", я обещал не заниматься самиздатской, на запад ориентированной "деятельностью"). Может, только зря так легко согласились говорить в заявлении ТВ и печати "их языком", "для эллинов" – но, очевидно, лживом для Вас – хотя с точки зрения ГБ, называя себя клеветником, Вы говорили истинную правду. Думаю, что тезис о необходимости говорить с тюремщиками на "их языке" – неверен. С ними надо искать понимание, но говорить – на общем и правдивом языке, конечно, трудно вырабатывать такой общий язык понимания. Уверен, что без такого тезиса "с эллинами – по-эллински", Вы гораздо больше боролись бы за свою речь перед миром и сейчас имели бы гораздо меньше причин для угрызений совести в допущенной лжи. Да, на собственной шкуре я знаю, как трудно держаться правдивого языка в поисках соглашения в тюрьме и сам в своем довольно коротком заявлении на суде допустил 4 случая лжи – из-за слабости, желания все же выйти к семье, тюремных условий и т.д. Но все же установка, что с "ними" надо разговаривать на общем русском языке, без лжи, думаю, помогла мне удержаться от главной лжи и не допустить худшего… Думаю, что Вы это уже понимаете, именно этим вызваны Ваши перетолковывания своих же публичных текстов, но истинным языком. В этой работе не следует делать повторной ошибки – переходя уже на понятия и язык диссидентов, или в рамках Ваших сравнений – вновь говорить "по-иудейски". С диссидентами тоже нельзя говорить только по-диссидентски, подлаживаться к ним – снова получится неправда. С ними тоже надо искать понимания на общем, русском языке. Мы живем в одной стране, должны искать взаимопонимания всех и поэтому говорить должны – ни - "по-эллински", ни "по-иудейски", а только общим, истинным, в нашем случае русским языком.

То, что многие из "диссидентски настроенных" людей не захотят говорить на общем с властями языке и отвернутся от Вас – вполне понятно и неизбежно, надо смотреть на это без гнева, хотя без боли смотреть невозможно. К их уходу надо отнестись спокойно. В их понимании открытое исповедание своей "инаковости" может позволить только "герой и враг власти", которого власть может только временно терпеть, опасаясь защитной силы Запада, или сажать в лагерь. Их восхищение "героями-диссидентами" – восхищение "смертниками", сознательно пошедшими на "жертву", а если человек свободно говорит, но не желает садиться в лагерь – это нарушает их "понимание", "концепцию отношений и человека". И больше того, подрывает убеждение в "кровожадности властей", которая, мол, не дает "не-героям" (в том числе и для них самих) открыто высказываться и свободно жить. Для них гораздо удобнее думать – что все, достигшие каких-то соглашений с властями – просто предатели. И невозможно их переубедить, исправить этот порок подпольного либерального сознания, потому что невозможно принудить их к гражданской открытости, потому что им надо думать, что все остальные – или кандидаты на лагерь, или предатели.

Не надо жалеть о таких друзьях, лучше идти своим путем, честно выполняя принятое с властью соглашение, но не отказываясь ни от своей души, ни от своих слов, ни от своей активности. Говорить своим истинным языком. Я надеюсь, что встречавшиеся у Вас раньше "иудейская" (в упомянутом смысле) нетерпимость и воинственность сейчас будут преодолены, что встречающиеся у Вас и сейчас "военные термины и обороты" – лишь дань привычке, что вместе с установкой на противостояние они уйдут в прошлое.

В связи с последним, и под конец, хочу выразить Вам свое недоумение о причинах Вашей нетерпимости к атеистам. После чтения Ваших вещей (особенно раньше) у меня создалось впечатление, что Вы атеистов и людьми-то признаете нехотя и не полностью, а в душе желали бы их уничтожения, так что страшно становится. Я могу понять ненависть к государственному атеизму, если он нарушает свободу совести других, религиозных людей. Но чем виноват я сам, как атеист, что думаю и верую не так, как вы, религиозные люди? Почему именно мои убеждения, моя атеистическая вера – безнравственна – не понимаю. Неужели от того, что Вы верите, что мировая бесконечность есть Бог, и даже уверены, что имя ему Христос, а я вот по своей атеистической скромности ничего такого о Бесконечности утверждать не могу, а могу только испытывать перед Бесконечностью невыразимые чувства и мысли – только от этого я заслуживаю ненависти и Вашего осуждения?

Мне кажется, что в этом проглядывает Ваша идейная нетерпимость, ведущая к разделению и злу, и для меня – неприемлемая. Это понятно. Раз Вы ставите меня одним только фактом моего атеизма вне нравственности, у меня автоматически не может не сложиться враждебного к Вам отношения, а это очень прискорбно. А может, Ваша нетерпимость сейчас исчезает? Рад был бы в этом убедиться и пожелать Вам здоровья и успехов. 15.5.1982. В.В.Сокирко.