3.6 Письмо от Оболонских

Событие 54. В течение следующей недели подряд прошли два других процесса над "Поисками", но с максимально тяжелыми наказаниями. Четыре дня шел суд над В.Абрамкиным и приговорил его к 3 годам лишения свободы в лагерях общего режима. Затем два дня шел суд над Ю.Гриммом и приговорил его к 3-м годам лагерей строгого режима.

Витя эти дни ходил в канцелярию суда за получением копии приговора и ознакомлением с протоколами судебного заседания, однако, ничего не получалось. Ему каждый раз говорили, что документы не готовы ("нам сейчас некогда") и надо придти попозже – на день, два, потом на следующей неделе. Наконец, сама судья Бойкова твердо пообещала, что через неделю она прочтет протокол, и Витя может придти и сделать на него замечания. Однако, когда Витя пришел в назначенный день уже второй половины октября, ему опять ничего не показали, на ходу придумав, что "Ваше дело неожиданно затребовали в горпрокуратуру" (Витя в этот день звонил Бурцеву и, конечно, тот ничего "не требовал"). И судья, и секретарь раздраженно пеняли Витю: "И чего Вы, Сокирко, все ходите", "зачем Вам все это нужно", "занимайтесь лучше детьми", "скажите спасибо, что отделались легким испугом". Впрочем, судью иногда разбирало и любопытство: "Неужели, Сокирко, Вы и вправду думаете, что спекулянты полезны?".. Витя говорил, что вынужден будет жаловаться Генеральному прокурору. Ему велели звонить на следующей неделе.

Только когда Витя при одной из встреч с "коллегой следователя" пожаловался на эту ситуацию, когда ему даже копии приговора не показывают и что он будет писать жалобы Руденко, последний взялся "договориться", посетовав, как трудно с судебными инстанциями… При этом он уговорил Витю не требовать на руки копию приговора (а только списать ее) – в порядке "личной просьбы".

29 октября Витю подпустили, наконец, к протоколу судебного заседания, предупредив, чтобы никаких выписок он не делал. После очередных переговоров-выяснений с Бойковой, Вите разрешили делать выписки, чтобы составить свои замечания, но не уносить их домой. Конечно, последнему он не подчинился. Так закончилась история с судом.

В октябре и ноябре продолжались переговоры Вити с "коллегой следователя" – о выдаче изъятых у него в тюрьме записей о прочитанных книгах и личного характера, и с Бурцевым - о возвращении двух не конфискованных машинок, книг и рукописей. В обоих случаях Витю уверяли, что несомненно все, что возможно, вернут. Однако до сих пор из-за недостатка времени(?) не возвращают. Витя надежд пока еще не потерял.

Событие 55. В течение октября Витя продолжал встречаться с "коллегой следователя". Основным мотивом встреч для Вити было желание выяснить, действительно ли ему разрешат заниматься научной экономической работой, как обещали в тюрьме, а для этого "посодействуют" при переходе его в научный институт, вроде ЦЭМИ АН СССР, откуда ему пришлось когда-то уйти, и при защите застопоренной в 1973 году диссертации или нет. "Коллега" убеждал, что, конечно, обещания ему помнятся и всем будет лучше, если Сокирко будет писать научные статьи вместо очередных самиздатских "работ".

Другим важным мотивом было желание Вити встретиться снова с Владимиром Александровичем, профессором-экономистом, к которому его возили из тюрьмы. Тогда он говорил, что после освобождения был бы рад встретиться с людьми, которые реально и конструктивно работают над проблемами экономической реформы страны ("совершенствования хозяйственного механизма"), а сейчас хотел испытать эту возможность, хотя сам очень слабо верил в нее. "Коллега" отвечал, что и эта встреча вполне возможна и брался "организовать ее" в недалеком будущем. Чем дальше, тем больше Витя склонен думать, что ни то, ни другое не выйдет.

По собственной инициативе "коллега" спросил у Вити, оформлен ли у нашего сына Темы "допуск" (в этом году он поступил в МИФИ, где допуск необходим для учебы начиная со 2 курса). Когда в сентябре я спрашивала "коллегу" будут ли у Темы препятствия к получению этого "допуска" из-за Вити, он отвечал, что, конечно, не будут. Сейчас же он сам напомнил, что этот вопрос тоже надо "проконтролировать" и с меланхолией отметил, что "проблема диссидентских детей существует; небольшая проблема, но существует".

С другой стороны "коллега" просил Витю написать "им", что он думает обо всем, что произошло с ним в последнее время и о том, как "с ним работали". "Нам интересен Ваш взгляд на эти вещи, хотя сами не хотим от Вас скрывать, что нашей основной целью было избавиться от Вас в будущем (в смысле от Вашего самиздата) и нанести урон нашим противникам".

В октябре Витя передал "коллеге" третью частную записку.