2.34 Заявление нач. ИЗ (напоминание)

С 18.8. я держу голодовку протеста против следовательского обмана. В заявлении Вам я просил сообщить ст.следователю Мосгорпрокуратуры Бурцеву Ю.А., что свидание с ним является главным предварительным условием прекращения моей голодовки. Однако вызова до сих пор нет. Прошу сообщить мне, знает ли Бурцев о моей голодовке.

Заявлением 18.8. я также просил снять меня с довольствия, однако обслуга продолжает навязывать моим сокамерникам мои порции. Должен заявить, что я к этому не имею никакого отношения.

Однако никаких ответов на эти заявления не последовало вплоть до вечера 1 сентября, т.е. за три дня до окончания срока заключения под следствием и 15-го дня голодовки.

Событие 44. Допрос 1.9. был оформлен каким-то пустым протоколом с очередным вопросом о машинках. Бурцев не скрывал, что уже вторую неделю идет закрытие дела, В.Абрамкин и Ю.Гримм знакомятся с материалами. О Витиной голодовке ни Бурцев, ни его "коллега", конечно, ничего "не знали" и "были удивлены".

Разговор вел "коллега" следователя: "Ваш текст при утверждении пришлось сильно изменить. К сожалению, у печати свои законы". Витя не помнит этого третьего варианта "заявления для печати", в котором примерно на 70% осталось его слов, а в остальные добавлены новые, фразы с осуждением "своих клеветнических измышлений", усилены другие формулировки. Сначала от всего этого Витя категорически отказался. Говорил он очень возбужденно, нетерпимо, задыхаясь от слабости. После долгих разговоров все же по предложению "коллеги" вновь начинается работа над якобы "уже утвержденным везде" текстом. Из него исчезают "клевета", "идеологические противники", "буржуазная пропаганда", "так называемые диссиденты", обязательство не вести впредь "деятельности", приносящей вред Родине". Но осталось и много неприятного.