| предыдущая | оглавление | следующая |
Каждый из нас знает, что появление в печати Проекта программы – большое событие. Этот документ определяет наше будущее, как бы раскладывая его по цифрам и по полочкам. Если до 30 июля было много неясного и зыбкого в наших мыслях о будущем, то теперь должно быть все просто и понятно – мы будем жить при коммунизме, через 20 лет будут бесплатные обеды и бесплатный трамвай. Если раньше мы спорили о том, когда будет коммунизм, и только немногие уверяли себя, что до 2000 г. его уже построят, то теперь всякое неверие в то, что мы будем жить при коммунизме – явление антипартийное, уклон и пораженчество. Видимо, комсомольские организации должны вмешиваться в эти споры и наводить там согласно новой программе железный порядок, если смогут. Во всяком случае, надо в эти споры открыто вмешаться, а что получится – там посмотрим.
И если люди, как комсомольцы, все признают программу, то это еще не значит, что они убеждены в том, что будут жить при коммунизме, что коммунизм близок. Такое двоемыслие встречается, и это не только плохо, но и привычно.
Недавно я спорил с одним нашим парнем. Он комсомолец, но убежден, что мы не только не достигнем коммунизма в сроки, поставленные программой, но что коммунизм вообще нельзя построить. И я при всей своей убежденности не сумел его убедить. Он говорил, что в будущем мы станем жить еще лучше, но форма общества не изменится, останется социализм. Это очень умный и думающий парень, он ничего не принимает просто так, "на ура". Он старается проверить положения газеты своими жизненными впечатлениями. Вот, к примеру, вся наша жизнь его убедила, что принцип материальной заинтересованности – основа нашего существования, что даже умным и передовым людям необходима эта постоянная угроза, что если они перестанут работать там, где обществу надо, то погибнут сами, что необходима всегда такая непосредственная связь между интересами общества и интересами личности, что если порвать эту связь личной заинтересованности, то неизбежно люди станут воображать, что им больше подходит заниматься искусством, спортом, играми, туризмом и т.д. Этот парень видел, что уравниловка в распределении всегда приносила вред, а т.к. коммунизм – это и есть фактически уравниловка, равное распределение, то он уверен, что попытка ввести или построить коммунистическое распределение ничего, кроме вреда, не принесет.
Дальше. Мы всегда спорим, нужно ли в комсомольской работе принуждение или нет. Жизнь нас убеждает, что без принудительной дисциплины комсомольская работа развалилась бы, что даже на дела, явно нужные самим ребятам (вроде постройки общежития), их надо гнать силком. Но этот парень глубоко убежден, что через 20 лет мы останемся в сущности такими же и что дисциплина, конечно, нужна будет и тогда, а следовательно, нужны будут руководящие органы, которые занимались бы принуждением, т.е. нужно будет государство.
А как насчет контроля за идейной жизнью? Ведь должна быть какая-то цензура, которая различала бы, что плохо, а что хорошо, что полезно, а что вредно, что партийно, а что нет. Ведь иначе пропаганду и печать могут захватить в свои руки бездельники и свернуть честных людей с истинного пути. А цензура может быть только принудительным органом государственного характера. Опять же необходимы руководящие "указания". И много других "неопровержимых" возражений он мне привел. Другие не говорят так решительно, но они считают, что коммунизм будет возможен только через очень много лет, когда люди перестанут походить на теперешних, что при коммунизме могут жить только идеальные ангелы, но никак не мы. Фактически такое отнесение коммунизма вдаль веков – есть неверие в построение, только нерешительное неверие.
Более того, сама программа, провозглашающая "мы будем жить при коммунизме!", не показывает конкретно, как мы будем к нему переходить. Действительно, программа говорит: к 1980 г.
будет обеспечено изобилие материальных и культурных благ. Советское общество вплотную подойдет к осуществлению принципа распределения по потребностям, т.е. принципа уравниловки. Но т.к. переход к новому принципу распределения будет совершаться постепенно, то предусмотрено, что к 1980 г. советские люди около половины всех благ будут получать бесплатно, т.е. наполовину уже войдут в коммунизм, наполовину перейдут к равному распределению. Но в то же время программа, исходя из опыта партии, призывает укреплять принцип материальной заинтересованности, "контролировать рублем" количество и качество работы, не допускать уравниловки". Значит, с одной стороны, не допускать уравниловки, а с другой – вводить ее в виде бесплатного обслуживания. Опыт показывает, что при нашей системе хозяйства уравниловка – это развал работы, но теория коммунизма говорит, что именно равное распределение – самое прогрессивное, требует его введения. Фраза "в дальнейшем будет все более возрастать значение материальных стимулов к труду" мало что объясняет и не убеждает, что к 1980 г. моральные стимулы будут значить для людей больше, чем материальные. Партия не ставит во всей ее громадности этой проблемы – за оставшиеся нам 20 лет надо в корне изменить психологию людей. Материальные стимулы заменить моральными. Ведь это основная проблема не только партии, а вообще всего этапа построения коммунизма. Программа же главное внимание уделяет созданию материальной базы и др.
А ребята знают, что если за 40 лет Советской власти психология масс существенно не изменилась, то за 20 лет тем более не изменится, что при таких темпах идейной работы перевоспитание людей закончится только в отдаленном будущем, если только вообще закончится. Отсюда логично – неверие в возможность построения коммунизма. Я верю в эту возможность, верю, что людей можно приучить к нового принципу распределения даже в более короткий срок, чем 20 лет. Но для этого нужно видеть всю грандиозность идейной работы, всю ее трудность, даже невозможность. Надо в корне перестроить стиль идейной работы. Иначе – дело швах. Как изменить – это уже другой вопрос.
Или еще. Программа ставит вопрос об отмирании государства и государственного принуждения, т.к. этого требует теория коммунизма. А с другой стороны, она говорит: возрастает роль и значение Компартии, как руководящей и направляющей силы советского общества. Но ведь каждый из нас не маленький и понимает, что суть и смысл нашей государственной власти – есть партия и ее руководство, что советские органы власти – только декорации для партийного руководства, что мы можем представить себе общество без советов, профсоюзов и прочих приводных ремней, но без партийного руководства – не можем. Если б в одно прекрасное время исчез Верховный Совет, никто б особенно не волновался, может только – кто обрадовался, что исчезла лишняя статья расхода на жалование депутатам. Но если б вдруг исчез ЦК, это была бы полная катастрофа. Поэтому ребята спокойно смотрят на уверение программы об отмирании государства, зная, что партия останется и укрепится. Все останется по-прежнему, старый порядок сохранится, значит можно жить спокойно. Но, конечно, и о ком.самоуправлении и об отмирании государства принуждения говорить смешно – все это фикция, если не утопия.
Товарищи! Я уверен, что действительно наступит такое время, когда отомрет государственная власть, когда отомрет необходимость в руководящей роли партии, когда их заменит полное самоуправление. В нем не будет места руководителям, будет только один руководитель – народ, и, как сказал Сен-Симон, "вместо управления людьми будет только управление вещами". Можно себе представить такое общество, которое одновременно является и руководящим собранием, где обсуждение идет постоянно с помощью газет, где голосование по наиболее важным вопросам проводится с помощью референдумов, более подробно обследуют институты общественного мнения, текущее планирование ведут счетно-решающие машинные станции.
Но переход к такой системе от нашей, где народ не привык особенно думать, полагаясь на указания партии и ее вождей, есть громадный скачок и опять же требует совершенно новой постановки воспитательной работы, чего в программе нет. Надо людей готовить не к тому, чтобы каждый мог быть служащим государственного учреждения или его мелким руководителем, а к тому, чтобы каждый был руководителем страны.
Нельзя так беззаботно относиться к идейно-воспитательной работе. Что, мол, все само собой получится. Иначе, работая над одним, мы можем получить другое. Замечательный французский летчик (хоть и не коммунист) Антуан де Сент-Экзюпери писал: "Хорошо известно, что все в нас противоречиво. Обеспечишь, например, человеку хлеб, чтобы он мог творить, а он засыпает, завоеватель, завоевавший победу, теряет твердость, щедрый, разбогатев, становится скупцом. Что толку в политических учениях, ставящих себе целью добиться расцвета личности, коль нельзя знать заранее, расцвету какого типа людей они способствуют?". Последний вывод нас не касается. А вот пример из нашей жизни. Кто бы мог подумать, что создание в последнее время относительного жизненного благополучия наших рабочих и интеллигенции и создание относительной политической свободы после XX съезда приведет к усилению среди молодежи настроений нигилизма, стиляжничества, преклонения перед Западом и т. д.? Представляете, как обидно нашему Никите Сергеевичу, что в ответ на все его заботы часть молодежи так нехорошо ведет себя и впадает в скептицизм, но как ни обидно это, оно показывает, что, создавая изобилие, делая добро, надо думать, что из этого получится. Надо нам самим видеть жизнь и думать, как сделать лучше. И к программе надо относиться сознательно. Если ты убедился, что выполнение программы приведет к коммунизму, убеди в этом других. Если сам не понимаешь, требуй, чтобы тебе объяснили, и ищи сам.
А комсомольской организации надо влезать в эти споры – в этом и есть идейная работа.
В начале октябре, не дождавшись обсуждения на кафедре философии, Витя отправил в ЦК свои недоумения по поводу обещанного через 20 лет коммунизма.
| предыдущая | оглавление | следующая |
