21. Борису Николаевичу (?), май 1965г.

Пишет Вам Сокирко, которой выступал 27 мая на семинаре "Социальные проблемы научно-технической революции".

Меня сильно обрадовало проявление заинтересованности с Вашей стороны к поднятым вопросам. Ведь до сих пор я не встречал единомышленников в этих вопросах. Вы не представляете, насколько мне кажется ценной встреча с Вами, как перспектива серьезного обсуждения, возможно, дискуссии, спора. Я хочу предложить Вам дискуссию на бумаге, в переписке. Меня это очень устраивает, ибо я медленно соображаю и еще хуже выражаюсь устно. Бумага же позволяет спокойно думать. И, кроме того, нет другого способа сейчас. Если Вы не сможете, то жду Ваших предложений.

1. Как я понял, Вы согласны с тем положением, что закон прогрессивного развития производства (уменьшение v/с) должен действовать не бесконечно, а вполне конечный промежуток времени (до конца товарного производства), что процесс уменьшения v/с должен произойти не до какого-либо малого числа, соответствующего небольшому участию человека в производстве, а до нуля, соответствующего отсутствию участия человека в производстве и, следовательно, отсутствию переменного капитала, когда стоимость товаров будет сведена к нулю. Говорить, что при коммунизме останется производительный труд, значит, идеализировать на вечные времена социалистические производительные силы и отношения, означает утопию. Как я Вас понял, кроме того, это является неискаженной точкой зрения Маркса. Представление о производительном труде при коммунизме является широко распространенной точкой зрения. Оно по необходимости приходит к выводу о том, что коммунизм требует для своего наступления сверхсознательных людей, способных работать в обязательном порядке на производстве только под влиянием моральных стимулов. Наступление коммунизма ставится в зависимость не от коренного изменения материально-технической базы, производительных сил, а от степени морального воспитания людей. То есть это обычное идеалистическое заблуждение в понимании развития общества. А ведь во имя этого идеала многие в настоящее время зачастую неправильно подходят к соотношению общественных и личных интересов, подрывая материальную заинтересованность. По моему мнению, именно это заблуждение может вызвать сильное противодействие правильным взглядам.

2. К сожалению, я не уловил Вашего мнения относительно того положения, что именно появление кибернетики позволяет научно предсказать появление производства без участия человека в нем. Я считаю это очень важной, собственно, основной мыслью, вернее, выводом из современной науки, который можно сделать по сравнению с классиками марксизма-ленинизма.

Речь идет не о том, что современные кибернетические машины или машины, о проектировании которых может идти сейчас речь, позволят построить скоро такое производство. Речь ждет только о принципе. Видимо, Вы знакомы с до сих пор незаконченным диспутом о машинном мышлении. Он возник из-за выдвинутой учеными-кибернетиками мысли: все познаваемо, следовательно, моделируемо; человеческий мозг познаваем в своих основных, существенных чертах и моделируем на будущих, еще неизвестных нам машинах. Я полностью разделяю эту точку зрения. Пройдет, видимо, еще много времени, пока последняя профессия, необходимая производству – научное исследование производственных процессов, будет освоена машиной, притом машиной, более дешевой, более рентабельной, чем человек. Но что это неизбежно, является логическим выводом из философских материалистических положений.

Признание этого вывода, этой мысли кибернетиков ставит на научную почву представление о материальной базе коммунизма. Согласны ли Вы с этим?

3. Теперь вопрос об отчуждении.

Как я Вас понял, это – наиболее широкое понятие, на котором можно построить теоретическое обоснование всей социологии, как, собственно, это и было у Маркса. Полностью с Вами согласен. Притом, речь должна идти, конечно, не просто об отчуждении труда или техники, а именно об отчуждении человеческой сущности в процессе труда, как у Маркса…

Но встает вопрос: как понимать это отчуждение, что понимать под человеческой сущностью? Если встать на точку зрения Зворыкина, то человек есть только совокупность социальных (общественных) отношений, то непонятно, как можно ставить вопрос об отчуждении, о недовольстве человека своим социальным положением, раз он является только совокупностью как раз этих отношений. Тогда выходит, что сущность раба – в его рабском положении, крепостного – в барщине, а рабочего – в принудительном наемном труде!

Видимо, определение Зворыкина чересчур узко, верно только частично, весь человек в него не влезает. Видимо, в человеческую сущность кроме социальных отношений входит еще какой-то важный элемент.

Я думаю, надо вспомнить о более глубокой, чем социальная – о биологической стороне человека. Если социальные отношения определяют внешнюю сторону человека, являются внешними факторами, влияющими на человеческую сущность, то биологическая организация, физиология и психика являются внутренними факторами, образуют внутреннюю основу его стремлений и желаний. По-моему, это главное в человеке, естественная основа человеческой сущности, то, что заставляет его бороться за свободу от принудительного труда, за улучшение своих жизненных условий, за свою свободу и максимальное удовлетворение своих потребностей.

Конечно, мне немного страшно высказывать подобное мнение. Ведь представление о "неизменной" естественной сущности человека издавна считалось метафизическим. Но в то же время ведь общепринято, что биологическое развитие человечества закончилось около сотни тысяч лет назад, когда сложилось первобытное общество кроманьонцев. Общепринято, что закон естественного отбора, который в животном мире изменяет биологическую природу организма, перестал действовать по отношению к отдельному человеку, что явилось причиной неизменности биологической (естественной) организации человека на протяжении всей человеческой истории.

Обладая телесной организацией, физиологией и чувствами кроманьонцев, люди стремятся поэтому в физическом, телесном плане к быту кроманьонцев, к быту первобытного коммунизма. Это именно естественное, даже неосознанное внутреннее стремление людей к возвращению естественных, коммунистических, привольных условий жизни, как говорил Маркс – возвращение к природе (завершенный гуманизм = натурализм = коммунизм) – слияние с природой.

Интересно, что Вы скажете по поводу этих рассуждений. Насколько я уловил, Вы предпочитаете давать объяснения в гегелевском духе, даже не боясь подозрения в идеализме или в телеологии. Природа стремится к своей цели, в ней есть какой-то смысл – от этого веет каким-то мистицизмом, хотя и кажется совершенно понятным. Возможно, я Вас неправильно понял, тогда слава Богу! Иначе мы вряд ли поймем друг друга.

Я предпочитаю принимать сразу, что природа не имеет никакой преднамеренности, внутреннего стремления, предопределения и т.д., и все объяснять чисто материалистически или совсем не объяснять. Тут будет уместно затронуть возрос о законе естественного отбора. Как Вы к нему относитесь? Общепринято, что он является причиной образования новых, более совершенных типов организмов, основным законом, объясняющим источник прогресса биологической формы движения. Но действует ли он в условиях человеческого общества. И, собственно, что является источником прогресса человеческого общества? Изменение производительных сил, как источник прогресса, меня не устраивает, ибо надо объяснить, почему изменяются, прогрессируют производительные силы, что заставляет людей беспрерывно их совершенствовать, вынуждая отказываться от привычного, ранее принятого образа действия. Я думаю, тот же самый закон естественного отбора, который действует теперь не между отдельными людьми, живущими в обществе, препятствующем смертоубийственным и отбирающим дракам и даже помогающем слабым, но между коллективами, государствами, ведущими смертельную борьбу за право на существование. Борьба за существование государств, естественный отбор государств заставляет их совершенствовать свою материальную базу и приводит к развитию производительных сил. Следовательно, человек еще не вышел полностью из животной сферы, из области действия естественного отбора.

Очень прошу прислать мне Ваши возражения по этим проблемам.

Борис Николаевич! Шлю Вам копию моего письма к т.Зворыкину. В нем примерно повторяется содержание настоящего письма, но вызвано оно желанием возразить на его заключительное слово и, самое главное, надеждой на то, что в будущей встрече (более узкого круга), которую Вы предложили, а Зворыкин поддержал, возможно и мое участие.