Из писем эмигрантам об эмиграции

В.Каленскому в Вашингтон, 17.03.1987г.

…Спешу с ответом на ностальгию-боль, такую естественную и благородно-сдержанную… Мне кажется, что главное здесь – не подпускать к себе чувство безнадежной неотвратимости. Без всяких шуток верю в недалекое лучшее будущее, и что мы будем встречаться друг с другом – и в Москве, и в Вашингтоне.

А вы сейчас – просто в очень долгой "командировке", которая, к сожалению, вынужденная, но потом будет добровольной. Как было у Тургенева – он мог умереть в России, но умер во Франции – так что с того?

Ведь в отличие от множества русских эмигрантов, чужеродных Америке и потому занятых лишь эмигрантскими, советскими проблемами, Каленский самой своей профессией и культурой – посредник между мирами. Как правовед, может глубже раскрыть для американцев мысль, страсти, трагедию Б.Н.Чичерина и его наследников – почему у них не получилось. И почему закономерной была гибель "учредилки". И когда в русской революции случится поворот, подобный "славной революции 1688 г." в Англии. Может, сейчас?

Но в еще большей степени и неизбежно по своим интересам – ты наш полпред в Америке, именно потому, что оторвался от всяких систем и обязательств и ответственен лишь перед своим призванием сделать американскую правовую систему понятнее для русских… Конечно, в меру своих сил – но они у тебя немалые… Жаль, конечно, что в материальном смысле за счет такой работы нельзя кормиться, что эта работа – на будущее, а будущее – плохой плательщик, что приходится в тяжких трудах, компьютерных и переводных, зарабатывать на "хлеб насущный", но вы только вспомните, что и у нас, может, не легче – и у меня обязательная 8-часовая служба, а у Лили с ее заявками на изобретения много тяжелей моего… Правда, я не теряю надежды, что ученая Америка все же разберется и оценит твои работы о Чичерине, блокада невольного одиночества прорвется… Это случится, ведь должна Россия для них быть интересна, ведь не "географическое же мы ничто" (следуя оговорке Чаадаева), а почти зеркальный их близнец-антипод "брат мой, враг мой", почти зеркало… Неужели им неохота разобраться и посмотреть, как в нашем, по их меркам, деспотическом "антимире" выживало и выстаивало чичеринское начало?..

В.Каленскому в Вашингтон, 7.05.1987г.

…Меня порадовало твое сообщение о лекции Ю.Ф.Орлова в США, прочитанной в духе взаимопонимания. Когда я узнал о его подписи под "Обращением 10-ти" – стало больно – уехал. Когда он был в Москве, я всегда ценил его конструктивную позицию.

Моя негативная, в основном, реакция на "Обращение 10-ти" не из-за критичности – ее я во многом разделяю. Но важно, с каких позиций вести критику. Если с целью укрепления в стране правового и демократического режима, желая успеха реформам – это хорошо. А если для того, "чтобы партия отказалась от власти", от своей идеологии, революционных традиций, от своих знамен – это, значит, требовать от Власти, ставшей на путь реформ, чтобы она отказалась от себя, подписала себе смертный приговор – и тем самым отдала страну – или реакции, или анархии…

Я могу тысячу раз скорбеть о том, что в России начала нашего века взамен постепенной либерализации случилась великая насильственная революция, я могу исповедовать буржуазные убеждения – но именно из-за своей нереволюционности (в смысле – ненасильственности и буржуазности), сегодня я – категорически против отмены власти партии, революционных заветов и коммунистической идеологии, ставших привычными ценностями и устоями большинства наших людей.

Да и вообще, наша жизнь духовно слишком бедна, чтобы швыряться ценностями, которые в ней есть. Другое дело, что эти ценности должны быть приведены в соответствие с общечеловеческими - именно такое перетолковывание идеологических знамен сейчас и происходит. И нашим людям важно это делать без западных подсказок, без самооплевывания всего, чему верил раньше, а в качестве свободных, уважающих себя и предков людей. Надеюсь, что вы меня понимаете…

В.Сорокину в Париж,7.05.87г.

…Суть нынешней ситуации вижу в реальном шансе на переход страны от традиционного восточного кручения в циклах: "застойный деспотизм – насильственная революция" – к устойчивому, правовому существованию (западного типа). Но шанс не велик. Успеху этого коренного в истории страны поворота мешают – с одной, внутренней стороны – груз привычек и традиций единовластия, с другой стороны – образ внешнего врага, против которого надо поддерживать это единовластие. Шанс на демократическое преобразование страны будет упущен в двух случаях: если руководство и страна, испугавшись опасностей и тягот преобразований, отступит к застою и инерции (как это случилось с королевской Францией в конце 18-го века, перед Революцией); и если руководство, развязав свободу и гласность граждан, не поставит их в рамки требовательной рыночной экономики и твердого демократического закона, а значит - упустит власть (как Временное правительство в 1917 году).

Поэтому в условиях начинающегося перехода, на мой взгляд, у мыслящих людей существует двойная обязанность – помочь в выработке общенациональных представлений о целях перестройки, чего общество желало бы добиться, и твердо поддерживать реформаторскую власть.

Исходя из этого, ты можешь понять и мое сдержанное, в целом, отношение к "Обращению 10-ти". Конечно, я был очень рад его публикации в "Московских новостях". Ведь впервые советские люди в нашей печати прочли не злобную ругань про диссидентов, а их прямые слова и убедились, что многие из них говорят по делу, ничем не отличаясь от недовольной части наших людей. С другой стороны, я порадовался за Власть, чувствующую себя настолько крепкой, что смогла решиться на публикацию критики своих очевидных противников. Конечно, потом пресса пошла на попятный (что в целом говорит о сложном положении самих реформаторов). "Правда" назвала письмо 10-ти – клеветническим и тем самым косвенно обвинила "МН" в распространении клеветы, тем пришлось оправдываться…

Тем сложнее было мне объяснять знакомым, почему и я недоволен обращением 10-ти, когда многие из них приняли его, как свою позицию. Экстремизм – вот моя главная претензия к этому документу. Не максимализм – когда выдвигают требования, сегодня, может, не осуществимые, но не губительные (такое подталкивание со стороны своей позиции, на мой взгляд, естественно и даже конструктивно), а именно – экстремизм, желание падения и смерти самой Власти, к которой обращаешься, т.е. Власти реформаторов. А это – непростительный грех… Как же иначе можно расценить требование признать "передовое учение" 70-ти протекших лет – ложным, публично отказаться от своих знамен, от устоев, на которых зиждется все общество – как не требование к Власти реформаторов – самой повеситься?

Ты знаешь, я никогда не стеснялся называть свои взгляды буржуазными (и коммунистическими одновременно). Но сейчас сознаю, может, больше многих, необходимость сохранения и упрочения традиционных коммунистических знамен страны, конечно, не сталинских и военно-коммунистических, а истинного, свободного коммунизма. И, кстати, поэтому мне и нравится твоя статья о "Высшем управляющем органе", что она конструктивно перетолковывает идеалы коммунизма в духе оптимальности и гуманизма…