| предыдущая | оглавление | следующая |
Раздел II. Полемика
Голоса гуманитариев
Розданная друзьям и знакомым "Я обвиняю…" стала тяжелым обвинительным документом против меня самого. Иногда хотелось даже покаяться: "Простите, братцы, не обижайтесь, черт попутал, это не я вовсе". И думалось даже: "Как хорошо, что у меня есть псевдоним и многим он неизвестен".
Сначала псевдоним мне был нужен, чтобы обезопаситься от своего страха перед ГБ, но потом он стал гораздо полезнее, чтобы уберечь себя от негодований окружающих, нетерпимых к "буржуйским взглядам". "К.Б. следует уйти в подполье, но не столько от власти, сколько от друзей", – таковы были мои настроения в первый период недоуменных обсуждений этой откровенной статьи. "И вообще таков был и, наверное, будет удел либералов и буржуев в России – презрение от революционной интеллигенции и преследование от властей, причем первое даже страшнее, ибо сегодняшнее презрение в будущем оборачивается физическим уничтожением. Так может, лучше вообще не выходить из псевдонимного укрытия? Ни сейчас, ни потом?.. - Да, наверное, так…
Однако сейчас я вижу – все это нытье – глупость. От друзей не укроешься псевдонимом. Да и тебе ли жаловаться на непонимание, если сам пошел на обострение, сам завёл полемику и потребовал "правды, острой, как нож? – Поднявший меч, от меча и погибнет, начавший спор с друзьями, их потеряет. Я боюсь такого исхода, боюсь разрыва связей и одиночества. И сам на себя негодую: "Зачем тогда поднимать этот бунт против клана служивой и потребительской интеллигенции, к которой принадлежу душой и телом?"
Видимо, все дело еще и в дополнительном чувстве своей близости к иным людям, не интеллигентам. Мои родственники и их знакомые – это рабочие и крестьяне, я привык их уважать с детства, не по книгам, а в жизни. И не только за их безропотный труд или стремление к "высшим, интеллектуальным ценностям", а просто за доброту, за привычку к домашней работе, за стремление к семейному уюту и материальному достатку. Высмеивающие эти качества "простых людей" клички "мещанство" или "обыватели" – мне ненавистны. Признать достойным уважения лишь того рабочего, или крестьянина, или клерка, который усердно работает, а вне работы приобщается "интеллектуальных высот", т.е. как бы тянется к интеллигентным занятиям – для меня равносильно измене множеству людей, известных мне или неизвестных, но близких и родственных. Я не хочу терять их, я уважаю их за их "собственное", а не квазиинтеллигентское лицо, я ценю их собственное стремление к свободе "дела", пусть для нас это лишь "экономическая свобода"… И находясь между людей умственного и физического труда и интересов, между их крайними представителями – диссидентами и "леваками", я разрываюсь в крике: "Братья, вы ведь одно и то же, не презирайте друг друга! " И получаю по морде…
Ниже Вы увидите, как обвинитель превратился в обвиняемого и даже был уничтожен… А в общем, у меня нет причин для недовольства. Даже наоборот – ведь я добился цели: обвиняемые вступили в разговор, ну, а тяжелый характер этих объяснений – что ж, это лишь отражает значительность и важность всей темы. Вот только как справиться мне с доставшимися ответами, со свалившимся на голову богатством контробвинений и доводов? Как разобраться в них? Конечно, встречаются нечаянные повторения и схожие мысли, еще больше в них противоречий и несогласий друг с другом. При чтении пухнет голова даже у меня. Кавардак и мешанина.
Но и редактирование или сокращение ответов мне недоступны. Лишь с помощью своего расположения и последующего комментирования я надеюсь навести некоторый порядок и какую-то классификацию. Невозможно надеяться на беспристрастность собственных оценок. Я разделил своих оппонентов не по содержанию их ответов, а по их профессиональной (условно, конечно) принадлежности. Получилось три группы – гуманитарии, инженеры и люди экономически свободной деятельности. Различны сферы их интересов, разные претензии и уровни компетентности в этих группах, но что-то профессиональное их объединяет. Так мне кажется. И начну я этот обзор с гуманитариев.
В этом разделе собраны отклики, в основном, ученых. Многие из них – кандидаты наук. По культурному уровню и знаниям многих из них я ощущаю выше себя. Тем тяжелее была их отрицательная реакция, тем труднее было с ней справиться и не растеряться, нe упустить в полемике важные мысли. Может, мне это и не удастся. Мне остается надеяться на внимательного и заинтересованного читателя-исследователя. Пусть он смотрит на все собранные здесь материалы, как на итоги некоего общественного опроса, жизненного эксперимента, пусть плохо поставленного, случайного, но тем не менее представительного и интересного. Пусть он поможет мне сделать выводы.
Разговоры с экономистами
Прежде всего, я хочу передать, как смогу, суть спора о статье "Я обвиняю…" в одной компании экономистов. Это был разговор с весьма квалифицированными учеными, (так мне кажется,- "рыночниками" и даже диссидентами по своим убеждениям). Из 8 присутствующих 4 кандидата и 1 доктор экономических наук и поэтому я мог надеяться получить наиболее объективную и значимую критику моей, по преимуществу, экономической статьи. Конечно, я был среди друзей, двое из которых даже участвовали со мной в сборнике "Не по лжи?!" и мечтали о работе над книжкой об экономических правах советского человека, но, с другой стороны, я боялся резкости своей статьи… Правда, хозяин, который неделю назад говорил мне о своем полном согласии, теперь, зазывая на этот вечер, упомянул о своем "неполном согласии", а вернее, что он совсем "не согласен", и я почувствовал складывающееся общее отрицательное мнение… Да я сам и начал колебаться, находить неточности в собственном изложении и даже в числовом примере (которые, правда, не меняют существа дела)… Но все же среди экономистов-"рыночников" найти себе главную поддержку в основном, а может и помощь. Но получилось иное.
Серьезных возражений по главной экономической части статьи не оказалось. Утверждения о роли рынка и необходимости рыночных отношений в нашей стране, о спекулянтах, балансирующих в ограниченной сфере спрос и предложение; о необходимости удовлетворения прежде всего эффективного потребления и т.п., правомерность моих примеров и выводов не ставилась ими под сомнение. Конечно, возможно, они не читали эту работу с необходимой дотошностью, не "выискивали блох", но профессиональный взгляд пяти экономистов-ученых не нашел видимых ошибок, достойных упоминания. И уже этим я мог быть довольным.
Тем не менее, работа в целом оказалась для моих собеседников – неприемлемой. Они считали, что до коренной переработки ее не следует «пускать в народ». Перечислю основные возражения, характерные для каждого их моих собеседников в отдельности:
1. Да, описанное в статье расширение экономических свобод в стране уже происходит и способно привести к НЭПу, к переходу хозяйства на рыночные рельсы, но будет ли это хорошо? Не будет ли такой переход возвратом к гнилости, отсталости, иностранной зависимости, характерной для дореволюционной России или, допустим, латиноамериканских стран с их периферийной экономикой?
- Что ж! На такие аргументы я не могу отвечать безграничным оптимизмом. А думаю, что "гнилостное" развитие даже неизбежно, ибо от традиций безынициативности, покорности и нерасчетливости народу отказаться сразу нелегко. Однако я не вижу, чем дореволюционная Россия развивалась хуже послереволюционной, и уверен, что длительность этого перехода к экономике западного типа через монополистический, компрадорский капитализм можно сократить. Во всяком случае нельзя бояться трудностей, их надо преодолевать.
2. Невозможно согласиться с положительным отношением к левому бизнесу и спекуляции в целом, без их моральной и социальной оценки. Как правило, в наших условиях эти элементы находятся в тесной связи с руководящей верхушкой, вплоть до партийных и судебных органов. Такой симбиоз "леваков" и партийных чиновников обогащает последних и возлагает полную ответственность – на первых. Приветствовать крупных "предпринимателей и спекулянтов" совершенно нельзя.
Попытки моих возражений, что приспособленчество экономически самостоятельных элементов к специфике существующей власти – лишь неизбежная в наших условиях форма "деловой деятельности", что на деле эти самостоятельные элементы – модифицируют власти, втягивают их в рыночные отношения, - отводились, не принимались к обсуждению.
3. - "Я была во многом, очень во многом согласна с тобой, но как только дошла до мысли, что, покупая у государства продукты по низким ценам, мы тем самым становимся ворами… Нет, с этим я не могу согласиться!"
4. Прежде чем браться за такой анализ и тем более, за рекомендации, необходимо глубоко изучить всю хозяйственную ситуацию в стране, формы этого самого левого бизнеса и его влияния. Мало того, необходимо изучить саму социалистическую хозяйственную систему, как в практике ее действования, так и в ее теоретических принципах, и в причинах несоответствия практики и идеалов. Может быть, сама социалистическая система в идеале и имеет разумную основу, имеет будущее, а нынешние недостатки – вызваны лишь различными привходящими обстоятельствами. Все это нужно изучать и проверять, а не отбрасывать с порога, как это проделано в данной статье. Без такого изучения, без уточнения понятий мы не имеем права о чем-либо говорить… Конечно, рынок нужен, и НЭП – неплохо, но он должен быть введен сверху, а потом уже появятся нормальные деньги, нормальные цены и т.д. Сейчас же ничего этого нет, и все самодеятельные предложения наивны. Начинать надо с надстройки, с идеологии и т.д.
В общем, экономисты не нашли весомых экономических аргументов. Их возражения носили, скорее, общеисторический и социальный характер. Им представлялась сомнительной сама цель экономического освобождения, экономически свободные люди отождествлялись с худшими защитниками партийной диктатуры, намерение строить НЭП де-факто представлялось – аморальным.
Оказалось, что хотя сошлись люди разных идейных позиций, но почему-то они были единодушны в осуждении экономически свободных людей. Как и 60 лет назад, когда самые разные группы интеллигенции от монархистов до революционеров были единодушны в яростном презрении к "кулакам и буржуям". В чем же корни такого единодушия?
В памяти осталась одна из последних фраз описываемого разговора: "И все же ты должен переработать свою статью. Ну, хорошо, о ее содержании можно спорить – все это очень сложно, но должен быть уточнен хотя бы адрес обвинения. К кому именно ты обращаешься? К каким-таким "интеллигентам-потребителям и служащим"?... Мы ведь тоже потребители. Но ведь к нам это, конечно, относиться не может… Наверное, ты имел в виду заводскую интеллигенцию, инженеров, "образованцев", но тогда это надо конкретно и сказать, чтобы дальше мог идти уже конструктивный разговор…"
И вы знаете, у меня не хватило духа ответить на такой прямой призыв-просьбу: необходимо от нас всех, здесь сидящих, отвести немыслимое обвинение К.Буржуадемова, не опровергнуть, именно отвести в сторону. Я не смог тогда сказать прямо и открыто: " Именно нам и нужно судить себя, только такой суд и имеет смысл…", а что-то мямлил неуверенно о своем "несогласии".
После этой встречи стало совершенно ясно, что К.Б. не может найти общий язык с друзьями интеллигентами, что они просто не примут, не услышат обвинения в свой адрес, в адрес своего интеллектуального клана, что это выше человеческих сил. По-видимому, я сам способен на это только потому, что не совсем интеллигент, не полностью принадлежу к ним, не всеми потрохами. Моя часть, от родственников и от друзей-шабашников, позволяет смотреть мне на свое положение трезвыми глазами… Наверное, так…
От экономической науки ждать мне стало теперь нечего.
| предыдущая | оглавление | следующая |
