| предыдущая | оглавление | следующая |
Сижу за рабочим столом, но работать не хочу. Вчера окончилась Олимпиада. "Мы побеждаем во всех боях, а спортсмены из слаборазвитых стран увозят с собой много медалей, т.к. на Московской олимпиаде был создан для этого благоприятный климат". Тёмка туда не ходил, не фотографировал, а я не хожу по магазинам…
Вчера, в воскресенье, я вытащила всё с кухни, перемыв предварительно. Потом ударной работой выкрасила всю кухню и поняла, что могу это делать за сутки, когда становится невмоготу от грязи. Грязи было – целый культурный слой. Но цвет стен стал хуже прежнего, потому что краска оказалась грязно-голубой, почти салатной. И окно теперь голубое, потому что белой не хватило, вернее олифы. Потом у меня кончился скипидар. Я протирала всё каким-то разбавителем, рук моих он отмыть не смог. Какова ж была моя радость, когда, идя на работу, в нашем магазине я увидела скипидар (шла ведь с перемазанными до локтей руками). Эти скипидаром я тут же (за кустиком) "помылась".
Результатом моего ударного труда явилась аллергия – надышалась краской, особенно серой эмалью: в горле першит, из носа льёт, лицо припухло и в красных пятнах. Но это пройдёт. Надо попить молока, у меня его вчера не было.
Детки уехали с Тёмой в Шевченково в субботу ночью. Были счастливы. Но как они будут ехать на автобусе в воскресенье?..
В воскресенье вечером дома ничего не сделала. Начала мыть окно, стукнулась локтем. Когда очнулась, чувствовала себя слабой и тошнило. Я и легла в 9часов. Поработала только утром с 5.30 до 9.30.
Ездила к тебе на работу получать зарплату за январь. Дали 93руб. Приказа об увольнении пока нет, но и зарплату, как видишь, тебе не начисляют. Рядом с главбухом, которая пожелала на меня посмотреть, сидела женщина, которая тебя знает. Она сказала: "Мы подавали на него", когда не могли найти твой депозит. Возможно, она - ваша расчётчица. Спросила: "Куда подал мальчик?", и, узнав всё про Тёму, сказала: "Головастый, в отца". Бухгалтер сказала: "Вы б держали его…" Я ответила, что очень держала. Сообщила, что меня обнадёживают, что, может, ты ещё к ним придешь… Чувствовалось явное к тебе расположение.
А в очереди в кассу я стояла среди твоих сотрудников. Римма меня узнала, а я её с трудом. Она похудела, да и давно я её не видела. Всё же сразу заговорила на "ты" вспомнив, что раньше, кажется, мы так разговаривали. Она откровенно призналась, что много раз хотела позвонить, но боялась, и сейчас очень рада встрече. Я легко и свободно с ней болтала. И ещё в коридоре меня встретила твоя сотрудница Майя Павловна (правильно?) и тоже расспрашивала с большой заинтересованностью. Римма на мой вопрос, что говорят о тебе, ответила: "В основном, хорошо, но на собраниях говорят, как положено". Специального собрания не было, зачем же говорить на неспециальных?
Звонила Илона – завтра привезёт очередную кипу детских тряпочек.
Наташа прислала скорбное письмо о Высоцком со стихами их студента. Я ответила сразу и не коротко, т.к. хотелось поскорбеть вместе с ней.
В Латвии попала в автомобильную катастрофу Ира Каплан. Я её не знаю, но встречала её фамилию в списке подписантов, а Ася с ней дружна.
В комнате я одна: кто в отпуске, кто в колхозе, а кто просто в бегах. Побегу сейчас и я к Зое.
Событий нет, звонков даже нет. Вчера видела В. Говорит, что у него появился собственный серый дядя, который дёргает его за верёвочку, а В. не знает из чего свита эта верёвочка и заметно нервничает. Рассказал, что у Г.Якунина при обыске взяли копию докладной поверенного по делам религии, в которой тот расписал, кто из священнослужителей "наш", а кого надо срочно менять. За это Якунину грозит страшная кара, тем более что одна из копий ушла на Запад…
…Два дня я мечтала о том, чтобы приехать к тебе в ссылку. Продумывала варианты: как и что есть, какая работа, какое жильё (от вагончика до хорошей комнаты с отдельным входом и приусадебным участком), как строить взаимоотношения с соседями и сослуживцами, чем заниматься вечерами, как уберечь детей от болезней и дурного влияния, о засолках, о диафильмах. Старшие, конечно, останутся жить одни – как организуется их быт, о встречах и письмах. Я извела себя этими мыслями- мечтами. И как тебя убедить, что я очень хочу с тобой быть и не боюсь начать всё с начала, как добиться разрешения на отъезд к тебе.
Сейчас прочла у Буковского страшную мысль, что если на "химии" человек в чём-то провинится, то его отправляют в лагерь, и весь срок, проведённый на "химии", не считается. Но, наверное, можно и не допускать срывов. Мы будем вести себя очень хорошо. И совсем не страшно, что дети не в Москве начнут учиться. Мы не дадим им залениться. И совсем неплохо, если они хлебнут трудностей.
Вот такая моя мечта – надежда. На работе я мало об этом думаю, но в свободные те два дня извела себя.
Глеб немного огорчился тем, что я писала тебе в последнем письме. Он, конечно, хотел бы твоего освобождения, но ему грустно было слушать о твоём покаянном письме. Лето получилось у них неудачным – ничего не заработали. Со вчерашнего дня он собирался заняться другой работой.
Сегодня утром получила от Гали письмо, очень ласковое и заботливое, с желанием поехать после лагеря в Волгоград. Днём помчалась за билетами. Удалось даже купить обратный на 30 августа за лишний рубль. Довольная вышла из кассы, как будто сама поеду. Моя надежда поехать во Псков-Пушгоры не осуществилась. Ну и хорошо – Галю зато сама встречу и на фруктовой базе поработаю-поем. А то ведь за всё лето только раз поела яблочек (отец привозил на дачу).
Вчера я позвонила Бурцеву, ни на что особенно не рассчитывая. Вдруг на мой обычный вопрос: "Ну, что скажете?" он ответил: "Так, к концу месяца домой придёт". Не могу сейчас припомнить, какие слова в ответ провопила, потому что я потом так много раз проговаривала этот разговор, искала лучшие слова, что совсем в вариантах запуталась. Потом он сказал, что "конечно, не без этого…" Я в ответ: "Ну да, ладно…", подразумевая, что не без суда. А уже через 15 минут, когда выревелась, я стала думать, что он имел в виду телевизор. И, по-видимому, твоё интервью для ТВ уже записано, но приурочено к какому-то дню. Бурцев обещал позвонить. Наверное, сообщит, когда на тебя смотреть. Потому что, если бы был суд, то он не мог так смело заявить о финале. Чего они ждут? Не на 21-ое ли августа наметили? Суд так быстро нельзя провести, ведь ещё не вызывался адвокат. Тёмка, узнав, тут же решил, что телевизор. Тут же нарисовал уже привычную картину: ты, подкормленный и одетый в новый костюм, который мы потом не увидим никогда, говоришь, как читаешь, что-то для тебя написанное… Он этот вариант даже не переживает. А по мне суд и условное наказание было бы лучше. После телевизора они не оставят тебя в покое. Так что это будет тоже условное наказание – разве что можно в отпуск поехать.
Теперь все мои мысли о том, как придёшь и войдёшь, как я тебе буду рассказывать, как тебя слушать и много-много вокруг этого. Но, Витенька, не думай, что я не смогу пережить и изжить телевизор. Вот Тёмке и изживать не надо. А мне немножко надо. Может, станет меньше друзей. Любящие тебя останутся.
Анютка теперь очень часто спрашивает, когда ты вернёшься. Она уже сообщила Тёме, видимо, подслушала разговор родственников, что надо до Брежнева дойти, чтобы папу освободили. Вернулись они с Украины 13-го утром. Алёшу в первый миг я не узнала – посерел и осунулся. Что-то съел и в последние дни лежал, температурил. Оля просила их оставить – им детки не мешают. А когда Тёмка отказался, то поехала с ними в Киев, чтобы проводить их до родственников, где можно было подождать до поезда с 11-ти до 21 вечера. Алёша и там лежал, а Тёма ходил по Киеву (опять недоволен, что мало) и купил тебе в подарок "слайдоскоп". Первое, что сообщили детки: "Мы привезли папе игрушку".
Оля только на следующий день могла поехать домой, так что два дня у неё ушло на детей. Но, надеюсь, она хоть что-то купила в Киеве. Магазин у них совсем пустой. Кормить детей было, конечно, не просто. Молоко они перестали пить, и Оле пришлось доставать вермишель и макароны. Во время их визита пришла посылка от деда с мандаринами, сухим мясом и печеньем. И всё ушло на прокорм детей. Тёмка, похоже, помогал в хозяйстве. Но просьбу мою посмотреть, что им нужно в хозяйстве, не выполнил. У детей никаких воспоминаний пока не проявилось. Может, прав Тёмка, что зря я устроила эту поездку. Но что поделаешь, не хватает моего ума, нет твоего – ума главы нашего семейства.
М.И. сказала, что Игорь Губерман в Красноярском края на культпросвет работе, Тата едет к нему. О нём была хорошая передача, повторялась, но мы ведь не слушаем радио. С М.И. мы встретились вчера, чтобы поехать на кладбище к Юлии Самуиловне. Бедная М.И. работает сейчас и за врача, которая в отпуске, и принимает по 50-55 человек.
Сегодня я была на Киевской базе, на помидорах. Наелась их. Ещё мы ели перец, яблоки, украли пакет с вишнёвым (олимпийским) соком. А поработали всего до 12-ти. Хотим ходить только сюда, т.к. обращение приятнейшее, к тому же рано отпускают плюс отгулы (смогу пойти на твой суд) .
Вчера приехала Галя и уехал Тёма. Галя выскочила стройная и милая и всё рассказывала, рассказывала. Были очень хорошие ребята-москвичи (не то, что в классе) и расставаться ей было жаль. Но в лагерь она больше не поедет – выросла. И ни разу не спросила про тебя. Бережётся?
Тёма уехал в Углич, откуда они впятером пойдут 100км по тайге, чтобы выйти в Ярославле. Час добрый!
Получила зарплату и премию, сниженную за "низкое качество НИР". Днём побегала по магазинам в поисках куртки Тёмке и подарка Т.П. В обед позвонила адвокат и просила после работы приехать. Я-то подумала, что она начинает работать, а значит всё-таки суд, т.е. ни домой не отпускают, ни через телевизор не пропускают. Последнее, правда, хорошо. Еле дождалась 5-и часов, и к тому времени у меня опять начало болеть сердце. Пришлось сосать валидол.
Оказалось, всё не так. Она уезжает в отпуск и просит расторгнуть договор, что я и сделала с огорчением. Дала телефон, и сегодня я уже договорилась с её другом. Он переговорит с Бурцевым, а потом снова со мной. От Сильвы Абрамовны узнала, что они должны уложиться до 4 сентября (9 Валериных месяцев), т.к., похоже, им дальше не продлят срок следствия. А бурцевскому "придёт домой" она не удивилась, истолковав, что не успевают и потому отпустят до суда. Почему тогда Бурцев говорил о конце месяца, а не о 4-ом сентябре? Ещё 11 дней до 4-го сентября, а ведь в последний день могут и продлить.
Вчера весь день проработала, даже не поехала в консультацию получит 20 рублей назад. Вечером отправилась к Померанцам. Застала Зин.Алекс. с подругой. Гр. Сол. был в больнице – его покусала собака. Вернулись они (с женой отца Зин. Ал.) в 9.15. Начали пить чай, вспоминать. Меня не отпустили одну (Гр. Сол. не мог меня проводить), так что приехала я домой утром.
О чем говорили? Я сказала им об отказе адвоката и о её заключении, что не успевают. Конечно, не следовало бы говорить, чтоб не сглазить. Досадовала на себя. У Зин. Ал. я расспрашивала, как она относится к С.Н. и Л.Н. Толстым, т.к. Я.И. ответил на мою рецензию - от меня требовались новые аргументы. Ещё говорили на высокие темы. Зин. Ал. верит в преображение. Не насыщение потребностей, а преображение. Это мне понятно, т.к. наши потребности в основном духовные, наряды и еда не особенно отвлекают. А может, надо сперва насытить человека, а потом начнут преображаться потребности? А может, так всегда и будет: кому-то духовные потребности важны, кому-то – другие? Скорее всего, последнее правильно, по крайней мере, в обозримом будущем. Я так примерно и сказала. Так сейчас, но человечество взрослеет и, если оно не станет мудрым, то плохо кончит.
Обскурантами считать Толстого, Достоевского и Гоголя (как Я.И.) оба отказались. У всех были обскурантистские мысли, но в своём творчестве они больше этих мыслей.
Конечно, обсуждали польскую забастовку. Стали глушить после того, как "враги" передали их требования; ведь кроме экономических требований, польские рабочие, "подъучаемые диссидентами", выдвинули политические: отмену цензуры, освобождение всех политзаключённых, час по телевидению для церковных передач и что-то ещё, чуть ли не свободу частному сектору и его расширению. Герек обещает всё выполнить, но они почему-то продолжают бастовать. Было ещё требование свободного въезда-выезда для немцев (наверное, в Гданьске, потому что в "Правде" появилось сообщение о возобновлении претензий Зап. Германии на эту бастующую землю). В польском правительстве перемещения, по заявлению Герека введены "крикуны", т.е. те, кто предупреждал, что добром это всё равно не кончится. Наше зловещее молчание не будет слишком долгим. И это может плохо сказаться на твоей судьбе. Наверное, Бурцев и не виноват, что не может тебя отпустить до суда.
Сегодня он на мой вопрос: "А как с обещанием, что к концу месяца домой придёт?" ответил: "Месяц ещё не кончился". Но понадобившуюся справку на тебя из домовой книги забрала его сотрудница, а мне так хотелось заглянуть ему в глаза, чтоб прочесть там для себя-тебя надежду на выход или получить хоть какие пояснения. Завтра буду опять звонить, ведь завтра последний рабочий день месяца. Нечего его жалеть. Зачем обещал?
Паспортистке пришлось объяснять, что выписка нужна в прокуратуру, а сидишь за письмо Брежневу. "У меня вот сын в армии. Ну и что? Значит, так нужно. Наверху виднее. Мы не можем оголять границы".
Да, народ твёрдо знает, что вводить войска в Афганистан было нужно. Ирочка, моя соседка и Наташа тоже считают, что было надо. Тоже народ.
У Бурцева с Глебом была беседа. Начал с вопроса, не изменил ли Глеб своё решение давать показания на редакторов "Поисков". Понятно, что не изменил. Подтверждает ли, что было решение редакторов не давать друг на друга показаний. - "Не знаю таких решений". - "Но Сокирко сказал о нём". - "Не намерен подтверждать или опровергать показаний человека, который сидит за решёткой". – "Кто из вас главней: Вы или Абрамкин?" – "Я согласен принять на себя главенство, если…" – "Нет, это никому из них уже не поможет. Особенно Абрамкину. Он никогда уже не вернётся. В лагере получит второй срок, если будет себя и дальше так вести. Сокирко и Гримм дают показания… С Вами же начнём работать после суда. Суд даст на это указание".
Глеб намерен на полгода сбежать, а перед этим думает позвонить своим "друзьям" в КГБ, чтобы понять, чего ему ждать. Бурцев сказал, что в КГБ есть люди, резко к Глебу относящиеся (как-то он это по-иному сказал), но они должны действовать в рамках закона.
Вышел №9 "Поисков". Он называется теперь "Поиски и размышления". Редакторы ссылаются на ваш опыт и отказались себя называть. Журнал Глеб ещё не видел. А ЗЭС №9 всё же не вышел. У редактора какое-то удивительно не наше чувство времени. Я имею в виду не историческое, а деловое, обычное время. Такой феномен!
Какие ещё были события за неделю? В субботу я ходила на занятия в Рублёвский музей. Меня поразило, как теперь толково говорили люди. Больше двух часов просидели у иконы трёх пророков – Осии, Азиса и Софронии, чесали вдоль и поперёк и в литературном, и в историческом, и в художественном планах. Я когда и могла, не решалась вставить словцо. т.к. чувствовала себя совсем отставшей за пропущенные 6 занятий. Но зато прямо в понедельник помчалась в Ленинку, чтобы читать к следующему занятию "Протоевангелие от Иакова". В нём описание жизни Марии. Я не все слова разобрала, смысл не всех предложений поняла, но некоторые сведения удивительные…
Всё, приехали детки. Лето почти кончилось. Кончится совсем, когда приедет Галя (Тёма вернулся в ночь на субботу). Детки уставшие, тихие, улыбающиеся, славные. Мне радостно их видеть, купать, трогать, слушать. Аня полна желания учиться читать. Всё время думаю, что в субботу их придётся надолго оставить одних, чтобы пойти в Рублевским музей (у Тёмы в то утро посвящение в студенты).
Сегодня я узнала два горестных счёта: Якунин – 5+5, Таня – 4+5. Последнего слова Таня не говорила, только сказала: "Фарс кончился, ну и ладно". На следствии так и не разговаривала, ст. 201 не подписала. В свидетелях были, в основном, заключённые, которые показывали, какая хорошая в лагерях жизнь. Ася сказала, что какое-то нехорошее для следствия показание дал Саша Солдатенков. Про Асю ничего… Таня отводила адвоката, которая защищала её как могла, как женщину и мать, и просила 2 года ссылки (минимальную кару по этой статье). Ася считает, что она показала себя юридически неграмотной. На суде были сёстры и дети, остальные на улице. Суд был в нашем районе, но меня там не было, потому что узнала только сегодня в 2 часа…
А о суде над Якуниным знаю только, что он тоже длился три дня… Ещё не знаю, как кончился суд в Калинине над Дядькиным – социологом, проведшим расчёт естественной и искусственной убыли населения и опубликовавшим свои данные на Западе.
Ещё одну книгу проглотила "Сказку о тройке" Стругацких – продолжение "Понедельника…" Сейчас напишу о ней, а потом начну стирку. Детки стоят в очереди за арбузами.
… Ну, ладно. Дети вернулись без арбузов. Не хватило терпения выстоять очередь, зато просить не будут. Очереди жуткие в эту осень за овощами и фруктами.
Вчера я хорошо поработала на семинаре в музее. Говорила не самое умное, но сердечное, чем расположила к себе Сергеева. Рассказывая, он потом обращался ко мне. Теперь мне нужно не разочаровать его в себе, т.е. не мудрствовать, а говорить только то, что чувствую.
Сегодня ночью ты мне снился. Наверное, потому, что я вчера всё рассказала С. и П.: и про обещание Бурцева, и про твоё письмо для печати, и о конце следствия, и про своё письмо тебе. Вчера был детский день рождения у С., но пили мы, в основном, за твоё возвращение. Все они тебя очень любят, особенно женщины.
Вчера Володя крестил Олю и крестился сам. Испытал приобщение.
Вчера ночью в последний момент перед нашим с Леной выходом детки завопили так, что пришлось их брать встречать Галю. Поезд опоздал на 1час 10мин. В зале ожидания, где нам нечаянно удалось ухватить два места, Алёша начал спать. Но зато, когда мы, большие, были заняты больше тем, как ухватить сумки и запихнуть мешок с яблоками в рюкзак, детки устроили Гале салют из своих радостных "Галя!", "Гаечка!"
Сейчас я дома одна. Первым ушёл Тёма. Он намерен до первой лекции зайти в школу – такая традиция. У него ещё нет цветов. Потом Галя. Хоть плохонький, но букет у неё был. После 8-и выскочили и мы. Детки взяли с собой "гостинцы" - бабушкины пряники и сливы. Цветов у них уже не было, дома осталось только три гладиолуса для учительницы музыки.
Сейчас пойду звонить Бурцеву – в пятницу не застала. Но, наверное, его не будет – он закрывает дело Валеры, а возможно, вас троих. Я беспокоюсь, что ты, зная про адвоката – женщину, не примешь мужчину. Бурцев говорил, что не нужна моя бумага, подтверждающая, что адвокат мой. Это значит, что и адвокат не нужен? – Скорее всего. Сегодня вечером, если Бурцев вернётся на работу, я узнаю результаты окончательных переговоров. Но то, что ты завтра не придёшь, это ясно. Завтра он только звонить мне собирался (это я сама предложила свой звонок сегодня). В общем, не позже как завтра утром, будет всё ясно. Доживём до вторника.
Сегодня день подписки, но я не стою на почте в очереди, попробую опять к кому-нибудь вступить в компанию на "Литературку". А твою "Правду" и так…
Сегодня я использую один из двух отгулов, а то придёт начальник 4-го, мне и одного не дадут, т.к. положенные 10 дней для отгуливания уже прошли. Но всё же один я берегу на день твоего суда.
С работы взяла с собой отчёт и одну заявку. Ещё надо погладить бельё, кое-что зашить-дошить, детей встретить вкусным ужином. И дописать тебе нужно.
Мама прислала очень много яблок, помидоров, слив, пирогов, пряников. И не взяла мои деньги. Валя прислала арбуз. Галя в основном сидела дома, а один раз даже на маминой работе. В поезде ехала с девочкой, которая имеет занятий больше, чем она, и везде в лучших. Больше ничего не успела рассказать.
Вчера я сказала деткам, что обиделась на них – так орали-просились, а на улице ушли вперёд. Лена их пожурила: "Вот маму огорчили", на что Аня легко ответила: "Ничего. У неё память хорошая (способная забыть нехорошее)".
Разговор с Алёшей на обратном пути. Я: "Ну вот, мы почти все собрались. Папы только нет". - "Он, наверное, вернётся, когда будет снег". "Соскучился?" - "Да" – "Ты теперь не думаешь, что папа наш самый лучший?" – "Не думаю. Но это всё-таки не наверняка(?), потому что каждый думает, что его папа самый лучший".
А сегодня утром с достоинством: "Я толковый". Пытались вчера учиться читать. Удивительно, но Алёша быстрее и точнее складывает буквы в слога, Анюта же вся извивается от напряжения. Помнишь, как я тогда на диване, когда мне нужно было обдумывать теорию диссертации.
Не написала ещё о книге Буковского. Впечатление сильное: от искренности, глубины чувств, верности себе. Ты понимаешь, я не могу назвать его экстремистом – изжил он экстремизм в юности. Просто у него очень активное отношение к жизни. Хорошо относится ко всем категориям з/к, с терпимостью и, больше того, с врождённым демократизмом. Резок бывает, когда невмоготу. Он вполне одобряет НЭП, в отличие от многих диссидентов. Ну и, конечно, естественно, что наша среда его из себя выплюнула, не смогла проглотить, не жевался. Я совсем не хочу тебе такого пути, у тебя другой. Дай Бог, тебе его выдержать до конца!…
Вечером в понедельник Тёмка вернулся поздно и принёс "утку" (это стало ясно только через несколько часов, я успела напечалиться, а хуже всего, пересказала её нескольким людям). Ему сказала Таня П., а ей Софья Л., а ей М.Л. , что тебе отмеряны три года ссылки за неправильные философские воззрения. Теперь я знаю, что это результат разговора М.Л. и В. Просто предположение В. стало при пересказе уверенностью, а Тёме сказали, как вчерашнее сообщение "врагов". Он даже сел слушать радио, но глушат безбожно, видно, из-за поляков.
Вчера я не дозвонилась Бурцеву. Его девица в 10часов сказала, что он будет после 12-ти, а в 12 , что он уже ушёл, при этом искал меня. Ну что на это скажешь? Бурцев появился только сегодня и сказал своё "так". А потом спросил: "Ждёте? " – "Жду". – "Ну, подождите до завтра. Завтра всё должно определиться. Последний день". Голос совсем человеческий. Не от него зависит окончание, и нет у меня к нему неприязни.
Но день вчера был тяжким. Как мне не хотелось говорить, смеяться, садиться за общий стол обедать (последнего избежала, уйдя на встречу с С., чтобы отдать книжку). Почему так угнетающе подействовала цифра 3? Наверное, потому, что я жду 3 года ссылки от суда, а это значит с пересчётом твоих тюремных всего год ссылки останется. Но как я смею на это надеяться?
Оля О. рассказала, что купила польскую комсомольскую газету, на первой странице которой написано крупными буквами: "Чего хотят рабочие", а дальше интервью и их требования. Оля говорит, что всё время представляет, как бы ты радовался каждому пункту, но, прочитав, я подумала, что не каждому, точнее, каждому по-разному. Но в целом, ты, наверное, уже знаешь и радуешься.
Вечером в понедельник я узнала, что адвокат задержался в Черновцах (там заболел судья) и будет в среду или в четверг. Вчера Глеб рассказал, что он напросился на разговор в КГБ. Они не удивились, только спросили: "За визой?" А он, наоборот, хочет выяснить своё положение…
| предыдущая | оглавление | следующая |
