Отзыв на статью Е.А.Белякова о конституционном проекте ак. Сахарова, в которой Беляков предлагает предоставить всем российским автономиям право на самоопределение вплоть до выхода из России, что создаст возможность создания однонационального русского государства и, мол, решает «национальный вопрос». Мой проект состоит в ином, в превращении России в свободную Федерацию, включая право на самоопределение не только у национальных, но и у русскоязычных регионов:«Свобода нужна не только автономиям, но и всем регионам России. и еще… Устойчивое будущее России может быть обеспечено только путем превращения ее в свободную Федерацию. Кроме того, в очередной раз разбирается правота чеченцев в споре с имперской Россией. Ссылкой на опыт Швейцарии и Шотландии утверждается, что « горцы и раскольники –были учителями нравственности не только для Европы, но станут такими и для России».
Стимулом для написания данного текста явился черновик статьи моего коллеги по еженедельному антивоенному пикету на Пушкинской площади в Москве – Е.А.Белякова “Забытый Сахаров”, посвященной анализу сахаровского проекта Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии, точнее, одного его раздела, посвященного национальным отношениям в обновленном СССР – ССРЕиА
Над этим проектом А.Д.Сахаров работал в последние месяцы своей жизни, фактически как над своим конституционным завещанием, к сожалению, неисполненным, но от того не потерявшим актуальность. Судя по предложенному названию обновленной страны Сахаров предлагал взамен СССР не унитарную республику, каковой стала сейчас на деле Россия, а именно Союз равноправных субъектов, в начале из числа существовавших тогда союзных республик и автономий, а по итогам переходного периода и из других самоопределившихся народов. Из традиционного СССР Сахаров убрал только одно архаическое определение “социалистические” и добавил лишь географическое уточнение “Европы и Азии” взамен прежней коминтерновской претензии на всемирность (как известно, на нашем старом гербе значился весь земной шар). Главное же имя “Советский Союз” Сахаров в отличие от Ельцина, хотел сохранить, потому что был верен своим убеждениям и, видимо, ему всегда были дороги и идея советов, как вид народовластия, и идея Союза, как формы существования свободных народов.
Е.А.Беляков напоминает основные тезисы национального раздела сахаровского проекта :
- право на самоопределение каждой нации,
-право выхода республик из Союза,
-национально-конституционный процесс начинается с провозглашения всех национальных частей СССР независимыми государствами и предоставления им реального права на самоопределение, включая соединение с другими субъектами Союза на основе референдумов,
-границы между республиками в Союзе остаются незыблемыми в течение 10 лет, после чего их можно менять в ходе мирных переговоров в соответствии с отчетливо выявивившейся волей населения.”
Е.А.Беляков, по-видимому, целиком разделяет эти, выделенные им положения сахаровского проекта. Я же про себя так сказать не могу, но об этом позже.
Думаю, Сахаров верил в единство Советского Союза, не старого, а нового, основанного на действительной свободе народов, немыслимой без права на выход из Союза (так же как не может быть свободным брак без права на развод). И если Союз оказался принудительным, то прежде всего надо размежеваться, чтобы потом свободно соединиться согласно доброй воли абсолютного большинства советских людей. Особые интересы национальных и прочих элит, Сахаров, видимо, не учитывал или не придавал им должного значения.
Сахаров писал свои предложения в годы, когда отказ Горбачева от имперского стиля правления освободил вечно тлевшие под прежним гнетом национальные противоречия. Уже вовсю заполыхала война в Карабахе между Арменией и Азербайджаном (кстати, уроки именно этого конфликта прежде всего стимулировали сахаровские предложения по национальному разделу конституционного проекта) , клубились конфликты в Грузии и Фергане, накалялась обстановка в иных регионах. Межнациональная война готова была поглотить все шансы СССР на самосохранение в мирной перестройке, как это случилось позднее с Югославией.
Горбачев попытался перехватить у наступающего хаоса инициативу, утвердив существование СССР демократическим референдумом и начав “огаревский процесс” по его договорному переустройству. Однако путч августа 1991 года позволил Президенту РСФСР Ельцину лишить Президента СССР Горбачева реальной власти, а потом и упразднить сам СССР в ходе знаменитой беловежской встречи руководителей трех славянских республик. Этим нетривиальным ходом Ельцин добился не только унижения своего личного врага и практически единоличной власти над огромным российским государством, но походя и бездумно разрешил громадной сложности историческую задачу пусть частичного, но бескровного развала многовековой Российской империи, в одну ночь потерявшей большую часть своего инонационального населения.
Е.А.Беляков возмущается Беловежским соглашением “троих”, не замечая, что оно выполнило немалую часть национальной программы Сахарова. “Пьяница Ельцин” за одну ночь реализовал право всех союзных республик на самоопределение и выход из Союза, а также обеспечил незыблемость всех межреспубликанских границ и связанное с этим отсутствие кровавых конфликтов, причем не на 10 первых лет, а, даст Бог, и навсегда. Хитрость истории в том и состоит, что эта бескровность была обеспечена прежде всего “бесшабашностью” Ельцина и не подумавшего торговаться из-за Крыма и иных “русских территорий”, как стал это делать потом его сербский двойник, якобы разумный Милошевич своими требованиями к соседям, вызвавший бесконечные войны, этнические чистки, потерю сербами почти всех своих земель кроме самой Сербии без Косово, обусловивший огромное национальное унижение и свое личное положение военного преступника ныне на суде в Гааге. Поистине судьба нас всех в те годы хранила, дав в управители “пьяницу” вместо “разумника”. Те страдания русского населения в Прибалтике, Украине или Средней Азии, о которых так любят печалиться русские шовинисты, не стоят и выеденного яйца в сравнении с трагедиями сербов в Югославии, когда их интересы стала “защищать великая Сербия”.
К сожалению, предложение Сахарова не было доведено до свободы автономий, т.е. до самоопределения национальных частей уже в самих союзных республиках. Оно не было принято даже в принципе. Автономии в Грузии и Молдове получили независимость лишь де-факто и благодаря почти открытой поддержке со стороны российских войск и властей с их давней традицией: “Разделяй и властвуй”. Правда, Ельцин попытался предложить свою бесшабашность и российским автономиям: “Берите суверенитета, сколько сможете взять”, но потом правящая элита его одернула, и уже в 1994 году он начал войну с Чечней за ликвидацию взятого ею суверенитета, длящуюся до сих пор.
К чести Е.А.Белякова, он бесстрашно предлагает осуществить план Сахарова в нынешней России. При этом он уже не питает надежд на то, что автономии удержатся в России, если дать им реальную свободу выхода. Свободная Россия видится ему урезанной до чисто русских областей и краев, без Кавказа, Алтая, Урало-Поволжья и Северной Сибири. Зато в этой “однонациональной” России, по его мысли, уже не будет разрушительных национальных и региональных проблем.
Мне, однако, эта надежда не кажется обоснованной. Национальные и языковые различия – далеко не единственный серьезный повод для выхода субъекта из Федерации. Вспомним, что в годы гражданской войны волю к государственной самостоятельности проявляли и казачьи области, и автономисты Сибири и Дальнего Востока. Россия слишком велика, чтобы ее отдельные регионы не проявили желания к свободной от управляющего центра жизни. Даже однонациональная Россия слишком велика и разнообразна, чтобы быть свободной и унитарной одновременно. Свободной она может устояться только в качестве добровольного союза самоуправляемых и равных штатов-республик. Поэтому предложение Сахарова-Белякова я считаю необходимым дополнить правом на выход из Федерации всех ее субъектов, включая русские края-области. Без этого уточнения имперская Россия останется пусть и усеченной, но все той же самой или еще более униженной и потому более реваншистской силой, готовой вновь поглотить своих соседей. Все возможные союзы независимых государств из бывших СССР или РСФСР при этом будут похожи на союз немецких государств в карикатуре позапрошлого века: прусский медведь в союзе с парой шакалов, лисиц и дюжиной мышей. Ясно, что судьба у них была одна: быть задавленными Пруссией и ее военной машиной.
Боюсь, что мое предложение будет воспринято лишь как желание полного распада и гибели России, сколько бы я ни убеждал, что на деле это единственный путь рождения свободной России и что даже полный распад бывшей империи для русского народа – лучше самодержавия и тоталитаризма. Тем более, что путь для воссоединения освободившихся земель-республик нам совсем не заказан, что именно так, добровольным соединением частей в истории создавались такие сильные демократии, как Швейцарская Конфедерация или Соединенные Штаты Америки. Не заказан этот путь, но и не предопределен автоматически.
В истории полно и печальных примеров, когда столетиями в междуусобицах мелких государств тонули раздробленные страны (Франция, Германия, Италия и иные), пока не попадали под властную руку абсолютного монарха или диктатора, сливаясь в очередной империи, которая в свой черед вновь шла к гниению и распаду… Спасти страну от вечных шараханий распада-междуусобиц до полного единения в тоталитаризме может только добровольность вхождения сильных регионов в Союз-Федерацию. И вот в этом-то и состоит основная трудность. Как стимулировать добровольность вхождения русских и инонациональных регионов в будущий свободный Союз? Одно из необходимых условий такой добровольности – их относительное равенство и отсутствие среди них “медведя”. Но этого мало.
Почему освободившиеся испанские колонии в Южной Америке остались разобщенными, независимые североамериканские штаты быстро объединились? Почему объединились свободные и разноязычные швейцарские кантоны? Почему так стремятся в Европейское сообщество европейские страны? Почему так мечтают о вхождении в ЕС бывшие члены “социалистического лагеря” и бывшие советские республики? И почему, кроме Белоруссии Лукашенко, они и думать не хотят о единении с нынешней Россией?
Мне кажется очевидным ответ на этот вопрос: свободная жизнь без войн и враждебных границ, во взаимовыгодном и добровольном единении с соседями на основе Божьих законов, традиций мирового рынка и общежития – эффективна и потому завидна. А жизнь в рабском подчинении произвольной имперской силе –пусть она и кажется в иные времена безопасной и сытной, все равно противоестественна, тяжела, случайна.
Но тут же следует оговорка: такие устремления к свободному сотрудничеству свойственны лишь традиционно свободным народам, привычным подчиняться нравственным заветам Бога, привычным ждать от других народов больше взаимовыгоды, чем неприятностей.
Есть другой тип народов, в родовой памяти которых лежат иные традиции, например, не торговать, а подчиняться вождю и подчинять ему иные народы. К таким традиционно имперским образованиям, на мой взгляд, относится и немалая часть русских. Торговать и искать взаимной выгоды для них постыдно, а вот воевать и творить “великие дела” – престижно. Неудивительно, что освободившись от прогнившей старой власти, такой народ начинает себе искать новых вождей-царей, а те начинают между собой и своими приверженцами междуусобную гражданскую войну, пока не победит “сильнейший”, который и соединит вновь такой народ под крылом обновленной империи. Так было и в 1612, и в 1917 годах России. Перспективы федеративного переустройства такого народа кажутся безнадежной иллюзией: как его ни освобождай, после драк и буйств он все равно сплотится в воинственную империю.
И все же путь к свободе возможен даже для народов с давними имперскими комплексами, хотя он и очень долог. Этот путь заключается в неспешном накоплении народом опыта и традиций не имперской, а мирной, взаимовыгодной, рыночной и потому во многом свободной жизни. А точнее сказать – в буржуазном перерождении народа.
Практически нельзя перевоспитывать и менять зрелых людей (их можно лишь ломать), но народ в целом измениться может, я уверен. Ведь народ – это не одно генетически неизменное существо, а совокупность разных людей с разными стереотипами мыслей и действий. В зависимости от условий выживания значимость и численность различных групп в народе медленно, но меняются.
Так, в русском крестьянстве всегда жили, говоря образами И.С.Тургенева, прижимистые семейные хозяйственники Хори и голосистые беззаветные и бесшабашные общинники Калинычи. Но если в годы войн и революций были востребованы и выживали угодные элите Калинычи, то в мирные пореформенные или пореволюционные, нэпмановские времена расцветали малоприятные власти кулаки Хори, с их нацеленностью на труд, совесть, свободу и взаимовыгоду. Эти “мироеды” не печалились о величии русской души, не были склонны отдавать нищему последнюю рубашку, а царю и отечеству –последнюю копейку, закладывая жен и детей своих (призыв К.Минина в 1612 году).Зато они кормили и кормят не только самих себя и семьи, а вскладчину – свои общины и государство, своих партнеров по торговле на рынке. Именно такие “крепкие мужики” заинтересованы в устойчивом и как можно более широком и потому богатом рынке, а для этого – в добровольных и взаимовыгодных связях со всеми соседними и дальними общинами и народами. Из их среды выходили в мир и честные купцы: Афанасии Никитин да Садко-богатый гость, коробейники да нынешние челноки в Турцию или Эмираты… Именно Хори были- главные защитники не только своих религиозных, экономических и иных гражданских прав, но и свобод национального самоопределения, добровольности вхождения земель в страну, федеративного устройства государства. Именно им, крепким, самостоятельным, разноверующим “мужикам и бабам”, не противна, а симпатична чужая особость, инаковость, талант и потому только на них могут возлагать свои надежды все, кто мечтает о свободной России.
К сожалению, в русской истории Хорям не давали времени укрепиться, чтобы необратимым образом обуржуазить характер народа, как это произошло в протестантской Европе( и что, кстати, вовсе не привело к исчезновению в Европе идеалистов и художников). Они до сих пор могут существовать только в государственной тени. Но это совсем не значит, что такого преображения третьего сословия в России не будет. Оно, как раз может случиться. Просто надо верить и способствовать его приходу.
Как? -Думаю, посильным отстаиванием своей и чужой свободы жить по собственной воле и совести, т.е. по своему пониманию Божьих законов, не ущемляя при этом прав других, кем бы те ни были: коммунисты, сектанты или чеченцы. Со всеми надо находить общий язык и возможности для взаимоприемлемой жизни. Если мы сами будем Хорями-Садками, то сможем находить общий язык и с чеченцами, и с татарами о совместной жизни на нашей общей родине, ныне называемой Россией, обучаясь при этом свободе.
С любой точки зрения правота чеченцев мне представляется очевидной. Они изначально жили на этой земле, они владеют ею сейчас, они защищались и никогда не соглашались на вхождение в Россию, они неоднократно подвергались завоеваниям, выселениям и уничтожениям. Даже с точки зрения российского закона Чечня является субъектом Федерации, имеет право на самоопределение, значит, по более высокому международному праву может выйти из Федерации
У российской стороны в этом споре есть, на мой взгляд, два весомых аргумента “против” и один весомый аргумент “за”: выход Чечни из состава России воодушевит “дурным” примером сепаратистов в других субъектах Федерации, что приведет к распаду всей России и великим от того потрясениям и бедам; на территории Чечни издавна проживают не только чеченцы, но русские и иные национальности. Да и сами чеченцы далеко не единодушны в вопросе о выходе из России, и интересы их нельзя игнорировать.
С точки зрения права первый аргумент таковым не является. Это просто призыв пожалеть “бедную Империю”, примерно, как если бы уличенный в краже возражал против возврата украденного, ссылаясь на то, что если все возвращать, то ему ничего не останется и он умрет с голода. Конечно, на это ему посоветуют стать полезным для других. Ничего не поделаешь: чтобы выжить, надо перестать быть Империей, превратиться в свободную добровольную Федерацию пусть уменьшенного размера, как бы ни было это трудно. Шансы для этого есть, если вспомнить, что многие из входящих в РФ народов и регионов никогда не проявляли стремления к отделению (например, прямые братья чеченцев – ингуши).
Второй аргумент с точки зрения формального права также может быть отвергнут ссылкой на референдум, в ходе которого меньшинство должно подчиниться воле большинства. Но с точки зрения более человечной, более реальной столь важный вопрос об основах существования народа формально не решается. При столь радикальных различиях на вопрос, как жить, народ скорее разделится на новые народы, каждый со своей территорией, начав тем самым новые судьбы, чем будет присиловать и уничтожать несогласное меньшинство во имя интересов правящей элиты, заботящейся прежде всего об увеличении территории своей власти. В истории таких народных размежеваний много. Один из примеров: в годы войны американских штатов за независимость от Великобритании сторонники последней отошли на север, образовав в конечном счете англоязычную Канаду.
С учетом вышесказанного оказывается, что два отмеченных аргумента против права чеченцев на самоопределение до выхода из России на деле не отрицают это право, а лишь обуславливают его применение требованием учета интересов всех затронутых сторон в ходе длительного и серьезного переговорного процесса.
Наконец, о последнем решающем российском аргументе, но уже “за”: только примирение с воюющей Чечней дает России шанс выздороветь и из гибнущей Империи стать политически стабильной и экономически цветущей Федерацией
При содействии международных наблюдателей и гарантиях безопасности должны быть выявлены субъекты переговоров, а именно реальные группы населения Чечни, которые стремятся к разным вариантам взаимоотношений с Россией – от различных форм Федерации до полного выхода из нее. Именно между представителями этих групп (территориальных общин) населения Чечни, например, между сторонниками Масхадова, Кадырова, Басаева, казачьих сел, возвращающейся диаспоры и т.д. должны быть начаты переговоры о формах совместной жизни и вариантах союза с Россией. Если непримиримых противоречий избежать окажется невозможно, то договор с Россией каждой из сторон придется подписывать отдельно. О единой Чечне тогда придется забыть столь же прочно, как и о единой, имперской России.
Важно, что при этом придется пойти на полный выход из Российской Федерации немалой части ныне воюющей Чечни, назовем ее условно горной Ичкерией Ш.Басаева и иных непримиримых. Этот выход может:, конечно, и не оформляться юридически, быть официально отложенным, как это было в период 1996-99 годы, но он должен осуществляться на деле. Только когда все воюющие ныне чеченцы могут найти безопасность на своей земле в своих ущельях, они смогут начинать возвращение к мирной жизни. Чеченцы сейчас стали очень разными и едва ли не врагами друг другу. Прежде чем примириться. Не только с Россией, но и между собой, им надо разделиться по своим разным территориям, чтобы произошла внутринародная селекция на желающих оставаться в России подобно ингушам и на добивающихся полной независимости любой ценой, подобно швейцарским кантонам.
Последние воевали за свою независимость с окружающими их европейскими империями и королевствами (главным образом, с австрийскими Габсбургами) сотни лет, в течение которых вбирали в себя выносливых и независимых людей Европы, а с другой стороны, теряли всех, желавших роскоши и комфорта империй. Так в этих веках выковался стойкий швейцарский характер, который в годы католической Контрреформации помог выстоять ведущему в Европе протестантскому учению Кальвина и Цвингли. Именно горцы Швейцарии, Шотландии, морские гезы Голландии, обитатели суровых замков Скандинавии и Северной Германии обеспечили конец как папской гегемонии, так и Священной Римской империи в Европе и переход ее к новой капиталистической цивилизации.
У России есть шанс спрямить этот многовековой путь трудного самовоспита-ния, предложив своим горцам честные договорные отношения, которые же честно исполнять . Без сомнения, это очень трудно, как в отношениях с отделившейся частью Чечни, так и с той частью Чечни, которая войдет в РФ на добровольных и договорных основах при международном контроле, так, в третьих – в отношениях с остальными субъектами Федерации, которые тоже пожелают вернуться к договорным отношениям с Москвой. Но устойчивой свободы и процветания без трудностей не бывают.
Конечно, в отделившуюся Ичкерию попадут все непримиримые вроде Басаева, которые будут де-факто продолжать войну с Россией за всю Чечню, за весь Кавказ или за весь мир. И тут будет очень важно для России сочетать адекватную оборону от экстремистских наскоков – с уважением независимости основной массы отделившегося населения. Ибо только это будет изолировать непримиримых и год за годом сведет их влияние к нулю. Трудная же и бедная экономическая жизнь независимой Ичкерии станет понятным доводом для населения иных российских регионов не поддаваться посулам сепаратистских лидеров. Россия слишком большая и богатая страна с большими возможностями, чтобы отдельным регионам было так просто решаться на бедность во имя отделения от нее, тем более если федеральная власть станет вести себя прилично и исполнять договоры
Как Англии повезло, что ее воинственным соседом была вечно суровая и протестантская свободная Шотландия, а Австрии повезло, что ее столетиями обучали договорным отношениям отделившиеся от нее швейцарцы, так и горная Чечня может стать для России и ее регионов – примером и суровым воспитателем.
Горцы (или гезы-мореходы) никогда не были для Европы учителями литературы, культуры, финансов или изящных манер. Они учили несравненно более основополагающему: жизненной стойкости и бесстрашию, верности заветам Бога и независимости, трудолюбию и неприхотливости, дружелюбию к другим и терпимости. Сами горы (или море) давали им силы и защиту быть столь верными Богу образцами для подражания. Потом, через учительство протестантов эти примеры стали ориентирами для жизни всей Европы, а через Европу – всего мира.
Не надо думать, что Россия в этом смысле – сплошное исключение. Конечно, ее географическое положение в центре величайшего на Земле континента, незащищенного и распахнутого всем влияниям и давлениям, действительно уникально и очень способствует укоренению имперского способа существования. Тем не менее и в России люди верили Богу и следовали своей совести даже вперекор начальству. И в России выжила в жутких условиях самодержавия Реформация старообрядцев и раскольников. Десятками тысяч самосожжений заплатили русские раскольники за право жить по-Божьи, по совести. Они отстояли-таки свою свободу совести и уже в 19-м веке начали новую капиталистическую Россию. Сегодня о ведущей роли староверческого капитала в николаевской и пореформенной России историки даже не спорят. Такую же развивающую роль в России играли и иные национальные и иноверческие меньшинства типа немецких колонистов или казанских татар. И конечно, же немалую часть этого благотворного наставничества судьба возложила на кавказских горцев, как только русские вошли с ними в соприкосновение, начиная с гребенских и терских казаков времен Ивана Грозного.
Чеченцы считались и считаются самым многочисленным и ведущим земледельческим народом Северного Кавказа. Много веков назад их общины избавились от собственной аристократии и с тех пор жили и живут нормами родовой демократии и кодексами личной чести, когда подобно рыцарям в поединках и дворянам в дуэлях за нарушения своих прав и достоинства люди не обращаются к государственным чиновникам, а сразу ставят на кон собственную жизнь. Даже среди иных кавказских народов чеченцы отличаются наибольшим бесстрашием. Для чеченских матерей испокон “лучше мертвый сын, чем трусливый”, ибо сыновья еще родятся, а честь не восстановишь. Исламская вера, принятая чеченцами уже в пору противодействия российскому самодержавию – тоже свободна и различна.
Да, чеченцы – уникально свободная нация. Но и ведь Россия уникальна по евразийскому положению и силе деспотизма. Здесь в пору поверить в Провидение, назначившее для перевоспитания уникально самодержавного русского народа уникально стойких воспитателей, главными среди которых являются чеченцы.
В чеченском эпосе было популярным сказание времен 18-го века о встрече чеченского джигита и гребенского казака. После пробы сил в первой стычке они не только примиряются, но и становятся побратимами. Без царских чиновников русские оказались способными дружить с “хмурыми чеченами” В русском народе под этим влиянием образовался особый поднарод: терские и кубанские казаки, перенявшие у горцев не только приемы конской джигитовки, пластунского боя, черкесок и бурок, но сам горский дух чести и удали. Через кавказское учительство русский народ в своей южной части становился другим.
В 19-м столетии ожесточенных кавказских войн это учительство продолжалось уже на всю Россию через творения ее великих писателей – Пушкина, Лермонтова, Толстого, многих иных. Именно Кавказ стал главным художественным образом свободы в русской душе. И учительство это продолжается до сих пор.
Без сомнения, Россия в будущем станет свободной. И тогда, я верю, настоящая Российская Федерация, достойная вхождения в Европу, сможет поклониться своим чеченским учителям - дай-то Бог!
Мы же, участники еженедельного пикета против войны в Чечне на Пушкинской площади в Москве давайте сделаем это уже сегодня.
