3.17 Уважаемая Софья Яковлевна Гримм!

С огорчением прочел Ваше письмо от 4.12.1980г. и убедился, что или Вас обманули, или, пользуясь непроверенными сведениями, Вы обманулись сами. В последнем случае, т.е. если Вы заранее убеждены, что без подлостей условное наказание получить невозможно, то указывать Вам на факты моей порядочности бесполезно – Вы все равно их не услышите.

Однако если Вы и вправду хотите считать меня порядочным человеком, то для этого есть прочные основания: за время пребывания в тюрьме и на суде я ни на кого не давал вредящих показаний – и это могут подтвердить все мои знакомые; я не отказывался от своих убеждений – и это могут подтвердить мои знакомые, действительно бывшие на суде; я никогда не признавал себя виновным в клевете, не говоря уже о ком-либо другом – и это подтвердил даже сам суд, записав в приговор мне: "С заявлением Сокирко, что помещенные в журнале "Поиски" и сборниках "В защиту экономических свобод" и исследованные в судебном заседании материалы заведомо ложными не являются, судебная коллегия не может согласиться…", а в своей защитительной речи пункт за пунктом (их было 10) опровергал обвинение в клевете – в этом Вы тоже можете убедиться.

Правда, на суде я признал свою политическую вину перед государством в том, что мои статьи на Западе могли быть использованы во вред стране и власти и обязался впредь не заниматься самиздатом. Но эти оценка и решение относятся лишь ко мне и ни к кому больше. Не на суде, а лишь в заявлении для АПН от 24.10.1980г. (от которого я отказался и которое осталось неопубликованным) я говорил, что "публиковал материалы, чуждые взглядам советского народа", а также что "предпочитаю отбывать наказание на Родине, чем жить на чужбине". И Вам я могу сознаться, что действительно так оцениваю свои статьи (ведь я инакомыслящий, т.е. не согласный с господствующей в народе системой взглядов) и действительно исключающий для себя всякую возможность эмиграции. Мало того, я всегда старался быть (даже участвуя в "Поисках") и остаюсь сейчас советским лояльным гражданином, и отказываюсь считать советскую власть преступной или желать ее свержения. В этом – существенная часть моих убеждений и думаю, что я имею право их высказывать.

Но думаю, что это не имеет никакого отношения к Вашему мужу Ю.Гримму.

Я знаю, Вы не были на моем судебном процессе и судите о нем с чужих, обманных слов. Вы знаете, что я не имею возможность открыто защищать свое имя от клеветы (которая косвенно бросает тень и на "Поиски", и на моих товарищей по заключению – В.Абрамкина и Ю.Гримма), поэтому я прошу Вас убедиться в достоверности моих утверждений, отказаться от своего письма как необоснованного и помешать дальнейшему распространению несправедливой хулы. 11.12.1980

P.S. Думаю, что Вы понимаете, что данное письмо – частное и не предназначено для Самиздата ввиду принятых мною обязательств.