| предыдущая | оглавление | следующая |
Чем должен руководствоваться человек в своих действиях: моралью или наживой, стремиться быть нормативным человеком или экономическим, склоняться к коммунизму (социализму, христианству и т.д.) или к капитализму?
Реальная практическая жизнь дозволяет и то и другое. Обратимся к разуму. Примем постулаты, т.е. перечислим основные аксиомы авторского мировоззрения, чтобы читателю стало ясно, что может он ждать от всего последующего. Так вот: мир есть разнообразная и взаимосвязанная реальность (совокупность движущихся, т.е. наполненных энергией, материальных объектов, связанных между собой информационными, т.е. духовными отношениями). Закон рождения и смерти ведет любые объекты (части мира) к их естественному отбору -существует то, что не погибло. Это утверждение не относится только к бесконечному миру в целом (именно поэтому, что он неуничтожим). Естественный отбор придает каждому явлению и объекту в мире цель существования. Цели не имеет только весь Бесконечный Мир в целом (по религиозной терминологии - Бог). Однако взаимосвязанность существования всех объектов, вызывает и соподчиненность их целей. Так, у человека главная забота - сохранение своего личного существования. Однако эта конкретная цель подчинена цели более общей - существованию человеческого общества (например, нации). В свой черед, существования нации - лишь частным моментом существования всего человечества как вида. Эту цепь можно продолжать и далее - к существованию Жизни как всепланетарного явления, наконец, нашей Вселенной, как части Бесконечного Мира. И опять же только к последнему невозможно приложить цель существования, ибо никогда, ни при каких обстоятельствах его нельзя будет уничтожить.
Впрочем, в значительной степени перечисленные "высокие цели", в практическом плане представляются нам пока бесполезными абстракциями. Но вот выбор между существованием отдельного человека и существованием нации (или более узкой совокупности людей) уже имеется. И мы знаем, как должен решаться этот выбор - в пользу более высокой цели.
Но нельзя абсолютизировать приоритет высших целей, ибо без отдельного существования частей вместо Высшего объекта как организованного Целого, будет лишь нерасчлененность или простой хаос случайных изменений в рамках этого Высшего объекта. Последний сильно упростится, потеряет свою структуру, свое информационное богатство и возможность сохранять свое существование на еще более высоком уровне в бесконечном мире.
Компромисс, видимо, должен быть достигнут на том, что цели существования низших объектов должны, несомненно и суверенно обеспечивать их существование и развитие, тушуясь и прекращая свое действие лишь в исключительных случаях, когда действия этих объектов создают угрозу существованию всей высшей системе. Все же остальные, побочные цели высшего (типа сохранения статус-кво, или, наоборот, обеспечения мобильной перестройки), отнюдь не должны выполняться за счет существования низших объектов. Скорее даже наоборот.
По-видимому, засилье целей Высшего объекта характерно для простых (информационно бедных) и, в конечном счете, неустойчивых систем. Засилье же целей низших объектов опасно гибелью Целого. Оптимальное же их сочетание приводит к информационному богатству и разнообразию всей системы, к устойчивому ее развитию.
Упростим проблему до отношений людей и общества. Как должны мы вести себя наилучшим образом? Говоря математическим языком, поставим "задачу на оптимум".
Но что значит - наилучшим образом? Конечно, прежде всего, при любых обстоятельствах и любых вариантах поведения людей, общество должно существовать. Это - безусловное ограничение в нашей задаче. За целевую же функцию всей нашей системы "общество из людей" следует принять счастье совокупности людей, членов общества, т.е. полноту их существования, полноту осуществления их интересов и свободного выявления их способностей.
Совокупность интересов и способностей, а также социального опыта людей, не только настоящих, но и прошлых, и будущих поколений, плюс ресурсы и возможности окружающего мира, природы - составляют поле жизнедеятельности, поле осуществления различных вариантов поведения, или, говоря кибернетическим языком - допустимое поле альтернативных решений, ограниченное лишь необходимостью сохранения жизни общества (человечества) в целом.
Тогда эгоистические устремления людей к обеспечению максимума личных благ, удовлетворения, наживы и т.п. - можно интерпретировать как стремление к максимизации целевой функции, а альтруистическое выполнение моральных требований - как проявление ограничений нашей жизненной задачи, в которых сформулированы на деле цели существования высших систем. Таким образом, человек, член общества должен иметь сильный дух наживы при строгом и полном выполнении моральных требований. На деле, стремление к наживе и соблюдение морали, эгоизм и альтруизм должны не исключаться, а быть в неразрывном сочетании.
Необходимость такого сочетания легко показать, как на реальных различиях ныне существующих общественных систем (Запада и Востока), так и с помощью мысленного доведения этих различий до предела.
Так, если попытаться отменить или хотя бы ослабить дух наживы, эгоизм, стремление людей к личному успеху, счастью, материальному достатку, духовному престижу и т.д. - в угоду моральным нормам альтруизма, т.е. зафиксированным в них неизменным высшим целям, то мы должны получить машинообразное, стройное, какое-то "кристаллическое", замороженное общество, где людей нет, а есть винтики; общество, знакомое всем по знаменитым утопиям и антиутопиям. Если же, напротив, ослабеют и перестанут существовать моральные ограничения, то общество начнет "портиться" и распадаться. Люди в погоне за наживой станут использовать насилие и другие антиобщественные способы деятельности, а нация - превращаться из благоустроенного народа - в банду подозрительных и жадных мошенников, трусливо подчиняющихся любой силе и неспособных оборонить свою страну от любой внешней беды, от гибели. Ослабление моральных ограничений грозит возрождением сначала феодального распада, потом деспотического рабства, и, наконец - гибелью. И, наоборот, возрождение народа начинается с обеспечения целостности его существования даже с помощью деспотической и рабовладельческой власти, потом - с помощью обеспечения достоинства и независимости людей - даже если это грозит феодальным распадом и, наконец, возникновением у этих свободных людей - строгой морали, обуздывающей все порочные уклонения естественного и творческого в своей основе духа наживы.
Таким образом, две крайности, две предельные модели общества - анархической свободы и деспотического порядка и усреднения - представляются мало приемлемыми, далекими от оптимума в поставленной нами задаче. В жизни, конечно, идеальные образцы невозможны, но приближений к ним - сколько угодно. Достаточно вспомнить общественные системы Запада и Востока, Европы и Азии, демократии и тоталитаризма, капитализма и социализма - все их основные различия идут из указанного нами источника. В каждом из этих обществ есть свои плюсы и свои минусы. Так, свободные люди живут в достатке, но в трудах, заботах и тревогах. С другой стороны, рабу спокойно и не хлопотно жить под руководством хозяина, но подневольно и голодно. Европеец счастлив и несчастлив по-своему, китаец - по-своему, а человек в промежуточном обществе - по-своему. Выходит, что степень сочетания эгоизма и альтруизма, стремления к наживе и моральности может быть разной у разных народов и как бы даже нейтральной к объявленной нами целевой функции общества - количеству счастья всех людей общества. (Газ отличается от кристалла, но оба эти состояния вещества имеют место в природе и нельзя сказать, какое из них лучше. Может, так нельзя говорить, что лучше: Европа или Китай? - А, с другой стороны, мы знаем, что с точки зрения Жизни наилучшее состояние вещества - жидкое)...
Все вышесказанное было бы справедливо, если бы человеческое общество было замкнутой системой. На самом деле, оно - открыто, включает в себя, кроме отношений людей друг к другу, еще и отношения людей с природой. На деле счастье и богатство люди достигают: не столько через установление отношений авторитета и господства над другими людьми, сколько установлением такого господства, вернее, целесообразной эксплуатации - над природой, над вещами, т.е. тем, что обычно называется экономикой.
Добиться большего успеха можно не столько за счет эффективной эксплуатации сородичей, сколько за счет усовершенствования орудий труда, использования закономерностей природы . Мораль, включающая требование -ограничивать эксплуатацию людей не только обеспечивает существование общества, но и поощряет научно-технический прогресс, а значит, богатство общества. Ибо в деспотическом, строго фиксированном обществе "рабы и винтики", ориентированные только на общественную пользу по централизованным указаниям (иначе об интересах целого они не могут узнать), не могут свободно отдаться освоению и эксплуатации природы. Такое общество технически очень консервативно, изобретения прививаются случайно и крайне медленно. Напротив, в анархически свободном, а вернее - феодальном обществе сильные люди ищут своей выгоды, прежде всего - за счет эксплуатации и гибели себе подобных и гораздо меньше усилий тратят на эксплуатацию природы, прогресс техники, как на менее "эффективное с точки зрения прямой выгоды" мероприятие. Наконец, только то общество, где в полной мере действует дух наживы, но моралью и законом запрещен грабеж и насильственная эксплуатация людей, в полной мере могут развернуться инициатива и способности людей, направленных на освоение и эксплуатацию природы. Поэтому именно это общество и добьется максимума материального богатства и силы, времени для духовной культуры, уважения от соседей, т.е. максимума счастья у народа. Только такое общество решит поставленную нами оптимальную задачу правильно.
Как известно из истории, наибольшим сходством с выявленными выше решениями обладала протестантская этика, выполняя которую верующий человек считал свой деловой и профессиональный успех - главной жизненной задачей при условии добродетельной личной жизни, противостоянии грабежу и распущенности, и в то же время уважения свободы и прав других людей. Из той же истории известно, что мораль полной свободы, анархического своеволия, или, напротив, мораль всепоглощающей верности государственным интересам, каменной стойкости - удаляют людей от достижения счастья, от достижения возможного общественного оптимума.
К сожалению, человек не может сам устанавливать для себя правила морали, он всегда следует правилам своей группы. По самому определению морали, ее правила должны возникать и даваться человеку свыше, чтобы иметь силу ограничивать его.
Говоря религиозным языком, мораль должна даваться человеку самим Богом, говоря же языком материалистов, она должна даваться человеку общественной средой, традициями и нравами.
Мораль не может быть человеком выдумана, сконструирована, потому что она должна вобрать в себя цели сверхчеловеческого даже мира, т.е. должна вобрать в себя все бесконечной содержание человеческого опыта и интуиции. Поэтому мораль может быть выработана только в жизни. Но мы можем выражать свое отношение к разным, ныне действующим моральным нормам.
И если мы находимся в среде с традиционным, неоптимальным соотношением эгоизма и альтруизма, т.е. в стране с неоптимальной моральной системой, то мы имеем право критики и мечты о возможном переходе к более оптимальной моральной системе, к более моральной морали. Понятно, что если мы находимся ближе к китайской каменной устойчивости, то, прежде всего, нам следует говорить об увеличении свободы, т.е. о движении к середине рассмотренной шкалы эгоизма-альтруизма (деспотизм-свобода). Однако говоря о свободе, об освобождении творческой инициативы людей, их устремлений к наживе, мы не должны забывать об опасности проскочить искомый оптимум, когда по инерции освобождения общество может придти к иной крайности - вседозволенности и грабежу. Чтобы избежать столь печальных колебаний, необходимо сразу же вырабатывать и укреплять новую мораль протестантского типа. Тем более, что деспотизм и анархия зачастую переходят друг в друга. И от морали бескорыстного служения верноподданного раба легче всего перейти к поведению морально-безответственного грабителя, эгоиста-хищника. Историей это многократно доказано.
Проповедь свободы и независимости в тоталитарном обществе ведет, прежде всего, к такому анархическому освобождению и вседозволенности. Поэтому второй задачей дня в тоталитарном обществе должна стать моральная проповедь - но не старой морали верноподданных, а проповедь новой этики наподобие протестантизма: трудолюбие, долг перед своим призванием, стремление к высокой денежной оценке общества в рамках дозволенного людьми, достижение материального и духовного богатства, терпимость, уважение чужих прав и интересов и т.д. Омерзителен человек, достигший богатства и положения за счет собратьев своих, но славен тот, кто не сидит, сложа руки, а добивается богатства за счет своего труда и таланта. Люди и мир требуют от нас свободной и честной жизни, полнокровной и богатой, без умерщвления себя и других. Пусть и религиозные люди скажут: "Этого от нас требует Бог!"
Я думаю, на основе вышеизложенного можно понять, каким должно быть соотношение морали и наживы. Я думаю, что эти соображения понятны не только для материалистов, но и для религиозных людей. Действительно, верующие часто действуют в рамках трех основных понятий: "Я", "мир", "Бог". В "Я" он заключает интересы своего личного существования, в "мире" - поле деятельности, в "Бог" - цели всех высших систем.
И еще. Мне, материалисту, оказывается гораздо ближе мораль и миропонимание протестантов, т.е. сектантов, уважающих чужую веру, чужих Богов, исполненных добра и чести, и в то же время ориентированных на труд и его рационализацию, на материальное и духовное преуспевание.
Пусть мой Бог, в которого я верю, называется - природой или материей, это не важно! В главном - Я - Сектант!
| предыдущая | оглавление | следующая |
