| предыдущая | оглавление | следующая |
Здравствуйте, дорогие Соня и Витя!
Рады получить от Вас ответ, свидетельство, что барьер молчания ваш все же преодолен. Спасибо за большое и информативное полуписьмо-полудневник, хотя и не все в нем понятно. И кто тот человек с "негативными страстями", "дурными привычками", сверхленью, чья-то супруга, желает "быть счастливой"? Мы полны ей и вам сочувствия и желаем счастья…
Как мы чувствуем, Витя остался прежним: полон идеями и невозможностью их реализовать. Как в Пушкине, так и в Париже. В Пушкине – из-за бюрократов, в Париже – из-за ленивых капиталистов… Так стоило ли менять шило на мыло (хотя экономические преимущества Парижа и мне кажутся бесспорными). Теперь Витя недоволен забастовками, как фактом фантастического саботажа. Но я не понимаю: ведь если в немонополистической системе они вредны, как вид монополии, то в монополистическом обществе вред от них будет еще больше? Или я что-то не понимаю?... Но честно говоря, к забастовкам я всегда относился сдержанно, как к вынужденному ответному сговору бедняг-рабочих в ответ на безжалостный сговор промышленников, т.е. на "их" монополию… Впрочем, в моем представлении об идеальной экономической системе коммунизма в виде рынка совершенной конкуренции, где будут соревноваться роботы и самостоятельные буржуа – для забастовок просто нет места…
Также непонятно, почему на Витиной работе кошка – самый сильный зверь и если ее согнать со своей тарелки, то наживешь врагов? А где, кстати, Витя работает? (уже давно на Лубянке мне сказали, что метранпажем в "Русской мысли", и я в это поверил даже, но когда сказали, что Витя стал членом HTC, то такой ерунде верить не стал…).
С идеей заменить свой день рождения на день будущей смерти, чтобы услышать откровенное мнение, я бы согласился бы, но ведь на деле принято после смерти говорить только хорошее, так что давайте сегодня говорить друг другу даже неприятную правду и критику. Первому мне начинать не хочется (да и не знаю о вас ничего), так что жду начала вашей критики сокирковского оптимизма. А уж в ответ – и я смогу ответить критикой…
Да, большое спасибо за фотографии, за живой облик канадского семейства – выставили их для всеобщего обозрения под книжное стекло. Интересно, в одно поверить я не могу: что у Бруцкуса и в самом деле нет ни одного сторонника в русской среде, кроме Доры из Израиля – быть такого не может, плохо спрашивал… С поездкой на ягодные поля придется потерпеть, в этому году – у нас запланирован напряженный алтайский поход, а вот с будущего года, когда кончится наше туристское планирование, мы будет вольны делать что угодно – то ли на даче сидеть, то ли к Сорокиным в Париж попроситься, то ли на сорокинские ягодные поля податься…
Что кacaется мыcлeй, тo их, как всегда много, не успеваешь оформить – то диафильм надо писать, то работу, то письма.
Здравствуй, Виктор! Получил твое письмо и спешу ответить: ваши дела отнимают сейчас все мое время. Хочу подвести итог всем политэкономическим знаниям, дошедшим до меня или полученным в результате собственного анализа.
1. Самой эффективной в экономическом отношении является соц.общественная система, в которой принцип добровольности взаимоотношений между людьми нарушается в одном и только в одном случае: в отчислении ренты в пользу либерально-демократического государства. В нормальных (невоенных) условиях этих отчислений вполне хватает на наделение каждого первоначальным капиталом и покрытие всех социальных расходов (оборона, помощь инвалидам, общественная инфраструктура, фундаментальные научные исследования). Любое принуждение за пределами названного снижает экономическую эффективность системы. Наименьшее и крайне незначительное снижение происходит при отчислении прямо пропорционального налога на доход и т.д. Самый плачевный результат получается при тотальной монополизации при решении одного (любого!) из следующих вопросов: 1) как распределять; 2) что производить; 3) сколько производить; 4) по какой цене продавать? – Результат будет одним и тем же: тоталитаризм во всех сферах человеческой деятельности. Это доказали и Бруцкус, и лауреат Нобелевской премии австрийский экономист Фридрих Хайек. Ошибки в их рассуждениях пока никто не нашел.
2. Все социальные системы имеют тенденцию скатываться к тот-му.
3. При социализме рента игнорируется. При капитализме отчисляется в фонд бюджета, но незначительно. Бруцкус является основоположником рентного социализма. Ближе всего к рентному социализму находятся Швеция (потом Норвегия и Исландия). К.П.Д. рентного социализма таков, что одно только постепенное его введение в СССР может ежегодно удваивать уровень жизни.
4. Если Горбачев намерен отменить госмонополию на 4 пункта (см. выше) – мы за него, полностью. И если хоть один – неполностью, то все вернется на круги своя.
5а. Все предпосылки для отмены всех четырех монополий полностью имеются и ни одной неразрешимой задачи на этом пути я не вижу. Даже нерентный социализм, но с постепенной отменой 4-х монополий, может обеспечить темпы развития и роста уровня жизни – в 150% в год.
5. Ущерб от любого принуждения может быть подсчитан с весьма удовлетворительной точностью. Пример такого расчета в случае принуждения на ценообразование приведен мною в "ЗЭСе".
6. Под либерализацией всюду ниже я буду понимать этот процесс при условии, что он намечается быть проведенным до конца. Крайне важный шаг: публикация Бруцкуса, Хайека и Мильтона Фридмана – (также Нобелевского лауреата).
Стимула для занятия экономикой здесь никакого. Здесь все решают деньги. Вот когда разбогатею, займусь наукой и пропагандой либерализма и гуманизма. Забастовки в свободном обществе рассматриваю как бандитизм и шантаж; основанный на невыполнении взятых на себя обязательств, на лжи. В свободном обществе никто не имеет права навязывать работнику ни профессию, ни место работы, ни величину зарплаты и т.п. Невыгодно быть наемным рабочим – становись единоличником или капиталистом (здесь ими стали многие эмигранты, начав жизнь на абсолютно пустом месте). Я весьма подробно описывал трудности, с которыми сталкивается начинающий предприниматель – не очень-то и позавидуешь…
…Нет, шила на мыло мы не поменяли. И не исключено, что либеральной России может понадобиться свой человек, на практике прошедший сквозь рыночную систему. Да к тому же, если бы не "мыло" – не пришлось бы нам общаться даже посредством писем. А к тому же начинается развеселая жизнь: догнать и перегнать СССР по общему объему чистого продукта. Вызываю на соревнование! (Здешний уровень жизни – это ерунда). Есть вещи похлеще: себестоимость электронных часов около 1 коп. (!). И смена модели производится за несколько минут. То же – о любой технике. Нужны комментарии? Итак, есть ли вопросы? Проблемы?...
Привет от наших всем вашим. Пока. 9.03.87. Париж. Виктор.
Пожалуй, продолжу.
…7. Я имел доступ к экономическим механизмам по крайней мере трех фирм – переводческой, издательской, книготорговой. И частичный доступ ко многим другим.
8. Да, успех либерализации будет определяться ростом объема производства. Но косность мышления не позволяет там увидеть простой механизм решения этой задачи. Большое производство определяется большим стимулом (ну и, конечно, предоставлением возможности). Большой стимул бывает только тогда, когда человек работает на себя, а не на дядю. И если при этом работнику не мешать (не навязывать план объема, ассортимента и цены) – большое производство будет обеспечено.
9. В демократическом гос-ве вред экономике есть вред обществу, в недемократическом – вред государству. Но общество ? государству. Производство промышленных монополий здесь редко превышает 10% объема пр-ва отрасли. Монополии профсоюзов целиком поглощают целые ряды отраслей, являясь по существу, госмонополией.
10. А ты серьезно о 100% автоматизации экономики? А знаешь, никто из капиталистов не хочет заменять домработниц (и наложниц) роботами? Причем армия домработниц непрерывно и очень быстрыми темпами растет.
11. Правильно, что не стал верить ерунде – членом КПСС, причем в Германии, мне никак быть не хочется.
12. Рад, что сторонники имеются. А много ли? А как насчет ренты?
13. Мое отношение к "Закону"… вытекает из всего вышенаписанного.
14. Да, времена романтиков прошли. Пришли времена романтичных циников. 10 дек. они устроили демонстрацию. А что поделать? – Это ведь глубокомысленный знак Воланда…
I5. B либерализации мы ждем самого главного: ответственного заявления о том, что отныне не общество есть слуга государства, но гос-ва – слуга общества. Или: партия стремится к постепенному претворению в жизнь принципа взаимодобровольности отношений между людьми. Лишь после этого СССР может расположить к себе все либерально-демократические силы в мире.
16. Два принципа человеческих отношений: принцип диктатуры и принцип взаимодобровольности. Два принципа – два мира, два класса, две соц.-общ. формации и т.д.
А мы свое путешествие на Сейшельские острова променяли на телефонные разговоры с Москвой. Может быть, правда, удастся заглянуть на недельку на Корсику. Ведь в этом чертовом мире все определяется кошельком!... А нам и второй кошелек не поможет: он тоже уйдет на Москву… Вот кабы кошельков пять!...
Размышления о двух принципах (последняя статья будет о них) сделали все общественные проблемы исключительно прозрачными и понятными. Похоже, что этим мой интерес к социологии исчерпывается. Жаль расставаться с таким мощным стимулом к активности… Последнее прибежище – физика и природа…
Еще раз – до свидания!
P.S. – По моим расчетам Горбачев выведет СССР по уровню жизни населения на 1-е место в мире через 7 лет, если будет решен п.15. Решен и обнародован.
По поводу оптимизма. Это хорошо, он не беспочвенен. А если я буду продавать свою раб. силу, то только при тебе и при Николае (брате). Так что, может быть, и увидимся…
Да будет тебе известно, что "Поиски" подавали на Н.Т.С. в суд (и выиграли)… Извините, что письмо сухое, да ведь и нам сейчас ее до этого…
Алгоритм передачи госсобственности на средства пр-ва был мною детально разработан в 74-м году (я рассказывал его своим студентам). Кстати, задача имеет единственное бесконфликтное решение.
О проблеме "догнать". Роботизация здесь поставлена на поток. Запуск в производства робота нового назначения занимает считанные дни, а то и часы. Запад находится на стадии завершения тотальной роботизации (автоматизация – далекое прошлое). Выход единственный: передача средств пр-ва обществу.
25.03.87. Виктор.
Отдельным письмом пришла статья "Высший управляющий орган" с просьбой помочь в печати…
Здравствуйте, Витя и Соня!
Приписываю Сонино имя в надежде на ее отклик. После разрыва с Поповским моя ранимость – выросла. И не исчезает подозрение: может, Соня тоже не желаем знать семью на ул.Гурьянова – тогда в последующих письмах буду обращаться только к тебе.
Твое письмо от 25.03. шло долго, около месяца. За это время я отправил тебе три письма: 1) с отзывом на твои статьи и твоих коллег в "РМ"; 2) свое письмо в "ЛГ", частично в ней опубликованное – неожиданно для меня; 3) историю разрыва с М.А.Поповским в письмах.
Мне очень важно знать, получил ли ты все эти послания. Пожалуйста, уведоми обязательно, и, конечно, о своей реакции на каждое из писем отдельно.
Теперь о твоих письмах.
Статья "Высший управляющий орган" мне понравилась. Нравится и желание публикации ее здесь (кстати, в "Новом мире" мне на радость и печаль опубликовано письмо к.э.н.Попковой много резче и определенней – но не конструктивное)… Но хотел бы понять твою приписку в конце статьи – спрашиваешь ты моего совета или конкретного участия? Если только совета, то я, безусловно, "за", только думаю, что предлагать следовало бы в более серьезные журналы – не в "Огонек", а в "Новый мир" допустим… Если же речь о моем участии, то ты должен знать, что мои возможности по части "проталкивания" статей в печать – почти нулевые. Если хочешь, я могу ее передать для проталкивания Глебу – ведь он стал внештатным корреспондентом журнала "Век ХХ и мир" и, наверняка, теперь что-то знает и значит в печатающем мире.
Сам я могу лишь послать по почте со своего адреса твою статью в любой из названных тобой журналов, в какой именно? Но шансы очень малы, и сам я потом останусь без экз. Чтобы разослать по журналам, статью нужно распечатать на обычной машинке. Самому это мне делать затруднительно, но сделаю при прямой просьбе. Было бы лучше, если бы ты прислал несколько экземпляров с указанием, куда именно их посылать, под каким псевдонимом (а может, лучше под своей фамилией?) Ответь на эти вопросы. Сейчас же я ограничусь только показом твоей статьи Глебу после его возвращения из Одессы.
А теперь по пунктам твоего личного письма. Спасибо за него. Мне многое стало яснее в твоей позиции, положительное в целом отношение к происходящему у нас. Хорошо.
1. С твоим экономическим кредо и с необходимостью устранения 4-х госмонополий я в целом согласен, за исключением деталей. Для меня тут много общего с идеалом немонополитической, т.е. оптимальной экономики в виде модели рынка совершенной конкуренции.
Согласен в целом и с идеями "рентного" социализма в твоем изложении, за исключением излишней категоричности: например, если рента создается вложением труда в плодородие земли, в создание дорог и т.д., то она и должна оставаться за творящим ее трудом. А с другой стороны, почему государство не может пользоваться для обеспечения нужд общества – добровольно собираемыми налогами.
2. Твой тезис о том, что все социальные системы имеют тенденцию скатываться к тоталитаризму – есть более суровое изложение тезиса о присущей государственному аппарату тяги к бюрократизму. Защита от этой болезни – гласность, демократия, разделение властей.
3. К оценкам очень быстрого развития хозяйства после эконом.настоящей реформы я отношусь с большей сдержанностью – нам надо еще научиться хорошо работать и соответственно жить – а это целая эпоха.
4. В отношении желания отмены госмонополии по всем пунктам и полностью – мне в нем слышится чрезмерный максимализм. Совершенно с тобой согласен, что отменяться все четыре монополии (или два плана – на объем и на цены) должны только совместно, взаимозависимо (иначе – xaоc), но отменяться могут постепенно, по сферам и т.д. – ведь не будешь же ты отрицать возможность существования и сегодня смешанной – государственно-кооперативно-частной экономики, причем государственный сектор в значительной мере управляется директивно. Согласен, что лучше отменить все монополии сразу – но если в жизни переход будет постепенным, то это не повод для вывода – что "тогда ничего не получится"…
5. Полностью согласен о необходимостью публикаций и откровенных дискуссий серьезных экономистов.
6. О пожелании ответственного заявления о том, что гос-во – слуга общества, народа. Таких заявлений было очень много и при Брежневе (притом они говорились даже искренне). Сегодня мы видим уже не одни слова, а реальные шаги в сторону освобождения людей, и в сторону гласности, и в сторону отказа от насилия и прислушивания к общественному мнению. И это много важнее любых заявлений.
Мне не свойственен твой категорический язык про два принципа человеческой организации (диктатуры и взаимодобровольности) - "два мира, два класса, две соц.-общ. формации и т.д. ". От них пахнет сталинской категоричностью, хотя проблема перехода страны от традиционного восточного застойного существования через циклы - "деспотизм-революция» к устойчивому правовому парламентскому существованию западного типа мне всегда казалась очень важной – даже главной.
Суть нынешней ситуации я как раз вижу в историческом шансе на такой переход. Но возможности для успеха невелики. Этому мешает, главным образом груз идеологических традиций и привычек – изнутри, и образ внешнего врага, против которого надо поддерживать диктатуру – извне. Шанс на демократическое преобразование страны будет упущен в двух случаях: 1) если руководство и страна, испугавшись преобразований, отступят к продолжению застоя (так поучилось, например, во Франции перед Великой революцией), и 2) если руководство, развязав свободу и гласность граждан, не поставят их в рамки свободной экономики и твердого демократического закона - упустят власть (пример – правление Временного правительства в 1917г.).
Поэтому в условиях начинающегося перехода, у мыслящих людей, на мой взгляд двойная обязанность – помочь в выработке общенациональных представлений о целях перестройки, о том, чего общество желает реально добиться, 2) твердо поддерживать реформаторскую власть в ее работе на реформу.
Исходя из этого, ты можешь понять мое, в целом, сдержанное отношение к письму 10-ти, опубликованном в "Московских новостях". Я бы, конечно, очень рад этой публикации. Ведь впервые советские люди в нашей печати прочли не злобную ругань о диссидентах, а их прямые слова и сами убедились, что многое они говорят по делу – в духе их же собственных недовольных мнений. А с другой стороны я порадовался и за власть, чувствующую себя настолько крепко, что легко решилась на публикацию критики своих очевидных противников. Потом, правда, пресса пошла на попятный (что в целом говорит о сложном положении смелых реформаторов) - "Правда" назвала письмо 10-ти "клеветой" и тем самым обвинила "МН" в распространении клеветы, тем пришлось оправдываться… Но это не интересно. Важнее, что мне приходилоcь объяснять некоторым людям, почему я недоволен письмом 10-ти, когда они его приняли как свое. Экстремизм – вот моя главная претензия к письму 10-ти. Не максимализм – когда выдвигают требования, сегодня, скажем, еще не осуществимые – такое подталкивание со стороны оппозиции на мой взгляд естественно и даже конструктивно, а именно экстремизм, желание смерти самой власти. Именно власти реформаторов. А это – непростительный грех. А как иначе можно расценить требование признать "передовое учение" 70-ти лет – ложным, публично отказаться от знамен революции, от устоев, на которых зиждется все общество – как не требование власти самой повеситься?
Ты знаешь, я никогда не стеснялся называть свои взгляды буржуазными, но сознаю, может, больше многих необходимость сохранения и упрочения коммунистических знамен, конечно, не сталинских, не военно-казарменных коммунистических, а свободно-коммунистических.
И кстати, частью по этим причинам мне и нравится твоя статья о "Высшем управляющем органе", что она конструктивно перетолковывает идеалы коммунизма в духе оптимальности и гуманизма.
Кончаю письмо, чтобы не переползать на 3 стр. Только еще одно замечание к твоему недоумению о невключении в мой идеал коммунизма наемного труда. Я исхожу из того, что в идеале человеку свойственно отвращение к наемничеству, а, значит, при достаточно высокой степени роботизации, он передаст все наемные, неприятные функции – роботам, оставив себе – творчество, игру, самост.труд – истинно человеческое. Но может, я не прав. Но неужели ты в идеал включаешь платных наложниц? До свидания. Привет семье.
Здравствуй, Виктор!
Прочитал твою заметку в "ЛГ". В целом остался неудовлетворенным. Свою позицию я описал в последующей статье: общество, базирующееся на диктатуре в человеческих отношениях, не может быть ни морально здоровым, ни экономически эффективным. Историей это доказано тысячекратно и без единого исключения. Однако сознательно или ошибочно ты остаешься в поле диктатуры. "Требования потребителя обязательны для предприятия" и ты с этим согласен. Значит, не производитель решает, что и какого качества производить, а некто со стороны ("потребитель") – судья!, диктатор, незначительная часть потребителей, имеющая монопольное право выступать от имени всех потребителей. За кем же ты собираешься оставить это монопольное право? За учеными? За партией?
В демократическом обществе требования потребителей не обязательны для предприятий, производителей. Производитель имеет право выпускать не то, что ждет от него потребитель – и это является важным элементом общественного развития: а) сохраняется принцип свободы, б) позволяет производителю выбрасывать на рынок новые товары, которые потребитель не ждет, в) стимулирует производителя к воспитанию в потребителе новые потребности.
В еще большей степени моя критика относится к статье 2. Тем не менее тебе и в голову не приходит возмутиться государственным планированием всего и вся как…
22.04.87. Разогнался… Даже написал большую статью в "Р.М." А потом получили письмо от тебя. Придется все начинать сначала…
А пока про жизнь. Ход событий у вас пошел вспять. А жаль…
А китайские коммунисты отказываются от социалистической экономики и требуют необратимости развития капитализма.
28.04.87. Была запарка… Относительно твоей статьи в "ЛГ". Возражений нет, есть замечания. 1) Ее форма совершенно неубедительна для массового читателя. 2) Наличие уголовных статей создает впечатление "об административном способе решения задачи, а задача-то социальная. 3) Февраль был самым удобным временем доказать массам на деле, что намерения М.С. – не пустой звук (средства для этого можно было взять из ренты – потому я о ней и писал). Но ни одного дела не было и трудящиеся оценили все как трёп без малейшей практической значимости. Еще одна волна энтузиазма будет уже невозможна.
Профукана и посевная кампания: свобода крестьянам не была увеличена ни на йоту. И потому решение продовольст.программы отсрочивается как минимум на год. Пора бы понять: экономическая диктатура и материальное изобилие для народа – вещи несовместимые. Свою же модель марксистский коммунизм претендует распространить на весь мир. А мне это как-то не очень хочется. И когда я тебя увижу в танке напротив моего дома, мне придется защищаться. Эта картина вполне возможна. Невозможна обратная: я в танке напротив твоего дома.
3.08.87г. Письмо в полгода.
Мысль о том, что я не захочу с вами разговаривать, оставьте навсегда. Просто дела, дела, дела. Небольшие оплошности в патентах потребовали массы времени на их устранение. За полгода всего два письма в Россию. Но это второстепенное. Главное, что перестройка по существу заморожена: в экономической области не было сделано ни шага. А без этого все остальное трёп. Мои попытки оказаться полезным перестройке не удались, и я потерял к ней всякий интерес. В "Новом мире" (кажется за май) была гениальная статья (на уровне Бруцкуса) про соц-м и кап-м. Кратко, но поставлены все точки над "i".
А я целиком поглощен техникой. Жаль только, что нет ресурсов (денег) отдаться этой страсти почти целиком. Но главное, надежда на светлое будущее пока не потеряна. А пока в среднем живем неплохо: Бруцкус, ботаника, небо и турбины… В общем, пока нет диктатуры, жизнь прекрасна и удивительна. Чего и вам желаем. 3.08.87. Сорокины.
Отправляю 18.08.87.
Здравствуйте, Витя и Соня! Рады были известиям от Вас, объяснившим неожиданное весеннее молчание. И особенно рады, конечно, телефонному звонку – как будто вернулось время наших редких, но живых визитов к вам в Пушкино. Мне конечно, жаль пропавших писем – именно они были информативными. Не могу отделаться от мысли о неслучайности именно их пропаж, но что же делать? Посылать каждое письмо с заказным уведомлением накладно, да и хлопотно – никакого вкуса к тяжбам с почтой у нас нет. Пока попробуем восстановить прежний порядок обычных писем, может, пропажи не повторятся.
Теперь в ответ на твое последнее, Витя, письмо "длиной в полгода". Оно мне показалось столь странным, что даже не хотелось браться за ответ, и только телефонный разговор переломал настроение.
Мне кажется, ты слишком пристрастен и многое домысливаешь. Вот так и меня зачислил в сторонники экономической диктатуры, исходя из одобрения принципа нового закона: "требования потребителя обязательны для предприятия". Но разве это не переформулировка обычного рыночного правила: "покупатель всегда прав!", сила которого состоит не в "диктатуре", а лишь в праве покупателя платить или не платить за предлагаемый продукт. И право это действует посильнее любого плана и любой монополии. И нашей экономике не хватает именно этого решающего права конкретных потребителей – для которых, собственно, и должны работать все производители… Все это элементарно и я просто не понимаю… Так же как выпад о моем стремлении попасть к твоему парижскому дому в "танке"… Что за бред? И с какой стати? О том, где какие танки чаще бывали – западные на Востоке или наоборот, история не дает однозначно ответа. Может, она даже выскажется за преимущество западных (английских и немецких, например, танков), право каждой страны на оборону никто не отрицает, в том числе и размышления французов от гипотетического советского нападения. Но твоя реакция в качестве прирожденного француза меня удивила: ведь ты же не француз, а русский, и твоя боль, если говорить серьезно, должна диктовать тебе не "защищаться от русских танков", а сделать все, чтобы такого не могло произойти. Все, что в силах и не в силах… так я думаю… А вообще походя, а может, и в шутку, ты затронул слишком серьезную моральную тему и давай, ее просто так – не трогать…
К перестройке у меня, конечно, гораздо более положительное отношение - время надежд и очень интересных процессов, протекающих пока, в основном, в сфере сознания, вернее, осознания. За этим очень интересно следить, хотя и сам много не понимаешь, да а суета, масса прежних обязательств тянет и отвлекает от понимания событий выработки правильных представлений об их развитии.
Перестройка начата по инициативе сверху. Мы, терпеливые, её дождались. Инициатива сверху – залог совместности переходных процессов в стране, национального единства в перестройке – исторически такое положение редко (как перед реформой 1861 года), но необходимо для успеха. А с другой стороны именно инициатива сверху диктует нынешнюю непоследовательность, какую-то недодуманность, недостаточную радикальность – как будто помещик пытается перестроить хозяйство своих крестьян на новых, свободных, прогрессивных основаниях и кидается то в предоставлении "инициатив подчиненных, привыкших к дворне и барщине, то к внедрению "западных технологий" – неизбежно разорительных в неподходящих условиях, то опять в бессильное выжидание… Эпоха растерянности и невнятицы неизбежна, но, конечно, чем скорее она кончится, тем лучше. А для этого нужно, чтобы силу набирали, говоря языком Чернышевского – новые люди, но не Рахметовы, конечно, а деловые люди, еще более практичные, чем Кирсанов и Лопухин. Для этого необходимо – и сегодня это самое главное, чтобы практически менялось наше хозяйственное право, чтобы из заключений реальных и потенциальных выходили все деловые люди, прирожденные предприниматели, способные, конечно, ладить с новыми хозяйственными условиями (ведь к сожалению, наверняка есть категория чернорыночников, которые просто не способны работать в легальных условиях,- им тоже надо перестраиваться, привыкая хозяйствовать без взяток и воровства. Меня многие упрекали в упоре на уголовные меры (в заметке "ЛГ") – но суть моего предложения – в замене статей УК против экономических преступлений.
Здравствуйте, Соня и Витя!
Письмо мартовское от вас получили, спасибо за пожелания. У нас все течет нормально, все здоровы. Катя вслед за Валерой уехала в Хотилицы, писем мы еще не получали. Два дня назад я навещал в подмосковной больнице (от Столбовой) Владимира Львовича. Вид его – прежний, я даже удивился сохранности, хотя годы в Казахстане были тяжелы (передавал всем знакомым свои приветы). Как я понял, он только после возвращения Андрей Дмитриевича повеселел, стал оптимистом. Наверное, с этим связан и его переезд в Подмосковье, но вот про окончательное возвращение домой еще не непонятно. Но, может, через небольшое время (в пределах месяца) все образуется – ведь положительное решение врачебной комиссии было вынесено еще осенью. Так что порадуйтесь с нами.
А теперь мне хотелось бы откликнуться на некоторые твои печатные мысли (и некоторых твоих коллег). Не обижайся, но масса прогнозов и предположений о ближайшем будущем для меня малоотличима от разговоров за домашним столом – может, только дома мы говорим мягче, терпимее и с большими надеждами, что, сам понимаешь, лично для меня более приемлемо. Разговоры и гадания вполне понятные, но в большом количестве они раздражают: ну что за рабская привычка все толковать о намерениях "барина", то хвалить, то, еще хуже – только ругать!
Из всего прочитанного мне ближе всего заметка Бориса Вайля, кратко и остро выявляющая всю бесплодность, пустоту ненавидящей и тотальной критики. Согласен с М.Волховским: "Надо очень не любить эту страну, чтобы не желать успеха реформаторам, получившим власть".
Увиденные мною две страницы "Р.М." меня поразили резкостью своих материалов, кажется, что в прежние годы "Р.М. " была все же иной. И хотя в "свободной трибуне" еще звучат разные голоса, но обрати внимание, сколько места занимает "заказывающий музыку" бывший коммунист Л.Плющ, сколько – мягко возражающий ему Б.Вэйль (я бы возражал крепче) – раз в 10 меньше. Да еще напечатанный рядом совершенно бестактный некролог Коверде – это все равно, как сегодня мы прочли бы в "Правде" некролог убийце царской семьи, и не просто человеку, у которого есть грех выполнения зверского приказа но все же законной власти, а именно – как "кармическому"; от судьбы, мол, убийце. В Москве мы уже отвыкли читать такие восхваления, а в "РМ" – пожалуйста, прямое оправдание и слава умершему террористу, именно как террористу. Кошмар! Можно ли понять, почему так меняется "Р.М." – не к надежде, а совсем в обратном направлении?
О материале Л.Плюща не хочу и поминать, действительно, вывернуты наизнанку "большевизм" или "троцкизм" – не знаю, что сильнее в ненависти. К сожалению, примыкает к нему и письмо Егидеса – не самим фактом обращения к М.С. или его пожеланиями (кое в чем я согласен, в чем-то нет), а самим тоном обращения, его беспардонностью, заранее отвергающей на деле всякую возможность прислушивания. Как если бы в прошлом веке какой-либо либеральный профессор вдруг обратился через парижскую газету к царю-освободителю: "Эй-ты, олух, давно тебе говорили, делай то-то…" Сам я много раз обращался и обращаюсь к Власти с просьбами и советами, понимая их практическую на сегодня невыполнимость – как говорится, на вырост, на будущее, но при этом всегда в уважительном тоне. Жить в стране и не уважать власть, значит, не уважать людей, народ, ей подчиняющийся, не уважать себя… И я хотел бы видеть в вас и в "РМ" именно часть России…
Что, касается, Витя твоих статей о проблемах либерализации, то для меня они, конечно, были более интересны и приемлемы (хотя и у тебя проскальзывают эти противные нотки под Марковича). Спасибо за поминание нашей старой дискуссии в "ЗЭС", хотя я и не помню, чтобы она выявила "крайнюю враждебность" нашей интеллигенции к экономической реформе (думаю, память тебя подводит). Вполне соглашаюсь с твоей первой конструктивной мыслью о желательности широкой печати и даже пропаганды работ экономистов-либералов (правда, названных тобой фамилий не знаю, да думаю, не в фамилиях дело – авторов и в Союзе достаточно). Я тоже ощущаю крайнюю нехватку свободной – безоглядной дискуссии экономистов, в которой только и можно выработать если не общенациональное согласие о нужной реформе, так хотя бы ясные альтернативы, проекты – как средства, для споров людей, для перестройки каждым своего сознания в этих вопросах, например, в части преодоления негативного отношения к рыночному ценообразованию или о желательности минимума государственного вмешательстве, или такой непонятный многим тезис, как безусловность прав меньшинства и т.д.
Отдельных трезвых статей "либеральных экономистов" (примем условно этот термин) много, но они тонут в массе полуученой невнятицы. Нет, я не за то, чтобы высказывались только "рыночники" – пусть спорят и воюют "плановики",но я хотел бы, чтобы они спорили ясно и открыто, каждый под своим "знаменем" – вариантом "перестройки". А такой ясности и свободы поля спора не видно. Но впрочем, наверное, и в "Р.М." такой "ясности" не найдешь. И только твоему и Вайлеву голосу я порадовался – (что, конечно, не говорит о моем полном согласии). Как, например, прикажешь мне трактовать твое примечание к собственному тексту: "Если до "либерализации" каждому жалеющему были ясны истинные цели коммунизма и его отношение к человечеству и мы как-то могли от него защищаться, то поддавшись самообману, мы лишаем себя иммунитета к борьбе со злом"? Неужели, как согласие с Рейганом об "империи зла"? И еще хуже, что весь коммунизм – есть зло, от Пол-Пота до Каррильо, а если брать нашу страну, то начиная от троцкистов до моего буржуазного коммунизма? И почему ты должен от меня защищаться, как именно я тебе угрожаю, если продолжаю считать свои убеждения коммунистическими?... Мне кажется, что здесь ты просто поддаешься трафаретам привычных на западе фраз, и при этом – никакой терпимости и понимания… даже у тебя, что уж говорить о Марковиче – тот всегда считал истиной в последней инстанции только "социализм", конечно, свой. А последней части твоей статьи тоже преобладает залихватский тон, вроде "досмерти перепуганного КГБ" (от слетов КСП), байки про Волгоградский (не Куйбышевский разве?) слет КСП в 200 тысяч (откуда такое?) и про три железнодорожных составе выпитых бутылок из-под крепкого?? – какой-то анекдот, накладывающийся полуиздевкой на серьезную тему.
К предложению же о немедленном введении ренты - "при сохранении существующей соц.-экон.структуры" – я отнесся сдержанно, а может не понял и не оценил (но тогда в этом твоя вина, как автора). Покупать у государства землю под дачи – это понятно и, наверное, полезно – согласен (особенно в близких к Москве местах), но в остальных случаях для эффективности рентных платежей необходим рыночный механизм (сам об этом пишешь), а в его введении – вся сложность. При этом взимание рентных платежей – лишь деталь.
Приняв участие в обсуждении проекта "Закона о госуд.предприятии" (направил свои предложения в "Правду" и в "ЛГ"), я окончательно (на сегодня) пришел к убеждению, что экономическую реформу после достаточного общественного разъяснения и выработки национального согласия следовало бы проводить сразу, одним поворотом – введением в кодекс статей о наказании за вмешательство в хозяйственную жизнь предприятий и за монополизацию их деятельности (взамен нынешних недействующих или просто вредных статей в части хозяйственных преступлений) – такой переход был бы наиболее быстр и безболезненен, он был бы – естественным. Но если жизнь пойдет по иному (а она, видно, будет идти более мучительно и медленно, – главным образом, из-за приверженности среднего партийного и иного руководства к директивному планированию всего и вся ), то не будем нервничать – примем и такой ход событий. И даже если будут временные отступления к старому, отчаиваться глупо, ведь потребность страны в освобождающей реформе – объективна и, следовательно, рано или поздно, но произойдет обязательно (если, конечно, не случится самого худшего).
В любом случае, преобразования великой страны неизбежны, и ненавидеть ее в это время – это какое-то моральное уродство, аномалия вырвавшегося из-под стражи з/к, готового за свои обиды снести весь мир. Таких можно пожалеть, но даже общаться трудно. Пишите. Виктор, Лиля.
Здравствуйте, дорогие Соня и Витя!
Приветы всем, кто помнит о нашем существовании. Надеюсь, до вас дошло письмо Лили с благодарностью за роскошные подарки ей и детям. Анюта уже частью щеголяет. Валерий немножко рассказал о вашей жизни, но очень немножко, он даже не смог побывать у нас в гостях, так сильно занят семейными делами. Он передал еще несколько книг для чтения: Бруцкус, Егидес, Лерт – с замечанием, что вам было бы интересно услышать мое мнение. Две первых я прочел полностью, последнюю – пока частью.
1. Витя! Разреши выразить тебе и Доре Штурман благодарность за воскрешение и попытку введения в современную общественную мысль работ действительно замечательного российского (а частично, и советского) экономиста Б.Д.Бруцкуса. Для меня они как бы встали в один ряд, в качестве предшественников, с ранними работами В.В.Новожилова, а ты знаешь, с каким пиететом я к ним отношусь. Мои знакомства среди экономистов сейчас сильно свернуты, и тем не менее, я бы хотел иметь вашу книжку у себя для изучения теми, кто интересуется истоками всех нынешних экономических (и иных) бед. Кажется, сейчас ситуация позволяет не только свободное чтение экономических и иных трудов, но и прямую пересылку их (допустим на наш адрес).
Конечно, выскажу и критику в качестве читателя - она будет относиться прежде всего к тебе и Доре Штурман, как авторам. К тебе, в первую очередь. Прежде всего – за неконструктивную и антикоммунистическую патетику. К чему она? От нее только вред, да и прямо противоречит как духу Бруцкуса, так и всему направлению спокойного буржуазно-либерального развития, которое для всех нас (я подключаю в этом случае и себя) кажется наиболее желательным. Ведь именно из-за своей буржуазности, из-за желания покойного человеческого развития я настаиваю на своей коммунистичности в коммунистической стране. И поймите – это не одна лишь тактика и приспособление, это всерьез. В отличие от множества партийцев, я – коммунист всерьез. Да вы это прекрасно знаете, если хоть немного помните мои разговоры и писания. И таких в стране много, в потенции – большинство. К сожалению, оно еще не осознало, что коммунизм – не уничтожает буржуазные достижения, а является их высшим развитием (и только в таком смысле может оцениваться в качестве антитезы ему), что совершенный рывок и полные права человека – это и есть тот коммунизм, о котором они когда-то мечтали и будут мечтать, ведь без идеалов отцов люди не могут жить. Да иначе и быть не может. В основании современных Европы и Америки лежали и лежат до сих пор идеалы Реформации, христианского коммунизма.
К чему тогда Ваше "иконоборчество"? Все эти хлесткие сравнения: фашизм, зверства, смертный приговор коммунизму, самообман истинных коммунистов, порочность их мышления и т.д. и т.п.?? Для чего столько "шумных слов и столько треска"? Ведь это не способ убеждения, громкими и злыми словами можно только пытаться задавить, а не убедить. Но ведь на пропагандистское "задавливание" верующих коммунистов у вас нет сил, а главное – разве оно не противоречит самой системе ваших взглядов о ненасилии, либерализме и правах на убеждения.
Если вы в самом деле хотите не давить, а убеждать, то достаточно было бы напечатать лишь работы самого Бруцкуса, ограничившись его эмоциями, вполне понятными для начала 20-х годов, когда властвующие коммунисты были незначительны числом и можно было надеяться на легкое изживание коммунистической веры (хотя и тогда такие выпады против марксизма или коммунизма вообще – были неверны, как неправильна полемика с любой иной верой как таковой). Ваши "Комментарий" и "Послесловие" должны были бы ограничиться изложением фактов, дополняющих изложение Бруцкуса, может, сдержанным анализом на будущее, т.е. скромными "продолжением и развитием" его работы. Впрочем, "Послесловие" Доры Штурман в целом более соответствует этому требованию. Твои же "Комментарии" – очень содержательные, но, на мой взгляд, совершенно зря построены как примечания, с отсылками в тексте самого Бруцкуса, так что приходится одновременно читать и Бруцкуса, и Сорокина, а при твоей яркости такое соединение для меня оказалось неестественным, даже раздражающим. Я бы убрал эти сноски, а твои комментарии изложил бы в качестве единого текста – они стоят того. И еще дополнил бы издание присовокуплением перевода работы Хайека "Дорога к рабству" (так, кажется?) хотя бы в сокращении, если она очень большая.
Но вернемся к главному моему возражению. Так вот, если бы вы хотели спорить и убеждать коммунистов, то начали бы спор с человеком, который ближе всего к вам по взглядам – К.Буржуадемовым или даже – П.М.Егидесом, как социалистом. Убедите сначала меня или его, оттачивая и углубляя свои аргументы и доводы. Почему же такого спора не происходило раньше, не происходит и сейчас? – Думаю, потому что вы заранее ощущаете, что в нормальной дискуссии опровергнуть верующего коммуниста или социалиста вам не удастся (это просто невозможно). Значит, надо искать точки взаимопонимания и согласования взглядов для общего дела, а разве в таком деле антикоммунистическая риторика поможет? – Только отвадит и разрушит. И потому она просто вредна для общего дела.
То же самое я отнесу и к вашему общепессимистическому взгляду на возможность перестройки. Я тоже не считаю себя розовым оптимистом, но даже при Брежневе-Черненко считал себя обязанным настаивать на ее возможности. Пусть шансы на успех невелики, но конструктивно - убеждать в их существовании и всеми силами их увеличивать. Тотальный пессимизм, пораженчество, на мой взгляд, безнравственны и зачеркивают все усилия и жертвы. Конечно, кто-то вне страны мог якобы с общемировой точки зрения доказывать, что СССР - "империя зла" и в качестве такой для спасения остального мира должна быть ликвидирована как безнадежная любым путем, включая термоядерный. Нам же поддерживать эту точку зрения невозможно, это национальное самоубийство. Мы обязаны отстаивать только шанс выздоровления, надежду на него – конечно, не скрывая всех опасностей. Особенно сейчас, когда к выздоровлению прикосновенны уже намного большие силы, чем группы диссидентов.
От этих надежд не свободны и вы, иначе зачем было публиковать Бруцкуса для безнадежно больных. Но сейчас вы как будто даете больному лекарство правды, но тут же ему заявляете: "Пейте, но все равно умрете". В общем, если эта книжка попадет ко мне в собственность, и я буду кому-либо рекомендовать ее чтение, но, конечно, не премину посожалеть о недальновидном антикоммунизме и скепсисе ее составителей: "Что делать, человек слаб"… А может, вы сможете ее переработать?
Будущее совсем не кажется мне розовым. Идея полнокровного рынка и полновесных человеческих прав еще далеки от того, чтобы стать глубиной в сознании наших людей, т.е. безусловными ценностями, которые надо не только принять, но и защищать ценой жизни, а только тогда дело выздоровления будет обеспечено вполне. В ближайшие же годы нам предстоит трудное изживание иллюзий и потому бесцельных шараханий. И все эти трудности могут быть уменьшены, если в обществе будет уверенно звучать благожелательный и спокойный голос, настаивающий на внеидеологической истине: нашей стране нужны полные права человека и совершенный рынок. Они нужны всем: коммунистам, христианам, мусульманам, всем… Пусть этот голос будет негромким, но истинным, и его в конце-концов услышат, и прислушаются, и поймут, что это и их собственная правда (и коммунизма, и христианства, и мусульманства…). Тогда-то мы избавимся от горячечных метаний, выздоровление пойдет уверенно.
Мне кажется, Витя и Дора, вы, опираясь на свои возможности, ясность мышления и человеческую доброжелательность могли бы сыграть такую историческую роль… Например, почему бы вам не продолжить ЗЭСы?
О книге П.М.Егидеса "Андрей Сахаров". Передайте ему, что читал не только я, но и часть моих знакомых. Конечно, сегодня ее материал потерял свою актуальность (и слава Богу), но мне было интересно, как организовывались на Западе защитные кампании и роль в них самого П.М. Неутомимость его и сила восхищают, хотя с другой стороны резкая риторика несколько отвращают – и не только меня. Тем более что она так не в духе Сахарова. Но надеюсь, что теперь, после возможных встреч с Сахаровым у вас там, П.М. тоже проникнется духом сахаровской веры. Я от всей души желаю этого.
В двух местах книги касается он и меня, в связи с чем передайте, если это не трудно, мои уточнения. На стр.62 говоря о письме Сахарова 1980 об Афганистане и что оно оказалась единственным среди либеральных интеллигентов, он в скобках замечает: "если не считать обращения одного из редакторов "Поисков" В.Сокирко, который оказавшись затем в тюрьме, отказался от "использования" на Западе его выступлений и его работ".
Цитирует он меня при этом усечено и потому неправильно. В тюрьме и после я высказывался "против использования моих работ во враждебных стране целях" – никогда при этом не скрывая, что был и остаюсь сторонником свободы информации и идей. И я до сих пор не вижу здесь никакого противоречия: у каждого человека должно быть право не только на высказывание, но и на протест против неправильной интерпретации этого высказывания. И почему я не мог подчеркнуть этого своего права в экстремальных для себя условиях? И почему бы тем, кто, допустим, хотел бы печатать мои статьи в эмигрантской прессе, не прислушаться к авторской воле – именно в прямом, юридически точном смысле моих слов, а не расширяя их до какого-то любого "использования"?
Конечно, "органы" добивались от меня простого отказа от самиздата и тамиздата. Им была выгодна расширительная трактовка моего "запрета". Практически я вынужден был на это пойти, тем более после всей этой мутной возни с заявлениями АПН, когда мне казалось необходимым замолчать после последних объяснений, помещенных в одном из последних номеров "Хроники текущих событий". На практике же известно, что печатали мои статьи после суда и в "Посеве", и в "Поисках" – и без всяких протестов. Ни одного протеста от меня реально не было. Тем более о моем "афганском" протесте-прошении. Оно было сделано сразу же, в январе, вернее, 10 января 1980 г. в известное всем нам время. В принципе его могли бы подписать (вернее, написать свое – и ты, Витя, и П.М., который тогда еще был в Москве. Не буду строить догадки, почему я тогда оказался "единственным", но думаю, что свою роль в решении о моем аресте через две недели оно сыграло. Никогда я от него не отказывался. Не знаю, было ли оно опубликовано или услышано, если нет – то в этом не моя вина. Мало того, во времена Черненко – тоже, как известно, скверную для свободы слова эпоху, я обратился с тем же заявлением о необходимости прекращения войны, фактически уничтожения афганского народа – уже к нему – и делал это открыто в доступных мне пределах – 1984г. Так зачем теперь поминать мою фамилию, как фактически отказавшегося от публичности своих слов? Зачем говорить то, чего не было? Только чтобы оскорбить? А зачем?
Другое упоминание в тексте книги (мне их, кстати, указывал сын, что еще больше обостряло мою ситуацию), гласит: "Сокирко, который получив свободу путем частичного признания своей вины, никого, однако, при этом не предавав, стал затем подводить под свое поведение целое философское обоснование, чем по существу стал звать и других следовать ему". Эти же слова фактически еще и повторяются в сноске – как бы рефреном для убедительности. А приводятся они в споре с позицией В.Чалидзе. Огрубляя, Чалидзе, видимо, отделял диссидентскую этику от мужества противостояния, а П.М. настаивал, нет, дело именно в "мужестве участия в Сопротивлении режиму с его мерзостями". И вот, как бы желая уязвить Чалидзе, он поминает меня опять же в качестве заведомо порочного примера, пытается испугать его сравнением. Сложность моего положения в том, что я, конечно, не настаиваю ни на мужественности, ни на особой моральности своего поведения (в тюрьме пришлось-таки идти на нравственные компромиссы), но ведь не этими чертами (или недостатками) определялось мое решение и моя позиция! Говоря словами П.М., у нее было "философское обоснование", и, видимо, оно ему известно, но почему он не пожелал в нем разбираться, "понимать" (тем более что мы были все же соредакторы журнала "Поиски взаимопонимания»), а предпочитает все свести лишь к недостатку мужества, а значит, и нравственности – это, действительно, не понятно. Как раз уловленное им сходство моих воззрений с "философией" В.Чалидзе, говорит о ее невынужденности, а естественности, прирожденности для нас обоих. И вот взамен того, чтобы по-философски разобраться с аргументами Чалидзе, которому нельзя бросить упрек в двоемыслии или трусости перед КГБ, их просто подводят под сходство с моими, как заведомо ложными и вынужденными. Уж что Сокирко лжет, для П.М. очевидно без разбирательства, ну а если кто-либо думает сходно с ним (как не ведающий о том Чалидзе), то значит, и он такой же.
Честно скажу, не нравится мне слыть ни лжецом, ни пугалом. И в общем-то можете передать уважаемому Петру Марковичу мое решительное с этим несогласие. Если он не желает разбираться с моими "философскими обоснованиями" - это его право, но тогда не надо трогать мою позицию, а не сводить ее публично (да еще и не ставя меня в известность) к отсутствию мужества и, следовательно, к безнравственности…
3. Наконец, о книжке Р.Б.Лерт. Книжка замечательная, честь вам за нее и слава, тем более учитывая трогательную запись, что издана на личные средства. Я прочел в ней пока лишь последнюю работу, которую давно хотел прочитать, а получил эту возможность только сейчас. Но я коснусь в ней только одного предложения – мизерной в масштабе книги, но огромной для меня "ложки дегтя": "Будучи единственным оставшимся на свободе членом редакции (если не считать находящегося в эмиграции П.Егидеса и раскаявшегося В.Сокирко), считаю себя обязанным выступить в защиту чести своей, так и своих осужденных товарищей. Замечу при этом, что ни ЦРУ, ни ФБР, ни корреспондентам западной прессы данный документ я не передавала и не собираюсь передавать".
Итак, в книге авторитетнейшего члена редакции "Поисков" при молчаливом согласии В. и С.Сорокиных и П.М.Егидеса я весь сведен к одному лишь определению: "раскаявшийся".
Так ли это? – Нет, прямая неправда. Знала ли об этом Раиса Борисовна? – Не знаю, хотя, безусловно, могла бы знать. Могла прочитать и запись судебного процесса, где я отстаивал все "Поиски" и "ЗЭС" без изъятия, могла читать и остальные мои документы. Даже в книжке "С чужого голоса" не утверждается про раскаяние или измену убеждениям. Мало того, Валерий мне со слов Кати передавал, что оказывается в 1982 году она читала мою "полемику с "Чужим голосом" и что она ей "понравилась". Кстати, по Валериному ощущению, обе работы схожи, что понятно, предмет один и тот же. Моя работа тоже не предназначалась для ЦРУ или западных корреспондентов: она была направлена прямиком в издательство, которое печатало книжку "С чужого голоса" с требованием публикации моих показаний-опровержений. Результатом был краткий ответ, в котором моя работа была оценена, как "клеветническая", а сама она направлена в КГБ, где мне ее показали с очередным упреком: "Доколе?" и с очередным поминанием, что они в следующий раз обязаны, ну просто обязаны будут прореагировать по всей строгости "закона". Тем не менее, мои опровержения читали все, кто были в моем окружении, кто мог читать мой архив, до кого я доставал в жизни… А что же оказывается теперь? – Ничего этого не было? Или я даже не имел права выступать в защиту, по Вашему мнению?
Ну, хорошо, давайте не будем говорить о Р.Б., светлая ей память, ей было трудно отделаться oт заведомой неприязни ко мне, да и допустила она неверную эту оценку один раз, но Вы-то ведь, неужели не понимали, что делаете, оставляя слова Р.Б. без надлежащего примечания (а вместо этого уточнение про приписанный мне в той книжке идиотский непрошенный псевдоним).
Витя и Соня, тут дело принципа. Р.Б. уже нет, П.М., возможно, и не желает меня числить в своих знакомых, и потому я имею право от него защищаться, но просить дружеского разбирательства права не имею. Но с Вами мы считаемся друзьями, пусть сейчас не близкими. И вы обязаны, именно обязаны разбираться в моих позициях и оценках, а не выносить их публично за моей спиной. Вдруг - "раскаявшийся – от Сорокиных! Поэтому нам просто необходимо довыяснить этот вопрос, вы и я должны выслушать доводы друг друга до конца и уж тогда решать о праве на публичную негативную оценку. В противном случае – о каких личных отношениях может быть речь? Потому и жду от Вас ответа.
| предыдущая | оглавление | следующая |
