74.Открытое письмо В.Абрамкину и его друзьям

Дорогой Валерий! Я хотел бы поделиться с тобой своими впечатлениями о майских песенных слетах, чтобы в очередной раз стимулировать обсуждение вопроса: "Куда и зачем?"

Открытое письмо для этого удобнее всего.

Мини-слет 1 мая я не видел, только слышал жуткие впечатления от присутствия на нем непрошеной и угрюмо молчащей публики в "штатском". И слышал, что западное радио называло эту встречу "слетом левой молодежи"… Слышал о вызовах и проработках в партийных и прочих органах… Тревожные и неприятные новости. Но, наверное, содержание и значительность самих песен и выступлений стоят того, чтобы идти на такие неприятности?

А на Большом слете 15 мая не было группы Абрамкина. Этому, кажется, предшествовало формальное исключение из КСП, но на деле это произошёл твой добровольный уход. Раскол. – Тоже невесело.

Зато мне было весело на самом слете. Думаю, эти слова тебя удивят. Ведь преобладающим мотивом отзывов близких тебе участников 19-го слета было, наверное: "Серость, неинтересно, маразм и т.д." Но ведь я далек от активистов КСП, от их самоедства и ожесточенного самоанализа и критики. Стараюсь смотреть со стороны…

Мы приехали на слет субботним вечером, в "хвостах". Но надо было видеть эту массу прущих по ж.д. "хвостов", чтобы понять, что слет фактически открытый, что популярность его растет. 6 тысяч участников (кто их считал?) – а это определяет многое: растущую популярность и силу, разнообразие групп, появление новых талантов и форм. Развитие.

Вторая яркая черта – рост организованности и комфорта. Прекрасная огромная поляна, мосты через ручьи и реку, кустовые сцены, радиофикация, тент от дождя над главной сценой и т.д. и т.п.

Многие насмешливо относятся к организации и, глядя, например, на тент-будку над утомленными от внимания головами горкомовского жюри – так непривычно резко отделяющее их от "прочих" зрителей, мне самому хотелось смеяться и ерничать. И, тем не менее… и все же, организация – это нужное и большое дело. А дело я уважаю. И потому неизменно уважаю лидирующую в организации тройку – Каримова, Чумаченко, Гербовицкого, в особенности. Они хорошо делают свое дело. Даже талантливо. Бескорыстно. Я к ним имел бы претензии, если б в погоне за организационными преимуществами они стали бы регламентировать и зажимать содержание слетовских программ ("выслуживаться перед горкомом"). Но пока этого нет.

А сейчас – и не может быть. Разросшийся слет стал неуправляемым, фактически распался на части. 16 мая дождь и река сильно затруднили передвижение и завершили расселение слета. Я, например, фактически пропустил выступления на главной сцене: и песни Российского, и томительную моралистику Васина, и привычное пережевывание КСП-ских тем, и всю посредственность официального процеженного конкурса…

А за рекой шла своя жизнь: сначала у костров, потом на мокром рассвете какая-то группа ребят устроила прибалтийские игры на мотив "еньки". Смотреть на них было весело. Даже дождь им не мешал. Потом на местную трибуну взгромоздились ребята в желтых майках (8-е театральное объединение МИФИ) и начали выдавать "такое", что те немногие, кто еще не успел окончательно заползти в палатки, так и не доползли до них, сгрудившись вокруг с открытыми ртами. Этих "мифистов" отличала подлинная свобода смеха, непринужденность – щедрая, молодая свобода общения со зрителями. И импровизации, творчества на глазах. Казалось, они играли и сочиняли на ходу – так во многом оно и было на самом деле. И этот фейерверк таланта электризовал толпу и обратным живительным током возбуждал самих выступавших.

Щедрость свободного таланта – вот что мы ощущали в те утренние часы. И эта щедрость дара заставила ребят у своего костра разыграть перед немногими оставшимися оголтелыми поклонниками целый спектакль: современную студенческую модификацию "Горе от ума".

Но не о самих мифистах я хочу говорить. А скорее о том, почему они мне и другим людям так сильно нравятся. И почему такой успех сопровождал группу "Последний шанс", также впервые появившуюся на 19-м слете? – Их детские по форме, но столь глубокие, что все не запомнишь, по содержанию и столь чудесные по музыкальной обработке, по ритмике и точности звука? Современные бременские музыканты! Кроме способностей, у этих ребят чувствуется огромный труд, всепоглощенность своим делом, профессионализм высшей степени. И опять – все та же щедрость свободного таланта…

Были и другие хорошие выступления и костры на нашей стороне слета. Наверное, то же самое было и на других его краях. Я многое пропустил – не видел МГРИ (а они сильно прогрессировали в своем "Простолюдине"), не слышал молодых поэтов и пр. и пр. – но не огорчен этим. Ведь при таком грандиозном количестве выступлений за всем не успеешь. Достаточно сознания, что в этой массе молодежи, собравшейся по своей воле, согласно своим начинающим складываться традициям, при участии и даже содействии Горкома, проявляются, получают трибуну и практически свободно выступают ранее неизвестные и талантливые ребята, самоосуществляются как творческие люди. Цензура горкома их как будто не касается, как будто и не давит.

…Но – и это очень интересно: у этих ребят, столь свободных в творчестве, нет и намека на иступленную оппозиционность, нет "радикальной смелости" и бесшабашности – и не от лицемерной трусости, а искренне: так они сейчас думают и чувствуют. Невольно задумаешься, а дойдут ли они до крайней оппозиционности? До резкостей Российского или абсолютности отрицания в своих вещах?

- Мне кажется, что нет, не дойдут. Эти ребята слишком тесно связаны с большинством своей аудитории, чтобы в своих убеждениях резко им всем противостоять. И они слишком поглощены своим творчеством, чтобы тратить время на выработку резко отличного и противостоящего большинству мировоззрения, на борьбу их с окружением. Ведь такая борьба стала бы помехой для их главной работы, для творчества.

Эти ребята критичны и оппозиционны, но в меру большинства. Их насмешка над официальщиной не доходит до критики самого большинства людей, подчиняющихся и поддерживающих эту официальщину. Они критичны к правящему меньшинству лишь в той степени, в какой критично и большинство зрителей. Они – хвостисты (выражаясь большевистским языком). Они – вместе с массами…

На Большом слете не было группы Абрамкина и фактически не стало куста "Оботфорты". Не было Мирзояна, Луферова, Бережкова, т.е. всей уже традиционно "левой" части песенного слета. И это необычно, нарушает равновесие сил в КСП, грозит потерей устойчивости сегодняшнему состоянию фактической свободы.

Конечно, отсутствие вашего куста в такой грандиозной толпе, где новичков, может, было больше старых участников, где большинство, может, и имен Абрамкина или Луферова не знает – оказалось пока незаметным. Однако это большинство знает имена Галича, Кима или Высоцкого и отсутствие костров-кустов с песнями такого направления для них заметно, а для многих – печально.

Конечно, без Абрамкина и Мирзояна можно обойтись. Другие группы могут их заменить, могут решиться на опасности и неудобства, связанные с "крамольной" песней. Однако если станет известно, что оппозиционная часть откололась от Большого слета, то оппозиционный зритель не будет искать и пестовать новых Луферовых на слете, а просто пойдет по более простому и легкому пути – уйдет сам с Большого слета в поисках "левого". Так должен действовать механизм раскола – как открытая рана на теле Большого слета, из которой вытекает живительная кровь протеста и оппозиционности.

Ведь Большой слет вырос и живет на компромиссе между властью (Горкомом) и свободным творчеством и оппозиционностью молодежи. Только угроза существования большого количества оппозиционных песенных групп и распада Большого слета на ряд трудно контролируемых изолированных мини слетов вынуждает "Горком" к осторожности в "работе с молодежью", к фактическому признанию свободы творчества и свободы мнений в довольно широких рамках, вплоть до враждебного сосуществования с оппозиционной частью на Большом слете.

В то же время, жизнь инакомыслящих внутри Большого Слета сопряжена с принятием на себя определенных обязательств и правил, сдержанности, отказа от излишней резкости. Но я смотрю на это спокойно. Такие рамки, такое самосдерживание – иногда даже полезно для "оголтелых оппозиционеров", потому что это не только осторожность по отношению к Горкому, а вместе с тем – и мудрая сдержанность и терпимость по отношению к другой, неоппозиционной части КСП, к большинству Большого слета. КСП до раскола – это очень полезная школа сосуществования людей разных взглядов. А научиться такому способу жизни, такой терпимости и свободе мнений – это самое главное, если ставишь своим идеалом не общество какой-либо одной (неважно какой) идеологии, а свободное общество многих людей и взглядов.

Теперь, после раскола и будущего оттока оппозиционных участников, у Большого слета и его руководителей отнят главный довод защиты против усиления идеологического нажима и цензуры Горкома. Раньше лидеры говорили горкомовцам: "Отцы, не надо пережимать палку, народ разбежится" – и "отцы" закрывали на многое свои правоверные глаза и уши. Теперь же "инакомыслящие" сами "разбежались", можно оставшихся прижать покрепче и организовать верную линию. Так что факт раскола можно рассматривать как невольный факт предательства Большого слета.

Возможно, агония Большого слета будет длительной. Возможно, ее вообще не будет, если в нем возродится вновь оппозиционное крыло. Возможно, это будет не скоро и не сразу – в силу инерционности в мышлении горкомовцев и инерционности масс. И все же опасность агонии очень велика. Отсутствие оппозиционности на слете и усиливающийся контроль "Горкома", сперва на главной сцене, а потом на кустах, сделают свое дело – подорвут популярность слета и вызовут упадок.

Ты скажешь: "Ну и пусть! Тем лучше – КСП возродится на обновленной, сплошь радикальной и оппозиционной основе "мини-слетов".

Однако случится ли это? Если мини-слеты будут придерживаться прежних принципов КСП – терпимости и разнообразия, внешней лояльности и умеренной оппозиционности, то, возможно, возникнут две организации КСП, в равной степени лавирующие между давлением органов и популярностью участников. Но ты, видимо, стремишься не к повторению компромисса с Горкомом, а к резкому размежеванию с ним и противостоянию ему, опираясь на силу и защиту общественного мнения.

Я не буду сейчас разбирать шансы на успех этой тактики и вычислять сроки, в которые разгневанные власти решатся-таки на грубое закрытие "левых" мини-слетов, на репрессии. История деятельности советских инакомыслящих в последние годы показала действенность мирового общественного мнения. Наверное, таким образом можно существовать. Только очень и очень трудно. И потому весь вопрос – ради чего?

Я хочу обратить твое внимание на различие между осуществлением права на информацию о злоупотреблениях властей и нарушениях прав человека – здесь без открытого конфликта и жертвенности не обойтись, и между осуществлением права на свободу творчества – где, прежде всего, необходима спокойная обстановка и некоторая устраненность, удаленность от борьбы. Возьми в пример судьбу ак.Сахарова А.Д. – он осуществляет право открытой оппозиции властям и защищает права других людей, но вместе с тем он подрывает, жертвует личной свободой собственного научного творчества. Видимо, последнее он осуществлял в гораздо большей степени до 1968 года, чем сегодня.

Так вот, мне кажется, что у отколовшихся оппозиционных групп КСП в будущем не хватит ни сил, ни времени, ни желания для свободного и полнокровного творчества – все будет занято противостоянием, борьбой с внешним давлением, организационностью. Но усиление оппозиционной деятельности будет порождать усиление внешнего давления и т.д. Порочный круг до неизбежного разрыва.

Усиление элемента смелости" и резкости в выступлениях мини-слета вначале увеличивает их популярность, ибо мы все, простые советские люди, очень падки до откровенной и резкой критики своих властей и готовы слушать ее с радостью, надеясь, что если ее говорят в микрофон столь открыто, значит, это ему уже "позволено", что сверху идут "послабления". Однако, как только выясняется, что начальство ничего этого не позволяло и что за исполнение и за "слушание" крамолы последует неизбежно кара – то мы очень быстро трезвеем, проклиная втянувшего нас в эту "авантюру". И не случайно смелые песни Российского принимали на "ура" зеленая молодежь и несведущие туристы, но с осторожностью или даже враждебностью встречали "мытые" и "тертые" аудитории старых групп КСП. Популярность, вызванная резкой оппозиционностью выступлений – временная и очень ненадежная. Она обречена на исчезновение при первом же нажиме на самих зрителей. На этом долговременной программы выступлений не построишь, свободного театра не создашь.

Курс на культивирование в своих выступлениях голой оппозиционности в угоду ли своим радикальным чувствам или в погоне за временной известностью – на мой взгляд, гибельный путь. Но что еще важнее – это неправильный путь.

Он раскалывает людей, усиливает антагонизм молодежи и Горкома, усиливает борьбу ради самой борьбы и, следовательно, усиливает ответные репрессии – вместо объединения, сотрудничества всех разномыслящих (включая работников Горкома, конечно). На деле этот путь способствует будущим антагонизмам и последующей диктатуре, закрывая возможность медленного и трудного, но единственно возможного и реального строительства общества разных и взаимоуважающих друг друга людей.

Нельзя, нельзя быть инициаторами раскола! Не только формального, но и по существу. Пойми меня правильно. Я не против смелости в выступлениях – вплоть до самых запретных тем, вроде новочеркасской истории. Но только пусть эти песни и вещи будут проникнуты действительной болью и страданием, действительно глубиной мысли и ответственностью за сказанные слова. Ибо смелость нужна не только для выступающего, но и для слушателей – и автор обязан думать не только о своей личной безопасности и будущем, но и о безопасности слушателей, об отсутствии у себя права нарушать их единство с остальным обществом и властями просто так.

Я – слушатель. Хочу знать всю правду, но не ценой своего будущего. Я готов пойти на некоторый риск, если мне сообщат очень важную и значительную правду, а рисковать по пустякам – не надо. И тем более недопустимо раздувать оппозиционность из-за желания добиться известности, как это, видимо, происходит у Российского. Я в целом согласен на смелость песен Галича только потому, что у него есть глубокое и важное для меня содержание. А если же петь "под Галича", резко усиливая его ругательность и "опасность" за счет богатства содержания, то зачем мне нужно все это слушать? – Какой смысл?

(Конечно, все это я пишу тебе в расчете на то, что в главном мы являемся единомышленниками, что нас привлекает общество с обеспеченными гражданскими правами и строгой законностью, что нам обоим противны насильственные, рр-революционные или экстремистско-пропагандистские способы действий.)

И, наконец, раздувание оппозиционности, как уже говорилось, мешает самому творчеству, снижает его уровень. Мини-слет 23 мая подтверждает это. Все выступления были достаточно слабы, кроме случайно затесавшегося "Последнего шанса". О Российском я уже говорил, Алику Мирзояну, видимо, тоже некогда расширять свой репертуар, а центральная вещь программы "Кампанелла", как ты сам знаешь, не дошла, не захватила зрителя. Единственный ее результат – протесты в защиту Кампанеллы можно было перевести в хорошую дискуссию, в ходе которой можно было бы доказать и довести до аудитории содержание твоей вещи. Но дискуссия была загашена тобой самим… Я знаю, ты сожалел о своей несдержанности, но, думаю, что твой порыв очень понятен и даже неизбежен. В том состоянии экзальтированной оппозиционности, в котором ты сейчас находишься, все прочие люди, его не разделяющие, тебе кажутся трусливыми предателями, вызывают инстинктивное отвращение (так мне видится). Даже те немногие, которые пришли на мини-слет, даже они кажутся тебе лишь обывателями, не желающими рисковать. А все их доводы-возражения кажутся тебе невыносимым лицемерием людей, обеспокоенных лишь сохранением своей шкуры и сытости. Может, ты сам это не сознаешь, но сейчас ты презираешь даже собственных зрителей, если они не столь же радикальны, если они не согласны рисковать с тобой в равной степени принятием крайних убеждений. Сама логика радикальных действий ведет тебя к нетерпимости. Вот почему я совсем не удивился ходу дискуссии по "Кампанелле".

Я уже говорил тебе свое мнение по отношению к затронутой крайне важной и большой теме: гибельности революционного и коммунистического прожектерства, закономерность при насильственных методах перехода благородных идеалов в террор и деспотизм. Прекрасный разбор подобной темы (помнишь строку у Галича: "А бойтесь только того, кто скажет: я знаю, как надо") можно встретить, например, в книге М.Симашко "Маздак" (история знаменитого коммунистического движения "маздакидов" в Персии 4-5 веков). Но этого у тебя нет. Вместо серьезного и страстного разбора получились надрыв и ерничанье.

Подытожу сказанное:

1. В КСП начался раскол. Пока еще он мало заметен и последствия выявятся не сразу. Но они очень вероятны и очень неблагоприятны, как для Большого слета (отдать его на съедение Горкому и умирание), так и отколовшихся.

2. Пока раскол наметился, в основном, по идеологическому признаку. Но это означает победу нетерпимости с обеих сторон. Оппозиционная часть может надеяться на привлечение к себе людей на собственную платформу, а Горком резонно будет надеяться на то, что КСП, очистившийся от "диссидентов", будет много легче привести к знаменателю "правильной линии".

3. Наметившееся усиление резкости и оппозиционности на мини-слетах в поисках популярности и известности, а не по веским этическим или эстетическим соображениям, неизбежно ведет к вырождению мини-слетов, к политиканству и распаду – то ли под давлением органов, то ли оттоком участников из-за роста творческого бессилия выступлений.

4. Путь на раскол и эскалацию оппозиционности во что бы то ни стало – вреден для демократического будущего страны, противоречит перспективам ее революционного развития. Более скромный и трудный путь компромисса, одновременного удовлетворения требований и своей совести, и сосуществования с Горкомом и большинством КСП – путь, на котором успеха можно достичь с помощью действительных творческих удач – на мой взгляд, единственно полезен и перспективен.

Вот, кажется, и все, что хотел тебе сказать. Извини, если был резок – ведь тема важная. Тебе сейчас многое надо решать. И я буду рад, если своей откровенностью хоть немного смогу помочь.

Может это в порядке вещей, что мыслящий человек не имеет единомышленников – могут совпасть один-несколько секторов мировоззрения и только. Даже в диссидентской среде, куда Витя тянулся всей душой, его мысли редко встречали “горячий приём”. Так, манипуляции, проделанные с его предложениями об изменении нашей Конституции, доставили ему массу огорчений. А.Д.Сахаров передал их П.Г.Григоренко, который собирал подобные письма в бюллетень “Вокруг проекта Конституции СССР”. Витины предложения претерпели довольно значительную цензуру (без согласования с ним), и он написал резкое письмо составителям бюллетеня.