41. Бессонову В.А. – моему первому учителю в экономике,1971 г.

Уважаемый Вячеслав Алексеевич! Заранее извиняюсь за непрошеную критику Вашей работы по определению перспективных цен на цветные металлы. Мало того, я очень боюсь, что откровенная и потому резкая критика окажется неконструктивной, породит между нами не взаимопонимание, а отчуждение, т.е. приведет к противоположным результатам. Тем не менее, я рискую нашими хорошими отношениями, потому что откровенность мне кажется единственным шансом убедить Вас в важности нашей работы и использовать Ваш громадный опыт и знания. Сегодня мне они кажутся совершенно необходимыми для успеха дела.

Понятно, что в Вашей работе меня волнует и возмущает, прежде всего и только, аргументация против методики образования "цен оптимального плана", изложенной в работе ЦЭМИ "Исходные положения методики экономической оценки природных ресурсов", 1970 г.), ибо методика определения перспективных цен есть одновременно и методика определения будущих потребностей, а Ваши аргументы направлены против нашей работы. Конечно, мои контрвозражения могут быть ошибочными, а главное – неправильно толковать даже саму методику ЦЭМИ, поскольку письмо это пишется на свой страх и риск и носит личный характер, но все же я надеюсь по главным вопросам быть правым.

Прежде всего, я хочу возразить против Ваших чрезмерно частых ссылок на Маркса. По Вашим представлениям это должно доказать "марксистский характер" Вашей работы – и естественно, это делается в укор оппонентам, которые якобы грешат "субъективизмом, идеализмом и пр." Но Вы прекрасно знаете, Вячеслав Алексеевич, что цитатничество – это еще далеко не марксизм, а, как правило, наоборот. Имея в виду именно такие ситуации, Маркс недвусмысленно заявил, что уж он-то ни в коем случае "не марксист". Признавая это, Вы для себя делаете исключение, поскольку надеетесь, что именно Ваши цитаты – самые правильные и больше всего соответствуют духу марксизма. Но история нас давно уже убедила, что благими намерениями вымощена дорога в ад, что каждый (или почти каждый) начетчик искренне убежден в правильности своего толкования, хотя на деле уже давно стоит на догматической дорожке.

А ведь уже Ленин подсказал метод правильного использования учения Маркса, сказав, что оно всесильно, потому что верно. В этом, в верности жизни, в истинности – и заключается правильное понимание марксизма. Только в этом, а не в количестве цитат. И если, допустим, я докажу истинность своих утверждений и их практическую ценность для современной практики, то будьте уверены – даже не приведя ни одной цитаты из сочинений Маркса, я окажусь истинным марксистом в противоположность догматику, пересказывающему сотни цитат в защиту уже отвергнутых жизнью положений. А дело не только в том, что Маркс совсем не решил все проблемы за нас в своих трудах, чтобы можно было их решать только цитатами (можно себе представить, как бы он язвительно высмеял любого, кто предположил бы, что через сто с лишним лет люди развитого социалистического общества будут все свои научные споры решать лишь с помощью ссылок на его произведения), а дело в том, что мы все выросли на марксизме, в духе его учения, и пользуемся его плодами, и этого достаточно, чтобы, следуя научной истине, тем самым следовать марксизму! Но всякий раз, когда начинают проверять, соответствует ли вновь добытая научная истина марксизму, обнаруживается исковое соответствие. Что касается работ экономистов школы оптимального планирования, их принадлежность к марксизму уже давно и убедительно показана. И в этом мне не нужно повторяться, ибо всякий, имеющий уши, да услышит. Достаточно лишь сослаться на работы Н.Я.Петракова.

Ну вот, а теперь, после того, как я разрядил свою обиду, можно приступить к делу. И начать прямо с Вашего главного обвинения: "Предельные цены никак не выражают уровня будущих общественно-экономических затрат". Но чем Вы обосновываете это обвинение? – Одной лишь фразой о подмене "глубокого объективного анализа в конкретных условиях прогнозируемого периода - чисто счетными операциями с весьма случайными величинами современных условий замены цветных металлов другими материалами" (с. 15). Вот и все. Однако эта фраза, даже подкрепленная неуместной ссылкой на ленинское требование конкретности исторического анализа, так и остается совершенно бездоказательной фразой.

Давайте сначала разберем, что Вы понимаете под "общественно-необходимыми затратами". Базируясь на известном определении стоимости товара как "меры заключающегося в товаре общественно необходимого труда", Вы резко протестуете против попыток определения стоимости как суммы среднеотраслевых издержек производства товара и среднеотраслевой прибыли и подчеркиваете, что "отправным положением этой оценки являются: 1) оценка общественных потребностей в продукции этих отраслей (т.е. будущего спроса) и 2) оценка возможностей их реального удовлетворения (т.е. будущего удовлетворения), создающие возможности определения будущих общественно-необходимых замыкающих затрат" (с.4). Далее, раскрывая это положение применительно к оценкам минерального сырья и их месторождений, Вы справедливо указываете, что 1) в условиях капитализма эти оценки определяются "рыночной стоимостью получаемой продукции, соответствующей общественной потребности в ней (по средним рыночным ценам за длительный период с учетом их возможных изменений в будущем и фактора риска)"; 2) во взаимоотношениях между социал.странами СЭВ оценки определяются на базе динамики мировых цен, "очищенных от вредного влияния конъюнктурных факторов"; 3) соотношения цен в СССР не должны значительно отличаться от соотношения цен на эти металлы на мировом рынке" (с.12).

Подводя итог этим трем указаниям, я фиксирую нечто общее – необходимость ориентироваться на цены мирового рынка.

Очевидно, что здесь и Ваша, и моя точки зрения совпадают: единственно правильными и, след., марксистскими ценами, отражающими в себе стоимость продукции, являются цены мирового рынка, определенные в результате уравнения спроса и предложения. И действительно, когда Маркс изучал цены и их внутреннюю суть – стоимость, он совсем не ставил задачи конструирования каких-либо особых, не рыночных цен, а исследовал конкретный механизм образования цен и определения их через стоимости. И если сегодня мы утверждаем необходимость использования товарно-денежных отношений в социалистической экономике, то с точки зрения марксистской политэкономии совершенно необходимо использование присущих этим отношениям "правильных”, изученных Марксом цен, обеспечивающих равенство спроса и предложения. Других правильных цен, кроме как определенных равенством спроса и предложения на рынке или в условиях социализма – в математической модели – нет. И только эти цены соответствуют марксистской теории. А если утверждать обратное, т.е. что рыночные цены противоречат марксистской теории трудовой стоимости или теории цен производства, то есть, что Маркс ошибался в своем анализе , то уж большего антимарксизма мне трудно представить.

Чтобы доказать, что все вышесказанное не является лишь моей позицией, сошлюсь на следующее: "К.Маркс ставил задачу вскрыть внутренний закон движения цен, но этот закон отнюдь не призван подменить внешние формы своего проявления. Исходная точка анализа Маркса – рыночная цена, а конечная – общественно необходимые затраты труда. Однако, найдя объективную основу цены, Маркс отнюдь не призывает к установлению "правильных" рыночных цен, т.е. цен в соответствии со стоимостью. Эта идея занимала умы мелкобуржуазных экономистов и никогда не имела ничего общего с марксизмом… Зафиксировав расхождение с буржуазными субъективными теориями ценообразования, Маркс и не думает отказываться от рыночный цены как специфической количественной и качественной определенности. Наоборот, она появляется в "Капитале" всякий раз, когда речь идет о конкретных условиях воспроизводства, об отражении возникающих при капитализме диспропорций" (Н.Я.Петраков. Некоторые аспекты дискуссии об экономических методах хозяйствования. М., 1966, с. 52).

Как известно, в наших условиях рынок на металлы, а вместе с ним и рыночное ценообразование, отсутствует. Поэтому возникает необходимость: ориентироваться на информацию об изменениях мировых цен, а главное, научиться экономико-математическим (как Вы говорите "счетным") путем конструировать "рыночные цены", правильнее – цены оптимального плана. Всем известно, что это грандиозная задача. Эту грандиозность понимал еще Маркс, когда писал о "всеохватывающей бухгалтерии" будущего социалистического общества, способной не только заменить все информационное богатство обычного рынка, но и значительно его превзойти. Нам еще очень далеко до осуществления этого идеала, но экономико-математическая школа хоть приступает к его осуществлению, что составляет – скажу без боязни ложного пафоса – немалую гордость для меня как участника этих начинаний.

Но, к сожалению, именно по этому пункту я вынужден зафиксировать наше основное с Вами расхождение. Вы – против! Против математического моделирования рыночных цен (хотя за ориентирование на мировой рынок), против определения цен оптимального плана, а еще конкретнее – Вы против любых "чисто-счетных операций с весьма случайными величинами современных условий замен…". Вы – против "непосильных затрат сил, средств и времени на сбор и первичную обработку огромного количества информации" и т.д. Начав же этот поход "против", Вы уже не можете остановиться и начинаете противоречить самому себе. Так, на с. 15, почему-то ссылаясь на Энгельса, Вы становитесь против определения цен спросом и предложением (понятно, что Энгельс здесь высказывался не против рыночного ценообразования, а лишь против его субъективно-идеал. интерпретации).

Откуда же взялась такая непоследовательность и такая неприязнь к "счетным операциям"? – Этого я не знаю, но могу предположить, что главная причина – в необходимости "непосильной траты средств и времени на сбор информации". Я совсем не склонен отмахиваться от этого аргумента, мало того – он мне кажется наиважнейшим и действительно указывающим на обстоятельство, способное обречь нашу работу на неудачу. Но ведь Вы-то как раз не поднимаете этот аргумент на принципиальную высоту, приводите его как бы между прочим, походя, пытаясь, напротив, доказать недоказуемое – неправильность теории оптимального ценообразования.

Однако вернемся к Вашему основному аргументу. Вот я гляжу на с.34 критикуемых Вами "Исходных положений" ЦЭМИ и недоумеваю: "Как можно было написать, что предельные цены "не выражают уровня будущих общ.-необходимых затрат"? – глядя на формулы равенства замыкающих затрат на прирост ресурсов металла и предельной цены (экономического эффекта потребления этого металла в замыкающей сфере потребления), конечно, при условии недефицитности в будущем этих ресурсов? А чуть ниже, в конце страницы, сказано буквально следующее: "При невозможности применить для приближенного расчета замыкающих затрат метод предельных цен (отсутствие необходимой информации, ненадежность экономической оценки материалов-заменителей), допускается определение замыкающих затрат исходя из предстоящих затрат на производство данной продукции на предприятиях, хозяйствующих в наименее благоприятных горно-геологических условиях или исходя из оценки этой продукции во внешнеторговых операциях (мировых цен)".

В этих словах коротко, но достаточно полно описана Ваша позиция, Вячеслав Алексеевич, изложен тот приближенный метод, пользуясь которым Вы провели очень полезную и нужную работу по определение перспективных цен на медь, цинк и свинец. Провели – и это очень хорошо, но почему же считать эти результаты – венцом творения, пределом сил человеческих, "их же не прейдешь"? Почему же нельзя стремиться к более полному моделированию рыночных цен?

Но такая позиция остановки в исследованиях и запретительства приводит Вас невольно к нехорошим вещам.

Одну из них я уже отметил: в квазимарксистском рвении Вы перешли с позиций цен, определяемых равенством спроса и предложения – на позиции "затратных цен" (даже учитывая, что это не просто среднеотраслевые затраты, а затраты будущих предприятий в наихудших условиях – все равно это уступка умирающему эконом.догматизму). Но ведь затратные – идеальные, абстрактные цены (количественно равные стоимости) – могут существовать только при условии равенства спроса и предложения, только при полном отсутствии дефицитности или избыточности продукции. На деле таких условий в нашем, да и в любом хозяйстве, не бывает. Особенно для дефицитных меди, свинца и цинка. Кстати, именно поэтому цены, определенные Вами, Вячеслав Алексеевич, видимо, будут отличаться от оптимальных, т.е. будут недостаточно правильными. Ваша ссылка на Маркса для обоснования правильности своих цен в случае, если "спрос преобладает хотя бы незначительно", видимо, есть результат простого недоразумения: надо сказать, если спрос только незначительно отличается от предложения.

Но чтобы выяснить общую порочность позиции затратных цен, мне лучше сослаться на уже цитированную книгу Н.Я.Петракова: "Нет необходимости доказывать, что в марксовом анализе стоимость, равно как и цена производства, количественно могут совпадать с рыночной ценой только в условиях полной пропорциональности. Как только нарушается оптимальное распределение обществ.труда между отраслями народного хозяйства, рыночная цена отклоняется от общественно необходимого уровня и начинается соответствующий перелив ресурсов между отраслями. В плановом хозяйстве этот объективный процесс должен моделироваться планирующими органами". …"Экономически обоснованные цены должны быть увязаны с задачами развития плановой экономики, служа активным экономическим средством реализации плана. Установление же "идеальных" цен для "неидеального" хозяйства есть фикция как с точки зрения теории, так и практики хозяйствования". (с. 54).

Еще более рельефно порочность таких, якобы марксистских, идеально затратных цен показана в статье ак.Н.П.Федоренко "Научно-техническая революция и управление", опубликованной в журнале "Новый мир", № 10, 1970 г.: "Очень трудно, но в идеале мы должны были бы каждое хоз.решение оценивать с той точки зрения, насколько оно способствует максимальному удовлетворению потребностей. Это означает, что потребительские блага при социализме должны сравниваться друг с другом по их общественной полезности. Представляется, что именно это предвидел Энгельс, когда писал в "Анти-Дюринге", что в будущем обществе "план будет определяться, в конечном счете, взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда". И лишь тогда появится действительно возможность сопоставлять действительно объективно затраты труда и их результаты.

А это означает возможность выявлять общественно-оправданные затраты на тот или иной продукт. Мне хотелось бы подчеркнуть значение понятия "общественно-оправданные затраты". Вся система оценки производимой продукции строится сейчас по так называемому затратному принципу. Грубо говоря, чем больше затрачено средств на производство того или иного продукта, тем выше его цена. Значит, сопоставляются не полезные эффекты с необходимыми количествами труда, а затраты сами по себе. Отсюда абсурдная ситуация: больше затрат, больше (так полагают) и результат, что наносит огромный ущерб экономике.

…Многие плановые работники привыкли и на сегодняшний день мыслить лишь категориями затрат, более или менее хорошо научились их считать, но теряются при попытках оценить результаты, поскольку методы исчисления общественной полезности пока не созданы.

Однако для меня самое печальное и важное следствие "отступничества" от оптимального ценообразования заключается в Вашем отказе от методики оптимального планирования потребления продукции. Вы признаете только прогнозирование объема и структуры потребления. Всякие же попытки расчета экономической эффективности потребления, например, взаимозаменяемых материалов, отвергается Вами сходу. Отвергается сама идея о связи спроса и предложения, производства и потребления. Отвергается основное положение о том, что сам размер замыкающих затрат (т.е. перспективная цена в случае сбалансированности хозяйства) определяет замыкающую сферу потребления продукта, а вместе с тем – и полный объем всего потребления. Отказываться от планирования экономически обоснованного потребления металла – значит, обрекать себя на заведомую неточность, ошибку. Современное производство немыслимо без взаимозаменяемой продукции и материалов, весь технический прогресс выражается в заменах традиционных продуктов – новыми, все экономические связи являются достаточно прочными, только если дефицитную продукцию можно чем-либо заменить – но, тем не менее, Вы считаете области потребления, где могут использоваться несколько материалов – узкими, нехарактерными, ненадежными и т.д. Я понимаю, что пока на Ваши фразы отвечаю тоже фразами, но, тем не менее, надеюсь доказать, что, напротив, почти не существует областей потребления, где бы какой-либо материал был безусловным монополистом, даже если брать традиционные медь, свинец, цинк, не говоря уже об алюминии и магнии, вольфраме и молибдене.

Подозреваю, что Вы просто искусственно заужаете области замен материалов. Об этом свидетельствует Ваше положение о том, что "к сферам "условного спроса" нельзя отнести сферы, где медь, цинк, свинец уже заменены менее дефицитными и более дешевыми металлами и неметаллическими материалами". Оно мне кажется совершенно неверным, в силу того, что понятия "менее дефицитные" и "более дешевые" – не абсолютные по величине, а прямо зависят от производства, от его развития и размещения. И Вам прекрасно известны, Вячеслав Алексеевич, многочисленные примеры "обратных" замен: достаточно упомянуть магний и алюминий, никель и кобальт, вольфрам и молибден. Даже примеры алюминиевого и медного провода в машиностроении или свинца и никеля в аккумуляторах могут служить примерами обратного движения. Но главное не в этих примерах.

Замены почти никогда не проходят сразу и полностью. Это действительно сложный технико-экономический процесс, длящийся долгие года. Но, как правило, новый материал вытесняет прежний из данной сферы потребления не на все 100%, а останавливается в положении устойчивого равновесия на более низком проценте. Несмотря на успешную конкуренцию пластмасс со свинцом в оболочке кабеля, за последним остается какой-то процент прежнего спроса. На чем же зиждется это равновесие? От чего зависит величина этого процента? – Это можно узнать только в ходе экономического расчета, только в ходе сравнения экономического эффекта от потребления этих материалов и издержек их производства.

Конечно, если считать, что все крупные замены материалов происходят в промышленности только в силу выполнения постановлений руководящих органов, то рассчитывать и оптимизировать действительно нечего. Но такое мнение – простой пережиток административного стиля планирования и управления, потери от которого прекрасно Вам известны. Именно для того, чтобы эти постановления были действительно полезны и выполнимы, необходимо, чтобы плановые органы (и мы с Вами в том числе), точно и глубоко их обосновывали и рассчитывали; оптимизировали, временно отвлекаясь от любых соображений, кроме сравнения экономического эффекта в потреблении и издержек в производстве.

К подобным же отговоркам я отношу и Ваши возражения против замен типа следующих: "Внедрение экономически эффективных заменителей задерживается или ставится под вопрос отсутствием производства их в нужных количествах и требуемого качества" или "определенную роль в сфере "условного спроса" играют факторы экономического принуждения"… Совершенно ясно, что при расчете замен надо учитывать и производственные возможности заменителей, и внеэкономические факторы. Более серьезным мне кажется возражение о том, что "разница в приведенных затратах заменителей и цветных металлов не выражает еще всего чрезвычайно сложного комплекса условий, которые определяют применение металлов и их заменителей… экономическая оценка замен не является надежной".

Действительно, приведенные затраты в производстве, так же как экономический эффект в потреблении, которые выдвигается в программе наших работ – всего не выражает. Но другого, более полного, пока нет, приходится пользоваться этим. Однако, вместо того, чтобы сделать вывод о необходимости совершенствования этих показателей, чтобы уточнить экономические расчеты на их основе, Вы делаете вывод о необходимости отказаться от любых экономических расчетов! Действительно, соломоново решение! Нельзя и баста!

Подведя итоги данного разговора, хочется сказать: да, картина заменителей, действительно, вечно меняющаяся, ибо только в ней отражается движение и развитие промышленных материалов, их живая и прогрессирующая жизнь, но я до сих пор недоумеваю, как можно отказывать себе в праве на ее изучение. Понятно, что можно испугаться трудностей сбора информации и ее анализа, но как можно обговаривать любые попытки такого анализа, как немарксистские, ненаучные ("в картине заменителей не может быть закономерной основы"), зачем занимать позиции ретроградства и запретительства?

В настоящее время экономическая наука, особенно школа оптимального планирования, не может обойтись без анализа меняющейся картины заменителей, без анализа соотношений спроса и предложения, потребления и производства. Она не может без этого обойтись потому, что вплотную подошла к задаче математического исчисления цен оптимального плана, аналогичных рыночным ценам, в которых, по Марксу, и отражается стоимость товаров. Смысл этого исчисления заключается в математическом сравнении спроса и предложения, моделировании рыночной игры, но очищенной от вредных влияний капиталистической конъюнктуры, игры, подчиненной лишь экономическим и математическим законам и достижению цели максимума народно-хозяйственного эффекта.

Но для осуществления такой "игры-сравнения" как в жизни, так и в математической модели, необходимо иметь набор вариантов для выбора – как для спроса (потребления), так и для предложения (производства). И конечно, необходимо иметь шкалы оценок этих вариантов – экономическая объективность (полезность) – для потребления, и приведенные затраты – для производства. Только при наличии таких данных можно в математической игре-процессе решения задачи найти равновесие оптимального плана потребления и оптимального плана производства; равновесие, обозначенное оптимальными ценами.

Конечно, ценность оптимального планирования особенно велика для ближнего, недолгосрочного планирования, с увеличением срока планирования надежность оптимальности и, след., ценность оптимального подхода падает, ввиду неопределенностей факторов технического прогресса. По-видимому, можно даже подсчитать срок, выше которого использование методов оптимального планирования не имеет смысла и должно быть заменено обычным, "ручным" прогнозированием. Но, во-первых, мы ведь занимаемся не только долгосрочным планированием, а, во-вторых, имея действующую модель оптимального плана, можно постоянно пересчитывать планы в зависимости от появления новых вариантов потребления и производства. В этом почти автоматическом пересчете и будет состоять выполнение марксистского требования "о связи между количеством общественно необходимого времени и размерами общественной потребности в продукции". (с.2 Вашей работы).

Вячеслав Алексеевич, я кончаю. Поймите меня правильно – это была не только ругань, хотя я и постарался отплатить Вам сторицей. Это – еще раз предложение совместно работать, еще одна попытка выработать одну идейную основу для работы. В конце концов, я сам глубоко не уверен в том, что сегодня можно справиться с задачей оптимизации потребления цветных металлов. Вполне возможно, что мне придется отступить от принципов и делать "попроще", следуя в фарватере привычной практики. Возможно, придется придти к разбитому корыту, но прежде хочется сделать все возможное, чтобы этого избежать, сделать все, как надо. Быть не по месту работы, а по результату – участником решения большой народно-хоз.задачи – оптимизации потребления. И я до сих пор не понимаю, почему Вы отказываетесь от этой великолепной возможности. 8.10.1971.

Ломовая работа над диссертацией (спустя два года, в мае1973 г., он успешно прошёл предзащиту, а мне понадобилось на эту инстанцию шесть лет) не забивала его общественной активности, выкраивалось даже время на чтение , рецензии и свой самиздат