| предыдущая | оглавление | следующая |
Уважаемый товарищ Лем! Позвольте, прежде всего, поблагодарить Вас за прекрасные книги, чтение которых всегда доставляло мне огромное удовольствие.
С большим интересом я прочел и Вашу статью "Безопасна ли техника без опасности" в “Литературной газете “ от 26 октября 1965г. и ответ на нее тов.Андреева. На мой взгляд, Вы поднимаете очень интересный вопрос, хотя и не даёте сами ответ на него. Думаю, что в статье тов.Андреева также нет нового ответа, кроме выражения уверенности, что не нам, "первобытным" амебам судить о далеком будущем. Такой ответ меня никак удовлетворить не может. Ваш вопрос требует более серьезного ответа.
Да, проблема, которая поднята в Вашей статье, вполне реально встает перед человечеством как проблема его ближнего будущего. Обычная формулировка подобных вопросов звучит так: Каковы последствия автоматизации? Насколько далеко пойдет технический прогресс в деле замены человеческого труда машинным? Превзойдет ли будущая машина все производственные способности человека? Перед людьми встает задача переосмысления своих привычных отношений с техникой, задача переосмысления своей роли в производстве. С одной стороны, в каждом почти человеке обществом глубоко воспитано убеждение, что производственный труд – дело чести, славы, доблести и геройства, а с другой стороны – анализ современного развития общества убеждает в том, что доля человека в производственной деятельности все время уменьшается, рабочий день уменьшается и неизбежен день, когда человек со своими ограниченными (биологическими рамками) способностями будет просто лишним на производстве, как излишни сейчас станки дореволюционного времени. Думаю, не ошибусь, если выражу уверенность, что большинство читателей к такому выводу еще не пришло (что видно хотя бы на примере Андреева). И потому считаю очень ценным, что Вы, придя к выводу о неизбежности полной автоматизации производства, о неизбежности ликвидации обязательного производственного труда, выступили с развитием своих взглядов перед широким читателем.
Я уверен, что многие люди просто не задумаются над Вашим вопросом, ибо не признают его необходимости, его реальности, сочтут за прихоть фантаста, ответят так: "Этого быть не может". Но отвечать так – значит просто не учитывать закономерностей развития общества.
Я имею в виду, прежде всего, закон неуклонного повышения производительности труда. Маркс этот закон выражал в виде повышения органического строения капитала или уменьшения отношения переменного капитала к постоянному V/C/ То же самое можно выразить в виде закона вытеснения человека из производства машиной.
ОтношениеV/C неуклонно уменьшается. Это экономический закон. Но для фантаста интересно проанализировать, что будет с этим отношением в течение времени, ибо можно без преувеличения сказать, что от этого зависит облик будущего общества. Если подходить математически, то тут возможны три варианта:
1) На каком-то этапе V/C становится постоянным, что вполне соответствует ходячим представлениям о том, что коммунизм – это совокупность заводов с автоматическими линиями, с операторами и наладчиками, с конструкторами и исследователями, т.е. идеал современного производства выдается за вечный в будущем образец. Тем самым отвергается фактически технический прогресс, что неприемлемо.
2) Отношение V/C с течением времени уменьшается, но не достигает никогда нуля. Воззрение это довольно последовательно, удовлетворяет многих людей, но является несостоятельным, поскольку: во-первых, оно основано на убеждении, что невозможно создать устройство, способное заменить человека в производственной деятельности, что человек будет всегда совершеннее любой машины; во-вторых, вечное сохранение труда в производстве продуктов означает, что им всегда будет присуще такое свойство, как стоимость (количество вложенного труда); что сохранится всегда необходимость в сравнении продуктов по их стоимости и т.д., что сохранится навечно, следовательно, товарное производство, социализм и даже, возможно, капитализм. Именно так представляют будущее защитники капитализма.
3) Неизбежно наступление времени, когда отношение V/C сведется к нулю. Это будет означать, что труд человека во всем производстве станет невыгодным, что продукция потеряет свою стоимость и будет столь же доступной для человека, как сейчас вода и воздух, что исчезнет товарное производство и утвердится принцип потребления материальных благ по потребности, что останется только работа по склонности, как радость, как спорт, как средство самовоспитания и гармоничного развития личности.
Закономерно встает вопрос: "А не деградируют ли люди в условиях этого полного благополучия, не будут ли они предаваться безделью, не превратятся ли наши потомки в Обломовых?"
Чтобы ответить на этот вопрос, следует присмотреться к процессам, протекающим в реальной жизни. Писатель Уэллс считал неизбежным вырождение человека в результате все большего применения машин, механизации труда и в итоге - превращения всего производительного труда человека в умственный. В его романах человек превращается в один мозг. Органы же физического труда (руки и ноги) атрофируются за ненадобностью. Вполне естественно, что Уэллс в то время мог видеть только одну тенденцию действительности – замену машинами физического труда, а вторую тенденцию – замену машинами умственного труда – он не мог видеть, поскольку из-за отсутствия кибернетики она была в зачаточном состоянии. Если следовать логике Уэллса, нам, осведомленным в успехах кибернетики, придется говорить не только о ликвидации ненужных рук и ног, но и об исчезновении за ненадобностью головы, как органа умственного труда, т.е. о неизбежности гибели, атрофированности человечества. Абсурд!
Уэллс не учитывал других тенденций в жизни, которые компенсировали вредное влияние замены физического труда машинным – а именно, развитие спорта. Люди обладают слишком большой жаждой жизни, и не ленивой, а полнокровной, сильной, красивой жизни, чтобы не суметь себя заставить добровольно заниматься физической работой (спортом), которая с узко производственной точки зрения считается совершенно бессмысленной, но имеет большое значение для развития гармоничного человека. Раз производство не дает возможности развернуть человеку те или иные способности, он при наличии свободного времени развертывает их в это время, притом с большей пользой для своего развития, чем мог бы он это сделать на производстве, которое несмотря на то, что оно все же сохраняет разделение труда, не может полностью сообразоваться с потребностями человека. Вытеснение умственного труда на производстве будет означать не только резкое увеличение свободного времени, но и гигантское развитие искусства, философии, добровольных научных исследований и т.д., всякого рода духовного спорта.
Фантастам при описании будущего человечества, коммунизма, следует внимательно приглядываться к афинскому обществу Древней Греции. Греки совершенно искренне считали, что рабы – не люди, а машины (говорящие орудия), занятые "низким трудом" для производства материальных ценностей, уделом же свободных являются героические подвиги, спорт, философия, науки, искусство. Конечно, греки глубоко ошибались в своем представлении о рабах, как об орудиях. Рабы – это люди, искусственно превращенные в машины, жестоко эксплуатируемые и потому готовые ежечасно на восстание, на уничтожение своих хозяев. Именно этот факт обусловил все отрицательные черты греческого общества, а впоследствии – и его гибель. Но нам интересен другой факт – привело ли освобождение греков от производственного труда, от обязанности заботиться о своих материальных потребностях к их деградации? Конечно, нет!
Именно свободное время позволило грекам развить изумительное искусство, начать науки и философию, фактически стать началом цивилизации, перехода от варварства, дикости к современности.
Почему же мы должны предполагать, что если бы греки вместо рабов получили настоящие машины, способные заботиться о них и освободить их время, то их цивилизация не развилась бы, а греки вымерли? Думается, что использование машин вместо рабов сделает прогресс в будущем коммунистическом обществе во много раз более мощным и сильным, гуманным, чем в Древней Греции.
Человек по натуре – вовсе не лентяй и не трус. Заниматься тяжелой работой он может не только на производстве, проявлять героизм – не только в сражениях. Если для нормальной жизни человечеству будет не хватать этих качеств, люди будут тяжко работать и совершать героические подвиги совершенно свободно, без всякой видимой цели (вроде производства материальных благ или защиты отечества). Да и почему надо считать, что люди могут проявлять героизм только на войне или на производстве. В спорте, в быту, в своих свободных занятиях люди проявляют зачастую гораздо больше героизма, величия духа и других прекрасных качеств. Этим летом в горах погиб мой товарищ, погиб, потому что ночью пошел на помощь к замерзающему альпинисту. Для меня это было не только первой смертью близкого человека, но и первым соприкосновением с подвигом. И этот единственный осознанный мною героический поступок произошел не на производстве, а в спорте.
Думаю, что при коммунизме подвиги, совершенно исключенные из производства, будут многочисленны в спорте, в свободной жизнедеятельности людей, ибо невозможно представить жизнь человека без подвига.
Зачем нужен альпинизм, альпинизм, связанный, несмотря ни на что, со смертельным риском? Зачем люди стремятся к подвигу, даже если это и не нужно для производства или для защиты отечества? – Пока Вы не решите этот вопрос, Вы не имеете права думать о будущем царстве свободы как о мире ленивых, пресыщенных, негероических Обломовых.
Вы говорите об абсурдности уклонения людей от машинных услуг. Но если такое уклонение необходимо для физического и морального здоровья людей, почему бы и не отказаться от этих услуг? И почему собственно сейчас люди отказываются от излишней пищи, от материальных удобств, предпочитая турпоходы? Почему Вы считаете невозможным подобное поведение для всех людей?
Ведь людям вовсе не надо, чтобы машины за них делали все: и ботинки шнуровали, и с ложечки кормили. Машины людям нужны как могущественное средство борьбы с природой, как средство производства материальных благ. Людям нужны машины для того, чтобы освободиться от производственного труда, труда обязательного, постоянного, связанного с чуждым для человеческого организма производственным ритмом, а потому труда утомительного и тяжкого для человека. Разве Вам не знаком такой парадокс: человек с увлечением собирает дома радиоприемник, и с отвращением выполняет подобную работу на производстве, поскольку он связан с конвейером, поскольку он связан с обязательностью и т.д. Машины никогда не заменят труд первого рода (человеку это ни к чему) и когда-нибудь обязательно заменят труд второго рода. И пусть в будущем радиоприемники будут совершенно бесплатны, я уверен, что всегда найдутся любители их собрать своими руками.
Останавливать все автоматы и вызывать аварии на производстве, чтобы почувствовать романтику, конечно, совершенно не имеет смысла, но ограничить услуги машин, видимо, будет иметь смысл. Я уверен, что будущее человечество будет гораздо ближе к природе, лучше знать ее, чем сейчас, что оно в некотором роде, возможно, вернется к жизни кроманьонцев, и в то же время оно необычайно разовьет свои умственные способности, свой художественный вкус, т.е. все лучшие черты городской жизни, которая уже давно стала второй натурой человека. Свободное время преобразует человека! Если все исследования космоса, микромира и др. явлений природы, необходимые для дальнейшего развития материальной базы человечества и распространения человечества вширь, будут производиться машинами, то общее философское осмысление полученных результатов, видимо, будет занимать у человека большое количество времени. Об обществе будущего можно много размышлять, и, тем не менее, еще больше останется вопросов, но в одном я уверен: человечество никогда не покончит с собой самоубийством, у него всегда хватит и физических, и моральных сил преодолеть все затруднения (даже такие, как "Как обойтись без затруднений"), среди людей всегда будут герои, человечество никогда не будет жить без опасности, пусть, с Вашей точки зрения, и искусственных.
| предыдущая | оглавление | следующая |
