| предыдущая | оглавление | следующая |
Приехав из Коломны, я оформился на завод МТЗ в качестве инженера и познакомился с комсомольским секретарем В.Коренковым и его соратниками, воодушевлёнными стремлением издавать культурную стенгазету при содействии журналиста «Комсомольской правды» А.А. Яковлева. Анатолий Афанасьевич горел желанием просвещать детей, живущим в призаводских кварталах
Возобновились наши путешествия – они делали нас свободными, и хотелось делиться рассказами о них.
Конечно, наши свободные путешествия, как и у множества моих сверстников, были самой значительной и лучшей частью души – начиная с поездок с мамой в сибирскую эвакуацию и с родителями в восточную Германию-Польшу и Украину. В студенческие годы меня знакомили с миром поездки на целину, в «производственные практики» на юг, первые ближние походы по Подмосковью. У Лили привязанность к путешествиям была еще крепче. Именно она ввела меня в альпинизм и в свою туристскую кампанию, которая многие годы даже после окончания института держалась вместе в воскресных маршрутах по Подмосковью и иногда в летних походах по огромной стране
Одним из первых наших приобретений в Москве была трехместная байдарка вдобавок к подаренной на свадьбу палатке, что дало возможность в летние выходные с прибавлением отгулов уезжать на природу уже с сыном втроем, собственным миром, как бы сбегая на время из родительской комнаты в большой привольный мир. Как дикари – со своим домом палаточным домом и байдаркой взамен автомобиля.
Гибель Славы Цепелева. В 1965 году в восхождении на Ушбу погиб один из наших туристских лидеров Слава Цепелев. Лилю это страшное известие застало прямо перед собственным восхождением на пик Ине и страхом едва не придавило. Она себя преодолела с трудом, но вернулась домой с твердым решением отказаться от альпинистской карьеры. А поскольку у меня такой карьеры и не намечалось, то это решение привело нас лишь к умеренности, и к тому, что большую часть своей жизни мы ходили в красивые горы самостоятельно, но лишь в посильные нам самим горные походы, без романтики и риска сложных перевалов. И это горное мещанское счастье продолжилось у нас почти сорок лет. Последний раз на алтайском категорийном перевале, с внуком, сыновьями и их друзьями, с рюкзаками, мы побывали уже на 66-ом году жизни, в 2004 году.
Подобное чувство красоты и опасности я испытывал и в нашей городской жизни, когда с 1967 года открылась возможность относительно свободной, хотя и опасной срывом в лагерь, диссидентской жизни. Это сравнение диссидентства с опасными горами или горными потоками преследовало меня, начиная от моей последней альпинистской смены 1968 года вплоть до выхода из Бутырской тюрьмы в 1980 году. Оно стало одной из главных линий нашей жизни.
Звуковые диафильмы. Второй, еще более грандиозной частью нашей жизненной удачи, стала фиксация своих путешествий в собственных диафильмах. Понимать их значимость я стал не сразу, а спустя десять лет после начала. Именно диафильмы подарили нам главное средство передачи своих мыслей и чувств людям. По своей малой способности складно говорить, петь, рисовать, писать мы были почти немыми и дурными утятами. А вот с диафильмами – тоже, конечно, не лебеди, но все же люди их смотрели-слушали. Работая над текстами, подбирая к ним музыку, мы как будто выражали лучшую часть своей души и тем становились интересными для других людей. Мы сами с диафильмами менялись, становились более общительными и открытыми, а наша комната становилась подобием домашнего кинотеатра, в котором можно было включить аппаратуру и поделиться с гостями самым интересным, дословно – «раскрыть свою душу». Вместе с тем стала приходить тревога о большой хрупкости диафильмов, особенно в виду их инакомыслия: одним обыском можно было изъять и уничтожить все слайды и аудиопленки – и уже накопленная часть нашей души превратится лишь в зыбкое о том воспоминание. Как утверждал классик теории информации Шеннон, бороться за сохранение информации можно только ее избыточностью, т.е. излишним копированием. Копировать слайды и диафильмы стало реальным только в последнее компьютерное время. Прежде приходилось ограничиваться лишь копированием аудиопленок, текстовых сценариев и дневников. Мы этим, конечно, занимались, но очень хаотично. Надежда на самокопирование в самиздате наших материалов даже не возникала, (мы же понимали разницу между собой и текстами Сахарова или Солженицына). Хранение копий дома или у добрых знакомых за некоторыми исключениями было чаще хлопотно и опасно. И вот в конце 70-х годов, после рождения двойняшек мы созрели до систематизации своих семейных диа-архивов в 5 машинописных копиях с прицелом на хранение их в будущих семьях наших четверых детей (так удачно у нас совпали число доступных машинке 4 копий и число прямых наследников нашей лучшей части души). Все эти материалы были собраны в три тома по три книги в каждом – общепроблемный том (начало диафильм, диссидентские горы, дети и шабашки), про Россию (Москва, Север, Запад и Поволжье), про российские окраины (Средняя Азия, Кавказ, Украина)… План этот в основном был завершен уже Лилей в 1980 году с помощью друзей на волне сочувствия к моему тогдашнему положению бутырского заключенного, а в последующем этот архив пополнялся ежегодными томами в связи с очередными туристскими поездками или письмами, вплоть до перестройки, когда на диафильмы времени не стало. И только сейчас я возвращаю себе надежду на успешное завершение начатой еще в те первые годы работы по созданию и посмертному сохранению нашей диафильмовской и иной текстовой души.
Федоровский призыв к всеобщей работе по воскрешению и подготовке к вечной жизни в Космосе всех предков. Кстати, в приложении к первой архивной книге было помещен мой реферат переизданной тогда книги русского мыслителя позапрошлого века Н.Н Федорова, проповедовавшего проект физического воскрешения всех умерших предков как главного общего дела всего православного мира. Сама идея звучит почти бредово, если не принять истину, что материальный мир был создан и потому ограничен в размерах и состоит из конечного числа неделимых атомов. Отсюда следует, по мысли Федорова, возможность повернуть вспять во времени движение всех частиц вплоть до восстановления всех тел уже умерших предков. Нет никакого смысла обсуждать шансы на осуществление его сверхутопичного проекта, соединившего крайний материализм с крайним православием. Но важно отметить, что в развитие идей Федорова возникали иные гигантские и гораздо более реалистичные проекты, как, например, планы Циолковского по освоению космического пространства для размещения в нем воскрешенных человечеством предков. Также важно и требование Федорова о более понятном нам не телесном, а духовном воскрешении предков в ходе всеобщей библиотечной, архивной, мыслительной, информационной работы.
Все вышесказанное есть лишь предисловие к изложенной в 1-й книге нашего архива с названием «Партизанское кино» истории возникновения на Московском трубном заводе «диафильмовского движения». Ее основное содержание приведено содержит несколько историй.
Сейчас жизнь заканчивается расширенным знакомством с множеством взглядов на мир, в котором мы все живем. Главным стержнем нашей веры еще со школы стал светлый научный атеизм, не отвергающий, но вбирающий все иные человеческие взгляды, даже самые сказочные и мифические, включая евангельские сюжеты. Да, главная моя вера пришла от родителей, учителей и книг – светлый атеизм (коммунизм)
| предыдущая | оглавление | следующая |
