1. Виктор, Лидия Николаевна! Нахожусь под впечатлением вашего дневника. И особенно теперь, после очередных ваших горестей хочется написать вам.
Прошло уже больше месяца; как я прочитал дневник 1-й раз - и я продолжаю вспоминать его и думать о нем. Сегодня - перечитали все - с начала до конца.
На мой взгляд, получилось - настоящее высокохудожественное произведение, самое сильное из всего, что я у вас читал и видел: с живыми людьми, за которых переживаешь, с очень глубокими проблемами.
Веришь - всему тексту. Видишь всех вас, как вы ходите по далекой жаркой стране и мучаетесь, и как-то решаете наши общие проблемы. Тe проблемы, которые стоят и передо мной, хотя вам 45, а мне 19.
Поразительно - это ощущение, когда идешь в мучительно-тяжелый, очень опасный поход, рискуешь жизнью своей, своих детей, готов разорвать дружбу - идешь - и не знаешь: а хочешь ли ты идти - и тем не менее очень твердо знаешь, что не можешь не пойти, хотя, вроде бы, Киргиз-об еще не перейдена - повернуть назад просто - и в то же время невозможно - потому что однажды решили идти, и теперь менять решение равносильно отступлению перед жизнью, уходу из жизни.
Мне кажется, что это одна из самых частых ситуаций нашей жизни, по крайней мере, моей: делаешь дело, ни отчетливого понимания, зачем и кому оно нужно, делаешь только в силу интуитивного ощущения, что нельзя бросить (религиозный человек скажет: " Мой крест»")
Наверное, для вас - это одна из первых ситуаций, когда вы не могли точно сказать, а ради чего этот риск. Может, и не первая. Каждый принимает свое решение. Многие - перестают делать, когда ускользает понимание, "зачем". Вы довели поход до конца. Это ваше решение, и я уважаю его. Для меня ваша книга - это книга о ежедневном мучительном решении: Зачем мы идем, оправдан ли риск, идти ли дальше..., в конечном счете, о решении, как жить дальше; и нам всем приходится все время решать это.
Виктор, в Ваших словах я много раз узнавал себя. Дословно: "Если понос, то единственное спасение - идти вперед" - эти слова я говорил этим летом. Может, это общее - в воздухе?! А, может быть, через Артема передалось мне ваше отношение к походам - ведь к походной жизни приобщил меня он.
Я безумно рад, что существуют люди, которые думают о России, об Афганистане, берут смелость говорить о них. Для меня необычайно важны ваши "пятницы", хотя я и не слишком часто бываю. Мы говорили с Р.Я. Он, по-моему, не был на пятницах. Он сказал мне, что для него, человека, очень далекого от диссидентства, одно знание о существовании инакомыслящих - заставляет жить по-другому.
До свидания. Марик Розин.
2. Лидия Николаевна, Виктор! Очень захотелось написать вам после прочтения вашего памирского дневника, и первое чувство и слово - спасибо! Какое яркое и острое впечатление от него, может быть, еще и потому, что мы сами побывали в тех же краях и можем по достоинству оценить и жару, и сложность гор, и риск переправы. И тем сильнее это чувство благодарности - мне кажется, что своим походом вы сделали очень важную и нужную вещь: как бы раздвинули рамки "можно", ведь для большинства людей ваш поход уже в области "нельзя", и вдруг видишь - можно, и сразу дышать гораздо легче. Пока я читала, приходили противоречивые мысли по поводу того, нужны ли такие походы, нужен ли был он вам самим, стоило ли так рисковать и так выкладываться. Особенно переживала за вас, Лидия Николаевна, ведь вам, наверное, было тяжелее всех, такая ответственность и такая сложность пути! Но, в конце концов, чем больше проходит времени, тем больше убеждаюсь: ваше путешествие - победа над собой и обстоятельствами, проявление вашей силы и мужества, и потому - необходимость для вас, и особенно, может быть, для нас, читателей. Иначе - ни смысла, ни радости в этом существовании. Очень тривиальные, просто затасканные слова, правда, но вот прочитала Ваш дневник, и такой сразу появился за ними свет, не могу подобрать лучших слов. Просто хочется жить, и все. Спасибо! Пусть вам удастся преодолеть все сложности, и нынешние, и возможные в будущем. Все это - не зря. Февраль 1985 года. Маша.
