От прежних туристское лето 81 года отличалось семейным характером, обществом наших почти семилетних Ани и Алеши. Конечно, в детском присутствии не было суровой необходимости, мы вполне могли бы завести детей к родным в Волгоград или на Украину, чтобы путешествовать вдвоем. Можно считать это прихотью, утолением желания общения с детьми на природе. Ведь больше детей у нас не будет, а как дети быстро растут и уходят, мы уже знаем - старшим Теме и Гале уже не интересны наши походы, а может, скоро перестанем быть интересными и мы. Надо поспешить с младшими.
Было нелегко уговорить Лилю преодолеть ее опасения детских болезней и капризов и нашей усталости, потом выбрать время отпуска, чтобы согласовать все противоречивые условия и интересы, потом выбрать маршрут - как всегда большой и богатый, но легкий и доступный для детей, подготовиться (слава Богу, Лиля сделала отбор заранее, а вот с чтением в туристской библиотеке я задержался, и последнюю книгу досматривал уже за несколько часов до отхода поезда) - но, в конце концов, мы все (почти) успели и облегченно уселись в поезд, глядя на отплывающую ночную Москву, меняя сутолоку обычной жизни на прелесть отпускной свободы.
Сразу скажу - мы осуществили почти все свои планы: объездили родных и родные могилы в Волгограде и на Кубани, побывали в горах Кавказа и Крыма, накупались всласть на лучших черноморских пляжах, вкапывались в почву древней Эллады, познакомились с новой для нас особой страной - Молдавией. И с детьми у нас все прошло хорошо. Хотя, конечно... минусы, может, и не заметные для нас, неизбежны.
Один из таких минусов: у Лили почти не было времени и спокойствия для ведения путевого дневника. Мои попытки вообще окончились на первой неделе. Мои обычные комментарии к Лилиному тексту ушли в три диафильма. Остались только отрывочные Лилины записи, - но и они дороги нам, и, думаю, будут важны Ане-Алеше - на память об их первом большом походе.
12-14 июня. Выехали из Москвы ночью 12 июня. Дома остался только Тема, нечаящий скорее избавиться от нас на время экзаменационной сессии. Галя в первом самостоятельном походе, где она даже какой-то командир. Вот и достались нам одни маленькие. А они со своими не устоявшимися характерами, капризами и сиюминутными требованиями - для похода очень трудные товарищи.
Провожали нас Регина и Я.И. c горячим творожным пирогом с цукатами, где назавтра каждый находил себе самую вкусную часть. А на душе как было тепло!
Поезд детям сначала нравился, с обеда утомил, а, опоздав на полтора часа - измучил их, а они - нас.
Поезд Москва-Душанбе. Жарко. Но народу мало, и потому нам хорошо. Выспавшиеся дети снуют до трем верхним плацкартам непрерывно, как обезьяны, и, конечно, нас в покое не оставляют, донимая то вопросами об остановках, то очередными "Кушать хочу!" (хотя на деле им хочется лишь "поклевать для разнообразия". Лиля демонстративно отсыпается, и я с трудом пробиваю через ее спящее величество планы нашей первой, кубанской недели.
За окном - ярое солнце, но суши пока нет. В отличие от Подмосковья, здесь все же шли дожди, и зеленые опушки леса с обилием полевых цветов радуют - даже когда цветы затягивают длинное и давно заброшенное кладбище металлолома (Господи, у самой дороги, только забирай! - а никому не нужно)... А вот чуть дальше еще более удивительная, но приятная картина: на обширном поле разбросаны работой множество людей, но, только приглядевшись, видно, что поле разбито на небольшие участки, которые и обрабатывают люди в эту субботу. Прямо не веришь такой наглядности поворота колхозного поля к подсобному личному хозяйству. Хотя, думаю: лучше было бы, чтобы и это, и другие поля не делились, а находили себе настоящих, рачительных и безбоязненных хозяев.
Сзади меня охватывает Алеша и как по столбу спускается на нижнюю полку: "Папа, ты что смотришь?" - Красивое ровное поле перед неожиданным здесь лесом, а над ним - мчится двуглавая бело-зеленая церковь. Алеша и Аня, оба говорят: "Красиво!" - Как они это понимают? Нам хорошо так стоять, так хорошо, что я тревожусь - а удастся ли находить такие же моменты и дальше в нашем месячном походе? Хватит ли у нас внимания и ума?
В Волгограде нас встречали, кроме мамы, брат Володя с Галей и их детками.
Первый вечер - знакомство с маминой новой, государственной квартирой. 18 кв.м. - просторно и чисто. Вот и дождалась мама "вольной" воды - горячей и холодной, плиты электрической. Как давно ей этого хотелось - "культурно жить".
Воскресным утром сразу поехали к Володе, а оттуда, забрав всех - на заволжский пляж - Бакалду - там пиво, там солнце и Волга. Расположились в древесной тени. Дети - двоюродные братья и сестры: (Никита - ровесник нашим, Танечка на два года младше, - быстро подружились). Очень забавно видеть, как наша длинноногая Анюта наклоняется, опекая Танечку -маленькую. и славненькую. Еще забавнее, как Никита заинтересованно засматривается на кузину, а на прощание даже догнал и поцеловал в лопатку.
С большим трудом, непрерывно жуя, мы съели содержимое двух громадных сумок; выпили бутылку коньяка и 6 (!) литров пива.
Дети весело бултыхались в озерке-лягушатнике, образовавшемся от еще не стекшей в Волгу весенней воды. Вода там очень теплая, а вот Волга - на удивление холодна, но мы все же в ней купались.
С Бакалды нас согнал в 4 часа вдруг примчавшийся из Заволжья сильный ветер - мама сразу заторопилась, да и нам стало неуютно. Переправились обратно и поехали к ней продолжать праздник встречи и новоселья. Володя и Галя с нами очень приветливы и родственны, заинтересованно расспрашивают о прошлом годе. Нам они тоже интересны, ведь не о себе только думают. Очень я поняла и прочувствовала справедливость Володиного огорчения, что за его дела нет ему должного почета, поднимают только покладистых. И его желание перемен, любых, даже Сталина - понятно, хоть и неприемлемо. Галя, кажется, нас больше понимает. И это все - при такой сытости и общем благополучии!
15 июня. Утром мы с Витей навестили бабушкину могилу, вспомнили ее добром, погрустили у соседней могилы со старушкой, приходящей сюда каждую неделю, чтобы поплакать и пожаловаться старшей сестре, как тяжело ей живется у племянника.
Вернулись домой, позавтракали и, захватив Алешика, отправились навестить остатки отчего дома. Он еще стоит на Байкальской. Но больше я его не увижу. В нем мы с Володей выросли, потом я уехала в Москву, а Володя в Саратов. Из этого дома ушла на покой бабушка. Ушел, а потом и уехал на Кубань отец, последней ушла мама. Поревела я, глядя на папины наличники-украшения, и на все разорение своего детского угла, как часть себя хоронила.
Вернулись не сразу: Вите нужен был снимок памятника чекистам и, конечно, в букинистический магазин. По дороге объясняла: вот хлебозавод - там папа работал, а напротив, за дорогой - волгоградская тюрьма, и сейчас действует, а дальше - здание областного МВД, где в столовой работала мама, а напротив - Парк культуры с летним цирком и главный в детстве кинотеатр... Домой уже мчались.
Поезд на Краснодар отошел в 16.16. Провожали нас снова Галя с детьми и даже со старшей Володиной дочкой Женей. Она совсем взрослая, но вот не передал Володя ей своего интереса к жизни. Правда, он у него через науку, а Жене наука не интересна и ничего не интересно, и грустно мне от этого.
От мамы страшная колготня, но терпим - ведь вместе едем.
Поезд медленно тянется по калмыцкой степи, подолгу стоит на небольших станциях. Мы едем впятером, и с непривычки, нам, привыкшим к одиночеству, это нагрузочка что надо. Мамино общество сильно отягощает наши желудки. И я круглею, круглею. Зато использую мамино общество, чтобы расспросить про своих предков. Это задумано давно, когда Витя написал про свой корень, а мне стало завидно. Но мама вспоминает не так уж много и, в основном, то, что я уже слышала. А главное, жаль, что не всегда с добром даже о матери, отчиме, деде...
Писать мне трудно, т.к. постоянно дергают дети и мама. Но что поделаешь, наш отпуск ведь и задуман, чтобы посетить могилу папы в Черноморском, показать детям горы и Черное море. Жаль, что не чувствую в себе силы дать детям и себе радость от этой поездки. Вся надежда на Витю.
16-17 июня. Днем был Краснодар. Узнав расписание автобусов на Черноморск, решили ехать последним, потом добрели до центра, усадили маму с детьми в сквере перед обкомом, на углу центральных улиц Красной и Ленина, а сами ушмыгнули в город. В музее узнали немного: что памятников в городе сохранилось немного, даже Екатерине не уцелел, и крепости нет. Остались лишь громадный собор (действует до сих пор) и прямоугольная сетка улиц, расчерченная екатерининскими зодчими, но на улицах еще много старинных особняков. Мы с трудом дошли до Кубани - она в этом месте как бы отделена от города лесом и системой дамб. Как будто остается границей с Черкессией-Адыгеей, как и полторы сотни лет назад.
В сквере нас встретили подзамерзшие мама и дети. Анюта к тому же еще заболела от переедания, ее рвало, и даже марганцовка не помогала. Бедного, жалкого ребенка привезли мы в п. Черноморский и уложили на кровать маминых знакомых, вернее, дальних родственников. За ночь ребенок оклемался - Слава Богу. А я уж начала подозревать дизентерию, карантин и прочие ужасы...
Тетя Фрося (сестра мужа моей тети Лизы) и Петр Иванович - громкоголосый казак с голым черепом и большим животом - встретили нас очень приветливо и просто. Как легко мне было в их обществе! Как естественно текла и течет их жизнь по сравнению с изломанной на претензию жизнью моих родителей! Давно распределены семейные обязанности, роли, давно оценены особенности друг друга. Устоявшаяся, счастливая жизнь! Три дочери живут в Новороссийске по-разному - одна в удачном браке, другая мужа выгнала, а дочка третьей, Ирочка, ростет у деда с бабкой, иx радость и ласка, похожа на Анюту своим темпераментом и вредностью, может, правда, и есть в ее глубине закомплексованность из-за непутевого отца, но любовь таких деда и бабы, наверное, ее вылечат.
После завтрака пошли к отцу на кладбище. Девочки несли цветы (с утра я сбегала на рынок), дошли быстро. Папа похоронен рядом с мужем тети Лизы. Дядя Гриша умер на месяц раньше папы. Я не осуждаю папин отъезд за два месяца до смерти из Волгограда сюда, к сестре, хотя Володя до сих пор обиду держит. Это последнее звено папиной неладной жизни с мамой, мне неприятно слушать разговоры о тех немногих тысячах, что увез с собой отец. Но главная моя горесть на кладбище - что так мало могу о нем вспомнить хорошего. Я привыкла смотреть на него через мамино постоянное недовольство. И эту посмертную встречу с папой она испортила мне своим искусственным голосом. Для дяди Гриши она нашла хорошие слова, а для папы не наскребла. Слишком рано она сюда приехала, а может, так и не забудет своих обид и счетов. Мне бы вернуться самой потом, а лучше б одной остаться, да не решилась...
Сразу после обеда мы временно расстались с мамой - поехали дальше, через горы к морю. Автобусом до Холмской, там ждали полтора часа, и следующим уже свернули к горам, до лепрозория в Синегорске, а оттуда - каким-то служебным автобусом до пос. Новый... уже по первому горному ущелью. Разговор с Алешей: "Папа, из чего сделаны горы? - Из камней? - А камни? - Кора остывает, морщится складками... - Она мокрая была?" И тут же объясняет Ане: "Когда земля была мокрая, то земля ушла вниз, а камни остались наверху..."
Поселок Новый встретил нас огромной лагерной зоной. Тут только мы обратили внимание, что в автобусе много солдат в форме ВВ. Но никто нам не препятствовал, и даже показали, как пройти к дольмену прямо в поселке на краю. Забавная надпись на главной улице у магазина:
Мы наш поселок Новый / сделаем поселком образцовым.
Уничтожим всю амброзию / и везде насадим розы.
Чтоб цвели, благоухали...
Дольмен оказался рядом со строящимся домом в запретке, но с давно снятой охраной. Оригинальное, конечно, положение для древнейшего человеческого сооружения (4-5 тысяч лет до н.э.). Витя тут же рассказал деткам, как карлики победили хитростью великанов и заставили их строить себе дома из гро-о-мадных каменных плит. Но, в самом деле, непонятно, как можно было вручную создать такую тяжеловесную постройку.
Конечно, долго мы здесь не задержались, ходить мимо офицеров и франтоватых в черном расконвоированных - было как-то не по себе. Витя даже не решался фотографировать. И это понятно. А, выйдя, наконец, из поселка, мы вдруг увидели, как в небо взмыл ястреб со змеей в когтях. Потом шли под страхом змей. Витя наутро сделал всем троим палки.
Палатку разбили на песочке у реки в глухом месте за огромными лопухами, с костром и умыванием.
18 июня. Встали рано. Лесовозная машина подбросила нас несколько км до перевала. Не долго думая, мы двинулись по дороге, на восток, в сторону Папая, хотя, конечно, на вершину могла вести только тропа. Когда спохватились, пришлось лезть наверх напрямик, прежде чем вышли на тропу, идущую по самому папайскому гребешку через все вершины.
Дети до первой вершины исправно несли свои рюкзачки (в каждом по спальнику), правда, Анюта подвывала. А на следующие вершины, освобожденные от рюкзаков, они шли легко и впереди меня, сравнительно быстро, хотя было жарко и душно, и мы сами сильно устали.
Горы были в дымке, и обещанного с Папая вида на море не было, и все же велика радость - первая для детей вершина - 816 м, она и снизу смотрится красиво, острым пиком. Зато спуск с нее был крут и каменист. После отдыха и обеда всухомятку, с полулитровой фляжкой воды - начали. Алеша спускался с рюкзаком осторожно и мужественно. Аня два раза поскользнулась и даже упала опасно, и потому Витя ее опекал и поддерживал. Потом путь стал более пологим, но в дебрях и с исчезающей тропой. Поэтому мы сильно обрадовались, когда в конце концов вышли на лесовозную дорогу и попутная машина подбросила нас за 6 км до ущелья Пшады. Шли по вечерней жаре трудно, но, оглядываясь на покоренный Папай, набирали силы для продолжения пути. Уже вечером спустились к речке Пшада и туристскому приюту на ней. Поговорили с его начальником о пути на завтра и отошли вниз, ближе к водопадам, поставив палатку недалеко от первого из них.
19 июня Вволю выспались и дали детям порезвиться на речке. Тронулись с места в 11 час, но через десять минут уперлись в 9-метровый водопад. Кругом - каньон. На сложном спуске с него я надрожалась. К тому же Алеша, резко прыгнув на руки Вите, едва не сбил его с промежуточного уступа... Но зато потом с удовольствием выкупались под водопадными струями.
Ущелье узкое и часто дорога шла по речке и крупным камням. Деткам торопиться не хотелось, да и мы им твердили: "Не спешите ставить ногу на камень, оцените сперва". Но, слава Богу, ни потянутых, ни сбитых ног к вечеру не оказалось. Уже после обеда вышли на автомобильную дорогу, которая, правда, тоже непрестанно переезжала речку. Сначала мы перебирались по камням, потом вымокли и стали переходить, не разуваясь. И это оказались приятно. Вот эпизод из наших перекрикиваний: Витя Алеше: "Осторожно, живые камни!" Алеша передает нам: "Смотрите, камни плохо прилеплены!"
Но раз есть дорога, значит, будет машина. Она подхватывает нас у красивейшей голубой ванны, куда все полезли купаться, едва увидели. Машина везла несколько мешков с цементом, и на них мы прекрасно (мягко) доехали мимо красивых скал и голубых вод - до колхозных полей, а потом и до села Пшада на приморском уже шоссе Туапсе-Новороссийск. Было уже поздно, автобусов не предвиделось, и, поужинав в придорожном кафе, мы двинулась на Геленджик пешком, чтобы через 5 км увидеть еще пару больших дольменов.
Идти по оживленному шоссе и вечером было не очень весело, но, конечно, машины тут не останавливались. Однако, когда прошли мы два км, то повстречали человека, у которого спросили: "Далеко ли до дольмена?" А он в ответ тут же остановил маленький автобус, и тот любезно подвез нас прямо к дольмену, сделав специальный крюк. Удивительно удачно складывался до сих пор наш маршрут.
В этот вечер по Витиному плану мы должны были добраться до Геленджика. Но где мы будем ловить сейчас попутки на 30 оставшихся км, и где мы там будем ночевать? А тут мы увидели рядом с шоссе речку Догуаб - наверное, сестру Пшады. Есть и чистая вода, и деревья. Ночевочка с горячим чаем, вечерним и утренним купаниями в голубой воде получилась славная.
20 июня. В 300 м от речки была остановка автобуса, а рядом с ней - две черешни. За те 10-15 минут, что мы ждали автобуса, наелись полузрелой ягоды вдосталь и очень были довольны.
По серпантинистой дороге докатили до Геленджика. Уже в 10 часов были на его пляже, откуда через три часа уплыли в Джанхот. Эти часы были отданы морю и солнцу. Правда, Витя с Аней еще ходили в музей, за это Аня получила пирожное, что поссорило нас с нею, потому что она не захотела делиться с Алешей.
В Джанхот мы едем катером, чтоб увидеть дачу Короленко. Все, конечно, наверху, хоть там и сжигающее солнце. Я же пишу в пустынном "низу", дописываю эти строки. Дети, купавшиеся в горных речках, не так уж сильно обрадовались морю, как мы мечтали. Все же успели увидеть медуз, покататься на матраце (а потом услышали разъяснение, что на матраце плавать нельзя). Мне же густонаселенный пляж и прикосновение медуз так напомнили по контрасту пустынный берег Каспия и чистую его воду, и как по берегу я тогда ушла далеко-далеко, в другую, беззаботную жизнь. Но и вернулась же радостно... Все, полезу наверх.
В Джанхоте, этом небольшом ущелье, кончающемся бухтой-пляжем, мы неверно сориентировались в расписании обратных теплоходов, и потому страшно торопились, решив, что до отхода т/х на Новороссийск у нас два часа. Оставив детей в игральной беседке единственного здесь санатория у громадных шахмат (рядом рюкзаки), помчались наверх к музею. Но, срезая серпантины дороги, мы перестарались и просквозили музей. Остановились, лишь когда совсем забрели в дебри. Очень мне это было забавно, повеяло молодостью, Фанами, где мы далеко пробегали нужные нам повороты.
Дом, теперь музей, был куплен для больного туберкулезом брата Иллариона. Здесь же Илларион и скончался. Любопытно было посмотреть фото мамы, жены и детей писателя: веет и от них добротностью, истинностью. Для Вити Короленко очень много значит. На обратном пути, захватив детей, оторвав Алешу от второй партии в шашки, помчались на пляж искупаться.
Успели даже пообедать, и лишь потом выяснилось, что теплохода на Новороссийск не будет, а только к вечеру катер обратно в Геленджик. Что ж - вода здесь хороша и народу немного. Но Витя чуть досадовал, потому что мы не успевали посмотреть на Новороссийск с его Малой землей.
И правда, приехав в Новороссийск автобусом, мы добрались до Натухаевской лишь после захода солнца двумя автобусами, а длинный путь по станице в поисках улицы Хлеборобов делали уже в темноте. Зато радостной была встреча с мамой и родственниками и сознание завершенности нашего первого похода. Мытье детей и чистые простыни.
21 июняУтром нам не пришлось думать, как проводить день. Приехал мамин двоюродный брат Данило Гаврилович и пригласил всех на полугодовые поминки матери {Ксения Михайловна мне приходилась двоюродной бабушкой). И тогда, в нашу первую встречу 24 года назад, она болела ногами. Больные ноги - толстый живот, т.к. нет сил встряхивать его - это и мое будущее.
Сходили на родовое кладбище. Хоть и жара, a в тени деревьев уютно здесь. С дореволюционных времен стоят "великие" казацкие кресты в два человеческих роста. Тетя Ксана лежит рядом с мужем и другими родными. Все здесь по-семейному, но без оград, гнездами. И немало таких гнезд имеют к нам прямое отношение.
Потом, на самих поминках, познакомились со своими дальними и сверхдальними родственниками. А Витя все допытывался про историю здешних мест и последних черкесов-натухаевцев, которые, якобы, скрывались неподалеку в лесах до 30-x годов. Распрощавшись, мы впятером прошлись по станице. Вообще, весь день - день воспоминаний! Вот тут жили Ткачи, вот тут Сысики, а тут Карпенки и т.д. Мама даже не жалела свои больные ноги, все рассказывая и показывая. Повела нас к Антоненкивскому дубу, который стоит здесь еще с давних черкасских времен, когда на месте станицы была лишь громадная поляна с дубами, на которой держал свою ставку черкесский родовой князь Натухай. Дуб, конечно, хорош, затеняет всю улицу, а знаменит на всю станицу и дальше, вызывая самые разные чувства. Почти у самого дуба какой-то пьяненький и старенький нам кричал: "Мальчишкой был, по всем ветвям его лазил, он такой же остался. Но я люблю справедливость и потому говорю: живем мы не на своей, а на черкесской земле..." А мама нас брезгливо от него отводила.
Знакомые и родственники встречали маму хорошо, радовались ей. Но она твердила: "Все, последний раз в Натухаевской. Ничто здесь не мило". Как будто память ее перестоялась, из вина превратилась в уксус.
Детям здесь хорошо: и с черешней, и шелковицей, и с велосипедом ,и автомобилем деда Дани, и с котятами тети Нины и ружьем дяди Вити (Алеше дали даже разик выстрелить).
22 июня. Утром в понедельник мы уехали в Анапу, эту перенаселенную детскую здравницу, по маминым представлениям, единственно достойное место на море. Но у родственницы места для жительства даже ей не нашлось. Тогда сопровождающий нас Витаутас (муж тети Нины) привел нас к своей знакомой, где мы и оставили рюкзаки. Мама с Аней ночевали в какой-то летней комнате, а мы - в сарае, благоухающем пылью и цементом. Бесплатно, хоть не очень-то приятно - но, ведь и, правда, нет мест. В нескольких шагах - высокий берег моря на краю Анапы. Под крутым обрывом - дикий пляж. Мама по тропе спускаться отказалась (боится высоты), а мы быстренько сбежали и с радостью окунулись в воду. По крупным камням в водорослях, правда, трудно входить, но чистое море и малолюдье нам нравились. Однако делать нечего, маме нужно иное, и мы потащились на городской, центральный пляж.
Долго шли по жаре, устaли. И вот приблизились. Тенты, пирожки, но людская толчея, закрытые пляжи один за одним, а главное, толстый, вонючий слой гниющих водорослей на берегу и у берега, так что надо долго брести в этом болоте, чтобы выйти к нормальной воде. К тому же бесконечное количество толстых животов, очереди в столовых. Даже мама выразила желание завтра остаться на диком пляже. Свое пребывание здесь мы скрасили экскурсией по городу и в музеи, а потом Витя водил еще деток на карусель и "чертово колесо".
Обратно опять шли вдоль моря. У местного мемориала с вечным огнем случилась "музыкальная минута". Восприимчивая Аня почувствовала траурность момента, а Алеша - нет, и с какими-то мальчишками прямо у огня гримасничал, из-за чего Витя с ним рассорился. Потом проследовали мимо городского кладбища. На самом краю, над обрывом к морю увидели могилу Артеменко А.Н. - Витиного родственника с маминой стороны. Видела я его один раз, запомнила - славный, деловой, энергичный человек. Умер в 61 год, наверное, от сердца. Перебрался он сюда с Украины не так уж давно, приглашал даже к себе, и вот... Но могила ухоженная, посещаемая, и наши детки и на другой день не забыли зайти за "свою" оградку и посидеть на лавочке...
23 июня. Встав пораньше, довольно быстро и вкусно позавтракали в столовой. Вернувшись, забрали рюкзаки, попрощались с хозяйкой и снова спустились к дикому пляжу. Маму Витя тихонько вел под руку, а она смотрела только себе под ноги. Накупавшись, пошли с детками во второй городской музей, который почему-то называется археологическим, хотя на деле музей по раскопкам древнегреческой Горгиппии мы посетили еще вчера. Неплохие музеи, но больше всего запомнился нам вчерашний экскурсовод, (вернее, кандидат на эту должность), когда, задетый каким-то моим небрежным замечанием, он стал рассказывать о тонкостях здешних древнегреческих ремесел и жизни. "А вообще-то, греки были очень развращенными людьми" - сообщил он нам между прочим. Может, потому и не дают ему должности.
Уезжали мы в половине пятого автобусом на Тамань. С грустью, но и облегчением распростились с мамой, и в восьмом часу сошли уже в Тамани. Здесь мы должны были узнать на почте местоположение археологической экспедиции, где находились Люся К. с сыном Сашей. Заполучив открытку, прочли, что
"здесь так хорошо, что, может, вам и не захочется ехать дальше. Живем в холмах у чистого мелкого моря. Рядом раскопки древнегреческой Фанагории (VI в.д.н.э.). Погода чудная! Готовим на плите и газе. Очень надеюсь, что заедете! Ехать надо из Тамани или на катере, или на автобусе до пос.Сенная, а там - 2 км до фанагорийской экспедиции. Наш лагерь (с детьми) ближе к морю".
Но Сенную мы уже проехали за 20 км до Тамани, а автобусы на сегодняшний день кончились. Поэтому осмотрели не спеша памятник запорожцам, высадившимся здесь в 1792г. по дозволению Екатерины и основавшим кубанское казачество, и памятник Лермонтову (кажется, за строчки: "Я не знаю места захолустнее Тамани"). Потом пошли по пустынному вечернему шоссе обратно мимо остатков каких-то земляных валов, видимо, прежних укреплений. Шли недолго, но как-то тяжко, пока не подхватила нас легковушка и за 2 руб. на бензин высадила прямо на виду у лагеря меж Фанагорийских холмов.
Люсю мы, правда, нашли не сразу, она была на дальнем пляже. Она залила нас восторженной радостью от своего пребывания здесь. Установив палатку, познакомившись с начальством и поужинав на кухне (ведь Люся здесь - повариха), уложили детей и удалились на берег моря, где под звездами и за костром Люся читала нам свои первые 8 фанагорийских стихов. Здесь они идут очень хорошо.
24 июня, среда. Весь день в Фанагории: на ее холмах, в ее водах и раскопах. С утра проработали с детьми всю их смену, т.е. с 8ч. до 12-ти. Но если непрерывно работать, то устать можно прилично. Мои напарники (каждому не больше 14 лет) не очень перегружались. Мы обсуждали разные проблемы, и один из них судил о нашей жизни удивительно здраво. Кульминационный пункт моей работы - обнаружение скелета, точнее - черепа. Но поскольку здесь некрополь, то и за остальным скелетом дело не станет. Завтра раскопают.
С археологами нам так и не удалось разговориться. Энтузиаст не нашелся, и мы как бы обманулись в своих ожиданиях.
После обеда нам показали "грязевой вулкан", Витя с Люсей сходили в поселок за вином для вечернего праздника. И опять купание не в теплом, а горячем море. От бесед с Люсей обо всем, что "превращает быт в бытие", осталось мое огорчение, что нет у меня Люсиной легкости, и часто быт остается лишь бытом.
Детки весь день прекрасно чувствовали себя в обществе сверстников (детей воспитательниц). А поскольку море мелкое и теплое, то нигде они столько не купались. А после отбоя и детского угомона мы долго сидели на холме у костра, слушали песни и пили яблочное вино.
25 июня. Утречком пошагали в Сенную и, пройдя ее, вышли на тракт "Анапа-Порт-Кавказ". Однако час ждали попутного автобуса, зато следующая пересадка прошла быстро, и еще до 11 часов мы оказалась в порту, у паромной переправы на Крым. Также быстро хотели сесть на ж.-д.паром - он стоял у причала, но не успели.
Витя щелкает это чудо техники, но через пару минут его догоняет бдительная стрелочница и требует отдать пленку: фото здесь запрещено. "Но откуда же я это мог знать?" - возмущается Витя, однако все же уходит объясняться в какую-то будку. Пока мы купались, он там ругался и договаривался. Выдал все же два кадра пленки из аппарата и свои паспортные данные. Уже на пароме он снова зарядил аппарат. Но когда мы причалили в Керчь, то на пристани уже стояли два скромных дяденьки, выкликая его фамилию, имя, отчество. Мы, конечно, "не расслышали" и прошли мимо. Интересно, отослали ли они на Витю телегу в Москву?
Зато в Керчи нас ждали удачи. Оказалось просто купить билеты на единственный автобус до Судака. Ведь мы решили пропустить Керчь-Феодосию-Коктебель ради экономии времени и детских сил, а начать прямо с невиданного раньше Нового Света. Поскольку до отправления автобуса оставалось час времени, съездили в центр, чтобы взглянуть хоть издали на лестницу Митридата и на византийскую церковь - лапидарий вблизи. Церковь, отреставрированная снаружи, выглядит чудесно, необычной для нас византийской красавицей, но, как и 8 лет назад - на замке. Однако не успели мы погрустить у закрытых дверей, что снова не удастся взглянуть на сокровища керченской скульптуры, как два дяденьки предложили нам открыть дверь. Оказалось, это реставраторы, случайно оказавшиеся рядом (работы сейчас приостановлены). Внутри темно, свет только из узких окон с решетками. Все уставлено древнегреческими, римскими, византийскими, мусульманскими и прочими барельефами, надгробиями, скульптурой. Глаза разбегаются, а времени мало, поэтому осталось у нас только чувство радостной пробежки и сумбур отрывочных впечатлений. Дети бродили вместе с нами, но когда мы все же выбрались на солнце, и сзади церкви вдруг обнаружился сквер с качелями, то раздался восторженный Алешин крик: "Анька, мы там чем занимались, а здесь вон что есть!" - Да, откровенно.
А вот еще из вчерашних разговоров: Аня отделяется от детей со спором и подходит к нам с вопросом: "Мама, а Бог есть?" Отвечаем: "Мы не знаем, вырастешь, сама поймешь". Она возвращаемся к детям и объясняет: "Они глупые, они не знают".
А потом была 4-х часовая дорога в хорошо проветриваемом автобусе, где почти все мы сладко спали: я до Ленино, Аня - до Феодосии.
Проехали Коктебель, поклонившись в своей памяти Волошину. В Судаке уже городской автобус подвез нас от автостанции прямо к крепости. И не собирались мы детей туда вести, да Алеша загорелся. До закрытия музея оставалось полчаса (в 8ч.), а дети захотели залезть на самый верх. На самом верху ступенек уже не было, и им пришлось лазать по довольно гладким скалам. И как я на это решилась? (Витя оставался с рюкзаками внизу). Но они лезли с таким энтузиазмом!
Наверху горьковчане запечатляли краской свой город на пятивековых камнях. Я посетовала им вслух, потом рассказала, что знала, про генуэзскую крепость. Потом они помогли мне спустить детей до тропы.
В городе расспросили дорогу на Новый Свет (6 км), миновали шлагбаум и потопали по шоссе, прихватив с собой котелок с питьевой водой. Уже в полутемноте пережили столкновение с каким-то инспектором психованным. На одном из поворотов мы присели, а Витя отошел в сторону смотреть место для палатки (хотя везде расставлены плакаты: "В заказнике сходил с шоссе не разрешается. Штраф..." Остановился газик и начал ругаться на нарушение правил и требовать документы. Видно, наш рюкзачный вид и закопченный котелок были для них очень подозрительны. Мы утверждали, что ничего не нарушали, идем в Новый Свет к знакомым, а документы показать отказались напрочь. Ругаясь, газик покатил дальше, пообещав вернуться и обязательно проверить. Мы побрели дальше и через 40 м нырнули в лес над дорогой, где среди судакских сосен и можжевельника поставили палатку втихую и скрытно. Детки все понимали и совсем не шумели.
26 июня. Новый Свет оказался в 1,5 км от нашей ночевки. Красивые пансионатные домики на семью, с очень ухоженной землей вокруг. Не очень забитый пляж с массажными брызгалками (для укрепления нервов?) и кафе, где подавали лишь яичницу и вино. Мы пропляжничали до 4-х часов, поскольку было объявлено, что здесь и будет самый главный пляж нашего отпуска. А потом собрались и пошли по береговой тропе в скалах к другим бухтам Нового Света, к "царскому пляжу". Первый объект - грот Шаляпина, рядом - грот Голицына, владельца этих мест, где он устроил склад шампанских и выдержанных вин. По легенде "глупые купцы" шампанское его не покупали, и с досады князь подарил склад царю. По сему доводу был устроен царский пир и пляж для царя. Этот пляж и сейчас закрыт для купания, правда, солдат в Дырявом мысу уже нет. Прошли сквозную пещеру между двумя бухтами, но на последнем участке тропы в скалах с разрушенными участками тропы я надрожалась за детей. Зато потом, на закате солнца, вдоволь насладилась морем и пеной морской на царском пляже. Потом отошли от берега и в лесу, без костра, конечно, заснули.
27 июня. Утром, едва мы, сняв палатку, выкатились на берег и весело бухнулись в воду, как появился "зеленый патруль", посоветовав убираться побыстрее, пляж-то, оказывается, закрытый. Настроение, конечно, было испорчено, завтрак мы как-то скомкали, быстро искупалась и ушли вверх по ущелью, с сожалением оглядываясь на Синюю бухту - какая там чистейшая вода и водоросли в глубине - красивым ковром (Витя думает, что именно этот ковер охраняют - тогда правильно). И людей, кроме нас - никого.
В Новый Свет мы решили не возвращаться, а пошли через горы на Beceлое, чтобы из него сразу податься по тракту на Алушту. Шли мы по солнечному склону, в сухом лесу без ветерка, потому дорога получилась тяжкой.
Анюта разнылась сразу. Витя, пытаясь ее успокоить, грозно прикрикнул, а вышло хуже - она залилась горючими слезами, пока не вышли на хребтик. Как они, бедняжки, мечтали, чтобы идти (раз уж этого родители хотят), но чтоб за ними ехал колодец, и вообще лучше бы быть сейчас дома и купаться в Москва-реке.
Потом набрели на хорошую тропу и спускались намного веселее вдоль какой-то водопроводной трубы: слышно, как вода течет, но как до нее достанешь? Впрочем, в одном месте сварной шов брызгал мелкими брызгами, и мы долго ловили их в кружку - но мало, только расстраиваешься. Только спустившись вниз, на компрессорной станции мы напились прямо из ведра, вволю. К тому времени дети уже вполне втянулись в ходьбу, а после питья жизнь у них стала совсем хорошая. Да еще ягоды шелковицы на краю виноградника, а потом вкусная вода из-под ореха... Так незаметно дошли до Веселого. Попасть в столовую мы не смогли (только для местных), зато напились вкусного кваса.
В Beселом (по татарски: Кутлак) разговорились с местным дяденькой, который 20 лет назад приехал сюда из Подмосковья и очень доволен своей жизнью: сад, двухэтажный дом, сын приезжает в гости. На автобусной остановке встретили группу плановых туристов, за 9-дневный поход поредевшую наполовину, остались самые стойкие во главе с раздосадованным инструктором. Расспросили у него относительно дороги в горах на Демерджи.
Из Веселого автобус довез нас до Морского, где мы купались до прихода следующего автобуса. Тот завез нас сначала в Зеленогорье (бывший Алпат), 8 км от берега), а потом в Приветное (бывший Ускут), 3 км от моря). Жалели, что не выскочили у моря, но зато Витя побегал по селу и увез в аппарате бывшую мечеть (сейчас - дом культуры). Наконец, пришел автобус до Солнечногорска. Только успели окунуться в море, как показался последний автобус, и мы сверхспешно в него погрузились (детки снимали с себя мокрое уже внутри). Выгрузившись через 8 км в Генеральском (быв.Улк-Узень), сразу же отправились вверх по реке и тропе-дороге до знаменитого водопада Джур-Джур. 40 минут всего. Уже смеркалось, когда дошли, но оценили: он эффектный. Хоть воды мало, но брызжет весело. Поднявшись еще выше, залегли снова тихо, без костра (ведь здесь заказник). Витя только обжарил колбасу на бумажных скрутках (тюремный способ). Хотя в этом тенистом ущелье кострищ тьма.
28 июня. Воскресенье, а для нас большой походный день, выход на главную вершину Демерджи . Но начался он с того, что мы долго шли вверх, а надо было свернуть налево еще ниже водопада. Слава Богу, что при остановке нас догнали знающие люди. Вниз катили быстро, бегом, и Витя, споткнувшись, летел через голову, вернее, через свой тяжеленный рюкзак. Слава Богу, ничего не сломал. Выйдя на свою тропу, еще долго были неуверенными в ней, пока не "утвердились" у встречной тургруппы.
Дорога после подъема шла все время в лесу и была прохладной и ладной да еще и маркированной. Дети шли без рюкзаков, весело, с песенками и страшными историями про Пиковую Даму (даму с вилкой). Я давно уже поняла, что капризничают и устают они не от тяжести рюкзака и пути, а от скуки и однообразия пути. Еще нет привычки тащить рюкзачную лямку, как у взрослых. Но, конечно, придется привыкать и им.
Перед Демерджи встретили палаточный лагерь, и, по указаниям его руководителя, двинулись прямо на гору,... a не на перевал. Попотев на подъеме, по хребту пошли легко и весело. Но и тревожно, потому что соседние горы были в темно-багровых тучах, да и по нашим голым рукам и плечам закапало. Но мы так давно не испытывали дождя, что беспокоились лишь немного: вершина совсем рядом, а там путь вниз.
Пошагали еще шустрее, но все равно не успели. На самой вершине на нас обрушилась гроза. Думая, что она скоро, ну, самое позднее, через полчаса, окончится, мы засунули детей в каменную щель на одном из столбов, а сами уселись на рюкзаки и укрылись клеенками. Однако лило сплошной стеной. Через час стали замерзать. В начале грозы снизу на нас шел туман, клубами, как облака, и мы даже чуть радовались, что детям досталось немного "быть выше облаков", досталось непогоды, чтобы знали, какие суровые бывают горы, а то больно легко им дается поход. Ho когда мы стали замерзать и увидели, что и Анюта всерьез мерзнет (на нее все же капало), то померещились мне воспаление легких у обоих, и я заорала через шум ливня: "Вытаскивайте скорее свои спальники! Скорей!"
В одни из моментов, когда ливень чуть притихал, мимо нас просквозили вниз три мокрых фигуры. Они поднялись с Ангарского перевала, гроза застала их на самой вершине. Они тоже забрались в щель, но и там вымокли насквозь. А теперь им уже все равно, скользят по грязи. Только бы не сорвались в долину Привидений. "Мы сами, как привидения" - отшутились они.
Вслед за ними и Витя пошел вниз, чтобы поставить палатку. Вернулся за нами он довольно быстро. Палатку он поставил буквально у первого же дерева, на совсем еще наклонной площадке (да здесь и трудно найти более ровную). Ночью много раз мы подтягивали детей вверх.
Спали мы с Витей плохо: мокро (под меня подтекали струйки, а у Вити был мокрый бок палатки), наклон, сильный шум ливня, а потом ветра. Но, слава Богу, теплых вещей взяли много, и мы не мерзли. Вот когда я нашла оправдание тому, что носим лишние вещи, вот когда они пошли в ход.
29 июня. Выползла я из палатки в начале седьмого, чтобы скорей разложить мокрые вещи на просушку. Вскоре и солнышко вынырнуло из-за гор, и началось радостное утро. Витя не поленился вернуться, чтобы подняться на саму вершину. Его увидел Алеша, стал проситься туда же, но потом согласился на ближний столб. Подсушив и рассортировав тряпки на мокрые, полумокрые и сухие, мы двинулись вниз, в долину Привидений. Тропа вилась по склону мимо каменных столбов, и нам чудилось привидение в каждом из них, тем более, что и забавных среди них много. Вниз - не вверх, всем весело. Правда, Анюта однажды счесала себе попу. Но сама виновата: упорно идет в юбке, и даже мой пример (в Крыму я в шортах) на нее не действует.
На одном хорошем и удобном месте, где нельзя было не остановиться, Витя рассказал легенду о горе-Кузнеце. Как дети слушали! "А что, мама, гора раньше была такая? Она все чувствовала?" - это Аня. Я хочу, чтобы сохранилось это удивление, вера в чудо, и потому подтверждаю. А вот Алеша: "Ты веришь, что чудо бывает? - Верю,-отвечаю,- и люди могут делать друг для друга чудо".
Внизу стали встречаться группы туристов, вернее, экскурсантов без рюкзаков, и наши детки со своими рюкзачками гордо шествовали мимо.
За первым виноградником и родником подошли к развалинам небольшой крепости Фуна - еще от княжества Феодоро. Сейчас осталась лишь одна стена да часть алтаря церкви. Потом спустились до шоссе на Лучистое, прямо к туристкой группе, ждущей своего автобуса. Не успели с ними поговорить, как подкатила бортовая машина, всех, и нас заодно в себя погрузила и быстренько доставила в Алушту. Туристы пели слаженно и громко, а мне было неловко их слушать, хотя в 20 лет пела подобные песни с удовольствием. Удалую "скифскую" песню, в которой скиф нападает на грека и "рубает по античной роже" слушать было совсем грустно.
В Алуште быстро и вкусно поели. А для меня еще одна неожиданная радость - ощущение легкости в ногах. После гор я раньше испытывала такое ощущение - "летящие ноги", когда кажется, что ниже колен они перемещаются сами собой, в радость.
Вышли на берег моря и ахнули: пляж битком, люди лежат на асфальте тротуаров. Кое-как нашли место на стене, чтобы разложить мокрые вещи. Но через полчаса туман наполз с Демерджи, в небе загрохотало и закапало. Пляж вмиг опустел, но зато и нам сушиться стало невозможно. К тому же, и вода здесь мутновата, и запахи какие-то. Делать в Алуште нам было нечего, потому сели в троллейбус и покатили в Симферополь.
Полтора часа приятной, дождливой дороги вдоль Салгира, и мы оказались в столице Крыма. Главный запланированный объект - Неаполь Скифский - бывшая скифская столица. На огороженном городище раскопана гробница царя Скилура, два фундамента - выбитые в монолите подвалы (денег на раскопки дают очень мало). Немного побродили по городищу. Самый большой холм в его середине - зольник. Интересно, скифы просто сваливали сюда весь свой мусор в кучу, или время от времени его засыпали землей?
Еще в Симферополе мы бродили по старым улицам, богатым и бедным кварталам с двумя православными храмами. Один из них - действующий!
Последней электричкой уехали в Севастополь. У детей особое восхищение вызвали 5 ж.д.туннелей, а у Алеши еще - вид военных кораблей на рейде. Мы обещали - завтра он на них насмотрится вволю. Как и в прошлый приезд, палатку мы поставили на пляже Омега, выбрав среди кустов наиболее чистое место.
30 июня. В Севастополе мы купались на трех пляжах. Утром на очень мелком "Омега". После обеда - в Херсонесе, где дети могли пройти от берега лишь на два-три метра, а перед отъездом - на "Хрустальном" в Артиллерийской бухте (центр), где сразу у берега - с головой, накупались вдоволь, у Анюты даже заболело ухо, уже на пароходе пришлось искать врача и капать камфорный спирт.
Кроме купаний были три кульминационные точки в этот день: посещение аквариума, где дети (да и мы) были в восторге от такого морского и рыбного разнообразия. Потом Херсонес, но это они смотрели спокойней, да и жарко было. А вечером - удовольствие от парохода "Колхида". Мы взяли самый последний - 6-й класс, а на детей - билеты без места, и гадали, где именно, на какой части палубы придется спать. Оказалось же, что мы получили каюту на четверых, со шкафами, диваном, умывальником, радио и т.д. и т.д. Очень мы радовались и морю, и горячему душу, и вентилятору, который высушил выстиранное белье. Дети спали вместе на белых простынях, а Витя - на диване (две другие постели мы все же не тронули). Вот только в Одессу приплыли слишком рано, в 9.30 утра, можно было бы еще плыть.
1 июля. В Одессе мы планировали побыть день-два у своих заочных знакомых. Но из графика мы выбились, а за утро и вечер Витя с Вячеком вдоволь наговорились (до 3 ч. ночи). В этот день мы немного ходили по городу, купались в Аркадии. Хороший песок и вход спокойный, но не было солнышка и, значит, радости. Зато потом дети взяли свое на аттракционах чешского луна-парка, метались от одного места к другому и ушли с сожалением. Конечно, были и книжные магазины, и почта, где Витя отправлял все закупленные книги домой. И, наконец, вечерняя беседа.
2 июля. Утром мы не успевали подъехать к намеченной электричке на Белгород-Днестровский и уже приготовились ждать полтора часа до следующей в 11.35. Но, на счастье, электричка тоже опоздала и отошла через секунду после того, как за нами захлопнулись двери. В благодарность судьбе мы использовали эти полтора часа для того, чтобы слезть на пляже перед Затокой и последний раз искупаться в прекрасном море. Впервые увидели палатки на берегу моря рядом с бесчисленными пансионатами и домиками, детскими лагерями. Свежий ветер гнал волну, и море пенилось. Кататься на волнах все же здорово!
Основное впечатление дня - от Белгорода, от его обширной, аккерманской крепости с генуэзским замком посредине. Она как бы сложена навечно. Рядом раскопки древнегреческого города Тиры, сразу заинтересовавшие деток. А чуть поодаль позднегреческая церковь - предельно лаконичная, как бы стилизованная по контуру. От самого же города запомнились прекрасные шелковицы на улицах и плохая столовая.
В тот же день единственным автобусом уехали в Молдавию. Уже вечером сошли в райцентре Каушаны, за 40 км от Бендер, чтобы посмотреть на одну из самых старых молдавских церквей - ц. Успения 16 века с фресками. Но церковь закрыта на реставрацию, а через решетку можно было посмотреть на ряд святых, но не удалось ни рассмотреть, ни прочувствовать. Ночевали в городском запущенном парке.
3 июля. Утром быстро доехали до Бендер. Во все глаза Витя смотрел в окна, чтобы увидеть Траяновы валы, но даже в бендеровском музее про них ничего не знали. А ведь это как бы зримый свидетель пребывания здесь римлян, от которых ведут свое происхождение румыны и молдаване. Бендеровская крепость выглядит очень невзрачно, да и неприступная для туристов - там и сейчас стоит военная часть. И мы только прошлись вдоль ее рва.
В Кишинев приехали в 4-м часу и выбрались в центр, удивительно долго не могли попасть в нормальную столовую, из-за этого - неспокойное хождение по центральной части города. Музеи оказались закрытыми: исторический на ремонт, художественный - раньше времени, так что мы ограничились лишь осмотром парка Пушкина с памятником Стефану Великому и молдавским классикам, кафедрала и зданий, связанных с пребыванием в Кишиневе Пушкина. Он вел здесь разнообразную жизнь. Царское правительство как бы позаботилось, чтобы у поэта было много впечатлений. Еще я посмотрела в бывшем кафедральном соборе республиканскую графику. Книг в Молдавии выпускают много и художники-графики нужны.
Вечером последним автобусом уехали до села Трушены. Оттуда пешком поднялись к дому лесника с колодцем и заночевали в лесу и с костром. Наконец-то!
4 июля. Походный день по Молдавским Кодрам, низким продолжениям карпатских гор. Лениво поднялись. Костер, медленные сборы. Витя сердится, а мы не хотим спешить. Вышло по-нашему: вышли в 11 ч.
Очень быстро подошли к селу Скорены. И сразу же, еще сверху, с помощью девушки-виноградаря увидели свою следующую "точку" - село Каприану, до которого добрались только вечером. В Скоренах наелись нападавшей шелковицей (обмывая ее у колодца), детей угостили малиной и в дорогу дали большой пакет черешни хорошие люди. После кишиневских покупок Витя и здесь купил две книжки. За селом остановились купаться в огромном пруду. Еще немного прошли, чуть углубившись в лес, и остановились по приглашению пасечника и его родных. Ели свежий сотовый мед и пили молдавское вино. Хорошо. Потом, чуть хмельные, дошли до дуба Стефана Великого и снималась у него с молдаванами и без них. Чуть дальше от дуба слет военно-патриотических туристов Кишинева (!) Одним из костров мы воспользовались, чтобы сварить обед.
А потом шли приятнейшей лесной дорогой до Каприану, вернее, до каприановского пруда, - снова купались. В монастыре каприановском сейчас детская тублечебница, поэтому ходить было грустно. По преданию, монастырь заложил еще Стефан Великий, но постройки - новые. Георгиевский собор выстроен даже в нашем веке. Он пятиглавый, много выше остальных зданий, с очень сложной отделкой стен. Оба собора закрыты, но внутреннее убранство, кажется, сохранилось. В селе есть еще и приходская церковь, но не действует, а рядом с нею - деревянные распятия на столбах, как у католиков.
Ночевали мы у шоссе-бетонки, которая местными зовется "полтавка" (может, идет от Полтавы?) на специально оборудованной стоянке для автотуристов: колодец, столы, очаги, туалет, мусорная яма. Уютно, приятно. Дети радовались, а Вите было даже не по себе пользоваться таким сервисом - жаль родное государство, что оно тратит на это деньги, к тому же он не автомобилист. От того мы и пострадали. Палатку поставили не на травке, а в лесу, чтобы травку не мять. Поставили абы как, не предполагая дождя. А он начался где-то с полуночи и лил до утра - и со всех деревьев на нас. Палатка стала сплошь мокрой и грязной, наполовину вымок нижний спальник и часть вещей.
5 июля. Воскресенье, но в солнечной Молдавии очень холодно. Сильный ветер и моросит. Мы в зимних куртках, но нам не тепло. У меня даже мерзнут руки (уже час, как ждем автобус...) Не высушив ни одной вещички, лишь выжав и чуть обветрив их, мы выбрались на бетонку и потопали, но... сначала не в ту сторону. Потом разобрались, а дальше повезло: грузовик подбросил нас прямо в Лозово, а оттуда автобус - в Пушкино (б.Долна). Здесь музей. Восстановлен дом и боярская усадьба, здесь Пушкин гостил у хозяев и в соседнем цыганском таборе.
Мне удалось послушать двух разных экскурсоводов. Одна больше любит Молдавию, другая - больше Пушкина. Первая говорила: "Вы принимаете нас за цыган, это нам обидно, поэтому вы немного наши враги. Мы - единственная в СССР романская нация, родственная итальянцам, румынам, испанцам". А другая очень напомнила мне Люду Т. - говорила эмоционально, трепетно к Пушкину, качественно, что ли, но не без улыбки (чего стоит рассказ, как Пушкин, лишенный за шалости сапог распоряжением ген. Инзова, сочинил стих "Узник", где чувствует себя орлом в темнице сырой).
Вместе с этой экскурсией доехали снова до Кишинева (перед этим три рейсовые автобуса нас не взяли даже с остановки - воскресенье?). Из Кишинева мы тут же поехали в г.Оргеев на север, где заночевали в гостинице. Дождь моросил, не переставая.
6 июля. Погода все та же. Утро мы ходили по городу, были в музее, который хоть по понедельникам закрыт, но нас пустили. Мы-то, прочтя расписание, повернулись уходить, но Алеша толкнул дверь и сообщил: "Там человечьи следы "(на половике). В музее узнали, что годом основания Молдавии считается 1359 год, когда из венгерских земель сюда пришли валахи во главе с Богданом (Драгошем). Еще интересен старинный, доныне действующий собор, а около него памятник основателю города - молдавскому господарю Василию Лупу.
В 13 часов взяли рюкзаки из гостиницы и укатили требуженским автобусом. Старый Орхей оказался ближе Требужен на 4 км, и мы, спрятав в бурьяне рюкзаки, пошли к гористой излучине реки, на которой и располагался Старый Орхей (наподобие Каменец-Подольска). Сейчас видны только отдельная церковь, колокольня-часовня, да каменный крест, зато в самой скале - пещерный монастырь. Сторож-смотритель ввел нас туда, и мы увидели довольно большую церковь с притворами и низенькие кельи, где ходить можно, только согнувшись.
Нас сильно промочил дождь, а еще больше он промочил наши неукрытые рюкзаки. Как часто мы бываем непредусмотрительными в этом походе, рассеянными!
Потом пошли в Требужены, чтобы расспросить дальнейшую дорогу на Днестр и посмотреть село с красивыми домами (таких много) и церковь (к сожалению, закрытую и неухоженную). Зато в Машмэцу церковь с красивым завершением и действует. Сюда мы пришли из Требужен легко и приятно по еще не раскисшей дороге. Здесь местные жители уверяли, что автобус обязательно будет, а сами поодиночке отъезжали на попутках. Наконец, нашелся человек, который сказал, что последний автобус ушел еще до нашего прихода. Мы оказались в затруднении. Гостиниц здесь нет, только в Дубоссарах на Днестре, а ночевать в мокрой палатке и с мокрыми вещами под дождем, с детьми... С отчаяния Витя упросил хозяина какого-то "козлика" подбросить нас хотя бы до соседней деревни (может, там еще машина окажется, а может ночлег окажется). Хозяин машины оказался председателем колхоза, узнав про наше положение, сжалился и сам определил нас в детский сад. Дети были в восторге: ведь только что распростились со своим детским садом, и вот снова - такие же кроватки, большие игрушки и т.д.
Заведующая показала нам кухню и спальню, где можно было устраиваться, и мы замечательно расположились. А поздним вечером к нам в гости пришла местная партактивистка Зинаида Ефимовна. Сама рассказывала про работу, про колхоз, про войну прошлую и про Афганистан (оказывается, в нем есть такая громадная гора, с которой, если американцы ею завладеют, можно покорить всю нашу страну...), про больного мужа, которому нужны дефицитные лекарства. Пили мы принесенное ею молодое вино и ели испеченный ею хлеб, а дети - яичницу, которую она быстро соорудила из принесенных яиц и детсадовского масла. Очень энергичная женщина.
7 июля. Утром мы поспели все же на первый 7-ми часовой автобус до Дубоссар. Погода была все той же, дождливой. Лишь только раз или два прояснялось и вновь небо закрывалось тучами.
Весь этот день был днем отъезда. Мы смяли последний участок своего маршрута: не плыли теплоходом по Днестру и не побывали в Сахарне и Наплавче, как намечал маршрут, ибо сильный ветер и дождь, мокрые вещи и палатка делали дальнейшее путешествие мучением. Да и хватало уже впечатлений и нам, и деткам. Поэтому и решились: едем к родственникам на Украину. Начав в 7 утра, мы в 12 ночи стучались в окно их хаты. Из Дубоссар мы прибыли в Рыбницу, где пообедали и чуть походили по городу, оставив детей на рюкзаках. В Рыбнице мы распростились с Молдавией (впрочем, уже в Рыбнице горожане больше говорили по-украински, чем по-молдавски) и долгим автобусом добрались до Гайсина, откуда началось везение: почти без жданки нас доставили сначала до Умани, а потом до Звенигородки и дальше, до поворота на Шевченково. Наконец, осталось 12 км. В 11 час. ночи (!) мимо проезжает частник, обкатывающий свою новую машину, и за те рубли, что нашлись в Витином кошельке, нас доставляют в центр Шевченково.
Длинный день, сплошная дорога, а впечатления мои скудны и отрывочны: несколько удач в книжном магазине Рыбницы, благорасположение шофера последнего автобуса к нам и детям, горячие пирожки с картошкой на днестровской пристани, неприятные минуты пребывания контролеров в Гайсине, когда шофер нам велел садиться без билетов, худенький смирный еврейский мальчик, едущий на родину отца, украинские тетушки, громко обсуждающие, как быть с сумкой, забытой в автобусе чужой дивчиной, веселье и костры молодежи на празднике Ивана Купалы (но старых песен они не поют), и, наконец, разбуженные, родные физиономии в Шевченково. А ведь так мне хотелось приехать к ним утром, чтобы не будить - но вот "повезло нам", дорога уместилась в один день.
8, 9 и 10 июля. Три праздных и праздничных, несмотря на дождь, дня в Шевченково. Из-за дождя и нам не находилось работы. Правда, Витя два дня рвал вишню в одних трусах, но под полиэтиленом для тепла. В последний день я тоже рвала ягоду и варила варенье из вишни.
Аня рвалась на пастьбу коров, но ее взяли только один раз, т.к. в другие дни дождь был еще сильнее. Алеша же на пастьбу совсем не рвался, на лошади поездить не удалось, и он проводил время с Юрой за игрой в шахматы и за телевизором.
Утром 11-го, нагруженные, уехали автобусом в солнечный Киев, из которого сразу же в солнечную, не знавшую в то лето дождей Москву. Путешествие закончилось.
