Пояснение. В диафильмах 1978 года рассказывается об освоении русскими Сибири языческой, о Сибири бурятской и буддистской и, наконец, о Сибири православной и советской. Первый фильм как бы продолжение нашего путешествия по Сухоне в 1967 году на Восток и... завершение. Второй выходит за рамки чисто русской темы и посвящен осмыслению культуры одной из главных азиатских (и мировых) религий - буддизма в его сибирском, ламаистском варианте. Здесь, в Бурятии, русские как бы дошли до цели своего восточного натиска - до центра земли, до самого Востока, и тут уже необходимо разобраться, что они могут от него получить. Ведь в силу самой своей географии между Западом и Востоком, азиатское наследие должно быть одной из главных составляющих русской культуры (хотя бы ее влияние на целое и не столь заметно с первого взгляда, как влияние Запада). Но, правду говоря, мы с этой задачей не справились, потому что все силы были направлены на первое знакомство с самим бурятским буддизмом, его символикой и историей.

Третий фильм - на материале сибирских городов - говорит, главным образом, о современности. Судьбы православия, буддизма и современной официальной идеологии служат здесь переходным мостом к теме выживания Сибири в столкновении с современной технической цивилизацией. Самая огромная из неосвоенных земель мира начинает необратимо изменяться в ходе индустриализации, возбуждая в нас опасение за существование природы на всей планете.

Оказывается, что взаимодействие России с Востоком имеет значение не только для русской культуры и для судеб России, но и для существования всего мира.

Сибирь-1. Языческая

1-2.

3. Для европейцев Восточная Сибирь начинается с Красноярска на Енисее, а в нем самое интересное - заповедные "Столбы".

4. На городском троллейбусе подъезжаем к одному из ущелий, а затем - восьмикилометровый подъем по шоссе, усеянному на всем протяжении грозными запретами: "Нельзя: ставить палатки, жечь костры, рвать цветы".

5. Хотя, совсем рядом, часть заповедника город отхватил под грохочущий гранитный карьер.

6. И вот мы в невысоких горах, разрывая зелень которых глядят на свет божий причудливые скалы.

7. Мы как будто пришли к исконным жителям этой страшной для европейцев Сибири, к таким древним, что уже окаменели...

8. Скала "Дед". Старческий бодрый профиль четко прорисовывается на синем небесном фоне. Ближе к нам - мягкое очертание старушечьего лица.

9. А мы на них - вроде надоедливых букашек.

10. "Дед и бабка" кажутся русскими. Но с чего бы это? Ведь в этих краях русские живут меньше четырех сотен лет, а настоящие исконные хозяева - охотники-эвенки. Может, они знают и хранят историю и мысли этих великанов...

11. Поднимаемся на второй столб и оглядываемся на горную страну, осматриваем ее всю целиком.

12. Ветра нет, и заходящее солнце прячется в тучах. Тишину нарушают только крики потревоженных ворон. Они пугают и заставляют нас осторожно оглядывать эти гладкие плиты...

13. Внизу виден заповедник и его кордон. Там зверинец и... есть вода. Но ночевать мы будем подальше от зверей и их начальства...

14. ...рядом с ручьем у пустынной "Фермы" - гранитной глыбы в дикой части Столбов".

15. Столбы - это самые крайние отроги Саян. Отсюда они начинают тянуться дальше на Восток хаотичными горными цепями, вплоть до самого Байкала, и дальше, став Хамар-Дабаном в Бурятии.

16. На западе видны Енисей и Красноярск. За ними - далекая Россия, откуда пришли первые землепроходцы, потомки Ермака.

13. Взгляд на север. К далекому горизонту тянется бескрайнее таежное море, до тундры у Ледовитого океана. Там, где в него впадает могучий Енисей, издавна, еще с новгородских времен, примостилась русская Мангазея.

16. Много веков новгородская купеческая республика в поисках пушнины и серебра осваивала сначала европейский Север, а потом - Урал и Зауралье, Югру. Преемником ее стал Великий Устюг, главная база русских на пути в Северную Сибирь.

19. Год за годом спускались они по Енисею на теплый юг, закрепляясь по берегам острожками-крепостями: Дудинка, Туруханск, Енисейск...

20. А в 1628 году отряды с севера и отряды казаков, воевавшие Сибирь с Запада, встретились под Красным Яром и заложили острог, ставший теперь огромным городом, центром почти части света.

21. По притокам Енисея, а за ним - Лены, казаки всего за 20 лет достигли Охотского моря, освоили земли тунгусов и бурятов у Байкала. В следующие десять-двадцать лет они увидели через пролив Америку, а через Амур - Китай. Кто же они были?

22. В годы революции Лжедмитрия и гражданской войны Смутного времени в России выросла масса инициативных и воинственных людей, которым после упрочения самодержавия Романовых просто было нечего делать. И тогда их революционная энергия нашла выход в молниеносном завоевании величайшей территории мира.

23. A ровно через 350 лет сюда пришли и мы. Не завоевывать, а знакомиться и понимать Сибирь: ее природу, ее людей...Первые русские встретили здесь людей, живших охотой, существовавших слитно с природой, т.е. почти в идеальных с экологической точки зрения условиях. Цивилизация со временем превратила их из язычников в буддистов и православных.

24. А сможет ли наша техническая, атеистическая цивилизация влиться в Сибирь и не погубить ее?

25. Нынешнее свое название Столбы получили от русских скалолазов, в основном по внешнему сходству, что мало, конечно, отражает их суть.

26. "Беркут"

27. "Перья"

28. "Пророк" - к сожалению, все эти имена не говорят нам ничего о древних легендах.

29. А ведь Столбы вместе со всей Сибирью воспитывали жившие здесь народы и провожали их раз за разом в походы на Запад.

30. Молчат Столбы, не выдают азиатских тайн. Но мы ведь только начинаем

31. свое путешествие.

32. Братск (1632 год).Самым удобным путем на Восток для русских было нижнее течение Ангары. Бедный таежный Север не очень прельщал казацких рыцарей наживы и удачи,

33-34. а Юг был слишком близок к монголам и китайцам, способным дать отпор, и потому они как бы крались по границе китайских влияний.

35. В 1631 году казаки остановились у Падуна на Ангаре и срубили здесь свое разбойничье гнездо.

36. Одна из башен острога жива до сих пор и считается редким музейным экспонатом. Еще бы, всего лишь три острожских башни и сохранилось в Сибири.

37. Надпись воспроизводит донесение казацкого предводителя Митьки Фирсова царю о том, как "Братский нижний острог ставили в круг 120 сажен с четырьмя башнями, да воротами проезжими, на воротах часовня поставлена... А ставили острог служилые люди 23 человека, да промышленные люди, да пашенные крестьяне...".

37а. Казаки встретили здесь удивительно радушных аборигенов и назвали потому их братами, а свой острог - Братским. Но как мало понадобилось времени, чтобы появилось своекорыстие пришельцев, чтобы гостеприимство сменилось неприязнью, а "браты" превратились в презираемых бурятов, вынужденных восставать и уходить на юг, к китайцам, подальше от притеснения.

38. Не только этим примечателен Братский острог, но и памятью о том, что, едва народившись, он стал государственной тюрьмой для одного из первых русских диссидентов. В зиму 1654 года в башню острога был заточен лидер раскольников протопоп Аввакум.

39. В своем "Житии" он писал: "После привезли меня в Братский острог и в тюрьму кинули... соломки дали и сиди до Филиппова поста в студеной башне... Так зиму в той норе и жил. Что собачка в соломке лежу. Коли накормят, коли нет. Мышей много было, я их скуфьей бил. И батожка не дадут, дурачки! Все на брюхе лежал, спина гнила. Блох да вшей много...".

40. Дожили до наших дней эти бревна из сибирской лиственницы, этот русский сруб, крепость для братов, тюрьма для своих собственных смутьянов... самое типичное изделие русских революционеров, прообраз будущих вышек и лагерей. Этот тип построек не погиб в Сибири, а страшно размножился.

41. Протопоп Аввакум сидел не только в Братске. Пересылками его довезли до самого Байкала, и даже дальше, с отрядом Пашкова - в еще не завоеванную Бурятию. Так землепроходец Пашков сливается в нашем понимании с тюремщиком. Вот какое просвещение несли в Сибирь русские отряды

42. ИлимскДругой, еще живой острог - Илимский - мы не застали на месте. После затопления Илимска его увезли в качестве как бы

43. интуристской игрушки на байкальский берег.

44. Мы смогли только погадать, где именно он стоял 300 с лишним лет.

45. Основной путь казаков шел с Ангары через Илим к ленским притокам - Муке, Купе и Куте.

46. Рассказывают, что, перевалив водораздел, казаки с огромными мучениями волокли свои лодки по первой, мелкой реке, и назвали ее Мукой. Река, в которую влилась Мука, уже была достаточной для купания, и потому назвали ее Купой.

47. В свою очередь, Купа втекла в глубокую болотистую реку, которую эвенки назвали Кутом.

48. Этот-то Кут и привел казаков к быстрой Лене, позволившей им отдаться лени на пути к Тихому океану.

49. Сегодня здесь вырос новый город, вокруг многокилометрового порта - главной перевалки с железной дороги

50. на великий водный путь.

52. Правда, теперь он ведет не на Восток, а на Север.

52. Открытый казаками путь к морю Охотскому

53. был заменен более южным, по Амуру, а Усть-Кут долгие годы оставался лишь небольшим сибирским поселком.

54. Однако, после войны эвенки провели сюда железную дорогу, и теперь она БАМом продолжается за Лену на восток. Опасность усиления Китая и угроза над Южным Трансибом вновь вынуждает русских осваивать северный путь.

55. Усть-Кут сегодня еще невелик, но и его не минует судьба иных железнодорожных пересечений с великими реками - Новосибирска на Оби и Красноярска на Енисее.

56. И мы глядели на эти серые улочки под зелеными склонами с некоторой даже жалостью,

57. предвидя их близкий конец.

58. Было время, из Усть-Кута плавали казацкие грабительские челны до Витима и дальше - за мягким золотом и "рыбьим зубом".

59-60. Сегодня же тут идут огромные государственные суда за якутскими алмазами и чукотским золотом.

61. Но наш путь по Лене в Усть-Куте не начинался, а кончился.

62. Пятый день непрерывного дождя и пасмури выгнал нас с Байкала.

63. "Волга" почти плыла по раскисающей дороге. Даже крепкие руки шофера устали от непрерывного напряжения. Мы ехали в Качуг на Лене, к родному дому и маме Виктора, к теплу и уюту. И было радостно от предвкушения...

64. Стоит вылезти из машины: "Бр-р-р... как холодно и склизко!" Насколько лучше

65. покоиться в машине, переносясь в ней по сибирским просторам. Нам здорово повезло!

66. Но вот и долина Лены, а в ней Качуг - конец трассы от Иркутска.

67. От этого старинного элеватора уходили вниз баржи с хлебом, солью и прочими товарами.

68. Переезжаем понтонный мост через Лену недалеко от впадения Амги.

69. И по деревенским улицам сворачиваем к родному дому.

70. Анна Михайловна по-сибирски сдержанна, но и она не может скрыть своей радости.

71. Машина загоняется во двор, отмывается от глины, а гости, проголодавшиеся, озябшие, вступают в теплую и сытую избу.

72. За пирогом с омулем под сметану и чай - до темноты вели разговоры про прежнее житье, про нынешние заботы.

73. Анне Михайловне 70 лет, но она и в доме побелила, и с огородом управилась, а вот с дровами хуже. Хорошо, сын помочь может... И снова про погибшего мужа, про войну, конечно, про Витю маленького.

74. Вот он, уже большой, стоит возле своей школы, живой, а не памятник, а ведь, наверное, первый качугский кандидат технических наук.

75. С самим же Качугом мы знакомились на следующий день. Это - судоремонтная верфь, главное предприятие города.

76. Райком партии - в небольшом домике, так что проникаешься симпатией к скромности его хозяев.

77. С удовольствием Витя рассказывает нам о проделках качугского детства. Например, как под Новый год ребята открыли двери местной тюрьмы, выпустили заключенных, а охранника связали.

78. "Да ну, - изумляемся мы. - И что же, вас не арестовали?" - "Нет, на следующее утро заключенные, протрезвев, сами явились в каталажку и развязали охранника. А тот только велел родителям надрать нам уши...".

79. Повезя нас в соседнее бурятское село, чтобы показать деревянную юрту (недавно еще стояла), Витя уже гораздо мрачнее рассказывал про тяжелые отношения с бурятами в детстве, истории драк и обид.

80. Мы все это слушали, и даже не пытались перечить, а только просили остановить машину, чтобы заснять очередного "брата". Мы к бурятам относимся иначе, с симпатией, как к любой малой нации, отстаивающей свое достоинство.

61. Но и против правды Витиного детства нам возразить было нечего. Наверное, ему попадались плохие буряты, а им до этого еще - плохие русские...

82. А, между тем, дождь все продолжал лить и насыщать влагой горы и долы. Поднявшаяся на несколько метров вода Лены грозила затопить нам автобусную дорогу до Жигалово, откуда начинается пассажирский водный путь.

83. И мы сорвались, уехали из Качуга вечерним последним автобусом. И вовремя...

84. Часть дороги уже была залита ленской водой, автобус с трудом влезал на вздыбившиеся понтонные мосты. Но все закончилось вполне благополучно.

85. А утро осветилось солнцем! Кончилось ненастье!

86. Два дня мы прожили в гостинице, ну, совсем как приличные люди.

87. Только в сумерках выходили бродить по берегам Лены и улицам тихого районного Жигалово.

88. А на третье утро мы напрасно ждали своей "Зарницы". Наплевав на расписание, она не явилась. И мы метались по берегу в бессильном ожидании. Ну, что было делать? Как же вырваться из жигаловской ловушки?

89. Почтовая амфибия слишком мала, размытый дождем аэропорт не принимает самолеты...

90. И все же выход нашелся. Рядом с берегом шлепал старенький колесник. Недолго думая, мы забрались на него.

91. "Сейчас отправлюсь, - говорил терпеливый капитан "Урана". - Только вот подхвачу баржу из-под нефти". Однако быстро сказка сказывается... За баржей пришел приказ отбуксировать еще и нефтеналивной бак. Значит, еще ждать.

92. Но все имеет конец. И вот отправились. По старинке, на палубе, то поливаемые дождичком, то жмурясь на солнце, засматриваясь на сумрачные красные ленские берега.

95. У буровой сбросили бак и пошлепали быстрее.

96. Михаил Евграфович - опытный капитан. Его перегруженное сердце просит отдыха и, наверное, следующий сезон будет последним - дальше пенсионный отдых. У него есть смена - старпом молодой и хороший.

97. Но в ответственных местах реки к штурвалу встает сам.

98. Вместе с тем, он очень добродушный и стеснительный человек. За весь 350-километровый путь он не взял с нас ни копейки, но очень беспокоился, что не может предоставить нам достаточно удобств.

98. Как жаль, что такие люди уходят. От его молодых преемников такого не дождешься. Такие, как старпом, просто не пустят, потому что "не положено". А такие, как матрос

99. или механик будут драть на выпивку.

100. Наша отдельная каюта занимала всю корму теплохода и имела две панцирные кровати, на которых нас так сладко укачивало два дня.

101. Было в ней и четыре окна, через которые можно было глядеть на ленские берега, не отрываясь от кровати и книг, накупленных в Жигалово.

102. А мимо проплывали берега, которые я и не чаяла увидеть даже во сне. Ангара - да, Байкал - да, но Лена казалась такой же далекой, как Колорадо.

103. И вот она - реальная, с бурой от паводка водой, с лесистыми однообразными берегами.

104. Изредка высокий берег выпускал перед собой низкого собрата

105. для луга или небольшой деревни с одной-двумя улицами.

106. И только один раз встретилась нам деревянная церковь, но кадр не получился.

107. Она была похожа на эту - Крестовоздвиженскую в Улан-Удэ, в этнографическом музее, только поменьше.

108. Такая же коренастая, не храм божий, а замок.

109. Приземистость сибирских церквей легко понять через основательность и прочность сибирских домов и дворов, где

110. все приспособлено к самостоятельному существованию.

111-112.

113-114. Хозяева этих построек, видно, надеялись больше на себя, чем на Бога.

115. И все же одной церкви на весь наш ленский путь до неловкости мало в сравнении с Россией.

116. А дело в том, что Сибирь вообще, а Лена в особенности - край сектантов, беспоповских, бесцерковных, самых разных и экзотических, даже изуверских толков. Сюда их ссылали в давние времена.

117. Вот один из рассказов-былей Короленки: "Я никогда не видал существа более чистого и непорочного... Она тогда была почти ребенком. По Лене ссыльные отправлялись партиями. Когда барки тронулись по реке, она заметила, что к ней относятся как-то особенно: ее гоняли с места на место, называли поганой. Наконец, стали грозить бросить на берегу Лены.

118. Голые скалы, неприступные утесы и полное одиночество. Они соглашались взять ее с собой при том условии, что она дозволит оскопить себя. И вот она поступила в руки "исправителей": ее бросили на дно барки, и здесь над ней провели операцию, которую назвали добровольной.

119. Как она перенесла ее, она и сама не знает. На холоде между мрачных скал, в руках жестоких людей, без настоящего ухода...".

120. Тяжелыми страстями была заполнена сибирская жизнь! Как у героев Угрюм-реки... По воле русских властей шли сюда русские изгои: злодеи и правдолюбцы всех мастей - от Аввакума до скопцов, от разбойников до революционеров. Но в Сибири им приходилось вести уже совсем иные битвы. Не за общее дело, а за собственное существование, и потомки их становились трудолюбивыми и крепкими сибиряками.

121. Бесконечные таежные склоны пустынны, и такими были всегда. Русская жизнь в них была разбавлена лишь редкими становищами охотников-эвенков.

122. Примитивные шалаши-чумы, совместные работы и охота, жестокие нравы и шаманья вера - первобытная коммунистическая жизнь, слитная с природой,

123. т.е. как раз то, к чему зачастую звали ссыльные борцы и пророки, звали, сами не понимая, как следует, куда звали. А, попадая на ленские берега, делали нечеловеческие усилия, чтобы не пропасть, не исчезнуть в этом таежном первобытном раю.

124. Мы бы тоже здесь пропали. Ведь без техники европейцы не могут. Но и от идеалов природного рая отказаться невозможно. И вся трудность в том и состоит, чтобы совместить их, достичь в своей жизни природности предков.

125. "Шишкинские писанницы"

126. Академик Окладников писал: "Шишкинские скалы являются для Севера Азии единственной в своем роде... колоссальной картинной галереей прошлых веков, расположенной под высоким куполом голубого неба, на фоне темного эвенского леса и красных ленских скал".

127. Наш друг Витя вырос в этих местах; часто ездил по этой дороге, но не догадывался о всемирно известной выставке первобытного искусства.

128. Он оказался в роли москвича, которого гости-провинциалы вывозят в неизвестные ему раньше музеи и выставки.

129. А нам очень хотелось увидеть наскальные рисунки, увидеть, не рассчитывая особенно на понимание, а чтобы убедиться, что ученые не шутят над нами, и вправду слышат голоса сквозь толщу тысячелетий. А если это так, то вглядеться в осмысленную работу предков, что-то понять в ней - не есть ли это счастье?

130. К сожалению, охранительная надпись не оберегает древние рисунки

131. от свежих линий, которые порой очень сильно мешают разглядеть, что под ними.

132. Что же увидели и узнали мы из рисунков, первому из которых - более 10 000 лет? Прежде всего - зверей.

133. Они написаны белой, красной красками, грубовато, как будто одним движением.

134. Или процарапаны резцом, создавшим изысканный рисунок. Что заставило наших предков на ленских берегах выйти за пределы обычной жизни охотников и воинов и начать искусство?

135. Как подсказывает этнография, они верили в то, что, нарисовав зверя, можно заворожить и околдовать его, и тем самым обеспечить себе успех на охоте или приручить.

136. Человек не противопоставлял себя, как мы, миру зверей. И тем более не чувствовал своего превосходства над гораздо более быстрым, сильным и ловким, чем он, существом.

137. Он убивал зверя, чтобы сохранить жизнь своего рода, только для еды. А потом просил прощения, устраивал праздники для воскрешения убитых и съеденных им животных.

138. Страшные кары грозили людям, которые убивали зверя не для еды, а просто... Какие же жуткие мифы создадут о нас, убивающих не только зверя, но и все живое, не только руками, но и техникой...

139. Но, может, одумаемся и мы? А выросшую силу свою пустим на поддержание жизни и гармонии мира?

140. Здесь было одно из древнейших мест обитания человеческого рода, его суровая колыбель.

141. В других местах Земли расцветали и гибли цивилизации, текла письменная история. Эта же земля никаких цивилизаторских извращений не признавала, она мирилась только с нежадным охотником и смелым воином.

142. Среди лосей, медведей, волков и прочих таежных обитателей

143. мы вдруг увидели - верблюдов. Значит, с тех далеких времен приходили сюда степные народы, занимали с боем эти земли и поступали в воспитанники к этим скалам.

144. Идут маршем верблюды. Развеваются стяги над боевыми конями, возможно, даже над ханской ставкой... Монгольские народы переселялись не только на Запад.

145. Они переселялись и по Лене - на Север, становясь якутами в Якутии, долганами - в таймырской тундре, а их предки - индейцами в Америке.

146. Есть что-то особенное в природе этих мест, сурового приграничья, встречи степи и тайги,

147. где люди из охотников становились гуннами, монголами, непобедимыми кентаврами, у которых конь и оружие - лишь продолжение тела.

148. Женщины были им под стать - рожали и воспитывали непобедимых, заселивших весь свет. Какая у них была жизнь? Трудно догадаться по одному этому хороводу. О чем думали, какие легенды слагали, какой веры придерживались?

149. Странные значки и магические символы говорят, что какая-то непонятная вера у наших предков была. И, наверное, от этой веры что-то осталось у нынешних эвенков и бурят.

150. А сумеем ли мы научиться у ленских скал гармоничному сожитию с природой: не брать лишнего, знать ее, одухотворять и даже поклоняться?

151. Шишкинские скалы - заповедник памяти, чувств, мыслей наших предков, настоящих Адамов и Ев, содержит, конечно, ответы на все вопросы, но нам они так и остались недоступными.

152. Конец