Часть IV. Бывшая столица

1. М.Фроман

2. Под бунтарскою эгидой /Металлической Невы
Веет северной обидой /От гранита и травы.

3. Старой школьною тетрадкою /Всадник стынет в полумгле
Схоластической загадкой /Дремлет ангел на игле

4. Но сквозь дым болот проржавленный /Здесь, презрением горда,
Расцветала, словно яблоня, /Золотая ерунда.

5. Тень высокого двурушника - /Эшафоты декабря
Озаряла песня Пушкина, /Как столетняя заря.

6. Золотые заклинания /Вызывали на игру
Сквозь полярные сиянья /Африканскую жару.

7. Здесь по-волжски гулко окая, /В ярославских сапогах
Муза жалости жестокая /Прогремела на торцах,

8. И, в предсмертном сновидении /Проигравшийся игрок,
Здесь пророчил воскресение /Голосом охрипшим Блок

9. Город мой! Ты в чистом пламени /На глазах моих сгорал
И в своей купели каменной /Новым именем восстал

10. Внук мой дальний и счастливый, /Знаю я, благословит
Этот ветер у залива /Небо, травы и гранит.

11. И в нехитрой песне новой /Он повторит, как в бреду
Нашей нежности суровой /Золотую ерунду.

12-15.

16. 8 дней лета 1976 года мы гуляли по Ленинграду и его окрестностям, увеличивая собой туристскую часть города. Мы впитывали его многообразную красоту и с полным пониманием относились к законной гордости коренных ленинградцев за свою трудную Родину.

17. Отодвинулись в наших душах слова маркиза де Кюстина о казарменном, машинообразном, гибельном городе.

18. Что-то изменилось в самом духе города! Из блестящей и бюрократической столицы он вдруг стал памятником, до боли дорогим каждому русскому человеку, стал отчизной, святыней. Потеряв звание столицы, он приобрел любовь страны.

19. Тяжелейшая судьба его последних 60-ти лет, гибель его надежд и многочисленные смерти, только усиливает у нас это чувство. Два столетия город аккумулировал в себе лучшие духовные силы нации. Десять поколений умерло в нем. И каких поколений! И сколько испытаний им пришлось перенести - за всю страну!

20. В этой земле захоронены предки, которым мы поклоняемся, которые создали наши души, и потому не относиться к Ленинграду, как к святыне, для русского почти невозможно.

21. На Пискаревском кладбище похоронено 650 тысяч горожан. Чудовищный кладбищенский рекорд. И можно понять немцев, отказывающихся признать свою вину за него и возлагающих ее на своих противников. Можно понять эти оправдания, но не принять.

22. Проливная пора в зените. /Дачный лес /Почернел и гол.

23. Стынет памятник./На граните - /Горевые слова Берггольц.

24. По аллеям листва бегом... /Память в камне, печаль в металле,
Машет вечным крылом огонь...

25. Ленинградец душой и родом, /Болен я 41-м годом.
Пискаревка во мне живет. /Здесь лежит половина города
И не узнает, что дождь идет.

26. Наверно, немцы могли бы взять город, но они предпочли блокаду, чтобы ненужное им население заботилось о себе само. Наверное, Сталин мог бы быстрее снять эту блокаду, но он предпочел решать иные задачи, чем заботиться о вымирающей старой столице. И она вымерла.

27. Что не доделали 20-ыe, 30-ые годы, доделала гигантская война.

В.Вольтман-Спасская "По воду"

Я в горы саночки толкаю, /Еще немного - и конец.
Вода, в дороге замерзая, /Тяжелой стала, как свинец.

28. И смерть сама сидит на козлах, /Упряжкой страшною горда,
Как хорошо, что ты замерзла, /Святая невская вода.
Когда я поскользнусь под горкой /На той тропинке ледяной,
Ты не прольешься из ведерка, /Я привезу тебя домой.

29. На обычном кладбище тебя окружают умершие в разное время от разных причин, oт смерти естественной, как жизнь, навевается чувство святой грусти и даже утверждение новой жизни.

30. А здесь бесчисленные, безымянные могилы-рвы под траурную музыку заставляют не забывать о чудовищном смысле этих насыпей, почувствовать весь непредставимый смысл этого ужаса. Тут просто трудно удержаться от слез.

31. И от ярости за первопричины - бредовые амбиции о мировом господстве двух самодержавных мерзавцев. И от страха перед своей сегодняшней ответственностью.

32. Л.Хаустов 1970г.
Я влюблен в Ленинградское братство навек.
Как поднялся тогда над собой человек!
Было истинным все: /И в атаку бросок,
И последний на всех разделенный кусок,

33. Я люблю этот город. Недаром ко мне
Он все чаще и чаще приходит во сне...

34. Однако Ленинграду принадлежит не только рекорд по военным жертвам. Гражданские внутренние войны его коснулись с не меньшей силой.

35. После отъезда Ленина, в Смольном остались его ближайшие соратники - Каменев и Зиновьев. Они же стали потом главными конкурентами Сталина, что привело в будущем к разгрому ленинградской оппозиции и первым жертвам.

36. А потом здесь было таинственное убийство Кирова.

37. Волны террора 34г. сменились в Ленинграде почти поголовным выселением старой дворянской интеллигенции в 35 году. Недорезанные в революцию буржуи и дворяне были выселены на гибель в Сибирь и Азию. Гражданская жизнь, цветущая здесь почти 30 лет, вырывалась с корнем. Правда, фактически убитые в 35 году спят не в Ленинградской земле, а по всей стране.

38. А потом за 36-ым годом пришел и поголовный 37-ой. Калинин не Ежов, и вроде бы здесь не причем. Просто он был официальной главой людоедской тогда государственной машины, со всем соглашался, подписывал и юридически освящал весь этот ужас! И, несомненно, его памятник заслуживает той же участи, что и памятники Сталину. Нам для памяти.

39. Достаточно и ныне действующей тюрьмы "Кресты", куда приходят и сейчас женщины с передачами и откуда и сейчас несутся голоса перекликающихся заключенных.

40. А.Ахматова "Реквием" 1935-1957 гг.

Нет, и не под чуждым небосводом /И не под защитой чуждых крыл,-
Я была тогда с моим народом /Там, где мой народ, к несчастью, был.

41. Это было, когда улыбался /Только мертвый, спокойствию рад.
И ненужным привеском казался /Возле тюрем своих Ленинград.

42. И, когда обезумев от муки /Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки /Паровозные пели гудки.
Звезды смерти стояли над ними /И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами /И под шинами черных марусь.

43. Легкие летят недели /Что случилось, не пойму
Как тебе, сынок, в тюрьму /Ночи белые глядели.
Как они опять глядят /Ястребиным жарким оком,
О твоем кресте высоком /И о смерти говорят.
Семнадцать месяцев кричу, /Зову тебя домой,

44.Кидалась в ноги палачу, /Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек /И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек, /И долго ль казни ждать.

45. И только пышные цветы, /И звон кадильный, и следы
Куда-то в никуда. /И прямо мне в глаза глядит
И скорой гибелью грозит /Огромная звезда.

46 Узнала я как опадают лица,
Как из-под век выглядывает страх
Как клинописи жесткие страницы
Страдание выводят на щеках,
Как локоны из пепельных и черных
Серебряными делаются вдруг.
Улыбка вянет на губах покорных,
А в сухоньком смешке дрожит испуг.

46. И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мной
И в лютый холод, и в июльский зной,
Под красною ослепшею стеной.

47. Опять поминальный приблизился час
Я вижу, я слышу, я чувствую вас:
И ту, что едва до конца довели,
И ту, что родимой не топчет земли,
И ту, что красивой тряхнув головой,
Сказала: "Сюда прихожу, как домой".
Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, да негде узнать,
Для них соткала я широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов.
О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде.

48. И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,
Пусть так же они вспоминают меня
В канун моего погребального дня
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем - не ставить его

49.Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем порвана связь,
Ни в Царском саду, у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,

50. А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов
Затем, что я в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,
Забыть, как постылая хлопала дверь,
И выла старуха, как раненый зверь

51. И пусть с неподвижной и с бронзовых век
Как слезы струится подтаявший снег,
И голубь тюремный путь гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.

52. В Ленинграде нет памятников жертвам красного террора и гражданской войны, зато здесь, на Марсовом поле, чтут память победителей-революционеров.

53. Это про них гласит надпись наркома Луначарского:"К сонму великих, к толпам коммунаров нынче примкнули сыны Петербурга".

54. Даже если не захочешь, то при съемке Марсова поля в кадр попадет или Инженерный замок - памятник расправы с царем 18-го века, или храм Воскресенья на крови - память о революционном цареубийстве в 19-ом веке.

55. Хочешь, не хочешь, а Ленинград окружает Марсово поле и перетолковывает высокопарные слова на его каменных блоках болью от бессмысленного взаимоуничтожения, и какого-то гигантского жертвоприношения.

56. М.Волошин

Раздутая войною до отказа, /Россия расседается, и год
Солдатчина гуляет на просторе.../И где-то на Урале, средь лесов,
Расстреливают царскую семью /В сумятице поспешных отступлений,
Царевич на руках царя, одна из женщин /Мечется, подушкой прикрываясь
Царица выпрямилась у стены. /Потом их жгут и зарывают пепел
Все кончено, Петровский замкнут круг.

57. Здесь в Ленинграде отчетливо видна неправота тех, кто все беды последних десятилетий сводит к легендарному выстрелу легендарной "Авроры", кто видит эти десятилетия лишь в черном цвете по контрасту с белым дореволюционным периодом, тех, кто снова разрывает связь времен, и этим готовит почву для новых радикальных потрясений.

58. Город, ставший музеем, всей своей судьбой с часа рождения свидетельствует о неразрывности русского деспотизма и революционаризма.

59.В России революция была /Исконнейшим из прав самодержавия,
Как ныне в свой черед утверждено /Самодержавье правом революции.

60. С Марсова поля видна также и Петропавловская крепость, краеугольный камень города, это его душа и стены. Шпиль Петропавловской крепости давно стал символом Петербурга-Ленинграда, и вновь заслуженно. Шпиль венчает усыпальницу царей Петропавловского собора, стены - заключают в себе сырые казематы их революционных антиподов.

61. "Мы, люди Запада, революционеры и монархи, равно видим в русском государственном преступнике невинную жертву деспотизма. Русские же считают его низким злодеем... Безупречная верность и абсолютная честность не могут спасти от заключения в подземном склепе. Невольно содрогаешься, когда думаешь о русских людях, погибающих в подземельях, и встречаешь других русских, прогуливающихся над их могилами".

62. Зайдем внутрь собора и, не обращая внимания на пышность внутреннего убранства, пройдем к надгробию

63. царя-освободителя. Мир твоему праху, Александр Николаевич! Ты был лучшим из всех здесь захороненных. Пусть робко, но ты первый и единственный, кто не преобразовывал, а освобождал Россию. И кто знает, когда появится твой истинный продолжатель, перед которым мне захочется обнажить голову.

64. Казематы Петропавловской крепости! Сегодня они устарели и стали музеем (для населения и, кто знает, может сегодняшних тюремщиков) - веками в них перемалывалась отчаянная смелость и ум молодой России.

65. Дождемся ли мы, когда не только Петропавловская тюрьма, но и тюрьмы всей страны перестанут быть могилой для духовного протеста и политического инакомыслия.

66. Оглянемся еще раз на Петропавловскую крепость. Она была поставлена первой при сооружении окна в свободную Европу, и стала главной тюрьмой России. Вот прекрасное олицетворение трагической роли европейской свободы в русской судьбе. Дано ли будет когда преодолеть заклятье этого пагубного соседства?

67. Великий Петр был первый большевик
Замысливший Россию перебросить,
Склонениям и нравам вопреки /За сотни лет к ее грядущим далям.
Он, как и мы, не знал иных путей /Опричь указа, казни и застенка
К осуществленью правды на земле.

68. Дворянство было первым РКП(б) /Опричниною, гвардией, жандармом
И парником для ранних овощей. /Поэтому так непомерна Русь
И в своеволье, и в самодержавье

69. И в мире нет истории страшней, безумней, /Чем история России.

70. Александро-Невская Лавра - ровесница городу. Она строилась почти все XVIII столетие и выросла в громадный, государственного вида ансамбль. К сожалению, ни хозяйственные и жилые постройки, ни весь ансамбль не расположили меня к себе.

71. Но странное чувство вины не покидает меня, как будто я незаслуженно обделила своей любовью и все постройки, и этот купол, что высится над ними и венчает Троицкий собор.

72. А вот в некрополях у надгробий великих предков было очень волнительно.

73. Нельзя встретиться с Ломоносовым, но зато можно постоять у надгробья и ощутить реальность его бытия. Раз умер, значит и вправду жил.

74. Жил и страдал от людских бед и боли Федор Михайлович Достоевский.

75. Жил и мучился мелодиями Петр Ильич Чайковский.

76. Жил и насыщал мир своим красочным видением Борис Михайлович Кустодиев.

77. И много, много других.

78. После посещения Александро-Невской лавры и ее некрополей странное чувство тревожит тебя при встречах

79. с памятниками на ленинградских улицах: как будто они продолжение самой Лавры

80. - как будто весь Ленинград - это большой некрополь, и не только в статуях, но еще больше в своих домах и улицах.

81. С.Маршак 1946г.

Все то, чего коснется человек, /Приобретает нечто человечье.

82. Вот этот дом, нам послуживший век,/Почти умеет пользоваться речью.

83. Мосты и переулки говорят. /Беседуют между собой балконы.
И у платформы, выстроившись в ряд,/Так много сердцу говорят вагоны.

84. Давно стихами говорит Нева. /Страницей Гоголя ложится Невский

85.Весь Летний сад - Онегина глава,

86. О Блоке вспоминают острова

87. И по Разъезжей бродит Достоевский

88. А там еще живет Петровский век /В углу между Фонтанкой и Невою

89. Все то, чего коснется человек, /Озарено его душой живою.

90-95.

96. В этот короткий приезд наше внимание было занято, главным образом, дворцовым Петербургом, и лишь изредка, почти украдкой, мы заглядываем в Петербург

97. многоэтажных домов,

98. каменных дворов-мешков, пробуждающих в памяти образы героев русской литературы от Достоевского до Чернышевского. Вот здесь жили эти люди, о которых мы столь много читали и поступками которых поражались.

99. Привет тебе! Под этой старой крышей
Жил труженик с высокою душой,
Любви к добру и веры в человека /В нем до конца не гас огонь святой.

100.Читая нам создания поэтов, /Воспламенил он юные сердца
И мы клялись идти к высокой цели /Не изменять клялись им до конца.

101.Уж нет его, давно он спит в могиле!
Но кто из тех, в чью грудь он заронил
Зерно благих возвышенных стремлений,
Кто памяти о нем не сохранил?

102.И дальше я иду по улице пустынной /Иду... но все же кажется, что вот
За мной знакомый голос раздается /И в старый дом опять меня зовет.

103-107.

108-109. Иногда жалеют, что Петербург переименован в Ленинград. Нам же не понятны эти сожаления.

110. 17-й год закрыл петербургское окно в Европу, повернул город лицом к России, и от этого Петербург и Россия выиграли. Нечего глядеть на Запад и пускать в бездельи восторженные слюни. Надо просто жить в своем дому и улучшать его.

111. "Ленинградские церкви"

112-116.

117. И.Бродский "Остановка в пустыне" 1966

118.Теперь так мало греков в Ленинграде,
Что мы сломали Греческую церковь,

119.Дабы построить на свободном месте
Концертный зал. В такой архитектуре
Есть что-то безнадежное. А впрочем
Концертный зал на тыщу с лишним мест
Не так уж безнадежен, это храм,
И храм искусства. Кто же виноват,
Что мастерство вокальное дает
Сбор больший, чем знаменья веры.

120. Жаль только, что теперь издалека
Мы будем видеть не нормальный купол,
А безобразно плоскую черту,
Но что до безобразия пропорций,
То человек зависит не от них,
А чаще от пропорций безобразья.

121. Прекрасно помню, как ее ломали. /Была весна, и я как раз тогда
Ходил в одно татарское семейство /Неподалеку жившее. Смотрел
В окно и видел церковь.

122. В церковный садик въехал экскаватор
С подвешенной к стреле огромной гирей
И стены стали тихо поддаваться./Смешно не поддаваться, если ты
Стена, а пред тобою разрушитель /К тому же экскаватор мог считать
Ее предметом неодушевленным,
И до известной степени подобным
Себе. А в неодушевленном мире
Не принято давать друг другу сдачи.

123.Потом туда стекались самосвалы, /Бульдозеры, и как-то в поздний час
Сидел я на развалинах абсиды /В провалах алтаря зияла ночь
И я сквозь эти двери в алтаре /Смотрел на убегавшие трамваи,

124. На вереницу тусклых фонарей
И то, что вообще не встретишь в церкви,
Теперь я видел через призму церкви
Когда-нибудь, когда не станет нас,
Ночное - после нас, на нашем месте
Возникнет тоже что-нибудь
Чему любой, кто знал нас, ужаснется.
Но знавших нас не будет слишком много.

125.Сегодня ночью я смотрю в окно /И думаю о том, куда зашли мы?
И от чего мы больше далеки: /От православья или эллинизма?

126.К чему близки мы? Что там впереди?
Не ждет ли нас теперь другая эра?
И если так, то в чем наш общий долг?
И что должны мы принести ей в жертву?