"Арарат"

1.Быть может все, что видел я когда-то,
Простор полей, и Тихий океан,
И дней мятежных длинный караван,
Должно погаснуть, точно луч заката
Пред мраморной вершиной Арарата.
Быть может, я пришел к заветной цели,
И больше нет желаний никаких,
И я стою у общей колыбели
Моей судьбы и судеб мировых.
И все, что ум и сердце волновало,
Тревога, боль, смятение души, -
Вдруг отошло, и в мертвенной тиши,

2. Переливаясь радугой опала,
Одна вершина предо мной сверкала.

В гербе Армянской республики главенствует Араратская долина. Здесь самые плодородные земли Армении, здесь живет большинство народа, здесь столица Ереван и Эчмиадзин. А главное - здесь Арарат - Масис по- древнеармянски.

3. Ты снежный, на блещущий парус похож,
И в небе как белое знамя цветешь,
Слеза наша гордая, наша святыня,
Масис, ты в долине Аракса живешь
И в сердце армян ты живешь, как в долине.

2 тысячи лет Арарат был центром Армянской страны, но сегодня он у турок.

4. Я гляжу в тебя, Арарат,
Или это мне только снится?
Как снега твоих склонов горят!
Заграница ты и граница.
Не взойти на тебя мне вовек,
Не изведать высокой стужи.
Где истлел твой Ноев Ковчег,
Осмоленный внутри и снаружи?
Я гляжу в тебя, Арарат,
Ты вершина моя и граница.
И как смолоду очи горят,
И листается вспять страница.

5. Гарни

6. В этой деревне недалеко от Еревана лежат развалины древнейшего, еще языческого храма солнца.

7. Вначале мы были разочарованы унылым пустырем на месте древнего города.

8. Но, оказалось, что реставраторы рядом, среди деревьев поднимают храм из уцелевших каменных блоков.

9. Мы увидели готовым лишь основание маленького армянского акрополя, но уже сейчас по богатству составных частей легко можно представить величественность этого творения древнеримских зодчих.

10. И все же Гарни - армянский храм. Повелением армянского царя, руками армян-строителей во славу восточного бога солнца. Вот здесь стоял идол и приносились жертвы солнышку. Языческий восток!

11. Со времен древнего Гарни живет в Армении традиция - соединять восточную культуру с западной и даже служить, по выражению Брюсова, "аванпостом Европы в Азию". И эта связь не просто жила, а глубокой и трагической бороздой прошла по всей армянской истории.

12. Гарни не только храм, но и античная крепость.

13. Сюда римские легионы приходили с юга, из-за Арарата, чтобы или подчинить вновь себе Армению, или сразиться с очередным восточным царем. Битвы Греции и Персии, Рима и Парфии, Византии и Ирана, России и Турции.

Веками Армения росла между смертоносными тисками, но почти всегда принимала сторону Запада, хотя Восток был близок и грозен, а Запад часто неблагодарен и своекорыстен.

14. И все же, кто знает? Если б не было на этой земле акрополя Гарни и не приходили сюда жадные римляне и не бросали в народ семена эллинизма, не поощряли армянской независимости от Востока, разве возможна была бы трагичная и гордая Армения? Разве смог бы выстоять в общем персидском котле этот независимый народ?

15. Звартноц - 640 г.

16,17. Возможно, на этом камне высечен сам Нерсес-строитель, католикос, создавший Звартноц в годы, когда стране реально угрожало поглощение Персией, потеря независимости. Звартноц стал призывом развивать связи с Западом, хранить античное наследство древних столиц, там, на юге, за Араратом.

18. Здесь все дышит античностью.

19. Вот орлы - государственный символ власти и силы, оставленный древним Римом в наследство гербам и многих европейских стран, и Армении.

20. Храм поражал современников своими размерами и формой, а сейчас, после разрушительного землетрясения, поражает нас великолепием развалин.

21. Пускай в осколках купола Звартноца,
Алмаз всегда алмазом остается.
И мой народ, пришельцами распятый,
Звартноцем величавым был когда-то.
Но орды шли, одна другой лютей,
И вот на стыке горестных путей
Остался от него один осколок.

22. Поймешь ли боль веков, тебе чужую,
А мы живем, ее в крови храня,
Пусть на твоем наречьи расскажу я
Про эту боль - ты не поймешь меня.

22а,23. Армения, в основном, - каменистая бесплодная земля, она выжжена солнцем до унылости. Но здешние люди могут из этих почти безводных камней делать

24. чудо садов и благоустроенной жизни.

25. Мы видели это недавно. Но так же было и сотни лет назад среди войн и разорений. Чем объяснить это упорство? Гордостью? Привычкой ценить труд и знание? Предприимчивостью и умом? Культурой Запада и христианской верой?

В ладонях гор, расколотых
Стозвучным ломом времени,
Как яблоко из золота
Красуется Армения.

26. Перед азийской глубью
Племен, объятых ленью,
Форпостом трудолюбия
Красуется Армения.

27.

28. Аштарак Типично армянский городок, который лишь постепенно перестраивает свои узкие улочки в современный город, и в то же время бережно сохраняет память храмов и хачкаров.

29. Рядом с городом село Шамирам, названное так в честь легендарной ассирийской царицы Семирамиды. И виден вдали Арарат, хранящий память о ее возлюбленном Ара Прекрасном - царе Армении, или, как говорили тогда, страны Наири. Эта красивая и как-то по-армянски грустная история завершилась в этих местах, где произошла битва оскорбленной царицы и Ары, отвергнувшего любовь чужестранки по воле и заветам народа Наири.

30. Здесь же, на окраине Аштарака, вознесла к небу свой купол церковь Мариам, созвучная имени царицы. Наверное, это лишь наша блажь - связать облик гордой ассирийки с армянским острым в небе храмом, но не вольны мы над собственным воображением.

31. И вот настанет ночь беды и наиритин страж
Из мглы внезапной твой Ара возникнет, как мираж,
И вновь в мучениях любви, смятенная тоской,
Беспомощная перед ним, ты выйдешь в смертный бой.

32. Чтоб он на роковую страсть не отвечал, смотри,
Тысячелетняя его восстанет Наири.
Он пораженья своего постигнет глубину.
Отступит войско, ты возьмешь цветущую страну.
Но ты его не победишь: он мертвый, весь в крови...
О, жертва страсти, Шамирам, как горек пыл любви!..

33. Как заявляет путеводитель, Аштарак набит древностями: церкви, крепость, древний мост, хачкары. Но главная из них - часовня Карм Равор с черепицей с 13-вековым стажем.

34-36.

37. А рядом типичное армянское кладбище, которому тоже не одна тысяча лет. Бесконечно разнообразие узоров и сюжетов на хачкарах, как, наверно, бесконечно разнообразны были люди, под ними покоящиеся.

38,39. Нас поразило это зрелище. Каменотес 20 века создает новый "крест-камень" - хачкар в память о каком-то из наших современников на новые столетья, продолжая вековые традиции и устои.

40. И передаст, конечно, своим детям, будущим гражданам 21 века. И то, что эта детвора так любит бегать и играть у старых камней, что здесь они растут, учатся, - тоже залог живучести культуры народа.

41-44.

45.Гегамские горы

46.Ущелье Гегард

47. Гегард возник в 4-13 столетиях и, если не считать нападения арабов, оставался неприступным убежищем в течение многих веков.

48. Армяне строят крепко. Не воздушен,
Не пышен облик зданий всех времен,
Давно б Гегард был войнами разрушен,
Когда б не в скалах высечен был он.
Армяне строят так, чтоб не сверкала,
Не привлекала красота врагов, -
Скрыт наш Гегард в суровых, грубых скалах,
И лишь внутри пленяет знатоков.

49-50. Внутри турист оказывается перед целым рядом последовательно соединенных храмов, вырубленных шахтным способом.

51. Такие храмы сооружались долго, десятилетиями. Два-три человека посвящали ему свою жизнь. Сперва один рубил узкую шахту, а другой вытаскивал наверх породу.

52. Потом, достигнув пола будущего храма, каменотесы начинали расширять его внизу, чтобы, дойдя до будущих стен, разукрасить стены львами и сталактитами, хачкарами и святыми надписями. И все это - безукоризненно точно, ибо скальный монолит не терпит исправлений.

53-54. Вся скала изрыта ходами, хотя снаружи они почти незаметны и труднодоступны. Сколько людей, детей, имущества, народного богатства, книг и святынь спаслось здесь в лютое время средних веков, когда мусульманский юг затопил всю страну испепеляющей ненавистью, грабежом и уничтожением.

55. По всей Армении, вплоть до синего Севана и далеко за ним, рыскали отряды турецких янычар "режь гяуров". Давно прошли времена могущества в этих местах Древнего Рима. Давно прошли времена равновесия сил Византии и Персии, раздела между ними Армении. Уже нет самой Византии, а турки разоряют Рим и Вену, но христианская Армения живет и сопротивляется.

56. И выживает вот в таких пещерах. Если доберутся и сюда, то отчаянная борьба в одиночку насмерть. Над жизнью живущих здесь постоянно висела опасность. В глазах - постоянно картины гибели близких, в ушах - вопли палачей.

Режь руки-ноги, круши, ломай!
Голову жги, живот терзай,
Ногти им рви, руки пали,
Голой спиной к огню подставляй,
В масло обрубки рук окунай!
Коль быстро убьешь - сам пропадешь,
Медленно головы им обдирай.
Кожу снимай, глаза выжигай!
Пускай глядят, как им ноги палят!
Как пальцы вырвут им - задрожат!
Ослабнут, авось, от мук, от ран,
Оставят Крест и примут Коран!

57. "Оставить крест" - больше ничего не требовалось от армян - в обмен на радужные перспективы службы у султана, роскоши и сладости восточной жизни. И, конечно, иные отрекались от креста и становились турками, насильниками и господами.

58. Но предки современных армян были другие - гордые, упрямые и независимые. Для них Крест был неотделим от Армении, ее языка, заветов.

59.Эчмиадзин

60. Главный кафедральный собор и главная святыня Армении. Постройка еще первого католикоса Георгия Просветителя - центр армян всего мира.

61. Эчмиадзин расположен в Араратской долине, рядом с этим библейским центром мироздания, священным не только для армян, но и для всех христиан и евреев, кто признает Библию и ее историю о всемирном потопе, Ноевом Ковчеге и первой пристани - Арарате, откуда пошли по земле обновленные люди.

Спала под снегами Европа,
А здесь уже знал человек
Звериную злобу потопа,
И разум, и Ноев ковчег.

62. Заботами верующих кафедрал много раз перестраивался и стал самым большим и изукрашенным храмом Армении.

63. Нигде мы не видели фресок, но Эчмиадзинский собор весь усеян растительным орнаментом.

64-65. В ризнице собора хранятся сокровища армянской церкви. Монах-экскурсовод с воодушевлением перечисляет: от индийских армян, от ванских, от английских, от бразильских и т.д. и т.п. Золото, серебро, бриллианты, парча, кресты, макеты, митры, ризы, ларцы и много-много древних книг.

66.Духовная академия

67. В средние и новые века Армения была разделена и унижена. Эчмиадзин оставался единственной реальной силой объединения. Церковь собирала деньги и учила детей в школах, писала и хранила армянскую литературу, создавала убежища, помогала неимущим и престарелым, церковь обладала огромным моральным авторитетом.

68. Вход в Эчмиадзин свободен любому. Цветы, чистота, зелень, ухоженность. Цветение и сладость воздуха. Стена памяти из хачкаров ведет торжественно и печально все ту же армянскую ноту. Много паломников. Свободно, уважительно разговаривают с ними священники Эчмиадзина. Впечатление полного контакта и взаимопонимания. Как оно было, видимо, и раньше.

70. На ступенях храма Рипсиме старик, расстелив коврик, читает что-то свое особенное. Может - духовное, а может - про страну, историю. Наверное, для него это в порядке вещей: придти и расположиться здесь в тени веков, как дома. Но для нас, благоговейно замолчавших, он стал еще одним примером особых отношений здесь к церкви и прошлому.

71. Этот дворец - свидетель бурной деятельности его хозяев. Здесь долгими веками вынашивались планы освобождения и копились надежды. Отсюда посылали гонцов за помощью в Европу и Россию. Здесь помнят частые неудачи и редкую радость.

72. Отсюда поднимали армян в русское войско, благословляли весь народ на ратный подвиг и крестные муки. Но не принесла счастье армянам помощь русского царя. Русские захваты - не только армянских, но и мусульманских провинций, вроде Нахичевани и Батума, - вызвали у турок лютую ненависть, вызвали погромы и резню в начале прошлого века, а потом - в 1916-20 годах, когда погибли миллионы, когда погибла половина армянского народа.

73. Так турки обезопасили себя от русской угрозы, так они решили армянский вопрос. Страна за Араратом погибла для армян. Нет, не принесло счастья русское покровительство.

74.Церковь Рипсиме. Храм построен в честь девушки, жившей на заре христианства в Армении. Она предпочла смерть ненавистной царской любви. Вскоре страна приняла христианство, и Рипсиме вместе со своими убиенными подругами стала одной из почитаемых святых.

75. Вижу храм на пологом холме.
Он девическим именем нежным
Навсегда окрещен - Рипсиме.
Как разумно придумано это!
Если б мог, я, пожалуй, и сам
Из камней розоватого цвета
Храм сложил бы в честь девушки. Храм!
Сердце девичье чисто и свято
И не хочет томиться в ярме.
Поплатилась за правду когда-то
Юной жизнью своей Рипсиме.

76. Но на месте пролившейся крови
Нерушимая стала стена.
Виден контур девической брови
В изогнувшейся бровке окна.
И строги по-девичьи колонны
В стародавней узорной тесьме.
И себе я твержу, как влюбленный:
Рипсиме... Рипсиме... Рипсиме...

77-79.

80.ЕреванЕсли учесть остатки урартийской крепости в южной части города, то ему 2,5 тысячи лет. Однако столицей Ереван стал совсем недавно. Долгое время он был лишь резиденцией персидского сардара и наводил ужас своим именем. "Разрушенье ада для грешников не имело бы той цены, как взятие Ереванской крепости для армян'', - говорил Абовян.

81. А сегодня Ереван - столица Армении, ее любимое детище, которому отдается все самое лучшее и дорогое. Выстроенный торжественно и строго, он весь облицован туфом, как бы оправдывая прозвище "розового".

"Плывут из туфа этажи./ Мой Ереван на парусах зари".

82. Ереван немного старомоден, по-восточному монументален, как будто урартийская древняя кровь выступила в облике его зданий и заявила о своих правах.

83.пл. Ленина

84. Встали, будто сошлись познакомиться,
Розоватые зданья в кругу,
А на небе застыли два конуса -
Арарата в библейском снегу.

85. Ереван почти полностью перестроен, и от старых кварталов остались лишь остатки на берегу Занга. Вместе с ними, совсем недавно, в 50-х годах, разобрали и персидскую крепость. И, странное дело! В Ереване об этом мало кто жалеет. Видно, оставила она по себе недобрую память.

86. После изгнания персов их место в старой крепости заняли русские колонизаторы. Закрывались армянские школы, газеты, библиотеки, преследовалась армянская церковь, переполнялись тюрьмы. "Увидеть Армению без армян", этот девиз русского министра Лобанова объединил турецкое и русское правительства в одной страшной политике уничтожения. Так обстояло дело с русской помощью, когда ее оказывал царь - вся она сводилась к категорическому мнению Энгельса: "Освобождение Армении от Турции невозможно без разгрома русского царизма".

87. Своеобразие Еревана, в сравнении со всеми иными нашими столицами, - это памятники и скульптуры на улицах и в парках. Изобилие исторических героев и великих поэтов и прирожденная страсть к каменным формам родили эту замечательную традицию.

88. Вот легендарный прародитель народа Гайк.

89. А вот памятник вполне реальному, но столь же легендарному поэту Саян-Нова.

Поэт пытливыми глазами
Взирает сквозь туман времен
На этот день, что над горами
Встает, лазурью осенен.
Тебе, Саян-Нова, наш брат,
Воздвигнем памятник мы скоро.
Пусть пьедесталом будут горы
Казбек, Шах-Даг и Арарат.

90. Аветик Исакян.:В его ушах напев старинных песен
И на устах сказанье о Давиде.
И снова мир прошел в скитаньях весь он.
В пыли подошвы... и былое видит.

91. А вот и сам Давид Сасунский. Он стоит лицом к Еревану, как будто только что прилетел из своего родного Сасуна, что остался за Араратом у озера Ван, и кличет: "За Родину".

Могуч народ,/Как Алагез, высок,
Что сохранил янтарный сок/Давида песни.

92. Матенадоран - хранилище древних книг. Самое почитаемое здание города. Где еще, у какого народа книга окружена такой любовью, где еще она сыграла столь решающую роль в сохранении нации?! Разве только у евреев, с которыми у армян так много общего в судьбе. Матенадоран украшен огромным портретом великого Туманяна, столетие со дня рождения которого справляла в те дни вся Армения.

93, 94.

95. На юго-западе Еревана воздвигнут грандиозный монумент в память о жертвах 16-20 годов, в память о 2 миллионах, о половине народа.

Я должен взять резец и молоток.
На вражьем сердце должен начертать я
Их имена - два миллиона строк,
Глубоких, как ущелье Арарата,
И чистых, как снега на горных склонах.

96. Внутри каменной розы, как бы вспучившей погребально миллионную землю мрачным разломом гигантских зубьев, плещется вечный огонь. Вот и все, что осталось от той Армении, от первого и успешного применения геноцида, нового метода решения национального вопроса. Когда Гитлер планировал уничтожение неполноценных евреев, поляков и русских, он ссылался на турецкий опыт: "Кто теперь вспоминает об ужасах резни? Зато турки владеют Арменией". И, действительно, кто помнит?

97. Турция нищенствует на опустошенных землях, Россия благосклонно ищет ее приязни, следуя традициям ленинской дружбы со страшным Кемалем. Тихо все... И только неизбывная боль в армянских душах, лишь пламя ненависти в их сердцах.

Ни бездонной печали твоей,
Ни бессчетных безвестных могил
Не прощу черной злобе людей,
Не прощу до конца моих дней,
Даже если бы сам ты простил.

98. С гранитной плоскости памятника хорошо смотреть Ереван. Нынешние армяне - народ-изгнанник. Прошло более полувека, а боль увеличивается. И не одни они такие в мире. Арабы в Палестине, евреи во всем мире, крымские татары в Узбекистане, ибо в Биафре - всем снится родина, всех гложет тоска вернуть себе отчизну. Нам, жителям великой, ничем не ущемленной России, эту горечь не понять, душой своею не измерить.

99. Не виновен я, что в глазах моих
Вековая живет тоска,
Не виновен я, что ворвался в стих
Чей-то голос издалека.
Каждый раз, когда вижу даль руин,
Наших древних столиц печаль,
Туча вновь встает из души глубин,
Затмевая синюю даль.
Сквозь седую мглу вижу Ван, Ани
И, рукою к себе маня,
Упрекают они, и зовут они,
И с мольбой глядят на меня.
Молчаливый мой, мой седой Масис,
В красоте снеговой своей,
На родной наш край смотрит с грустью вниз,
Как прикованный Прометей.

100. Арарат, великий мудрец,
Словно Гайк, наш древний отец,
Курит трубку, и с высоты
Вдохновляет внуков мечты,
И следит за путями их,
И хранит их в краях чужих,
Направляет рукой своей
С колыбели до поздних дней.

101. Прими его, мой сын, как отчий дар,
Из плена вырви ты его, и, на спину взвалив,
Ты принеси его домой, в кипенье наших нив.
Тот клад - Масис прекрасный наш. Да, ноша нелегка,
Но если правда за тобой - сильна твоя рука!
Когда же гору сдвинешь ты и принесешь ее -
Ты из могилы сердце вынь горячее мое
И на вершину отнеси, туда, где вечный снег,
Пускай Масис мой сбережет огонь его навек.
Я завещал тебе Масис, и ты храни его,
Как свой язык родной, как сад у дома твоего.

102. В одном из ереванских скверов установлен этот удивительный дар - рука итальянского народа благословляет жизнь и труд армянского народа, и справедливую борьбу.

103.Путь к справедливости далек и труден.
Трибуна слева, справа - Арарат.
И дальнобойные стволы орудий
Под солнцем недвусмысленно блестят.

104. И призрачной прикрытая одеждой
Следит за ними с самого утра
С тревогою, восторгом и надеждой
Великая Армянская Гора!

Это стихи советского поэта в советской книжке 67 года - что это, как не призыв к войне за Арарат?

105. Конечно, в Ереване немало боевых людей. И может, когда-нибудь история Великого Израиля повторится на плоскогорьях Великой Армении, война и новые смерти.

105а. Но зреет в людях и другое решение, без ненависти к "турецким пастухам". Решение, когда государственные границы перестанут быть препятствием.

106. Решение, которое утверждает право одних жить везде, где они желают, не ущемляя прав других. Решение, которое одно только способно утвердить мир и человечность.

107. Нет, мой народ! Ты должен гнев избыть,
Чтоб успокоить страждущее сердце,
Не сеять смерть, не крови море лить,
Другое ты найдешь для мести средство.
Ты жизнью отомстишь за все страданья!
Отмстишь за разрушенье - созиданьем.
За злобу, за вражду, за козни казни
Отмсти душою любящей и ясной.
За распри, за нашествия, за рабство
Отмсти своей исконной тягой к братству!

108. Подходит к концу наш фильм о судьбе армянского народа. Мы прощаемся с Арменией.
На глухой вершине Арарата
На мгновенье век остановился... и ушел!
Острый меч сверкающей зарницы
Об алмазы яркие разбился - и ушел!
Взор гонимых смертью поколений
Соскользнул по гребню исполина - и ушел!
Наступил черед твой. На мгновенье,
Чтоб и ты взглянул на ту вершину, - и ушел!