Диафильм «Московские церкви»

1-8. (Музыкальный проигрыш)

9. «П.Вяземский»

Чье сердце русское не дрогнет,
Когда с твоих колоколов
Раздастся в благовесте громком
К народу православный зов?
Твердят, ты с Азией Европа,
Славянский и татарский Рим,
И то, что зрилось до потопа,
В тебе еще и ныне зрим.
В тебе и новый мир, и древний,
В тебе пасут свои стада
Патриархальные деревни
У Патриаршего пруда.

10. Все это так, и тем прекрасней
Разнообразье-красота.
Быль жизни с своенравной басней,
Здесь хлам, - там свежая мечта.
Здесь личность есть и самобытность.
Кто я, так я, не каждый мы.
Чувств подчиненность или скрытность
Не заморозила умы.
Нет обстановки хладно-вялой,
Упряжки общей, общих форм.
Что конь степной - здесь каждый малый
Разнуздан на подножный корм.

11. У каждого свои причуды
И свой аршин с своим коньком.
Свой нрав, свой толк и пересуды
О том, о сем, и ни о чем...
Москва, под оболочкой пестрой
Хранишь ты самобытный быт.
Пусть Грибоедов шуткой острой
Тебя насмешливо язвит.
Ты не смущайся, не меняйся,
Веками вылитая в медь,
На Кремль свой гордо опирайся
И чем была, тем будь и впредь.

12. Величье есть в твоем упадке,
В рубцах твоих истертых лат,
Есть прелесть в этом беспорядке
Твоих разбросанных палат,
Твоих садов и огородов,
Высоких башен, пустырей,
С железной башнею заводов
И с колокольнями церквей.

13. Здесь повсеместный и всегдашний
Есть русский склад, есть русский дух,
Начать от Сухаревой башни
И кончить сплетнями старух.

14. Странное это чувство - любовь к городу, в котором ты живешь. Оно неощутимо в обычной обстановке, но стоит тебе только уехать, пусть ненадолго, и ты почувствуешь тоску по дому, одна из причин которой - любовь к родному городу. Наглядевшись в чужих краях на необычное, разбудившее поток любопытства, ты зорче начинаешь всматриваться и вдумываться в свой родной город.

15. Толпами стекаются поклонники древнерусского искусства в Ростов, Суздаль, Кижи. А разве московские церкви недостойны почитания? Ведь в свое время существовал наряду с Владимиро-Суздальским, Новгород-Псковским, Киевским также и Московский стиль в зодчестве. Помните поговорку: «Кто в Москве не бывал, красоты не видал».

16. Мы живем, и многое не замечаем вокруг себя. Тысячу раз мы можем пройти мимо подобного здания, не задумываясь о нем, о его строителях, их жизни и мечтах. И тебе нет дела до того, что храм построен 300 лет назад и посвящен Иоанну Богослову - ближайшему ученику Христа, написавшему Евангелие и Апокалипсис. Знаем лишь то, что это - бывшая церковь, остаток проклятого прошлого, оплот религии, а «пионер не верит в бога», и всю эту рухлядь давно уже пора взорвать.

17. Но день настанет! И ты вдруг очутишься перед этим. И душа твоя распахнется навстречу прекрасному, доброму и сильному, тому, что завещано нам в наследие предками, и ты тут вспомнишь слова Пушкина: «Гордиться славой предков не только можно, но и должно». И ты забудешь, что «пионер не верит в бога», но зато остро захочешь понять, кто, когда и во имя чего создал это каменное чудо. Ты забудешь, что это церковь, где раздается опиум для народа. Тебе покажутся смешными слова эти, потому что

18. ты поймешь, наконец, что перед тобой, прежде всего, творение твоих далеких предков - сынов русского народа, его художников и каменных дел мастеров, которые не только верили в Бога, но и могли так сильно выразить свои идеалы, хранимые в самой светлой, детской части их души, что даже суетящиеся их потомки останавливаются в удивлении.

19. И уходишь от этой церкви уже навсегда отравленный. Тебе захочется еще и еще повторять подобную встречу. Ты вспоминаешь какие-то обрывки пословиц и поговорок о Москве-златоглавой, белокаменной, с сорока сороками церквей, начинаешь судорожно рыться в справочниках и в старых книгах, без устали ходишь и ходишь по когда-то старинным улицам, вглядываешься в зачастую искаженный до неузнаваемости облик древних храмов и зданий.

20-27.

28. Старые города все своеобразны. Древний Таллин, так передавший очарование средневекового западноевропейского города, легко отличить от древнерусского Суздаля или от новоклассического Ленинграда. А вот каков стиль Москвы?

29. Может быть, это - вереница новых домов? Конечно, мы посмеемся над претензией этих коробок, одинаковых, как в Нью-Йорке, так и в Москве, представить дух города.

30. А, может, - классический стиль? Подобных зданий, величавых и красивых, достаточно в Москве, но опять же они были только подражанием Петербургу.

31. А, может быть, Москва - готический город? Разве эти мрачные здания с острыми красными крышами не в Москве стоят? Разве не московское небо голубеет над этими средневековыми башнями?

32. Да полноте Вам смеяться, скажете вы. Разве предки наши были какими-нибудь расчетливыми бюргерами, или, простите за сравнение, немцами? Разве могли они строить эти мрачные и безрадостные здания только на потребу практической пользе и выгоде? Разве не широкой и радостной была душа русского человека, разве в Москве не осталось зданий, в больше степени соответствующих национальному русскому характеру?

33. Конечно, вы правы, мы просто обратили ваше внимание на разностильность Москвы, на бросание из одной крайности в другую, от легких шатров до тяжести сталинских построек, от классических колоннад до готических зданий, от современных белых коробок до убогих деревянных домишек.

34. Как в подмосковном лесу в одно привлекательное целое смешаны хвойные и лиственные деревья, так и в Москве время закрутило все стили в красочный клубок.

35. И все же есть в Москве здания, которые являются ее главной особенностью, выражением ее духа и духа народа, живущего в этом городе. Это - церкви.

36. «На протяжении многих веков своеобразие городу придавали многочисленные деревянные и каменные церкви с разноцветными главами, монастыри, разбросанные в окрестностях Москвы или вкрапленные в гущу городских построек, и дворы светских и духовных магнатов с многочисленными службами и хоромами.

37. Заметим, кстати, что гости из западноевропейских скученных городов дивились тому, что «отдельные группы домов, церкви и монастыри в Москве тонули в зелени садов, огородов, наливок (рощ). Даже в Китай-городе дома обрамлялись садами...».

37а. Город чудный, город древний,
Ты вместил в свои концы
И посады, и деревни,
И палаты, и дворцы.

38. Опоясан лентой пашен,
Весь пестреешь ты в садах.
Сколько храмов, сколько башен
На твоих семи холмах.

39-43.

44. Я люблю этот город вязевый.
Пусть обрюзг он и пусть одрях.
Золотая дремотная Азия
Опочила на куполах.

45. Народная молва приписывает Москве сорок сороков церквей. На деле к началу нашего столетия их было немного больше 500 (в пределах Коллежского вала), а сейчас сохранилось меньше половины. Действующих же храмов - всего лишь 25.

47. Много, очень много зданий погублено. Но те, что остались, молчаливо напоминают об истории великого города всем нам.

Часть первая

48. Андроников монастырь. Возник он в конце XIV-го века, но его стены нам гораздо больше напоминает вид древней Москвы, чем стены и башни московского Кремля, построенные итальянскими зодчими.

49. Монастырь на высоком берегу реки Яузы поставил Андроник - ученик Сергия Радонежского, по приезде в Москву митрополита Алексея из Царьграда. Митрополит хотел сделать все так же, как и в Царьграде, и даже ручей назвал в память о бухте Золотой Рог - Золотым Рожком.

50. В 1420-27 годах в центре монастырской территории вырос Спасский собор. Собор этот ни на кого не похож. Он - самый первый. Впервые традиционное позакомарное (полуцилиндрами) покрытие, пришедшее из Владимиро-Суздальской земли, сменилось новой кровлей - рядами кокошников. Это начал вырабатываться новый, московский стиль. Вместо архитектуры Владимира, выражающей величавый покой и силу, вместо новогородской мощи в это бурное время сумятиц, частой смены князей, интриг и татарской неволи появляются формы, насыщенные динамикой, напряженные устремлением вверх: арки килевидные, покрытия - рядами кокошников.

51. Посмотрите, в каком нарядном обрамлении стоит барабан! То уменьшая, то увеличивая размеры кокошников, вплетая трехлопастные арки, зодчий придал покрытию такую живописность и обаяние, что смотреть на него на надоедает. Можно долго скользить глазами от одного кокошника к другому, а потом начать сначала.

52. Спасский собор украшал Андрей Рублев. Время, к сожалению, не сберегло его труды.

53. Сейчас остались лишь намеки на его фрески, но зато рядом, в одном из помещений - музей древнерусской живописи имени Рублева, в котором очень интересно побывать. Особенно, если есть настрой.

54. Стоит на территории монастыря с конца XVII-го века другая церковь. Храм сам по себе неплохой: высоты ярусов пропорциональны, красива белокаменная отделка. Но рядом со своим старшим по возрасту и меньшим по росту братом кажется нескладным простачком.

55. Да, вся Москва мало чем отличалась от этого небольшого крепостного сооружения. Более того, была когда-то и поменьше его - всего несколько домов, боярский терем да деревянный частокол...

56. ...вот облик Москвы, возникшей в самом центре леса, настолько дремучего, в котором, согласно летописи, два княжеских войска, вышедшие воевать друг друга, так и «минустася в лесах», после чего вернулись домой ни с чем.

57. В названиях некоторых церквей звучат отголоски непроходимого леса: Боровицкий холм, на котором стоит Кремль с Боровицкой башней; кремлевская церковь (сейчас ее нет уже) Спас на Бору, так упрятанная среди недоступных кремлевских зданий, что увидеть ее можно было только с улицы Калинина; церковь Иоанна Богослова под Вязами близ станции метро Дзержинская;

58.церковь Всех Святых на Кулишках (болотах);

59. церковь Иоанна Предтечи под Бором, расположенная в Замоскворечье.

60. Рядом с последней церковь черниговских чудотворцев князя Михаила и боярина Федора напоминает нам о том времени, когда вся Москва была дальним медвежьим углом черниговского княжества.

61. И о том, как после Чернигов стал заштатным городом великого Московского государства. «Кто думал - гадал, что Москве царством быти, и кто же знал, что Москве государством слыти».

62. Но вот явился он, Юрий Долгорукий, которому история приписывает основание Москвы. Однако, летопись упоминает о том только, как он в 1147 году пировал на Боровицком холме над рекой Москвой. Да народное предание говорит, как приехал он в гости к первому владельцу московской земли - боярину Степану Кучке и показалось гостю-князю, что не очень чтит его боярин и хуже того, как сказали бы современные нам историки, является опасным обособленцем.

63. И как казнил он боярина Кучку, а малых детей его взял в услужение, а на месте Кучкина заложил град Москву. И многое другое говорят легенды, о чем не упоминают учебники, создавая образ великого основателя Москвы. Обычный насильник был этот князь, отплативший боярину кровью его за гостеприимство.

64. А город рос и богател. Оседали на перекрестке торговых путей люди, принося свою культуру. Первые московские соборы воздвигались по образцам новгородских и киевских.

65. Но городок был небольшой, и церкви в нем строились маленькие, какие-то домашние.

66. Церковь Зачатия Анны - у гостиницы Россия. Анна - мать богородицы Марии, и церковь построена в ознаменование счастливого события, предшествовавшего рождению девы Марии. Церковь эта, хоть и построена после Спасского собора в Андрониковом монастыре (в конце XV-го века), осталась в большей степени ближе к новгородско-псковским образцам.

67. Гладкие белые стены с узкими окнами и над ними трехлопастная арка - верный признак псковских церквей XII-го века. Контур арки напевный, как песня, нарядный, как женский кокошник, и в то же время торжественен, так как он ведет глаз вверх, к барабану, главе и кресту. И еще очень хорош пояс из кирпичей, уложенных на ребро, отчего и назывался поребриком. Вот как просто и нарядно умели украшать русские мастера свои храмы. Придел, конечно, поздний, но и он неплохо сочетается с основным зданием.

68. А это - церковь св.Трифона в Напрудном. В церковь можно влюбиться с первого взгляда. Древностью веет от белого камня ее стен, звонницы (позже, с последующими столетиями, появились уже колокольни), от барабана, покрытого шеломом, от лиричных русских трехлопастных арок, от килевидных перспективных порталов. Удивительная простота, целесообразность и сдержанность в украшении!

70. Из захолустного города в столицу Москва стала превращаться во времена татарского владычества. Время татарского ига глубоко укоренилось в народной памяти, в названиях улиц и церквей. Вблизи Ордынки - улицы, на которой жили «ордынцы» - татары, стоит церковь Иверской божьей матери

71. в Толмачевском переулке, где жили толмачи - переводчики, - церковь Николы в Толмачах.

72. Великое народное горе - татарские набеги, сеющие смерть и рабство, московские правителя без зазрения совести использовали в своих корыстных интересах.

73. И, хотя история их потом оправдала, но разве помянешь добром Ивана Калиту - собирателя земли русской, не брезговавшего ничем святым для того, чтобы натравить татар на кого-нибудь из своих соседей, а потом по свежим следам татарских грабежей и пожаров прибрать их землю.

74. Как сказал когда-то Алексей Толстой:
Узнали то татары,
Ну, думают, не трусь.br/> Надели шаровары,
Приехали на Русь.

75. Кричат: «Давайте дани»,
Хоть всех святых неси.
Тут много всякой дряни
Настало на Руси.
Что день, то брат на брата
В Орду несут извет.
Земля, кажись, богата,
Порядка ж нет, как нет.

76. Но не только черное было связало в памяти народа с Москвой. Москва стала центром сопротивления татарскому игу. В истории, как и в жизни, не бывает светлого без темного. На базе успехов лучшего татарского пособника Калиты выросла светлая фигура освободителя Дмитрия Донского, победителя татар на Куликовом поле. А ведь для татар, наверное, имя Дмитрия стало синонимом самого худшего коварства и неблагодарности, ответившего войной после стольких благодеяний его отцу.

77. Симонов монастырь был заложен за десять лет до Куликовской битвы выдающимся церковным деятелем Сергием Радонежским, прославившимся благородством и умом. Имя Сергия было высоко чтимо русскими людьми. Свое громадное влияние Сергий в полной мере использовал для объединения в борьбе против татар всего русского народа. Его доля в победе на Куликовом поле очень велика.

78. От Симонова монастыря сохранилось немного. 385 лет продолжалось цветение монастыря, а потом у него отобрали в казенное ведомство крестьян, а еще через сорок лет даже вывезли братию в Ново-Спасский монастырь. Но еще наступали и добрые времена. Его перестраивали.

79. В 1683 году перестроили трапезную церковь, одев ее в белую резьбу. От церкви остался лишь куб основания

80. да по счастливой случайности резной фронтон - украшение, которого нет ни у одной московской церкви.

81. В XIX-ом веке на северной стене монастыря выросла 47-саженная колокольня - самая высокая в Европе. Жаль, что именно на этом месте возникла необходимость построить дворец автозаводцев.

82. Теперь только три башни - могучие боевые башни, напоминают о силе и грандиозности этого укрепленного форта на подступах к Москве.

83. Древние монастыри - это крепости на ближних подступах к столице.

84. Под Москвою, на дорогах
Средь лесов и пустырей
В старину стояло много
Сторожей-монастырей.
В них всегда монахи жили,
Пили, ели, не тужили,
Все давала им земля,
Огороды и поля.
Но когда заметят в страхе
Вражий стан со стен монахи,
Иль блеснут издалека
Копья вражьего полка,

85. Тотчас в Кремль гонец-монах
Мчится, стоя в стременах,
Объявить, что под Москвою
Объявилась вражья рать,
Чтоб готовы были к бою
Стольный город обранять.

86.А крестьяне между тем
С монастырских крепких стен
Путь в столицу защищали,
Метко били их пищали.
И частенько под Москвой
Закипал горячий бой.

87. Много раз за стены эти
Укрывались бабы, дети.
Как объявится беда,
Весь народ бежит сюда.
Сохранились и поныне
Древнерусские твердыни.
Поезжай и посмотри
На Москве монастыри:
Новодевичий, Данилов,
И Андроньев, и Донской.
Эти стены вражью силу
Оттесняли под Москвой.

88. Данилов монастырь - самый старый боевой монастырь, поставленный на татарской дороге сыном Александра Невского - одним из первых московских князей Даниилом. Его старые израненные стены, не искаженные поздними строителями, до сих пор выполняют роль крепости-тюрьмы.

88а. И там, едва заметная
Меж сосен и дубов,
Во мгле стоит заветная
Обитель чернецов.
Монахи с верой пламенной
Во тьму вперили взор,
Вокруг твердыни каменной
Ведут ночной дозор.
Всю ночь они морозную
До утренней поры
Рукою держат грозною
Кресты и топоры.

89. Молитесь богу, братья,
Начнется скоро бой.
Я слышу их проклятья
И гиканья, и вой.
Несчетными станицами
Идут они вдали.
Приляжем за бойницами,
Раздуем фитили.

90. Долго не могла Москва избавиться от ярма татарского. Совсем недавно Тохтамыш истоптал и испепелил родную землю. Только оправилась Москва от последнего пожара, а уже новый враг (и слышно, что жестокий враг) идет на Москву.

91. Призадумался великий князь Василий Данилович: как спасти землю русскую от врага лютого. И послал гонцов во Владимир-град за святой иконой Божьей матери. И велел нести ее в храм кремлевский, чтобы спасла она град стольный и всю Московию от лихого врага ненасытного. И пока несли из Владимира икону, весь народ просил свою заступницу не оставить его в лихое времечко. Москвичи с поклонами встретили икону на Кучковом поле на Владимирке, отнесли ее в храм Успения и служили ей молебен, плакали.

92. Повернул Тамерлан от Рязани, не пошел на Московскую землю. В счастье - радости воротилося княжье войско в Москву. В благодарность иконе-заступнице князь обитель поставил Сретения на Кучковом том поле близ города.

93. С татарами было покончено только в 1480 году, когда государь всея Руси Иван III вот на этом месте, где сейчас стоит церковь Николы на Болвановке, топтал ногами статуэтку хана, в просторечии - болвана.

93а. Хан писал царю Ивану в ярлыке:
«От высоких от гор и от темных лесов,
Что подвластны ордынскому хану,
И от сладостных вод, и от чистых лугов
Шлет Ахмет свое слово Ивану.

94. Ты припомни, как корчились ваши цари
От батыевой сабли жестокой.
Сорок тысяч алтын мне теперь набери
И отдай эту дань за три срока.
И еще островерхий колпак свой вдави
В знак покорности хану Ахмету,
А не то потоплю твою землю в крови,
По хребтам по боярским проеду».
Государь прочитал и спокоен, и строг
Повернулся к ахметовым людям,
Бросил наземь ярлык под сафьянный сапог
И сказал: «Дань платить мы не будем!»

95. Ушли татары, освободив Руси дорогу в будущее. Москва стала преемницей Византии, третьим Римом. Иван III был твердым и просвещенным государем. Москва ему обязана постройкой Кремля со всеми церквями и стенами.

96. С тех пор Московский Кремль стал главной святыней русского народа. Ему посвящено множество искренних поэтических строк и раздумий. Однако долгое время Кремль был для всех всего лишь синонимом высшей власти и недоступности. Но сейчас, когда открыт свободный вход на территорию Кремля, он становится все ближе.

97. Над всеми зданьями возвышен,
Огнем востока Кремль алел.
Зажгли лучи его живые
Соборов главы золотые.
Меж ними царственно горел
Иван Великий.

98. Кремль - центр Москвы, а Успенский собор - центр Кремля. Это - главный собор России. Заложенный еще Иваном Калитой и заново перестроенный Аристотелем Фиораванти по образцу Владимирских соборов, он служил гробницей митрополитов и патриархов.

99. Здесь цари венчались на царство, принимая от предков всю власть. Здесь хранились наиболее знаменитые иконы. «Была же та церковь весьма удивительна величеством и высотой, и звонкостью и пространством. Такой же прежде не бывало на Руси, кроме Владимирской церкви». Да, собор торжествен, спокоен, могуч, строг. Гладкие стены с узкими окнами, тяжелые барабаны - все внушает мысли об отрешенности его от суетной жизни, о прочности веры, которую он несет. И лишь поясок из арок на теле этого суровца как бы протягивает руки к людям, смягчая его недоступность.

100. Из-за стен белокаменного Успенского собора выглядывает Благовещенский собор, построенный псковичами. Восемь золотых головок, ослепительных в яркий день, ступенями поднимаются к центральной главе.

102. Архангельский собор - усыпальница царей. Его строитель - Алевиз Новый - создал удивительный синтез русских и итальянских декоративных приемов. Вместо владимирского аркатурного пояса посередине фасада - тонкая тяга, в тимпаны закомар он вставил раковины, портал украсил гирляндой из лавров. Богатый коринфский ордер, тонкие профилированные карнизы - все это вызывало удивление и порождало немало подражателей.

103. Как будто из русской сказки спустились в Кремль и стали рядком одиннадцать изящных барабанов с маковками над собором Верхоспасским. Затейливая резьба по металлу, яркое солнечное сочетание красок - и получилась сказочно красивая картина.

104-104б.

105. Кремль. Все чаще приходят к тебе не только любопытные, а люди мечтающие, чтобы твои соборы заговорили с ними. И, видя их почтительность и настойчивость, ты открываешь им красоту людских дел и мыслей.

Часть вторая "От Грозного до Петра"