"Пенза"

1 "Русское Черноземье"-1985г. ч. XII. "Пенза"

2. "Мордовско-татарская лесостепь Пензы, как родина "властителей наших дум"

3. Пензенская область в междуречье донских и волжских притоков - это чередование увалов Приволжской возвышенности и долинных степных пространств. Богатая черноземная земля, издавна завидная как для лесных мордвы, так и для степного кочевья, и потому из-за споров вечно малолюдная,- досталась в конце концов нам, русским.

4. ПензаНемного здесь осталось мордовских и татарских деревень, но неистребимое наследие земли перешло в характеры русских переселенцев. И кажется нам, что именно синтезом мордовско-степных обычаев можно объяснить рождение здесь властителей духа огромной страны:

5. Белинского, Лермонтова, Радищева, писателей Огарева, Куприна, народника Слепцова, террористов Каракозова, Ишутина, Клеточникова, ученых Буслаева и Ключевского, отца Чернышевского, семьи Керенского и, конечно, семьи Ленина.

6. Мы провели в пензенских автобусах и городах два дня, а, приехав сюда из соседней Тамбовской области, все удивлялись непохожести

7. характера ее детей: скромность и домоседство тамбовцев чуть ли не противоположны революционному размаху пензяков. Может, это объясняется мирным характером рязанской колонизации в Тамбовщине и вечными

8. драками русских, мордвы и татар - в пензенской земле?

9. Наше знакомство с землей началось на закате дня

10. на центральной улице уездного города Чембар, ныне называемого Белинским. Городок маленький и почти деревенский и за 15 минут можно дойти от его центра до окраинного лесистого ущелья - так что вопрос о ночевке был снят сразу. Нам оставалось только любоваться им при свете солнца и луны и ждать появления чембарских

11. звезд, о которых так часто поминал в письмах родным великий критик. Подумать только: вот это чембарское гнездо и взрастило человека, под чьим влиянием мы все живем... Центральная улица под горкой стала просто деревенской, может, не изменилась за полторы сотни лет. Перейдя помойный ручей и коровью

12. дорогу, мы подошли к склону лесного оврага, где поставили палатку, вспугнув пасущихся коз и притянув на себя внимание окрестных чембарских, нет, белинских ребятишек. Но их скоро отозвали родители, и мы остались наедине с местными легендами. Ведь в чембарских оврагах

13. скрывались герои юношеской повести Лермонтова "Вадим" о пугачевцах, о жестоких притеснениях помещиков и о жестокой мести им за это. В те века именно такими легендами да памятью о мордовско-тюрско-русских войнах сочилась пензенская земля и вспаивала ими своих впечатлительных детей... А чтобы осознать, что для русской молодежи значило появление такого атамана, как Белинский, вспомним тоску ее по действию, гениально выраженную его сверстником-земляком Лермонтовым

14. Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее - иль пусто, иль темно;
...И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом,
К добру и злу постыдно равнодушны,
В начале поприща мы вянем без борьбы;
Перед опасностью позорно-малодушны,
И перед властию презренные рабы.

15. B этом деревянном одноэтажном доме Виссарион Белинский прожил с 5 до 18 лет, до поступления в Московский университет. Его родители потом жили здесь еще 6 лет, и дом был продан. Вплоть до революции в нем был трактир, и его владельцы никак не хотели расстаться с доходным заведением на столь бойком месте, освященным славой великого критика. В ожидании, когда его двери откроются, мы слонялись целый час, пока нам не объяснили, что зря ждем.

16. Вход за углом. Под музеем оказался целый квартал, включающий дом, уездное училище, выставку и этот громадный вход-кассу. Ни в каком, конечно, сне, не могло привидеться бедному уездному лекарю Григорию Белынскому, сыну священника из Белыни, недалекой отсюда, что двор его скромного дома расширится на весь центр города, что его фамилию будут носить и читальня, и главная улица, и сам Чембар.

17. А мог ли предвидеть скромный уроженец соседней пензенской деревни Чернынь Гаврила Чернышевский, что его сын Николай тоже станет одним

17а. из самых влиятельных людей России - на века?

18. Нас мало смущает культ Белинского в Чембаре - город во всю эксплуатирует память земляка - это по-житейски понятно и даже хорошо: "Гордиться славой предков не только можно, но и должно". И нас

19. интригует и привлекает образ человека, сумевшего добиться успеха ценой жизни, духовно завоевавшего Россию и перевернувшего ее руками своих революционных наследников.

19а. Григорий Белынский, выйдя в отставку с флотской служба в финском Свеаборге, где у него родился и прожил первые годы сын Виссарион, вернулся к чембарской родне и купил вот этот дом о 8-ми небольших комнатах на базарной площади. Здесь он лечил людей своего и соседнего Керенского уездов. В специальной башне-светелке проводил

20. наблюдения за погодой... Читал книги Вольтера и иных деятелей Просвещения. В характере его было много резкости, насмешливости и честной независимости, что делало жизнь этого уездного интеллигента сложной и малоденежной. А под конец он даже спился. Сын много хорошего воспринял от отца, в том числе любовь к Западу и Просвещению, а тяжелые отношения с чембарским чиновным и дворянским обществом

21. воспитали его радикализм. С радостью уезжал Виссарион отсюда и с гордостью сообщал брату о своих первых достижениях - поступлении в МГУ: "Я думаю, что в вашем пресловутом Чембаре очень удивляются, что я принят в императорский Московский университет студентом. Впрочем, я очень мало дорожу мнением чембарцев. Ежели меня не умели оценить в Чембаре, то оценили в Москве. Я думаю: всем вестимо, что между Чембаром и Москвой есть небольшая разница, и что между чембарскими жителями и московскими профессорами есть маленькое расстояньице".

22. Конечно, мы не будем придавать большое значение этому мальчишескому хвастовству. На деле, в столице Виссарион не забывал своей семьи и писал младшим братьям-сестре наставления, которые торжественно зачитывались на семейных обедах, помогал, как мог, родителям.

23. Иной раз раем вспоминался ему зеленый Чембар: "Золотые годы моего детства... я снова становлюсь ребенком и с бьющимся сердцем бегу по пыльным улицам моего родного городка, вхожу на двор родимого дома с тесовою кровлей... От ворот до крыльца треугольный палисадник, с акациями, черемухой и купами розанов. Вот и огород с оградой, погреб и другие службы... Вот и маленькая баня, пугавшая своею

24. таинственной пустотою, а вот возле нее и стог сена, на котором я часто воображал себя то Александром Македонским, то Ерусланом Лазаревичем... Буду трудиться до упаду, буду проводить без сна ночи и копить любезные денежки, чтобы на тот год хоть и плыть, да быть в Чембаре и обнять всех любезных сердцу..."

25. Уездное чембарское училище, запланированное еще при Екатерине, было открыто лишь через 30 лет местными стараниями и средствами. Одним из первых учеников его стал Виссарион. Не связанные программами, педагоги Греков и попечитель учебных заведений губернии

26. писатель Лажечников приметили способного мальчика и поощряли его. Самостоятельным чтением он узнал так много, что в пензенской гимназии ему потом было почти нечего делать.

27. Из университета Белинский был вынужден уйти после неприятностей из-за его антикрепостнической драмы. Ради заработка он занялся журналистикой и литературной критикой, что и оказалось, может, неожиданно даже для него самого, стать главным делом жизни.

28. Белинский, сумевший установить в литературе почти единоличную диктатуру своих оценок и мнений, беспрецедентную духовную власть - просто силой своего таланта и темперамента. Но мало того, пройдя школы немецкой философии, ее умопомрачительной софистики, он отбросил почвенный страх перед смутой революции и пришел к революционным идеалам:

29. "Итак, я теперь в новой крайности - это идея социализма... она вопрос и решение вопроса... Отрицание - мой бог. В истории мои герои - разрушители старого - Лютер, Вольтер, энциклопедисты, террористы, Байрон... Хочу золотого века... Но смешно и думать, что это может сделаться само собой, временем, без насильственных переворотов, без крови. Да и что кровь тысячей в сравнении с унижением и страданием миллионов..."

30. Его мнения оказались созвучны большинству молодой России. Пензенский край оказался самой западнической и радикальной, самой Российской Россией. Вот почему здесь вырос "неистовый Виссарион".

31. Незадолго до своего конца Белинский написал известное "Письмо Гоголю". Иногда его называют завещанием Белинского, понимая, видно, как пример: вот как надо воевать за революционную правду!

32. И действительно, от имени радикальной России смертельно больной критик публично уничтожает писателя, возвеличению которого отдал ранее столько сил и похвал - за попытку отойти от разоблачительства, найти конструктивное и, в тогдашней России, достойное к сохранению и росту: "Проповедник кнута и невежества, что вы делаете??" Впервые критик осудил великого литератора якобы за предательство "светлых идеалов", за отказ от передовой партийности, и почти вся поголовно Россия приняла это осуждение с восторгом. Даже Достоевский,

33. к тому времени лично отошедший от Белинского, (после каторги, напротив, продолживший поиски Гоголя) тогда читал публично это письмо и был за это приговорен царем к смерти, с заменой на каторгу. Даже идейные противники были увлечены страстной партийностью Белинского, этим нарождающимся новым духовным единством; новым, революционным видом самодержавия. Николаевская, романовская Россия

34. уже тогда начинала загнивать и неудержимо клониться к падению, к грядущей Великой Смуте Народный дом, построенный в 100-летие Б.

35.И уже тогда пензенская, волжская земля стала вырабатывать ей замену:

"Есть такая партия!" ...За Белинским встали всероссийскими вождями Чернышевский, Добролюбов, Писарев. Последний публично расправился с Лесковым, с еще большим блеском и жестокостью. Но осознанно принцип партийности литературы и искусства был выдвинут и

36. осуществлен самым великим критиком и властителем - Лениным, и под ним мы живем и сейчас. Так разве не нужно нам разобраться, из

37. каких пензенских, чембарских, мордовско-татарских глубин протекают основные черты и проблемы нашей сегодняшней жизни?

38. В Лермонтово, в Тарханы! Сегодня меньше часа автобусного пути отделяет музейный комплекс Белинского от усадьбы Лермонтова, дома двух земляков и современников.

39. Тарханы сегодня встречают приезжего собственными Черемушками.

40. Однако само село оставлено сельским, вытянутым от церкви-усыпальницы

41. вдоль шоссе и прудов - к барской усадьбе, служит преддверием и обслугой для тысяч посетителей вроде нас, желающих поставить в своем интеллигентном списке "галочку": "Побывали на родине Лермонтова".

41а. ...Побывали, хотя Лермонтова мы мало знаем, а главное - мало любим.

Наверное, можно ценить талант и пытаться понять этого желчно-

42. насмешливого, крайне самолюбивого и даже циничного юношу, но любить его безотчетно и радостно можно ли? Вот его признания в письмах: "Право, не знаю, каким путем мне идти - путем-ли порока, или пошлости. Оно, конечно, оба пути часто приводят к одной и той же цели... Я волочусь и, вслед за объяснением в любви, говорю дерзости. Это меня забавляет еще немного... Женщины уж так сотворены. Я начинаю приобретать над ними власть... О, я очень

43. изменился... Моя будущность, блистательная, по-видимому, в сущности пошлая и пустая..."

Благодари меня, о женский пол!
Я - Демосфен твой: за твою свободу
Я рад шуметь, я непомерно зол
На всю, на всю рогатую породу!
Кто власть им дал? Восстаньте,- час пришел!
Я поднимаю знамя возмущенья!
Уpa! Сюда, все девы! Прочь терпенье!
Конец всему есть! Беззаботно, явно
Идите вслед за Марьей Николавной!

44. Вот и усадьба, комплекс музеев с отдельной платой в каждом. Сам усадебный дом, церковь Марии Египетской, потом музей привратника, и выставки, а слева - людская изба, где ныне выставка крепостного быта.

45. Экскурсоводы говорят, что маленький Миша часто своею детской властью запрещал наказания крестьян. Но, правда, это нисколько не мешало ему уже взрослым просить у бабушки продажи крепостных для покупки дорогой лошади: "Бумагу насчет продажи людей, которую надо засвидетельствовать и подписать - я все здесь обделаю и пошлю..."

46. Для нас, конечно, главным был дом-усадьба. Если суждено нам что-то понять и принять в нелюбимом поэте, то живой импульс к этому можно получить прикосновением к миру детства и предков.

47. И вот мы ходим кучей, смотрим на фамильные портреты трех главных людей Миши: отца и матери, а между ними - бабушки.

48. Мама Миши умерла, когда мальчику было два с половиной года, а отец был удален невзлюбившей его бабушкой на 9-й день после смерти.

49. При живом отце и безумно любящей бабушке, Миша рос сиротой, и этим объясняется очень многое. И может даже сама его смерть.

50. Мать подрастающий Миша рисовал в виде ангела, a вот бабушка его

51. даже пережила. Елизавета Алексеевна Арсеньева была богатой и родовитой дворянкой, урожденной Столыпиной - видно, из тех самых саратовских Столыпиных, представитель которых, Петр Аркадьевич, уже

52. в нашем веке стал фактически правителем России и едва не осуществил последний шанс страны на мирное развитие в духе западной цивилизации... И Елизавета Алексеевна была истинной Столыпиной, властной

53. и самоотверженной. А когда ее самые ужасные и мрачные ожидания о судьбе Миши осуществились, в безумном горе она даже отказалась от Бога и древней иконы Спаса, главной иконе рода Столыпиных,

54. прямо заявила: "Я тебя сколько молила, чтобы оберег, сохранил жизнь Мишеньке... и как молила?... A ты?... Не могу Тебя видеть... Отправляйся к мужикам в церковь, с глаз долой..."

55. И мы чувствуем в этом трагическом эпизоде натуру этой пензенской дворянки: и силу веры, и силу богоборчества. И становится понятно, почему в стихах Лермонтова соседствуют демонические мотивы и "Молитвы".

56. В минуту жизни трудную; /Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную /Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная /В созвучьи слов живых,

57. И дышит непонятная, /Святая прелесть в них.
С души, как бремя скатится, /Сомненье далеко -
И верится, и плачется, /И так легко, легко.

58. Для Мишенькиного воспитания бабушка наняла лучших учителей-гувернеров, а чтобы учеба шла живее, в напарники по учебе были приглашены другие дворянские дети. Так, фактически усадьба превратилась в частную привилегированную школу для 8 ребят, где главенствовал, конечно, Миша - не только по положению внука хозяйки, но и по исключительным способностям.

59. Но, конечно, такая атмосфера обожания и гордости портила ребенка, растила в нем завышенные запросы и самооценку - основу будущих "комплексов" и обид. Лермонтов в нашем

60. сознании стоит рядом с Пушкиным - и по времени, и по таланту, даже по сословному положению, а какое громадное противоречие: свет Пушкина контрастирует с мраком и печалью Лермонтова. А различие это во многом определилось в детстве: Пушкин считался нелюбимым ребенком, мать шпыняла его за неуклюжесть, отец ворчал и терзал по делу и без него - но он не был сиротой, никто его не жалел так и он вырос духовно крепким и закаленным, жизнерадостным и расположенным к людям. А Лермонтов рос вундеркиндом, с потребностью, чтобы весь мир

61. его обожал, как бабушка в Тарханах... Перейдя на военную службу, он стремится стать светским львом... Вот что он пишет кузине Лопухиной: "Было время, когда я, как новичок, искал доступа в это общество,

62. аристократические двери были для меня заперты, теперь в это самое общество я вхожу не искателем, а человеком, взявшим с боя свои права. Я возбуждаю любопытство, меня ищут, меня всюду приглашают; даже когда я не выражаю к тому ни малейшего желания... потому что я ведь тоже лев, да, я ваш Мишель, добрый малый, у которого Вы никогда не подозревали гривы. Согласитесь, что все это может опьянять..."

63. С 14 лет, как только он начал писать стихи, Лермонтова мучают параллели с европейским гением - Байроном. Он убежден в совпадении своей судьбы с его судьбой. Его фаталистическая вера в предопределение и судьбу провоцирует на испытания себя в опасностях и дуэлях... 18-ти лет он пишет в письме кузине такие издевательские строки:

64.Конец! как звучно это слово! /Как мно-мало мыслей в нем!
Последний стон - и все готово, /Без дальних справок... а потом,

65. Потом вас чинно в гроб положут, /И черви ваш скелет обгложут,
А там наследник в добрый час, /Придавит монументом Вас,

66. ...Когда ж чиновный человек /Захочет места на кладбище,
То ваше тесное жилище /Разроет заступ похорон,
И грубо выкинет вас вон...

67. Только в Тарханах мы осознали, что Лермонтов был еще и значительным живописцем, что он начинал больше как художник, очень рано. Чуть ли не с 6-ти лет его комнате была устлана рисунками. И всю оставшуюся жизнь он не расставался с кистью, оставив после себя сотни полотен. Основные их темы, конечно, Кавказ, его четвертая и главная духовная родина.

68. Первой родиной, как известно, он считал Шотландию, откуда предки его, Лермонты, предки его отца, прибыли еще в 17-м веке, при Михаиле Федоровиче, чтобы служить русским царям стольниками и воеводами. Через шотландских предков Мишель ощущал себя кровной частью Европы и любил в письмах подписываться - М.Лерма.

69. Bторой, биографически точной его родиной была Москва, где он появился на свет и жил с матерью, а юношей учился в пансионе и университете и которой посвятил так много восторженных строк: "Москва, Москва, люблю тебя, как сын..."

70. Третьей родиной, на деле взрастившей и воспитавшей его, стала Пензенская земля, бабушкины Тарханы, о которых говорил он, может, и не часто:

Я родину люблю /И больше многих, средь ее полей
Есть место, где я горесть начал знать,
Есть место, где я буду отдыхать,
Когда мой прах, смешавшийся с землею,
Навеки прежний вид оставит свой...

71. И, наконец, Кавказ, куда он стал ездить с бабушкой на воды с 10 лет, где испытал первую любовь, служил, воевал, и где принял смерть. Кавказу посвящена практически вся его проза, большинство поэм и множество стихов. Кавказ был осуществленной антитезой бабушкиного крепостного рая, демоническим краем высот и свободы, поприщем великой борьбы.

72. Хотя я судьбою, на заре моих дней,
О, южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз,
Как сладкую песню отчизны моей, - Люблю я Кавказ.

73. В младенческих летах я мать потерял,
Но мнилось, что в розовый вечера час
Та степь повторяла мне памятный глас.

74. За это люблю я вершины тех скал, - Люблю я Кавказ.
Я счастлив был с вами, ущелия гор!
Пять лет пронеслось, все тоскую по вас.
Там видел я пару божественных глаз -
Но сердце лепечет, воспомня тот взор: - Люблю я Кавказ!

75. А смог бы Лермонтов вернуться в Тарханы после отставки, о которой мечтал и которой добивался в последние годы и зажить просвещенным помещиком? - литератором? - Трудно представить, но можно...

76. Bот Лев Николаевич, в молодости которого было и сиротство, и жажда порока и светских развлечений, и уход из университета в офицеры, и опасная служба на Кавказе и Крыму, и мысли о смерти - преодолел все же юношеский негативизм и, осев в Ясной Поляне, стал Львом Толстым.

77. Так откуда мы знаем, чем стали бы для нас Тарханы, если бы не злодейская пуля Мартынова? Ничего мы не знаем, кроме догадок

78. да свидетельства его души в бессмертных стихах:

Люблю отчизну я, но странною любовью...
Но я люблю, за что, не знаю сам -

79. Ее степей холодное молчанье
Ее лесов безбрежных колыханье;
Разливы рек ее, подобные морям;

80. Проселочным путем люблю скакать в телеге;
И взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень.
Люблю дымок спаленной жнивы, /В степи кочующий обоз,
И на холму, средь желтой нивы,/Чету белеющих берез.

81. С отрадой, многим незнакомой, /Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой, /С резными ставнями окно;
И в праздник, вечером росистым, /Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом /Под говор пьяных мужиков.

82. Где бы он ни был: в Москве, Петербурге или на Кавказе, везде этот отпрыск шотландских и древнерусских родов оставался сыном пензенский земли. В нем скопился гигантский потенциал протеста провинциальной земли против столичного света.

83. Как часто, пестрою толпою окружен,
Когда передо мной, как будто бы сквозь сон,
При шуме музыки и пляски,
При диком шепоте затверженных речей,
Мелькают образы бездушные людей -
Приличьем стянутые маски,

84. Когда касаются холодных рук моих,
С небрежной смелостью красавиц городских,
Давно бестрепетные руки -
Наружно погружась в их блеск и суету,
Ласкаю я в душе старинную мечту,
Погибших лет святые звуки.

85. И если как-нибудь на миг удастся мне,
Забыться памятью к недавней старине,
Лечу я вольной, вольной птицей;
И вижу я себя ребенком: и кругом

86. Родные все места: - высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей;

87. Зеленой сетью трав подернут спящий пруд,
А за прудом село дымится - и встают
Вдали туманы над полями.

88. В аллею темную вхожу я; сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и желтые листы
Шумят под бойкими шагами.

89. И странная тоска теснит уж грудь мою:
Я думаю об ней, я плачу и люблю
Люблю мечты моей созданье...

90. Когда ж, опомнившись, обман я узнаю,
И шум толпы людской спугнет мечту мою -
На праздник незваную гостью,
О, как мне хочется смутить веселость их,
И дерзко бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью!

91. Откуда же такая ненависть к высшему свету? Который ведь состоял

92. не из злодеев. Такие его современники, как Одоевский, Вяземский, Жуковский, Брюллов, Вильегорский, А.К.Толстой, Жемчужниковы занимались искусством, выкупали из неволи Шевченко, помогали Кольцову и Никитину. И, конечно, не высший свет устраивал гибельные дуэли Пушкина и Лермонтова... И все же эта ненависть поэтов понятна, хотя и не оправдана.

93. Ведь европейски воспитанному человеку и самого свободного дела, поэту, негде было реализовать себя, кроме как в европейски воспитанном свете и приобрести желанную свободу жизни и творчества. Отсюда их тяга к "свету". Но на деле в России свет состоял не из свободных людей, а из слуг восточного царя и не мог дать ни свободы, ни уважения поэтам, оборачивался "светской чернью", холопством...

94. И Пушкин, и Лермонтов пытались найти опору своей жизни в независимой литературе - по-европейски. Но оказалось, что в России и литература должна быть не только подцензурной, но, с другой стороны - и партийной. Пушкин отошел от декабристской партийности, Лермонтов так и не пожелал или не успел войти в союз с Белинским. И потому, несмотря на случайность дуэлей, гибель того Пушкина и того Лермонтова, каких мы знаем, была исторически неизбежной.

95. Для русской же интеллигенции в целом выходом оказалось только углубление ненависти к светской черни до ненависти к самодержавию, до социалистических выводов Белинского и Чернышевского, до большевиков... Но то было уже в совсем иную эпоху...

96. Лермонтов умеp очень рано, когда в нем, как в молодом вине, еще не определилось главное направление развития, не устоялись политические пристрастия. Он то славит борьбу горцев за свободу и полон сочувствия им, то с ухарством пишет кузену, что едет на Кавказ "брать пророка Шамиля... Такая каналья этот пророк!" или такие стихи:

97. Какие степи, горы и моря /Оружию славян сопротивлялись?
И где веленью русского царя /Измена и вражда не покорялись?
Смирись, черкес! И запад, и восток
Быть может, скоро твой разделят рок.
Настанет час - и скажешь сам надменно:
Пускай я раб, но раб царя Вселенной.
Настанет час - и новый грозный Рим
Украсит Север Августом другим.

98. В 1830 г. французской и польской революций он пишет:
Опять вы, гордые, восстали, /За независимость страны,
И снова перед вами пали /Тиранства низкие сыны,
И снова знамя вольности кровавой
Явилося победы мрачной знак,
Оно любимо прежде было славой,
Суворов был его сильнейший враг.

99. Но позже, "К зарубежным клеветникам" пишет по-иному:

Опять, народные витии, /За дело падшее Литвы,
На славу гордую России /Опять, шумя, восстали вы!...
...Безумцы жалкие! вы правы, /Мы чужды ложного стыда:
Так нераздельны в деле славы /Народ и царь его всегда.
Веленьям власти благотворной /Мы повинуемся покорно,
И верим нашему царю./И будем все стоять упорно
За честь его, как за свою!

100. Наряду с его горькими строками, почти революционного звучания:
Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ!
И вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ

или такого же типа тюремные стихи, написанные Лермонтовым по-немецки, Лермонтов пишет пророческое "Предсказание" о грядущих ужасах русской революции:

Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет,
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь,

102.Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон,
Когда чума из смрадных мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,

103.Чтобы платком из жизни вызывать
И станет глад сей бедный край терзать,
И зарево окрасит волны рек,
В тот день явится мощный человек

104.И ты его узнаешь,- и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож.

105.И горе для тебя! Твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.

106. ...И все же мы теперь уверены, что Лермонтов был на пути возвращения в Тарханы. Нет, он не остался бы в Петербурге соратником Белинского и революционеров. Он вернулся бы к родной пензенской земле, чтобы своим талантом вспахивать ее предания и стихами засевать ее будущее. Как жаль, что он умер на пороге своего главного предназначения и не стал нашим любимым поэтом.

107.Когда волнуется желтеющая нива,
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зеленого листка,...

108...Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе,
. И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу Бога...

109. Темы лермонтовских стихов развивались всей последующей культурой, проросло много начал. Демонизм - Врубелем и символистами, "Песня о купце Калашникове" - прозой и стихами А.К.Толстого и живописью Васнецова. Его мысли о смерти и фатализме были углублены размышлениями Л.Н.Толстого, а из самой душевной нервной сложности его жизни как бы вырос Достоевский...

110. У Лермонтова много стихов с предчувствием смерти и места могилы. Многие из них сбылись. Он умер на Кавказе и вначале его едва не похоронили позорно, как самоубийцу. Но бабушка потом привезла его тело в Тарханы, и в специально выстроенном мавзолее деревенской церкви успокоила прах своего дорогого человека. Потом успокоилась здесь и сама. Рядом могилы матери и отца поэта и, конечно же, здесь

111. много людей. За вход не берут денег, а экскурсоводы говорят не подготовленными текстами, а лермонтовскими стихами.

112. Это особое в России место...

Боюсь не смерти я, о нет! /Боюсь исчезнуть совершенно,-
Хочу, чтоб труд мой вдохновенный /Когда-нибудь увидел свет.