"Липецкая земля"

1-2. Родина Бунина

3. Они глумятся над тобою, / Они, о родина, корят
Тебя твоею простотою, / Убогим видом черных хат...

4.Так сын, спокойный и нахальный, /Стыдится матери своей -
Усталой, робкой и печальной / Средь городских его друзей,

5.Глядит с улыбкой состраданья / На ту, кто сотни верст брела
И для него, ко дню свиданья, / Последний грошик берегла.

6. ."Русское Черноземье" ч. V. "Липецкая земля" - 7-8 июня 1985г.

7.-8. - карты

9. Утро у ж.д.моста через реку Быстрая Сосна - г.ЕлецДва дня и три неполные ночи провели мы в Липецкой области - своеобычной русской земле среднего Придонья - в самой-самой

10. середке Черноземья, - стержневой земле - одной из первых завоеванных частей Дикого поля, железной базы петровского натиска на южные моря. Земля великой святости и великой греховности, земля мещан и рабочих, и революционеров, понять которую мог только большой писатель, ее уроженец.

11. Прежде, чем сделать первые шаги по Ельцу, взглянем на окрестности

12. села Бутырки на Дону, родового имения Буниных Бутырки

13. Седое небо надо мной / И лес открытый, обнаженный.

14. Внизу, вдоль просеки лесной,/ Чернеет грязь в листве лимонной.
Вверху идет холодный шум, / Внизу молчанье увяданья...

15. Вся молодость моя - скитанья / Да радость одиноких дум...

Бунинские Бутырки - не исчезли вовсе, как фетовские Новоселки и множество иных дворянских усадебных сел. От усадьбы Буниных в этом колхозном центре, однако, не осталось ничего, кроме церкви и части парка, ставшего деревенским кладбищем...

17.И снилося мне, что всю ночь я ходил
По саду, где ветер кружился и выл,
Искал я отцом посаженную ель,
Тех комнат искал, где сбиралась семья,
Где мама качала мою колыбель
И с нежною грустью ласкала меня,-
С безумной тоскою кого-то я звал,
И сад обнаженный гудел и стонал...

18. эЖизнь Арсеньева" - "Рос я в великой глуши. Пустынные поля, одинокая усадьба среди них... Зимой безграничное снежное море,

19. летом - море хлебов, трав и цветов. И вечная тишина этих полей, их загадочное молчание... Но грустит ли в тишине, в глуши какой-нибудь сурок, жаворонок? Нет, ни о чем не спрашивают, ничему не дивятся, не чувствуют той сокровенной души в мире, окружающем ее,

20. не знают ни зова пространства, ни бега времени. А я уже и тогда знал все это. Глубина неба, даль полей говорили мне о чем-то ином, как бы существующем помимо их, вызывали мечту и тоску о чем-то мне недостающем, трогали непонятной любовью и нежностью неизвестно к кому и к чему...

21. Поместье наше называлась хутором, и хозяйство было небольшое, дворня малочисленная. Но все же люди были, какая-то жизнь все же шла. Были собаки, лошади, овцы, коровы, работники, были кучер, староста, стряпухи, скотницы, няньки, мать и отец, гимназисты-братья, сестра Оля, еще качавшаяся в люльке"...

22. Пришло время, и дворянского Ивана сына Алексеева Бунина отправили в гимназию уездного города Ельцы. Птенец выпорхнул из придонского гнезда. "В тот день... когда меня везли в гимназию, я впервые почувствовал поэзию забытых дорог...

23. Прежние колеи зарастали травой, старые ветлы вид имели одинокий и грустный. Помню одну особенно... на ней сидел ворон и отец сказал, что вороны живут по несколько сот лет и что, может быть, этот ворон жил еще при татарах. В чем заключалось очарованье того, что он сказал, и что я почувствовал тогда? В ощущенье России и того, что она моя родина? В ощущенье связи с былым, далеким, общим, всегда расширяющим нашу душу, наше личное существование...?

24. Он сказал, что этими местами шел когда-то с низов на Москву и по пути дотла разорил наш город Мамай..., а потом, в деревне Становой, был пойман страшный разбойник и душегуб Митька... Несомненно, что именно в тот вечер впервые коснулось меня сознание, что я русский и живу в России, а не просто в таком-то уезде, такой-то волости, и я вдруг почувствовал эту Россию, почувствовал ее прошлое и настоящее, ее дикие страшные и все же чем-то пленяющие особенности и свое кровное родство с нею".

25. Прошли годы, и русский дворянин, сын среднего Дона, попал в эмиграцию, да так и не вернулся... Не тургеневские воспоминания: "как хороши, как свежи были розы", а горькие прозрения его мучили. 'В отрочестве я жил больше книгами, вымышленным... Подлинная же жизнь была бедна. Я родился и рос, повторяю, совсем в чистом поле, которого даже и представить себе не может европейский человек. Великий простор,

26. без всяких преград и границ окружал меня: где, в самом деле, кончалась наша усадьба и начиналось это беспредельное поле, с которым сливалась она? Но ведь все-таки только поле да небо видел я. Рос я, кроме того, среди крайнего дворянского оскудения, которого, опять-таки, никогда не понять европейскому человеку, чуждому русской страсти ко всяческому самоистреблению. Эта страсть была присуща не

27. одним дворянам. Почему, в самом деле, влачил нищее существование русский мужик, все-таки владевший на великих просторах таким богатством, которое и не снилось европейскому мужику, а свое безделье, дрему и мечтательность и всяческую неустроенность оправдывавший только тем, что не хотели отнять для него лишнюю пядь земли от соседа-помещика, и без того с каждым годом скудевшего? Почему алчное купеческое стяжание то и дело прерывалось дикими размахами мотовства

28. с проклятиями этому стяжанию, с горькими пьяными слезами об окаянстве своем и горячечными мечтами по своей собственной воле стать Иовом, бродягой, босяком, юродом? И почему вообще случилось то, что случилось с Россией, погибшей на наших глазах в такой волшебно краткий срок?

29. Ваня Бунин (или его литературный образ - Алеша Арсеньев) попал впервые в уездный город в трехлетнем возрасте, в самом начале своего самосознания...: "Как въехали в город, не помню. Зато, как помню городское

30. утро! Я висел над пропастью, в узком ущелье их огромных, никогда не виданных домов, меня ослеплял блеск солнца, стекол, вывесок, а надо мной на весь мир разливался какой-то дивный музыкальный кавардак: звон, гул колоколов с колокольни Михаила Архангела, возвышавшийся

31. надо всем в таком величии, в такой роскоши, какие и не снились римскому

32. храму Петра, и такой громадный, что уже никак не могла поразить меня впоследствии пирамида Хеопса".

33. А когда он приехал через несколько лет поступать в елецкую гимназию, то родной город уже потерял ореол детского волшебного очарования:"Гостиницу возле Михаила Архангела я нашел довольно невзрачной, двухэтажное здание гимназии за высокой оградой, в глуби небольшого мощеного двора я принял как нечто уже знакомое, хотя никогда в жизни не входил в такой огромный, чистый и гулкий дом. Не удивительны, не очень страшны оказались и учителя во фраках с золотыми пуговицами... и даже сам директор, похожий на гиену".

В этом здании Бунин проучился всего 4 необходимых года и вернулся в деревню... Жизненных впечатлений он больше набирался на елецких

35. улицах, а про учение в гимназии вспоминал желчно: "Три четверти того, чему нас учили, было ровно ни на что не нужно, не оставляло в нас ни малейшего следа и преподавалась тупо, казенно, большинство наших учителей были люди серые, незначительные, среди них выделялись несколько чудаков, над которыми, конечно, в классах всячески потешались, и два-три настоящих сумасшедших..."

36. Но мы знаем, что в елецкой гимназии в конце прошлого века давал уроки географии философ и публицист В.В.Розанов, один из оригинальнейших русских мыслителей, к произведениям которого и сейчас не потерян интерес среди наших современников, но в гимназии и он запомнился ученикам лишь как винтик казенной учебной машины. Даже, вроде бы из-за конфликта с ним по географии ушел из гимназии будущий знаменитый путешественник, философ природы и человека Михаил

37. Пришвин... Древний Елец на липецкой земле рождал и воспитывал русских писателей, а вот казенная гимназия загоняла их в тесные имперские рамки, но, слава Богу, не всегда это удавалось

38. Город удивил и даже поразил нас своими ухоженными старыми улицами, многочисленными колокольнями и церквами. Он самый старый в области. Основанный в 1146 году, Елец был даже столицей удельного княжества, и вся эта половецкая степь звалась тогда не липецкой, а елецкой землей. Хорошо сказал про него Бунин:

39. "Город гордился своею древностью и имел на то полное право: он и впрямь был одним из самых древних русских городов, лежал среди великих черноземных полей Подстепья на той роковой черте, за которой некогда простирались "земли дикие, незнаемые", а во времена княжеств

40. Суздальского и Рязанского принадлежал к тем важнейшим оплотам Руси, что, по слову летописцев, первые вдыхали бурю, пыль и хлад из-под грозных азиатских туч, то и дело заходивших над нею, первые видели зарева страшных ночных и дневных пожарищ, ими запаляемых, первые давали знать Москве о грядущей беде и первые ложились костьми за нее.

41. В свое время он, конечно, не раз пережил все, что полагается: в таком-то веке его "дотла разорил" один хан, в таком-то другой, в таком-то третий, тогда-то "опустошил" его великий пожар, тогда-то - голод, тогда-то - мор и трус"...

42. После первого татарского погрома Елец был вторично основан и отстроен патриархом Алексием на месте, где теперь стоит действующий Воскресенский собор. А почти через 40 лет после возрождения под Елец подошел Тамерлан, повелитель Вселенной. После двух недель

43. жестокой осады город был, конечно, разрушен до основания. Летопись свидетельствует: "Тимур князя елецкого изыма и многих людей умучил". Зато и дальше двигаться по упрямым русским городам Тимуру не захотелось... Так Елец сыграл для Руси роль верной защиты и спасительной жертвы. В ограде Воскресенского собора в прошлом веке

44. была выстроена от Благодарных Русских часовня-память над братской могилой ельчан, погибших от Тамерлана - 26 подвод костей! В глубине склепа крест и живые цветы oт ельчан и приезжих.

45. Собор восстановили из руин в 1592 году, в последний раз перестраивалb в середине прошлого века по проекту архитектора Тона в строгих академических благородных тонах и огромных размерах.

46. Его одели в современные одежды, подняв купола высоко-высоко для пребывания всех погибших ельчан...

47. На кадрах ныне заброшенного Знаменского женского монастыря XVIII в. продолжим описание Бунина: "Вещественных исторических памятников город при таких условиях, конечно, не мог сохранить. Но старина в нем очень чувствовалась, сказывалась в крепких нравах купеческой и мещанской жизни, в озорстве и кулачных боях его

48. слобожан, т.е. жителей Черной слободы, Заречья, Аргамачи, стоящей над рекой на тех желтых скалах, с которых будто бы сорвался некогда вместе со своим конем какой-то татарский князь... А какой пахучий был этот

49. город! Чуть не от заставы, откуда еще смутно виден он был со всеми своими несметными церквами, блестевшими вдали огромной низменности, уже пахло: сперва болотом с непристойным названием, а потом кожевенными заводами, потом железными крышами, нагретыми солнцем, потом площадью,

50. где в базарные дни станом стояли съезжавшиеся на торг мужики, а там уже и не разберешь чем: всем, что только присуще старому русскому

51. городу. На нашу долю осталась только вонь кожевенного Ельчика (ведь Елец был сапожной столицей России), да запахи разора и тления. Много старых зданий в сегодняшнем Ельце превращаются в руины. А вместе с ними в прошлое уходит и опыт

52. отцов и правила жизни, характеры. И нам жаль этой исчезающей жизни..."

53. На нижних Огородных улицах сохранился самый древний дом - с 17 века, когда в нем проживал последний елецкий воевода Смирнов-Лапшин. В последующие века московские, а потом и петербургские власти стали избегать гордый своими традициями и устоями город - в пользу новых крепостей. Столичная власть над землей ушла от Ельца.

54. Домик воеводы стал обычным частным домом под толевой крышей... Но может, именно потому и сохранились у части жителей древние традиции трудолюбия и независимости...

55. Бунин: "В гимназии я жил нахлебником у мещанина Ростовцева, в мелкой и бедной среде... Хозяин был чрезвычайно скупой на слова, неизменно требовательный и назидательный, на все имевший для себя и других твердые правила, какой-то 'не нами, глупцами, а нашими отцами и дедами' раз навсегда выработанный устав благопристойной жизни, как домашней, так и общественной... По роду своих занятий он был

56. "кулак", но кулаком себя не считал, да и не должен был считать: справедливо называл себя просто торговым человеком, скупал и перепродавал хлеб, скотину и потому часто бывал в разъездах. Но даже и тогда, когда он отсутствовал, в его доме, в его семье неизменно царило то, что было установлено его суровым и благородным духом: безмолвие, порядок, деловитость, предопределенность в каждом действии, каждом слове.

57. Ростовцев сказал однажды, указывая на оконный косяк, где были сделаны им какие-то пометки мелом: "Что нам векселя! Не русское это дело. Вот, в старину их и в помине не было, записывал торговый человек, кто сколько ему должен, вот вроде этого, простым мелом на притолоке. Пропустил должник срок в первый раз, торговый человек вежливо напоминал ему о том. Пропустил другой - остерегал: ой, мол, смотри, не забудь и в третий раз, а то возьму, да и сотру свою пометку. Тебе, мол, тогда дюже стыдно будет!...

58. Первый мой ужин у Ростовцевых тоже крепко запомнился. Подавали похлебку, рубцы, соленый арбуз, крупень с молоком... Так как я ел только похлебку и арбуз, хозяин раза два слегка покосился на меня, а потом сухо сказал: 'Надо ко всему привыкать, барчук. Мы люди простые, русские, едим пряники неписаные, у нас разносолов нету...' И мне показалось, что последние слова он произнес почти надменно, особенно полновесно и внушительно- и тут впервые пахнуло на меня тем, чем я так крепко надышался в городе впоследствии: гордостью

59. Гордостью чем? Тем, конечно, что мы, Ростовцевы, русские, подлинные русские, что мы живем той совсем особой, простой, с виду скромной жизнью, которая и есть настоящая русская жизнь и лучше которой нет

60. и не может быть, ибо... на деле... она есть законное порождение исконного духа России, а Россия богаче, сильнее, праведней и славнее всех стран в мире... Впоследствии я увидал, что эта гордость была присуща очень и очень многим, а теперь (в эмиграции) вижу и другое:

61. то, что она была тогда даже некоторым знамением времени, чувствовалось в ту пору не только в одном нашем городе. Куда она девалась позже, когда Россия гибла? Как не отстояли мы всего того, что так гордо называли русским, в силе и правде чего мы, казалось, были так уверены? Как бы то ни было, знаю точно, что я рос во времена величайшей русской силы и огромного сознанья ее."

62. Мы были в Ельце, еще не зная этих бунинских наблюдений, но благородный дух города чувствовали в церквях, домах и рассказах о прошлом богатстве и ухоженности в сравнении с нынешним (хотя нам самим город и сегодня очень нравился),

63. о прежних гордых купцах и фабрикантах, Заусайловых, Кожуховых и пр. Этот красивый дом Заусайлова - сегодня краеведческий музей.

64. А этот дворец - до сих пор действующая большая сигаретная фабрика того же Заусайлова. Напротив симпатичных фабричных зданий -

65. громадный дом начала массового жилого строительства. На нем вывеска, что здесь начинал пропагандистскую деятельность молодой Пришвин. Кстати, этот сын елецкого купца вел марксистский кружок в одни годы с дворянским сыном Ульяновым и почти в те же годы попал в тюрьму и ссылку, но, выехав, как и Ленин, заграницу, он занялся не революцией,

66. а агрономическим образованием, а после возвращения в Россию - природой и литературой. Революцию же он принял как грозное стихийное событие, уехал сюда, на родину, и обучал грамоте деревенских ребят.

67. Бунин революцию не принял, считая ее "окаянными годами". Разными получились судьбы двух елецких писателей, но неизменными оказались в характере и советского интеллигента Пришвина, и аристократа-эмигранта Бунина - упрямая самостоятельность и гордость, воспитанные купеческим, мещанским Ельцом.

68. Старый словарь Брокгауза говорит об Ельце, как об одном из лучших уездных городов. 59 заводов и фабрик, 400 купцов, полторы тысячи торговцев и приказчиков содержали 16 церквей, два монастыря, 7 часовен, две гимназии, множество училищ, больницы; лечебницу и богадельню.

69. Мы же увидели с десяток церковных зданий и несколько граждан.

70. В старой лечебнице, выстроенной, кажется, все тем же Заусайловым, сегодня детский сад.

71. А вот в роскошной, уже в XX веке сооруженной богадельне, выстроенной к приезду царя или великого князя - только склад.

72. Здесь о скромности говорить не приходится. (Даже противно).

73. Самая же большая, даже помпезная постройка, перед революцией - это городской собор-кафедрал. Его даже не успели освятить. Сейчас стоит памятником погибшему елецкому купечеству... Нет, видно, не таким уж оно было праведным, и не зря бытовала присказка

74. об "Ельце, как всем ворам отце". Вспомним еще раз Бунина.

75. "Прочие торговые люди нашего города были не Ростовцевы, чаще всего только на словах были хороши: немало в своем деле они просто разбойничали, норовили содрать с живого и мертвого, обмеривали и обвешивали, как последние жулики, лгали и облыжно клялись без всякого стыда и совести, жили грязно и грубо, злословили друг на друга, чванились друг над другом, на мужиков смотрели с величайшим и ничуть не скрываемым презрением, 'объегоривали' их с какой-то бесовской удалью, ловкостью и веселостью. Да и не очень святы были и другие

76. сограждане Ростовцева.Bсем известно, что такое был и есть русский чиновник, русский начальник, русский обыватель, русский мужик, русский рабочий. Но ведь были у них и достоинства. А что до гордости России и всем русским, то ее было, еще раз говорю, даже в излишестве..."

77. "Задонск и его память". Бунин, 1901г.
Ударил колокол - и вздрогнул сон гробниц,
И голубей испуганная стая
Вдруг поднялась с карнизов и бойниц,
И закружилась, крыльями блистая,
Над мшистою стеной монастыря...

78. О ранний благовест и майская заря!/Как этот звон, могучий и тяжелый,
Сливается с открытой и веселой / Равниной зеленеющих полей!
Ударил колокол - и стала ночь светлей, / И позабыты старые гробницы,
И кельи тесные, и страхи темноты,-
Душа, затрепетав, как крылья вольной птицы,
Коснулась солнечной поющей высоты!

79. Мы остановились в Задонске, надеясь на встречу со святыней России

80. - с монастырями, где хранились чудодейственные мощи святого Тихона - воронежского архиепископа в своей земной жизни - куда ежегодно многими тысячами приходили паломники. Что теперь стало с этой святыней?...

81. И вот мы стоим - не паломниками, а туристами, перед входом в Богородицкий Тихоновский первоклассный монастырь. Нет, теперь

82. - бывший монастырь, разделенный глухой стеной на две части - доступную для входа больницу из бывших монастырских корпусов, и недоступную территорию завода сухофруктов. Так что входа к Тихону теперь нет, да и мощей нет - их разоблачили еще в гражданскую войну...

83. И только одна могила у апсиды собора содержится в порядке, память об одном этом человеке пропущена сегодня в обозримую для обычных людей историю. Но как пропущена?

84. Могила генерала Н.Н.Муравьева-Карского. Путеводитель благочестиво причисляет его к лику декабристов-революционеров; называя основателем первого Союза благоденствия - но здесь просто путают с другим Муравьевым, по прозвищу Виленский или "Вешатель" - тот, действительно, был сначала декабристом, а потом вешал революционеров.

85. Муравьев же Карский был просто боевым генералом, наместником Кавказа, и взял сильнейшую в турецкой Армении крепость Карс, а потом ее обменяли на Севастополь. Что ж, для нашего будущего труды Муравьева-Карского, может, не менее значимы, чем даже жертвенность Муравьева-Апостола,... столь же бессмертны...

86. БунинТо, что лежит в могиле, разве ты?
Разлуками, печалью был отмечен
Твой трудный путь. Теперь их нет. Кресты
хранят лишь прах. Теперь - ты мысль. Ты вечен.

87. Много веков Задонск был всего лишь поселением на рязанской, а потом московской границе со степью под названием Тешев. С конца XVIII века его стали называть городом Задонск, хотя и оставался он просто

88. поселком возле тихоновских монастырей. Зато слава у него была громкая - русского Иерусалима. Да и сейчас жизнь города в немалой степени определяется славой святого Тихона Задонского, которая не померкла до сих пор, несмотря на десятилетия ожесточенной атеистической борьбы.

89. Недавно и этот городской собор в центре закрыли под музей, оставив паломникам лишь церковь на кладбище. Мы попытались войти в музей, но его работники в страду - на полях и лугах. Печалиться особенно не стали, заранее зная, что гораздо больше о Тихоне Задонском могут рассказать местные люди. Надо разговорить их ...и

90. нам рассказали. В первую очередь о том, как ловко св.Тихон обманул безбожную комиссию, когда она раскрывала мощи: сам он тут же исчез, оставив на руках атеистов лишь всякий мусор.

91. Духом же Тихон Задонский остался на своей донской земле, там, где еще не закрыты церкви, куда ездят богомольцы не только с округи, но издалека и воронежских много - "а мы к ним ездим в день св.Митрофана

92. Воронежского"... А ведь сколько вылилось здесь всеотрицающего атеизма! - И вот, устоял родившийся на этой земле святой дух - вечен и бессмертен, живет в наших стариках. Ну, а в молодых? - Какой контраст!

93. Вечером мы поставили палатку на Дону и целый час неожиданно соседствовали с четверкой молодых задонцев. Две девицы и с ними парень расчетливо спаивали другого, видно, наивного парня, выманивая его последние деньги совершенно циничным: "Давай 20 рублей и делай вот с нею что хочешь".

94. Деваться нам было некуда, детей и Витю я отправила собирать дрова и купаться, а сама дежурила у палатки, зашивала дырки и терпеливо сносила гнусное навязывание рядовых советских "девиц"... Как страшно было видеть их полудетские и еще миловидные мордашки... Дыбом вставали не только волосы, но и мысли: "Как же так:

95. святость и продажность рядом? Почему сваны вот могут уберечь своих девушек от такого, а себя - от воровской наживы? Неужели цинизм и продажность существовали и раньше вместе с русской святостью?

96. БунинЕльничком, березничком - где душа захочет -

97. В Киев пробирается божий мужичок.
Смотрит, нет ли ягодки? Горбится, бормочет,
Съест и ухмыляется: я, мол, дурачок.

98."Али сладко, дедушка? " - "Грешен: сладко, внучек".
Что ж, и на здоровье. А куда идешь?"
- Я-то? А не ведаю. Вроде вольных тучек,
Со крестом и верою всякий путь хорош".

99.Ягодка по ягодке - вот и слава Богу:
Сыты. А завидим белые холсты,
Подойдем с молитвою, глянем на дорогу,-
Сдернем, сунем в сумочку - и опять в кусты.

100. Заповедник "Галочья гора" - В окрестностях Задонска, в ныне исчезнувшем имении Знаменка родился и до 11 лет воспитывался грозный критик и кумир молодежи прошлого века, изничтожитель Лескова и любимец Ленина - Дмитрий Иванович Писарев. Дон и липецкая, воронежская тогда земля - вот корни этого необыкновенного и талантливого человеческого метеора.

101. Детство Д.ПисареваПоследний обожаемый ребенок в семье штабс-капитана. Уже в 4 года мог читать и писать на 4-х европейских языках. Детская скромность и талантливость не покинули его и в более взрослые годы. Часто приезжала в детстве к нему троюродная сестра Маша

102. Виленская, будущая Марко Вовчок. Игры их носили очень идиллический, совсем не волчокский характер. Разве только детское: "Придет серенький волчок, Диму схватит за бочок".

103. В эпоху реформ Писарев Д.И. в Петербурге не только гремит как критик, но и пишет революционные прокламации, за что попадает в Петропавловскую крепость, но и оттуда он распоряжается общественным мнением - еще самовластнее, чем на свободе. Именно из Петропавловки он приговорил Николая Лескова к общественному уничтожению за роман "Некуда". Наше счастье, что у Лескова хватило сил и характера не сломаться перед красным моральным террором и остаться самим собой.

104. Святость и напор писаревского ригоризма стали оборачиваться своею трагической стороной.

Последние годы жизни Писарева после выхода на свободу связаны с подругой детства Машей Виленской. Ее жизнь тоже протекала бурно. Сначала она вышла за украинского просветителя Марковича и сделалась украинской народной писательницей, заслужив одобрение всей русской революционной демократии. Нo была в ее творениях какая-то нарочитая сентиментальность и фальшь. Партийная функциональность.

105. Встреча в Петербурге двух выросших детей Дона Потом она, оставив мужа, переезжает в Петербург к другу детства. И вот оказалось, что вождь демократов и реалистов Писарев в личной жизни - наивный идеалист. Он полюбил Марию слишком глубоко, гораздо больше, чем она его. Их совместная жизнь

106. окончилась трагическим случаем. На Рижском взморье, где они вместе отдыхали, Писарев утонул, а Виленская привезла его тело в Петербург и, как говорит история, "организовала захоронение". И выглядело все очень прилично, а итог жизни этих задонских детей - горе: святость погибла, функциональная расчетливость осталась...

107. Бунин: "Косогор"
Как печальна заря! И как долго она / Тлеет в сонном просторе равнин!
Вот чуть внятная девичья песня слышна.../ Вот заплакала луньи опять тишина...
Ночь, безмолвная ночь. Я один.

108.Я один, а вокруг темнота и поля, / И ни звука в просторе их нет...
Точно проклят тот край, тот народ, где земля / Так пустынна уж тысячу лет!

109. Липецк - областная столица Но вот мы и добрались до областного центра культуры и прогресса. Ведь всегда в России принято было считать столицу воплощением прогресса. Сегодня в Липецке проживает почти полмиллиона человек, больше трети жителей области, и потому пропустить его мы никак не могли, хотя я уже бывал тут, даже работал в студенческие годы на его тракторном (и металлургическом) гигантах.

110. Лиля: В Липецк мы приехали к вечеру второго дня, еще не зная, останемся ли в нем на завтра, или ночью поедем дальше на Воронеж. Трамваем добрались до вокзала, где оставили рюкзаки, а потом автобусом

111. - к центру, чтобы обойти его ногами, ощупать сохранившуюся старину руками... Это нетрудно, так мало осталось старинного в этом с виду совсем новом городе. Всего три церкви мы видели, одна из которых - вон та (из городского кафедрала превращена в областной краеведческий музей),

112. единственную старинную "игрушку" напротив обкома и памятника Ленину. 1787-1843гг.

113. Мы долго шли по yл.Ленина из новых громадных домов, а, спустившись с поднабережья, увидели вдалеке клок зелени церковного палисада с крестами единственной действующей в городе церкви. Одна - на море стандартного бетона и живущих в ней липчан-железоделателей. Так что стало страшно от христового одиночества, и, не дойдя до

114. богомолья, мы сворачиваем обратно, но уже по нижней, непарадной улице, чтобы выйти к третьей, последней и самой старой липецкой церкви... В отличие от соседней Ленинской улицы дома здесь удивительно маленькие и зачастую невзрачные... В будущем их, конечно, доломают, заполонив стандартным бетоном всю старинную часть города.

115. Да ведь и сносить почти нечего - так, вековые времянки липецких рабочих. Вечные хибары липчан столь же несамостоятельны и невечны, как и подневольный или отчужденный труд их хозяев. И, наверное, таким же

116. изначально хибарным был и весь железоделательный Липецк.

117. Незаметно дошли до своей цели - Древле-Успенской церкви. Ее поставили еще в 17 веке монахи ближней Паройской пустыни у заброшенного

118. городища на речке Липовке близ ее впадения в широкий Воронеж. Археологи находят здесь следы жизни человека еще с XII века. Говорят, что бывали даже особые липецкие князья, но с татарским разорением Липецк стал деревней Липовкой во владениях Паройских

119. монахов с их службой в Древле-Успенской церкви.Сам же город с его жаждой перестроек и беспамятства основал Петр I, когда начал строить здесь ж/д заводы. Нa речке Липовке были построены

120. пруды для приведения в движение водяных двигателей. Сейчас эти пруды - часть городского парка. Липецкое железо было нужно Петру для строительства азовского и будущего черноморского флота.

121. На Петровском спуске от центра к парку в долине реки Воронеж стоит чугунная трехгранная призма - памятник Петру I, поставленная еще в прошлом веке местными производственниками. Может, взамен домика его,

122. сгоревшего еще в 1806 году. И хотя после Петра рост казенного производства шел медленно, стиль организации госпромышленности и самой жизни сохранился и дал в наше время такой мощный

123. соцгород, как Липецк со своими заводами-гигантами и аппетитами. И кажется, что скоро вся липецкая земля окажется лишь подножием, средством существования для липецкого Левиафана. Неужели таково светлое будущее?

124. Кроме двух церковных зданий в конце и начале улицы Ленина, в городе есть еще несколько старых гражданских зданий. Они напоминают о приобщенности прежнего, уездного Липецка с его минводами и железами, к русской культуре.

125. Особенно хотели мы увидеть дом, выстроенный в начале прошлого века на месте здания, принадлежавшего предкам Пушкина. Наше воображение сразу превращает его в дом Пушкина и его дедов-прадедов и ...не ошибается: ведь и вправду главный русский поэт родные корни

126. имеет в этой горючей черноземной земле, вырос в Подмосковье, а жену взял из соседних, калужских родов. Здесь же, на липецкой земле, было и имение отца Лермонтова, куда часто приезжал юный поэт к своему несчастному опальному отцу. Но об этом мы узнаем позже, из книг, а не в походе.

127. В городе действует только один мемориальный музей - основателю русского марксизма Г.В.Плеханову. Только его деревянный дом и остался на сплошь бетонной улице, только его память, видно, и чтут эти заслуженные пенсионеры. Представляется не совсем случайным, что самая стержневая земля русского Черноземья открыто помнит и чтит лишь память критика и революционера.

128. Родители Плеханова были мелкими помещиками. Сам он - гимназистом в Воронеже, юнкером и студентом в Петербурге, народником и революционером в России и во всем мире. Но интересно, что, находясь в России, Плеханов стал пропагандистом не рабочей, а крестьянской революции.

129. По цвету земли своей липецкой родины, он свою револ.партию назвал "Черным переделом" и только в промышленной Европе стал марксистoм и основателем рабочей социал-демократии России. А в сокровенной глубине души оставался все тем же дворянским мальчиком, сыном черноземной и казенно-рабочей липецкой земли.

130. И еще один памятник в наступающих сумерках остался на наших слайдах - участникам съезда землевольцов в 1879 году здесь, в нижнем парке, недалеко от ленивого течения реки Воронеж. 11 членов прежней "Земли и воли" отказались от целей земли, а своей главной

131. задачей поставили одну "Народную волю", т.е. завоевание политической власти ради свободы - через смертный приговор царю. Эти люди объявили себя "Исполнительным комитетом" и поклялись все силы свои отдать террору, т.е. палачеству ради будущей свободы.

132. Почти все они погибли, но и царь был убит. Правда, многие крестьяне считали, что это дворяне убили царя-освободителя за отмену крепостничества. Правда, следующий царь был много жестче и реакционней, но зато и наследники "Народной воли" - партия социал-революционеров, а потом партия большевиков стали много сильнее и авторитетнее. В конечном счете, красный террор, начатый съездом первых 11 липецких народовольцев-террористов победил во всей черноземной России, да и не только в ней. "Разбить собачьи головы" - лозунг и хунвейбинов, и красных бригад.

135. И, стоя недоуменно перед этим темным выразительным памятником, перед этим непонятным временем и подвигом-преступлением мы, их потомки, ужасаемся сами себе: и через 100 с лишним лет мы

134. не можем понять и решить, что же это было: преступление или святость?... Мое существо вместе с Достоевским твердит, что - преступление, а вся последующая история террора - наказанием за него.

135. Но тут же другое, эстетическое существо в нас протестует и заставляет вспомнить, как самый мягкий, гуманный, западнический и либеральный наш классик, Иван Сергеевич в своем стихотворении в прозе в том же году повернул русские души на совсем иное отношение к начавшемуся террору: "Порог"

136. "Я вижу громадное здание. В передней стене узкая дверь раскрыта настежь; за дверью - угрюмая мгла. Перед высоким порогом стоит девушка... Русская девушка... Морозом дышит та неприглядная мгла; и вместе с леденящей струей выносится из глубины здания медлительный, глухой голос: "О ты, что желаешь переступить этот порог, знаешь ли ты, что тебя

137. ожидает? - Знаю,- отвечает девушка. -"Холод, голод, ненависть, насмешка, презрение, обида, болезнь и самая смерть?" - Знаю... " Готова ли ты на преступление?" Девушка потупила голову: "И на преступление готова....Знаю и это. И все-таки я хочу войти."

138. "Войди!" - Девушка перешагнула порог и тяжелая завеса упала за нею. "Дура" - проскрежетал кто-то сзади. "Святая!" пронеслось откуда-то в ответ...

139. Но вспомним и стихотворение Бунина "Пустошь" времен поражения первой революции, когда он наивно считал, что крестьянские погромы кончились и Черная Россия уже расплатилась со своими высшими классами... Вспомним и поймем, что "Народная воля" - лишь один яркий цветок на нашей огненосной почве, что приступами революционной лихорадки

140. страна изживала традиции бездумного послушания или безграничного своеволия, наживала опыт ответственной и разумной жизни.

141. А, обернувшись к себе, с тоскою убедимся, как долог еще впереди путь, и как много испытаний нас впереди ожидает...

141. О.Э.Мандельштам - 16.1.1937г.

Что делать нам с убитостью равнин,
С протяжным голодом их чуда?
Ведь то, что мы открытыми их мним,
Мы сами видим, засыпая - зрим,-
И все растет вопрос - куда они? откуда?
И не ползет ли медленно по ним
Тот, о котором мы во сне кричим,-
Народов будущих Иуда?

Воронеж

142. Эпилог: Ночью мы уехали из Липецка в Воронеж. Перебирая свои впечатления, в нашей памяти всплывает больше свет - и не от Липецка или Задонска, а от старинного и до сих пор человечески уютного Ельца. На небольшую, по-европейски торговую площадь перед ратушей -

143. райкомом партии выходят Ленин и магазины, а над ними - церкви, а внизу ходят приветливые ельчане и постоянно интересуются нами: откуда, да чем помочь.

144. Особенно много людей интересуются рисунками Маши, занятой схватыванием духа старых елецких зданий. Видно, как людям приятно, что их родной город рисуют. Видно, как они любят и уважают свой город, и приезжих. И как они непохожи на равнодушных, спешащих жителей всяческих наших столиц и административных центров... А потом случилось уж совсем фантастическое. Стесняясь, к нам подошел вот этот

145. елецкий поэт и газетный работник Евгений Денисович Выставкин, 58 лет и прочел, подарил Маше стихи:
В Туле был Левша когда-то / И ходил он... (насмеху?)
Но талантом был богатый / Подковать сумел блоху.
Маша пишет тоже левой / Это вовсе не упрек
И собор наш Вознесенский / Акварелью кончит в срок....
Молодец ты, внучка Маша, /Пусть тебе 13 лет,
Но ты - будущее наше / Русский наш авторитет.
У тебя талант есть тоже / Ты рисуешь от души,
Кисть ничто не уничтожит / И поэтому пиши.

146. И мы тоже сияли и, прощаясь, благодарили. Так что, до свидания, липецкая земля! Желаем тебе Возрождения старых первоначал, желаем тебе становиться елецкой.

Конец