В Англию. Дневник 1993г.

Предварение За 20-27 июня моих записей нет – я их оставила на ночёвке за день до Нюрнберга. Есть пунктирные Витины записи – их я и использую для рассказа о начале нашей велопоездки в Англию, к Тёме. Тёма тогда получил стипендию (грант) от Королевской академии наук для работы на кафедре физической химии Оксфордского университета. Приглашение нам написал прямо у нас дома на бланке Лидского университета, его профессор, специалист по русской политике, приезжающий в Россию, чтобы самому видеть, что у нас происходит, и вполне сочувствующий нашей правозащитной тематике Jeffrey Gleister.

20 июня во Львове мы сели на велосипеды. Если не считать, что перед погранпунктом Мостинск катастрофически порвалась камера Витиного перегруженного велосипеда, и нам пришлось возвращаться во Львов за новыми камерами, то границу мы преодолели легко, без лишних проволочек. Докрутили до Пшемысля, откуда электричкой приехали уже в ночной Краков. Палатку поставили недалеко от вокзала на берегу Вислы. Полицейские, освещавшие фонариками нас и наши паспорта, были вполне доброжелательные. До утра нас больше никто не будил.

21 июня, понедельник. Осмотрели центр Кракова и порадовались благоустройству средневековой части города. К вечеру уехали электричкой до Бельско-Бяла, где и заночевали. Были дёргания по поводу велосипедов, которые ехали «зайцами». Или экономили, или не знали, как оплачивать их провоз…

22июня, вторник. Распогодилось. Проехали всего 31км до Чески-Тешина и ещё 29км до ночёвки. Наши старые велосипеды работают ненадёжно, особенно каретка моего велосипеда.

23 июня, среда. 17км до Ршевера и 80км до Оломоуца. Ночёвка в студенческом общежитии по совету доброжелательного горожанина. По дороге обменяли 50 франков.

24 июня, четверг. Долгий путь (250км) «особой электричкой » до Праги. Там я осталась у вокзала, а Витя ездил на электричке (100+100 км) в Табор – исполнил в юношестве возникшее желание увидеть место зарождения коммунистического движения таборитов и сражений мужицкого войска, вооружённого цепами, под руководством славного рыцаря Яна Жижки. Вечером смотрели Прагу и заночевали в парке над Влтавой.

25 июня, пятница. Встреча с Султаном К. (?), осмотр города с ним и без него (он потратил на нас не меньше 100 крон). Неудачный разговор с Хельсинской группой (явный отпор). Электричкой доехали до Хеба (в 6 км от границы с Германией).

26 июня, суббота. Велосипедное продолжение пути – до границы и дальше Arzberg, Marktredwitz, Waldershof, Brand. В Бранде сломалась передняя ось, и мы стали искать ремонтную мастерскую, но то ли её не оказалось, то ли из-за субботнего дня она не работала. Пошли по дворам и нашли-таки пожилую семейную пару, которая, переглянувшись, согласилась нам помочь. Хозяин снял ось со старого велосипеда и заменил ею нашу. Ничем кроме многократных «спасибо» мы не могли его отблагодарить (марок ещё не наменяли).

Ночевали перед Eschenbach’ом. Здесь-то на ночёвке я и оставила тетрадь со своими путевыми и московскими заметками. Проехали за день ~ 70км.

27 июня, воскресенье. В этот день проехали примерно 100км: Eschenbach, Auerbach, Neuhaus, Vorra, Lauf и Nu:rnberg (основная часто пути по велодорожкам вдоль рек). Народный праздник в предместьи г.Лауфа. Помощь встреченных велосипедистов в устранении очередной поломки, после которой я, измученная частыми поломками, взмолилась: «Давай вернёмся домой».

28 июня, понедельник. Оплакав потерянный дневник вместе с разговорниками и, главное, с одноразово записанными телефоном и адресом Тёмы в Оксфорде, начинаю жить-писать-ехать дальше.

Утро в Нюрнберге. Вчера вечером мы не дозвонились в дом матери Штефана – учителя Гали. Правда, жутко стыдясь, мы звонили в дом с тёмными окнами, около 10 вечера, а немцы рано ложатся спать. Так что ночевать отправились в парк, привлечённые табличкой «U:bernachtung!», посчитав её приглашением к ночёвке.

Ночь без дождя. Утром солнышко, можно сказать, было, т.к. быстро заволакивает. Сварили кашу и кофе (!), подсушились. Чуть отошли заботы и огорчения. Молюсь за велосипеды.

Следующая запись в 4 часа дня. Пообедали с видом на канал за Erlanger’ом. А всё утро до часу дня были достопримечательности Нюрнберга.

Я совсем не ожидала, что мне будет так радостно в этом городе. Он начал нравиться сразу, как только с ночёвки мы стали возвращаться в старый город: городской сад с одной стороны, новая круглая церковь с тремя шпилями вокруг, нашего века дома рядом со старыми, вполне хорошо сохранившимися – всё хорошо смотрится.

И вот старый город. Мы не объезжаем его по наружным огромным, очень разнообразным стенам-башням, как вчера, а просто входим. И сразу заработали Витины фотоаппараты, выхватывая живописные детали и сочетания домов-крыш. Поднимаемся к городской и университетской библиотекам (в одном здании). Здание это как наш Пашков дом, только Пашков дом сейчас разрушается. Это здание в войну было разрушено до первого этажа, Первый этаж сохранили, а верх осовременили. У двери висит картинка, каким был этот Haus, начиная с 1607года. Pellerhaus его зовут по имени создателя Мартина Пеллена.

На моё счастье в прихожей библиотек две выставки: к столетию художника и педагога Conrad’а Schenzen’а и об истории Средне-франконского округа, где расположен город. Волна благодарности захлестнула меня за возможность увидеть их любовь к своей земле и работы художника так тепло, с такой нежностью и тщательностью запечатлевшие всякие уголочки своей родины и милых ему людей. В основном, графика, немного акварели. Есть его автопортрет: ум и доброжелательность. Такой художник, наверное, невозможен в эпоху фотоаппаратов и видаков? Не нужен? Хочется его отстаивать: только такой и нужен! Потому что столько тепла вложил он в каждый домик-деревцо-девчушку, что невозможно не быть ему благодарным.

На этой же площади стоит с 1150года единственная в Нюрнберге барочная церковь Egedienkirche, перестраиваемая в 1696 и 1718гг. Здесь и памятники какому-то из Вильгельмов и учёному16-го века Меланхтонису (стоит, опираясь рукой на тома греков и библию). В Нюрнберге родилось и жило много известных художников (я знаю – могу вспомнить его картины - только А.Дюрера). Здесь же жил в XVв. книгопечатник И. Гуттенберг. Чуть дальше прекрасный памятник мореходцу Марку Бехану, да ещё у входа маленькая фигурка неизвестного нам поэта на чаше в окружении ажурных металлических цветов.

Дальше я записывать перестала, т.к. мы погрузились в людские потоки (но сперва зашли в кирху св. Себальда – она рядом с ратхаузом – и послушали органную музыку, полюбовались витражами, барельефами (ух!), пасхальной недели картинами – не иконами). На главной рыночной площади у позолоченной часовни в ограде – кольцо примерно 10см в диаметре. При нас парочка просунула в него пальчики и поцеловалась под восторженно завистливые вопли окружающей стайки 16-18-летних. Я поняла, что парочка таким образом повенчалась, потому что потом чуть ли не каждая девушка подходила и крутила это колечко, а ребята касались. Но в этом уже какой-то другой смысл был. Хорошо, что хранятся поверья!

С одной стороны площади ажурная церковь Девы Марии с тремя позолоченными фигурами высоко на фронтоне. А вся площадь (вчера вечером пустынная) в зонтиках зеленщиков и ремесленников, и я пока ждала Витю, любовалась ловкой работой призывно разговаривающего молодого зеленщика – при своём деле парень!

Потом по каменному мостику мы перешли речку Пегниц в южную часть города, чтобы порадоваться ещё одной готической красавице, позабавиться поворотной трубой, увидеть нарядного мальчонку лет двух, тянувшего за собой большой лист рулонной бумаги и картон, теряющего, поднимающего, и маму, терпеливо ожидающую, когда ему всё это надоест. И опять глаза тянутся к новым красотам. Вот фонтан из чаш, а рядом надпись: «Нюрнбегская вода – самая чистая вода. Мы делаем это для вас». Сегодня и мы пьём эту воду и здоровеем.

Мы вышли к Национальному музею - он в современном невысоком здании на большой площади. Подошли к колонне победы в войне 18года и опять пошли в северную часть по мостам (речка здесь раздвоена), чтоб любоваться ухоженными старинными домами, скульптурами на углах улицы А.Дюрера и, наконец, поднялись в замок. Пока Витя бегал к дворцу и обратно, а я стояла на смотровой площадке, услышала по-русски прозвучавший вопрос и сама поспешила задать вопрос, где находятся зал, в котором проходил Нюрнбергский процесс, и стадион, где нацисты демонстрировали свою молодую мощь. Витя утром, пока мы не видели нюренбергских красот, хотел видеть и то и другое, но сейчас даже фраза русской женщины: «У них не так, как у нас, у них всё, что связано с войной, не важно» не пробудила его интерес – он окончательно почувствовал, что и ему «не важно». Так что, посмотрев сверху на далёкий стадион, мы так и не пошли смотреть зал Нюрнбергского процесса, а сразу (во втором часу дня) начали выезжать из города.

Примечание 2014г: Наша соотечественница, как мы потом поняли, неправильно истолковывала нежелание говорить на тему войну своей немецкой собеседницы – немцам больно о ней говорить, они стыдятся, и потому у них повторение фашизма

Мы проехали за этот день немногим больше 60 км и уже в половине десятого поставили велосипеды под деревом, к которому потом привязали палатку. Поездка шла вдоль канала, добрая половина - прямо по дамбе, по велодорожке, которая всё же терялась. И когда мы окончательно вышли на дорогу – испытали облегчение.

Из приятностей дороги: пухленькая радостная женщина, подошедшая помочь найти дорогу, мужчина, вышедший из машины, чтоб убедиться, что мы правильно его поняли и поедем куда нам надо, домик по-немецки тщательно сшитый из тряпочек (я подняла его и везу какой-нибудь девочке в подарок).

Поломка была одна, но существенная – два надрыва в трубах Витиной рамы у ступицы заднего колеса. Дорога ровная и гладкая, но около шлюза был объезд с крутым коротким спуском по плиточкам с колдобинами, и тормоз рванул эти трубки.

А место ночёвки прекрасное: у Майна, с костром, в безлюдьи (дома на другом берегу в 10 часов не светились ни одним огонёчком). Заснули только не сразу – уж очень крепким оказался чай.

29 июля, вторник. Утром Витя нагрел воду, и мы вымылись: Витя основательно, а я наполовину – холодно всё ж, сильный туман. Проехали ~ 55км и разложили по берегу Майна постиранные вещи, начиная с рюкзаков. Витя повторно пытается уменьшить последствия сегодняшнего резкого торможения из-за моей внезапной остановки. Переживаю я каждую поломку жутко, а сегодня сама оказалась в ней виновной. А дорога была ровной-ровной по долине Майна и даже порой ветер в спину. Устала я только от жары.

На крутых южных склонах – виноградники. И опять же через каждые два километра деревни из двухэтажных домов под красной черепицей, с обязательным шпилем, а то и двумя, со старинными крест-накрест сложенными домами и сараями – кажется, такие дома называются «фахверковые». (Пишу и удивляюсь, как быстро забываются интересные детали. Про события писать проще).

К вечеру ехалось хорошо. Взобравшись на перевал, оказались вновь в долине Майна у Карлштадта. Заночевали в 14км за ним. Итак, в день 108км. Ночевка на берегу Майна с прекрасным выходом к воде, с костром, яичницей и пением турпесен.

30 июня, среда. Витя поднялся в половине 6-го - ему мешали спать поезда (я их не слышала), а выехали в 7.30. Дорога (№26), обогнув излучину Майна и показав нам парк с белками и птицами, два городка с крепостями, сейчас опять полезла вверх. Витя, почувствовав очередную неполадку в своей раме, второй час на жаре её исправляет, а я почему-то опять сплю в тенёчке. Мы подсчитали, что в этот день Витя переворачивал свой велосипед 5 раз сам и шестой раз с помощью мастера - «золотые руки». Он измотался. Нечего говорить, что в этот жаркий день мы проехали мало. К тому же дорога очень долго ползла вверх, и я не могла ехать, топала. Спуск в другой раз порадовал бы, но сейчас мы дрожим над нашими велосипедами и спускаемся на тормозе. Я еду впереди и борюсь с соблазном довести спуск до конца – надо останавливаться и убеждаться, что Витин велосипед катит, а не лежит перевёрнутым.

Ну, да ладно – в Aschaffenberg мы всё-таки приехали. А потом долго искали из него выезд. Но вот спросив однажды дорогу у выезжающего со двора на велике молодого человека, мы получили всё. Сперва холодные пепси и пиво, одновременно свежеотксереную карту пути до Radfahr’а, потом хозяину захотелось закрыть задние колеса оградительной лентой от багажа, но когда он увидел переплетение согнутых спиц, которыми Витя укреплял лопнувшие трубы рамы, он произнёс: «Schweissen», и мы, быстро скинув рюкзак, радостно перевернули велосипед для schweissen. Место сварки молодой хозяин ещё и покрасил в синей цвет. А как они работали вместе! Как бегали из одной мастерской в другую и в дом! Какая радость от работы! А потом ещё отец сел на свой велосипед и показал нам Radfahr вдоль Майна. Жаль только, что я не оставила своего адреса, хотя он что-то говорил о поездке в Россию на 14 дней, не поняла, то ли она уже была, то ли ещё будет. (Часто вспоминаю и ругаю себя за то, что не прислушалась, не переспросила – Л.Т., 2014г).

Ночевали опять на берегу Майна. От крапивной подстилки шёл приятный запах.

1 июля, четверг. Легко и быстро (за два часа) докатили до Frankfurt’а. В центре города американцы, здесь квартировавшие после войны, поставили небоскрёбы для банков – 200 банков из разных стран во Франкфурте. До сих пор в Германии небоскрёбов мы не видели.

Походили мы немного по старой части города, где с нас (?) сняли опрос в связи с транспортными проблемами. А вот поговорить в Центре по правам человека с прошлогодним знакомцем И.И.Аргузовым нам не удалось. «Он болен», - сказала нам русская молодая женщина Наталья – жена русского временного сотрудника МОПЧа Владимира, живущего здесь уже год (сейчас он уехал в Россию на похороны матери). А Ив. Ив. даже по телефону не захотел с нами поговорить, оказывается, мы провинились, опоздав к назначенному времени встречи. Такое странное объяснение. Спасибо, что разрешил поговорить с Москвой (не больше 3-х минут). Соединили нас в течение 10мин, и Витя услышал Алёшин голос, мы узнали, что у них всё в порядке, и вновь записали Тёмин английский телефон. Так что моя главная потеря восстановилась. Витя передал ничего не знающей Наталье ЗЭК №3 и другие бумаги, в надежде, что они с мужем найдут, кому это будет полезно. Здесь же короткая встреча с русским из Сухуми- 3 мес. он пробыл в лагере, 4-ый в брошенной машине (госжильё ему город не спешит предоставлять).

Печёт солнце со страшной силой, и мы перебираемся от тени к тени. На Кайзеровской улице (здесь офис Аргузова) памятник мудрецу Гёте (он здесь родился). Бульварная подкова окружает старый город, замыкаясь на Майне. Но мы, начав по нему обход, всё же режем поперёк и оказываемся у выполненного в виде храма снаружи первого немецкого парламента. Внутри на барабане фреска с парламентариями, идущими от разных земель. И земли, и парламентарии почему-то шаржированы – смотреть страшновато, но смешно.

Поскольку к этому времени я уже нашла карту старого города, то мы немного прошлись по указанным в ней маршрутам. Увидели разные церкви: строгие протестантские и богатые католические, древнюю площадь с римским фонтаном и старинными очень милыми домами. Наконец, подошли к огромному Домскому собору и от него пошли на выход, на выезд. На другом берегу Майна у фонтана среди музеев пообедали и начали выезд из города.

Был он долог – город с пригородами велик. Долго объезжали Hoechst – город, обнесённый колючей проволокой, из которого в этот час выходили к своим машинам учёные люди.

К вечеру прикатили в Майнц, вернее в Кессел-Майнц, т.к. сам город остался на левом берегу, а мы расположились в прибрежном парке и любовались его подсвеченным замком.

2 июля, пятница. Свежее утро (мы встали в 6час.) быстро сменилось душной жарой. А путь наш был через горы в Кобленц.

Как же тяжело давался подъём! Когда наступило время обеда, я уснула мгновенно и глубоко. Ну, а потом всё было радостней: подъем, в конце концов, кончился, пошли полонины, начались спуски-подъёмы, начались красоты – виды далёкие.

Перед основным спуском Витя попросил воды у пожилой женщины в платочке. Екатерина и Фёдор, семеро их детей и внуки оказались казахскими немцами, год назад переселившимися в Германию, правда, не одновременно и в разные места, а дочке ещё выехать не удалось. Разговаривая, мы съели всю черешню, которую собрала внучка Леночка – второклассница, начинающая забывать русские слова («молния» вместо «гроза»). По воле родителей её не будут учить казахскому языку - она и его будет забывать.

60 лет они, изгнанные из Саратовской области в 31году, жили в Казахстане - привыкли к той земле, как к своей. И потому увлажняются глаза Екатерины, когда она говорит: «Нам сказали, что дожди идут и потому картошку до сих пор не посадили». И ещё: «Казахи занимают дома. Позасерут…» Незаживающая рана, заливаемая слезами.

В это день нам предстояла встреча (косвенная) ещё с одной казахской немкой. Она сейчас в больнице, а её муж - местный немец, отправив дочку на Fest (сейчас по всей Германии трёхдневные летние праздники), устроил себе велопрогулку после собственного лежания в больнице с неполадками в почках. Прочитав на лозунге «Russisch», он стал крутиться возле нас, потом заговорил, а потом вообще предложил оплатить кемпинг. И сказал это так просто, что мне не было легко принять его подарок. Стоило это действительно недорого -13мк 60центов, зато и вечером и утром я мылась под горячим душем всласть (обиженный на меня Витя отправился купаться на Мозер). Ёзеф оставил адрес, чтоб мы писали ему и его жене. Он видит, как она скучает и тяжело вживается.

Это было в Кобленце, красивом, как и все немецкие города. Вечером мы увидели немного, а утром всласть походили, постояли, посмотрели. Наблюдали, как члены одной из общин готовились к празднику: женщина потрясающе тщательно мыла лакированный стол, скауты расставляли столы, музыканты (отец и дочь) устанавливали свои инструменты. Подготовка к празднику – уже душевный подъём. На стрелке Мозеля –Рейна Deutscher Eck - какое-то грандиозное сооружение, смысл которого мы не поняли, очень красивые церкви, жизнерадостные бронзовые фигуры торговки, полицейского, трубача. Видели иезуитский костёл с коллегией, замки на этом берегу, замок на другом берегу Рейна, нагорный. От Кобленца у меня самые светлые воспоминания.

А перед Кобленцем мы видели на спуске к речке Lehn курортный городок Nassau в светло-цветочных одеждах, с синими бассейнами, с замком на высокой горе. Разнообразие украшений, фонтанов, скульптур не перестаёт меня удивлять.

И дороги. Автобан на столбах по узкому ущелью – зрелище!

3 июля, суббота. Сегодня дорога на Бонн. Всего 62км, но увидели мы здание бундестага только в 8час. вечера. Ну, во-первых, поздно выехали из Кобленца, во-вторых, на обеде была сложная замена спицы заднего колеса. Нужно было снимать камеру – Витя это сделал, но колесо вдруг закапризничало и перестало крутиться. Почти три часа он искал причину, и только после того, как разобрал моё колесо и собрал его, а потом в такой же последовательности разобрал-собрал своё, оно заработало, как надо.

Бонн оказался длинным-длинным. Мы проезжали через праздник, вернее, вдоль рядов ожидающих своих хозяев машин, проезжали мимо почти законченного небоскрёба в 29 этажей, где 19-28 этажи будут занимать службы бундестага, а 29-ый – ресторан. Мы посмотрели памятник Аденауэру – большая голова, стоящая на шее. Дома президента и кайзера в садах, и мы их не увидели. Зато походили немного по старому Бонну, насмотрелись на памятник Бетховену (он здесь родился), ратхаузом полюбовались, порадовались древним церквям, фонтанам, водички набрали и двинулись вниз по Рейну искать ночёвку. Успели дотемна убрать даже вещи в палатку, которую поставили прямо на берегу Рейна.

4 июля, воскресенье. Выспались, поехали. По дороге нашли старый велосипед, Витя его разобрал. Пригороды Бонна, наконец, кончились, и мы вступили в притяжение Кёльна. Ну, а в Кёльне, как завороженные, едем к кафедралу и находим подтверждение его громадности и разнообразнейшего мира внутри и снаружи. Витя, в основном, смотрел мозаику пола и витражи, я – витражи и барельефы. И свечку поставила Оле во здравие (они у них в чашечках и горят потому аккуратно).

Конечно, невозможно увидеть все детали Кёльнского собора (Витя говорит, что Брокгауз уделил ему 7 страниц, так что есть где прочитать о недосмотренном). И всё же мы его увидели, хоть и не очень подробно – как смогли!

А выйдя на площадь, услышали ритмическое пение молодых и не очень пар, разнополых и однополых, несших шарики в виде сердец. Затем они стали в круг и стали под индусскую музыку медитировать. Сначала они долго обнимались, затем приставили пальцы ко лбу любимого, а мы, так и не поняв смысл этого действия, двинулись с площади и… буквально за углом были остановлены карнавальным шествием. Возраст студенческий, шутки студенческие с большим сексуальным душком, но весёлая музыка, яркие наряды, танцы, свист и шум. Мы не ушли, пока процессия не кончилась. Витю, вылезшего со своим аппаратом в первые ряды зрителей, один из шутников из колонны хлопнул по попе. Так что и Витя стал участником карнавала. Процессия, обойдя круг вокруг Собора и оставив под мостом машины, начинающие каждую группу, влилась в рыночную площадь, где принялась накачиваться вином, пивом и музыкой. Мы побродили по старым улицам, а потом я посидела на ступеньках к рыночной площади, чтобы Витя мог нафотографироваться.

Город большой. И ещё нам попадались веселящиеся компании, и мы дополнялись праздничным настроением.

И опять в путь, то по дороге, то по велодорожке. Отдыхающие арабы на берегу. Один восточный человек пасёт стадо баранов. Мне кажется, что им здесь неуютно… Девочка показывает своё умение управлять лошадью… Громадина завода Форда, растянувшаяся на много километров. Множество перерабатывающих заводов. Чисто вокруг и внутри.

Ночевали в Neuss’е, опять на Рейне. Искупались. Такая благодать!

5 июля, понедельник. Сегодня наш путь на правый берег Рейна, в столицу Рура Дюссельдорф. В городе всеобщий ремонт дорожного покрытия (пообещали горожанам и гостям, что к концу 93года закончат). А пока мы как-то непросто пробрались в центр. В стёклах небоскрёба я любовалась женщиной с собачкой, а потом они прошли мимо. Простого фасона белое платье из хорошей ткани, золотистые пуговицы от шеи до подола, золотистые на высоких каблуках туфли и золотистая собачка.

Центр ухожен. Город основан в 13веке, с тех пор родил Г.Гейне и других неизвестных мне людей, чьи барельефы высечены на одном из фонтанов рядом с Гейне. Есть, как и положено, старый рынок, заставленный палатками зеленщиков, и кирхи, куда мы уже не заходим. Но вот Витю привлёк кораблик на высокой башне, и мы двинулись к нему. Оказалось, он стоит на куполе башни Stahlhof’a – здания огромного, мощного, явно прошловекового с мощным рустом и необычными кариатидами. Витя снимал его несколько раз.

Проехавшись по королевской аллее, в центре которой канал, а на мостках богатые статуи, мы начали прощаться с Дюссельдорфом, взяв курс на Duisburg – это ещё Рур, но самый запад его.

Дорога переходила из одного городка в другой практически без разрыва и только за Wesel’ом пошла в лесу. Это было бы хорошим отдыхом, если б не накопилась усталость в руках, ногах, ключицах. К тому же дождь с 3-х до 6час. Витя не захотел накинуть целлофан и потому сильно промёрз.

И всё же вечер был сухой. Проглядывало на короткие моменты солнышко. Ночёвку устроили на Рейне под стенами старого Ресса, городка маленького, уютного.

6 июля, вторник. От Ресса до границы с Нидерландами не больше 20км. На границе – никого, пограничный домик – с разбитым стеклом. За границей нас приветствовала голландская корова. Их тут много в своих загончиках – им хорошо.

День прохладный – 14о в тени, а ветер всё тот же – встречный (встречный ветер в этом году далеко не всегда).

Мы проехали небольшие голландские городки. Не во всех из них центры нарядны. Зато какие красивые усадьбы, даже не сами дома, а вокруг них. Эдакие французские парки! Или английские, когда двухэтажный, сдержанный внешне дом стоит на взгорке и передним газон, подчёркивающий аристократическую простоту.

Из приятных встреч: женщина-велосипедистка, спросившая на английском, чем она может помочь, когда у Вити в очередной раз забарахлила задняя втулка, и девушка-велосипедистка, спросившая насчёт плаката. Я объясниться не смогла, а Витя дал листовку на английском.

Проехали кирху с высокой прозрачной колокольней. Ночью она просвечивалась (мы остановились от неё в 4-5км по прямой).

Ночёвка на Рейне, а значит, и костёр, и каша, и компот, и кофе утром. Никогда в походах мы так много не ели, а всё равно хочется чего-то вкусненького, глядя на прохожих с мороженым или какими-то другими вкусностями. Худею мало, в основном, в плечах. Главное, оставил меня на какое-то время остеохондроз – поворачиваюсь легко, не чувствую боли в спине.

7 июля, среда. Прохладное солнечное утро. Витя перебирает своё переднее колесо, а я пишу. Как сладко спалось! Алёша приснился как непослушный подросток.

И опять дорога. И опять красивые и очень красивые виллы. До Утрехта всего 30км, а мы едем три часа по прекрасной дороге с остановками: то памятник, то особенная вилла, то маралы, то повесить плакат на мой рюкзак (до сих пор только Витя вёз «Салют…», теперь перевесили его мне, а у него «Информация»), то не туда заехали.

Вот и Утрехт – заповедник архитектуры Нидерландов: кривые улочки со старинными домами вплотную, двухэтажные набережные у канала, потемневшая ратуша, огромный ДОМ с ажурными аркадами его двора. Аркады есть и у других церквей (я насчитала десять), скульптурки, памятники, многоцветье. Есть университет, консерватория. Очень людно. В ДОМе сегодня вручают дипломы выпускникам. Торжество во всём.

Встретили таких же, как мы, ненарядных туристов-велосипедистов (Витя определил: «Ободранных»). Они собираются осенью в Среднюю Азию. Пригласили их в гости. Они, извиняясь, что спешат на appointment, уехали. Говорю по-английски безобразно, с большим трудом и не всё понимаю.

Из Утрехта наш путь в столичный Амстердам. Уж мы ехали эти 38км, уж ехали. И ветер встречный, и велодорожку теряли, и при заезде в город пошли не в ту сторону. Но, в конце концов, доехали. Ух!

Из дорожных впечатлений – каналы. Их стало много, они сеткой переплетают всё вокруг, отделяя баранов, лошадей, коров, дома от дороги. У заканальных домов только ворота на мосту красивые и не очень. Есть подъёмные мосты на каналах, где ходят катера и лодки. И стоят дома - красавцы под соломенными крышами и дворцы. Проезжали роскошный дворец, в котором сейчас бизнес-школа и посторонним вход воспрещён.

Приветливый старик охотно показал нам дорогу, когда мы в очередной раз заблудились.

Амстердам!.. Северная Венеция!.. Витя давно хотел увидеть его. Не видели мы настоящей Венеции, но допускаю, что и там по вечерам на узких улочках и набережных груды мешков с мусором (а может, сегодня уборщики мусора бастуют…) Но это первое впечатление быстро растворяется по мере приближения к центру: дома становятся нарядней, а мостики игривей. Так что только и делаем, что крутим головой направо-налево.

Недалеко от центральной площади (площади Дам) на наши лозунги отреагировали двое не совсем молодых людей. Оказались из Эмнисти. Как смогла, ответила на вопросы.

На площади всё огромно: королевский дворец, кирха, всякие государственные здания. У памятника войны напротив королевского дворца толпится и сидит всякий народ: экскурсанты, металлисты. И мы посидели. А потом пошли по одной из центральных улице с начинающими загораться огнями. Уж как она засветилась! Послушали у эстрады певицу с мужским голосом, хорошо принимаемую собравшимися, и сели на велосипеды, чтоб выезжать из города и искать ночёвку. Время было полдевятого.

Встали в черте города, в парке, на озере. Так что воды для мытья-стирки было сколько угодно, а костёр зажечь не решились ни вечером, ни утром.

8 июля, четверг. Путь в Den Haag всего 53 км, но приехали в центр города только около 5 вечера, т.к. много времени провели в Leiden’е. Витя (то ли по ошибке, то ли по прозрению) настоял, чтоб мы в него свернули, а он оказался вторым Амстердамом. Также приятно было ходить по мосткам каналов, когда показывались нам всё новые и новые виды и краски. Как и в Утрехте, у ратуши свадебная процессия, но там были изящная негритяночка и мулат. Здесь у ратуши разговорились с местной жительницей, хорошо говорящей по-русски, бывавшей в России, принимавшей у себя россиян. Ничего особенного, но приятный интерес.

На небольшом холме мельница-музей во всей её красе с наружными рычагами для поворота её головы с ветряками. Любуемся снаружи. Мельниц вдоль нашего пути довольно много: и ухоженных на радость туристам и неухоженных. Все, конечно, без работы – просто память.

Den Haag встретил нас, как положено, пригородами, в одном из которых мы увидели охраняемый полицией замок и решили, что он королевский (из-за высоких деревьев просматривался только верх). А потом на нашем пути стал американизированный квартал – блестящий, удобный для службы и передвижения. И наконец, старый город.

Не сразу нашли информационный центр, да и он к этому времени закончил работу. Так что ни от Амстердама, ни от Лайдена, ни от Гааги никаких буклетов у нас не появилось. Бродим по нарядным и ненарядным улицам, выходим к парламенту и музеям вокруг него. Здание парламента солидное, стоит на берегу озерка, хорошо смотрится и с другого берега и со двора. Наткнулись, наконец, на памятник Вильгельму Оранского (может те Вильгельмы, что мы видели раньше тоже были Оранские, но на них не была написано - землякам это не нужно).

Ещё раз пересекли старый город (после смены камеры моего заднего колеса), нацелились на запад и выехали к морю. Здесь, среди покрытых колючками дюн, чуть укрытые от ветра, мы и поставили свою палатку. Чай Витя вскипятил на горелке. Так что ничего. Плохо другое – мы не знаем дальнейший путь. Хотя Нильс в Москве уверял, что построили дамбу вдоль моря, её на нашей карте нет, и парень на машине, которого мы спросили, ничего о ней не знает. Потому-то мне холодно и тоскливо. И в таком состоянии я уползаю в палатку.

9 июля, пятница. Утро ветреное, мрачное, холодное. Спрашиваем дорогу в кемпинге – не знают, спрашиваем у отдыхающей пары у закрытого информационного домика – не знают. Но из развёрнутого ими атласа всё становится понятным. Дамба есть, но не отсюда, к тому же в одном месте всё же паром. Гульденов у нас нет, сколько паром может стоить, не представляем, выходит, что нам предстоит путь в объезд всех этих заливов-«фьордов». А значит: Роттердам – Антверпен – Брюгге. Бо-о-льшой круг. И зря мы сюда заехали – вчера вечером могли бы быть в Роттердаме и сэкономить, по крайней мере, полдня. Но зато есть теперь ясность, суровая правда.

Катим 32км в Роттердам (из Den Haag было бы 25км). Ветер в основном не мешает, иногда помогает. Дорога по полям, по дамбам. Огромные теплицы. Как только с такими можно управляться? Вот и ответ – из теплицы вышел араб. Вообще, у каждого второго встречного темные лица. Здесь они уверенней держатся, чем в Германии.

При въезде в центр пригорода Роттердама нас остановила поднятая секция канального моста. Люди терпеливо ждали, когда она опустится, но поднятого шлагбаума ждать не стали. Мы, понятно, тоже заспешили. Центр симпатичный, живой. Из него мы, правда, не сразу нашли правильное направление на Роттердам, но нашли-таки.

В Роттердаме, как и в Den Haag, есть американизированный район вокруг главного вокзала и, конечно, старый центр, где старого не много – город был взорван немцами. Восстановлены в первоначальном виде только кирхи. Около св. Катерины памятник Эразму Роттердамскому. Хочется думать, что он действительно старинный (1638г) – такой живой, не монументальный Эразм. За памятником университет его имени.

В нашем путеводителе особо говорится о памятнике войны. Да, он очень выразительный: собранный из медных листов страдающий человек с распадающимся телом. Стоит он на набережной, и раньше, когда за ним была река, смотрелся, наверное, выразительным напоминанием. Теперь за ним стоянка автобусов – это сделало памятник просто исторической точкой. Вот и всё, что мы увидели в Роттердаме.

Отсюда путь на юг в город Бреда, 24км. Докатили без приключений. Старая улица со старинными подновлёнными нарядными домами. Но мы лишь слегка задерживаемся: фонтан, дом, новый разворот улиц и …опять на юг. За городом граница с Бельгией – её можно узнать по полуметровому столбику с указанием, что увидишь, если пойдёшь направо, а что – налево, и решётка с двумя красными полосами, стоящая на развилке дорог. Прелесть, а не граница!

Очередной ремонт задержал нас на час, а спать мы устроились в небольшом лесочке. Сухо, птички поют, Витя на дорожке устроил печку, подогревшую нам воду, а утром просто костерок.

10 июля, суббота. Наш путь сегодня в Антверпен. Дорожка не пошла рядом с автобаном на юго-запад, а побежала по бельгийским деревням и городкам сперва круто на юг, а потом 27км ехали на запад. Зато городков было много и велодорожки в них не то, что в Голландии – в худшем случае мощённые бетонными плитами, но никак не кирпичом. В церкви заходили – светло, красиво.

Дорожка кончилась у ринга и дальше пошли старые из камня мостовые – сплошные рыданья для нас. Так начался Антверпен. Слезли с велосипедов и брели от шпиля к шпилю. А потом открылась такая столичная красота, что ходи и ходи.

На одной из центральных площадей памятник Рубенсу (я, правда, представляла его более легкомысленным). Здесь же и галерея Рубенса и вообще центр. Здесь нас оглушила современная музыка, которую записывала масса телевизионщиков.

А вокруг ажурного собора столько красивых зданий и жизни: кружевница плетёт ленточку тоненьких кружев, южноамериканцы поют, потом их сменяют кришнаиты.

Мы любуемся фронтонами старых домов, выходим на реку Schelde и видим замок – и всё это в пёстрой яркости красок и людского кипения. Двое бельгийцев останавливаются около наших плакатов и рассказывают, как они ездили в Москву, а потом ведут нас что-нибудь выпить (я по глупой скромности заказываю воду). Из-за моего английского разговор не углубляется, а скользит по поверхности. Очередной раз жаль, и я срываюсь и уезжаю одна. Витя приезжает минут через 10.

В информационном пункте нам неожиданно подарили карту Бельгии (я сказала, что мы хотим её посмотреть, но не можем купить). И ещё на нас информатор напустил журналиста. Его вопросы были просты, и я вполне ответила.

Около 4-х часов дня мы расстались с центром, переехали Schelde по туннелю и двинули к Зебрюгге, к морскому парому в Англию. К вечеру, попросив воды, свернули в лес и заночевали с быстрым костром на песчаной дорожке, с маленькой постирушкой.

11 июля, воскресенье. Хозяин леса увидел нас утром, когда костёр уже сварил нам кашу и кофе. Поняв, что мы собираемся уезжать, он больше вопросов не задавал. Мы же, выбравшись на дорогу, катили по ней до обеда. Перед Зебрюгге нами заинтересовался велосипедист, заговорил, стал фотографировать на видеокамеру, а потом повёл к диспетчеру узнавать, как нам лучше добраться до Англии (оказалось, что быстрее из Остенде). Ещё он напоил нас пивом, проводил до парома в Остенде, а на прощанье подарил килограмма два вкуснейших яблок. Окутанные его вниманием, мы ощущали себя счастливыми. Даже моя текущая камера под его насосом так пристала к шине, что почти 20км из 30 до Остенде я ехала без подкачки. Josef van Hecke – так зовут того молодого учителя, отдыхавшего на море у сестры и захотевшего окружить нас своими заботами. (В памяти осталось его беспокойство, что мы можем не так понять, например, что ему что-то от нас нужно, мои молчаливые усиленные кивания, означающие «верю, верю», и его ответное понимание. Он не знал, что я расстроена из-за велосипеда – последние километры, чтоб его не задерживать, я ехала на ободе. – Л.Т., 2014г.)

Пустой паром за 4 часа довёз нас из Остенде до Dover’а. Глядя на свои часы (забыв, что в Англии другой часовой пояс), мы собрались на выход, но, увидев вокруг море, пошли додрёмывать.

Долгий испытательный разговор на пропускном пункте. Я была рада, что понимаю вопросы и отвечала с удовольствием.

Первый час ночи. Мы идём по перестраиваемой дороге Дувра, любуясь подсвеченными обрывами Дуврской крепости. Дувр! Англия!!! Ехать не можем – задняя камера моего велосипеда пустая и ещё фонарей у нас нет. Остановиться решаем на клочке зелени под одним из домов. Несмотря на непрерывные технические шумы порта, быстро отключаемся до 6-и утра.

12 июля, понедельник. Утром Витя довольно быстро справляется с камерой (обод выдержал) и, несмотря на холодный ветер (но ведь солнце!), купается-плавает в Северном море. Потом мы выбираемся на основную дорогу, и я с ужасом вижу, что она двуполостная, без велодорожки и с жутким потоком тяжёлых машин. Сжавшись в комок, еду по той дороге – нависающие громады действуют на психику угнетающе. Расстояние до Лондона «71» оказывается в милях, т.е. надо умножить на 1, 6, чтоб получить километры, а дорога ведёт себя, как и положено старой, - рухает вниз и лезет на гору. Вдобавок встречный ветер. Я не выдерживаю, рухаю на склон и воплю, что ненавижу дорогу. Наверное, в таком состоянии был наш Алёша, когда после Мюнхена он завалился в траву и сказал, что дальше не поедет. Но я-то через 10мин. поехала, предоставляя ветру сушить мои глаза.

В городе Canterbury красивый собор, а я сижу перед ним с чёрным лицом и мокрыми глазами, ничего не видя. «Съешь яблочко», - предлагает Витя. Как не странно, яблоко снимает заслон между мной и жизнью, и мне легчает, я иду смотреть убранство собора и даже что-то вижу.

Дальше дорога не стала легче по рельефу, но скоро отделился мотовей, и тяжеловозы почти перестали висеть надо мной. Ну, а к вечеру, когда наша дорога выкатила на мотовей с тремя полосами и широкой боковой полосой, я почувствовала такую радость, что ветер засвистел у нас в ушах уже от скорости. До Большого Лондона не доехали. Уснули в кустах у небольшого посёлка при госпитале. А утром дама с собачкой презрительно посмотрела на нас, и я долго осознавала, за что. Мне потом объяснили, что не положено женщине моих лет так путешествовать.

13 июля, вторник. Легко и быстро доезжаем до Большого Лондона, удивляемся его бедности, школьникам в белых рубашках и галстуках, бегающим за мячом, машинным пробкам.

У моста через Темзу поднимаю карту Лондона и с нею поднимаемся на мост. И вот тут только по-настоящему осознаём, что мы в Англии, в Лондоне. Витина мечта увидеть Англию хоть глазком уже осуществилась.

Прежде всего, нам надо в «Эмнисти», и мы спрашиваем дорогу у одного-второго- третьего. Третий тоже не знал, но зашёл в будочку, и будочник по телефону узнал, где находится нужная нам улица. Человек радостно указал нам её на карте, а затем, вернувшись, подарил 10 фунтов на память о Лондоне. Восторг!

Чуть поплутав, добрались до Euliston st. и, натянув чистые майки, обратились к клерку, потом поднялись в офис, сотрудники которого занимаются проблемами славянских стран. Негр, который нас довёл, а потом принёс кофе, учился когда-то в Киеве.

Ну, конечно, они не будут заниматься нашими проблемами. Это понимали мы и раньше, но Витя надеялся, что они нас свяжут с людьми –организациями, которые б нашей работой заинтересовались. Приняли нас сочувственно или просто вежливо, даже один адрес в Брюсселе дали.

Была ещё одна польза – дозвонились Тёме и сообщили о нашем приезде. И мы двинулись в Оксфорд. В какой-то момент увидели цифру:52, т.е. 83 км. Утром проехали около 30км.

На выходе из Б.Лондона начался дождь и не закончился до Оксфорда, куда мы всё-таки доехали до ночи. Наш нечаянный спутник – француз попрощался и засквозил дальше. А мы попытались позвонить Тёме, но не понимали, как это можно сделать через оператора. Потом, выяснив у встречного, где эта улица (он даже карту из дома принёс), двинулись в центр. Ещё раз переспросив, докатили до Leckford st., где не сразу, но нашли и нужный дом и нужную дверь. Началась радость от встречи, купанье, немедленная стирка всего вплоть до красовок, первые разговоры, вкусная еда. Всё! Доехали.

14 июля, среда. И начался отдых. Сижу на диване, зашиваю дырки, участвую в разговорах, радуюсь устроенному быту и удовлетворённостью жизни Аси и Тёмы. Прочли Тёмины воспоминания о деде Володе – радость со слезами на глазах. Ходили с Асей на рынок. Посмотрели по видику «Заставу Ильича».

15 июля, четверг. С Тёмой и видеокамерой прогулялись по Оксфорду. Вите эта «игрушка» очень нравится, хотя она требует навыков обращения. Потом, подхватив Асю у библиотеки, пошли покупать билеты для поездки в Шотландию. Поскольку надо было делать остановку в Йорке и вписаться в дешёвые билеты, на их заказ ушло около двух часов. И всё равно, билеты были куплены на другой день по телефону. Очень сложная система. Богатые могут покупать билеты, не задумываясь, остальным приходится тратить время на расчёт вариантов.

16 июля, пятница. Вдвоём с Витей гуляем по Оксфорду. Он осваивает видеокамеру, чтоб увезти красоты старинного города с собой. С большим удовольствием ходим по музею. В нём очень богатая экспозиция, недаром Великобритания – бывшая колониальная система. Большие преимущества.

17 июля, суббота. День знакомства с Лондоном. Он начался в 9час., а закончился в 7.30. Витя работал двумя фотоаппаратами и видеокамерой. Ещё он таскал рюкзак с нашей литературой, надеясь в конце дня разложить её в Гайд-парке, но не получилось. Мы пришли в Гайд-парк, когда на говорильном углу, стоя на стремянке, ораторствовал человек. Я не понимала, о чём он говорит, а публика посмеивалась. Когда он кончил, все разошлись, и некому было слушать рассказ на русском языке о наших хозяйственниках. Чуда не произошло – Витя сильно огорчился.

А весь день мы ходили, любуясь торжественным Лондоном от статуи Веллингтона, победившего Наполеона при Ватерлоо, до Tower’а и обратно. Вход в Tower дорогой, а обход ничего не стоит.

В Вестминстерском аббатстве встретили Машу Арманд, сопровождавшую русского инженера из Шотландии в Лондон. Через 5 дней Маша уезжает в Россию – кончился её четырёхлетний срок обучения эвритмии. Её спутник - авиаинженер, собирающий русские самолёты для продажи и зарабатывающий на квартиру для своей семьи.

Лондон баловал наши глаза своими красотами, а мы впитывали их, всё больше уставая.

18 июля, воскресенье. Витя уехал на Тёмином велосипеде на 1-2 дня, наметив круг для осмотра. А я целый день пролежала: дописывала, дремала, болтала с ребятами. Сладостный отдых.

19 июля, понедельник. Утром с Асей и Тёмой поехали в Лондон: они по визовым делам – получить шведскую и сдать паспорта в немецкое посольство для получения немецкой визы (у Тёмы в начале сентября там конференция), я же в музеи. Два больших музея бесплатные: картинная и портретная галереи. Великобританское правительство может себе такое позволить. В картинной галерее, правда, стоит урна для желающих поддержать музей.

Красотища музейная меня окружила с первой минуты, и я, не спеша, благодарно впускала её в себя. Начало экспозиции 1260годы – первые иконы. Первые ещё похожи на наши, точнее, на исходные, но очень быстро становятся неканоническими, всё более житейскими (видно запрета писать по-своему не было). Много коронований Богородицы.

Время здесь шло стремительно, были сильные изменения. Пришёл ренессанс. Женщины Леонардо – зелёные красавицы с загадочными характерами, но никак не богини. А какая Венера у Боттичелли в картине «Венера и Марс»! Если не бояться затасканности слова «интеллигентность», то можно сказать: у неё интеллигентное лицо.

Очень интересно было рассматривать портрет А. Дюрера, сделанный его учеником. Есть зал Рембрандта с его портретами, два зала Рубенса, очень разного, 4 маленькие работы Брегелля-старшего (вполне симпатичные люди на них). Неизвестных мне художников существенно больше – тем интересней.

Нашла картину, копию которой Витины родители привезли из Польши после войны. Автор Meindert Hobetta (1638-1701) The Avenue Middelharnic, 1689г. По справке эта деревня в южной Голландии на реке Маас. Церковь ещё стоит, хотя шпиля нет с 1881г. Очень приятно было встретиться с подлинником и порадоваться, что доставшаяся нам копия очень качественная. Приеду домой – поблагодарю копииста.

Экспозиция кончается 1920-ым годом и потому в ней уместились импрессионисты во всех видах: ранние, поздние – такое отдохновение для души и глаза!

Была ещё выставка «картина в картине», но это, наверное, для знатоков.

А потом, перекусив, я пошла в портретную галерею. К сожалению, она закрывалась на час раньше, чем я ожидала, и мне немного быстро пришлось пройти по залам 16-17веков. Остальные залы я смотрела не спеша, в удовольствие и королеву Викторию от королевы Анны теперь отличаю. Её величество Елизавета II, её дети принцесса Анна и принц Чарли, да и вообще короли и королевы смотрятся прекрасно. Всё-таки это здорово – королевство. С не меньшим интересом я рассматривала портреты знатных и значимых людей. Прекрасное лицо у Фарадея, например.

Потом я ходила по Лондону – досматривала. Сперва в Гайд-парк, где огромная статуя Атиллы, поставленная английскими женщинами. Недалеко скромно стоит Байрон. На Трафальгарской площади около Адмиралтейской арки на колонне Йорк, а рядом капитан Джеймс Кук. На набережной Темзы прибрежный парк Виктории весь в памятниках. Из известных мне - Бернс и Фарадей. Ещё я поднималась на мост Ватерлоо и рассматривала с него город и спешащих домой с работы англичан. Прошлась опять мимо парламента и Вестминстерского аббатства. Парламентарии разъезжались, а около аббатства было уже пустынно. Дальше мой путь продолжался по Викторианской улице до вокзала Виктории, где я села в автобус до Оксфорда.

А Витя этот день вернулся уже в 11часов, проехав за вчерашний день и сегодняшнее утро или 165 км. Вот это работа! На западный берег он так и не выехал, зато увидел Стоунхендж – древнее святилище, связанное с культом солнца, около Солсбери. Оно огромное, сооружённое из по кругу стоящих на узкой стороне тесаных плит, частично перекрытых горизонтальными плитами.

20 июля, вторник. С Асей и Тёмой едем в Stratford-upon-Avon, на родину Шекспира. Неторопливо ходим по маленькому и сейчас ещё городку. Шекспировский центр следит за своими объектами, собирает на каждом из них деньги. Мы вошли в церковь Троицы (в ней оказался путеводитель на русском), где похоронены Шекспир и его родственники, посмотрели на копии записей в церковной книге рождения и смерти Шекспира, на его бюст, сделанный в те стародавние времена, и на откидные стулья знати, каждое из которых украшено своей собственной резьбой, на витражное алтарное окно и вообще подышали воздухом старинной церкви. Нам предлагалось открыть левую дверь, пройти в предел и тихо помолиться. Но где нам?!

Но до церкви мы дошли почти в конце прогулки. Сначала был памятник Шекспиру с четырьмя бронзовыми фигурами: Гамлет, леди Макбет, Фальстаф и принц Хем – неизвестный нам персонаж его произведений. Потом были место его рождения, место смерти, дома его внучки и дочери, дом, где он мог учиться. Попутно дом матери Хорварда – основателя университета в Бостоне. Все дома старинные, на бревенчатой основе. Наверное, такие дома и относятся к Елизаветинскому стилю. Особенно хорош дом матери Хорварда, с резьбой. Мы вспоминали о Шекспире, кто что знал, и очень захотелось его читать. Мне особенно захотелось прочесть хроники, которые я и не раскрывала, но ведь в них вся история Англии.

До обратного автобуса оставалось 4 часа, и мы покатили к Warwick Castle смотреть этот древний замок. Он в 8 милях от Стратфорда, в центре графства. Мы и ребята, правда, по-разному понимали «смотреть»: для нас это «вокруг», для них «изнутри». Витя отказался идти внутрь за 6.75, я последовала за ним. О2гороженный парк дал нам возможность подойти к замку только в одном месте. И как раз в это время на башню вышли Ася с Темой, и мы перебросились словами. А вечером мы смотрели видеокассету, и Ася через некоторое время после встречи сказала: «Как жаль, что они с нами не пошли». Мне тоже было очень жаль. А мы походили по городку, под музыку Вивальди посмотрели кафедрал. Вернувшись в Стратфорд, мы ещё погуляли по нему, найдя новые красоты. Мороженое съели и биг-маки в Макдональдсе. Полуторачасовая обратная дорога была такой же приятной как утренняя. Сельская Англия раскрывалась во всей красе лугов, овечьих выпасов, крутых узеньких дорог, деревень, их небольших церквей и крепких домов.

Потом тихий вечер дома с небольшим выплеском эмоций при объяснении Вити с Тёмой, почему мы поехали в Англию велосипедами, а не полетели самолётом, как хотел Тёма. Правда, часа два я проворочалась без сна.

21 июля, среда. ( Чем мы занимались в этот оксфордский день, я почему-то не записала. Л.Т., 2014)

22 июля, четверг. В 8.17 отошёл поезд на Ливерпуль, повёзший нас в Бирмингем, где пересев на другой поезд, мы в 12.15 доехали до Йорка, старинного города, основанного ещё римлянами. Древность хорошо видна на схеме кафедрала: вот римские столбы, вот время англосаксов и их захоронений, вот время норманнов, а в 14-ом веке уже всё строительство завершили – грандиозный собор с огромными витражами, с часовней и приделами был полностью готов для людей и Бога и для нас – визитёров из другой страны.

Времени на Йорк у нас оказалось много, и потому мы совсем не спешили. Витя даже попросился на башню, и они втроём туда поднялись, а я в это время слушала хор, который искусно, ангельскими голосами пел под орган. Он был мало похож не православный, что естественно. Иногда женский голос читал молитвы, и часть визитёров замирала, внимая ему. Потом мы гуляли по старому городу, заходили во все церкви, поднимались на холм крепости подходили ко всем воротам. Город возобновил свои стены и по ним можно ходить.

Вечером надо было искать место для палаток, а Тёма, оказывается, уже нашёл его с верхней площадки башни Минстера. Место оказалось недалеко от ворот старого города, за стеной (Витя назвал это место свалкой, хотя практически оно было чистым от мусора, а старые машины, расположенные к тому ж на приличном расстоянии, мусором назвать мне было трудно). Мы поставили палатки, вскипятили чай и провели вечер в беседах.

23 июля, пятница. Утром Ася сказала, что спала хорошо, и ушло беспокойство, что ей наш туристский комфорт окажется большим дискомфортом. Нам предстояло сегодня больше полдня провести в Йорке, в котором мы вчера вроде бы всё посмотрели, не заходя, правда, в музеи. Ася с утра, как разведчица, пошла в один из музеев. Он оказался подпольным католическим монастырём в то время, когда кроме англиканской другие концессии были вне закона. Ася сказала, что не жалеет о том, что побывала в нём, но нам туда не обязательно, и мы двинулись смотреть заречную часть Йорка.

Зашли в одну из церквей, где нас сразу признали русскими (за робость). Женщина – видимо член общины, готова была говорить с нами, заинтересовывать своей верой. Но где там… Мы потопали дальше, высматривая на Асиной карте объекты, которые мы ещё не видали. Увидели неожиданно могилу знаменитого конокрада, на которую показывают гиды из проезжающих автобусов. Ничего о нём не знаем. Так потихоньку полдня и потекло.

В 2.50 помчал нас поезд в Эдинбург. Именно помчал, т.к. скорость у Интерсети обалденная. Капли дождя не успевают скосить свой путь и чертят параллельные земле линии. Радуемся пограничному указателю «Англия – Швейцария», проглядывающему морю. Проезжаем сити и тауны, большие и маленькие поля и стада, аккуратные заводы-автоматы, «римскую стену» (гдё-то здесь она должна быть). И наконец, вкатываем в Эдинбург, выходим из вокзала и ахает – так красиво! Старый город на двух гребнях, на противоположных концах которых крутые подъёмы к замку и горе с памятниками, соответственно.

К замку завтра, сегодня мы ходим по более новому «гребню» от памятника к памятнику. Начинаем с площади Ватерлоо, с конного Веллингтона. Такого мы уже видели. А вот памятник Вальтеру Скотту стоит в такой высоченной ажурной беседке, что невозможно не поверить в его значимость для Шотландии (когда вернусь, обязательно найду его стихи). Значимость его, по-видимому, усилилась за счёт того, что он вернул Шотландии её святыни: королевский скипетр, корону и меч после многих лет неизвестности их местонахождения. Мы видим ещё много памятников людям, которых не знаем (за исключением путешественника Левинсона). Ну, кто такой Раздай? А в его честь два памятника. Солдатам бурской войны, офицерам той же войны – понятно. На высоченной колонне, на почти недоступной глазу высоте Henry Dundas – 40 лет бывший видным деятелем Шотландии. Ещё выше поднят памятник Нельсону. Рядом забавно не достроенный «Парфенон». Начали его воздвигать в 1822г., как военный мемориал, но не хватило денег. На холме ещё есть монумент А. Линкольну и американцам –шотландцам по происхождению, погибшим в гражданскую войну. Наконец, налюбовавшись видами нагорного города и равнинного (в сторону моря), мы спустились с холма и двинули в горы, где Тёма облюбовал ложбинку. Костёр, правда, не собрался, ужинали и завтракали с кока-колой. Совсем не плохо. Ветер вот только…

24 июля, суббота. В 9 часов мы уже ходили по залитому солнцем двору королевского дворца от герба к гербу, от фонтана к решёткам ворот. Мы не входили в покои, которые могли б напомнить нам, что здесь, в присутствии Марии Стюард её второй муж Lord Darnley 50 раз протыкал David’а Rizzo (доверенного советника). Рассмотрев снаружи здания, перестроенные во французском стиле XVIIв. Карлом II, мы начинаем подъём к замку. Улица старинная, повидавшая много событий, пережившая многих людей. Мы долго искали могилу Адама Смита. Доска же оказалась вмурованной в уличную стену со стороны двора, и показал нам её один из прихожан. Витя был счастлив почтить память родоначальника экономических свобод.

Соседнее здание содержит в себе музей человеческой жизни Эдинбурга. Я вечером в него ходила. Мне давно хотелось увидеть музей, рассказывающий от истории через жизни обыкновенных людей, а не царей-королей с их захватами и убийствами. Если б у меня был свободный английский, я могла бы много прочесть – услышать. А так я только рассматривала человеческие фигуры, выполненные в полный рост: современная семья (тонкокостные типы), семья из прошлого века с похожими лицами взрослых, прачка, стирающая на весь город, хозяйка на кухне своей квартиры в послевоенные годы, заключённые в соломой устланной камере и т.д. Забавно было смотреть на металлиста с крашенным петушиным гребнем. Он, правда, молчит, а за остальных говорит магнитофонная плёнка. Но я ж не понимаю!.. Есть стенд, посвящённый социалистам, да, настоящим – защитникам прав человека. Это у наших социалистов всё в изврат ушло. Но вернусь к утренней прогулке.

Значит, идём мы по старинной улице и радуемся всему, что видим. В какой-то момент спускаемся к вокзалу, чтоб сдать вещи (3 фунта вместо 1,5 в Англии), и опять ползёт вверх. В замок соглашается пойти Витя, поверив, что билеты дешёвые (оказалось 4 фунта). Замок многовитковый с прекрасными видами с многих точек спирали. Во все музеи мы сходили, со всех точек посмотрели на город и горы. Главный музей - королевских сокровищ Шотландии. К нему ведёт длинный путь по узким проходам замка с коморками – окнами в историю. Получилось очень живо. Например, Марию Стюарт короновали в её 9 месяцев, и она всю коронацию проплакала, её сына – в 13 мес. Как самороспускался парламент, как прятали сокровища и как вытащил их из сундука на королевских складах Вальтер Скотт и вернул их в Шотландию уже в устойчивое время единокоролевства по всему острову. Ещё были всякие королевские покои, большой холл с оружием на стенах. Много военных музеев, есть и о поляках, формировавших здесь свою армию Крайова. Ну, и конечно, офицеры в красивых мундирах и головных уборах, их главные подвиги во всех войнах. И наконец, гауптвахта и тюрьма. В общем, насмотрелись до устали. Перекусили на газончике и двинули досматривать, что успеем. Сперва был музей трёх шотландских писателей: Стивенсона, Скотта и Бернса в очень симпатичном доме. Ничего особенного, но много хороших портретов и личных вещей. Потом, посидев в соборе с кружевной каменной вершиной в виде короны, послушав на его площади военного музыканта, выводившего на старинном духовом инструменте цепочку простых, но требующих глубокого выдоха мелодий, двинулись к музею Шотландии, куда я не пошла, предпочтя музей обыкновенных людей. Вите в музее Шотландии стало скучно и он отправился в картинную галерею (все музеи бесплатные). И хотя мало успел увидеть, но остался доволен. Тут у музея мы его и перехватили и погуляли ещё часок до поезда по парку, разместившемуся на дне и склонах «оврага» (по определению Брокгауза). В середине его большущий концертный зал с прекрасной акустикой, создаваемой с помощью парусины, хитро натянутой. На одном конце детская площадка с яркими каруселями и с трубой для спуска и много дорожек, чтоб подняться, а на другом – приватный милый домик. Взошли опять на смотровую площадку и попрощались с этим красивым городом.

И закрутились колёса поезда, покатив нас обратно в Йорк. Нам там предстояла ещё одна ночёвка, а наутро ожидание встречи с Джеффом, по приглашению которого мы и приехали в Англию, а ребятам - поезд в Оксфорд. Во встречу с Джеффом я почти те верила.

В Йорке, набрав воды в канистру, несём её на ту же стоянку. Дождь, переждав наше чаепитие, довольно быстро загнал нас в палатки. Какие-то «злоумышленники» подпортили мой сон, хотя у них были, наверное, свои проблемы, а наши палатки их удивили и обескуражили.

25 июля, воскресенье. И опять мы вошли в старый город. Не спеша подошли к музею автоматов. Тёма решает, что мы идём с ним вдвоём. Я ему очень благодарна, что он выбрал меня. Это было очень весёлое зрелище – так забавно двигались циркачи, что невозможно было оторвать от них глаз. Потом, наверное, забавное зрелище представляла я сама, прыгающая одновременно с семилетним мальчиком вокруг большой игры, где нужно было перекидывать шарик с одной системы в другую. Я, правда, изредка прикасалась к ручкам, но очень переживала. Мальчик же делал своё дело сосредоточенно, без улыбок и довёл до конца.

Смеялись мы с Тёмой вместе со смеющимся, если нажать кнопку, «человеком», наблюдали «мысли» в голове современного «человека», заставляли байдарочников плыть навстречу волнам из брусьев и трепещущей крыльями чайке. Ну и так далее. И когда мы разгорячённые смехом вышли из этого музея и подошли к ожидающим нас у карусели Вите и Асе, то залезть на коняшку и проехать под музыку несколько кругов было для меня совсем просто. Две мечты осуществились разом.

Потом опять не спеша дошли до кафедрала (Minsner’а). Тёма не спеша повторил свои съёмки (он, оказывается, загубил свою йоркскую плёнку, засняв на неё Эдинбург). Потом посмотрели шествие ветеранов войны, ведомое молодыми солдатами, офицерами, музыкантами и священником. Что за дату они отмечали, мы так и не поняли, но после молебна в саду Минстера у колоннады памяти они сделали круг вокруг Минстера. Шли трогательно: кто-то стремился держать солдатскую выправку, а кто-то просто по-стариковски. Шли шотландцы с незамерзающими коленками, выбрасываемыми из-под юбок, даже когда пятиминутный частый дождик, нанесённый сильным ветром, поливал их седые и лысые головы. Никто не дрогнул. Дошли. Женщины потом заботливо укрывали их плащами.

А мы отправились в Макдональдс, где уютно и вкусно пообедали. А потом проводили ребят, помахали им, а сами пошли обратно. Досталось нам посмотреть-послушать уличного артиста-жонглёра. Он жонглировал словами так, что зрители покатывались. Мы им завидовали и смеялись «отражённым смехом».

Перед самым приездом Джеффа я заслушалась ангельским голосом девушки, певшей обращённую к Богу песню (может, молитву). Джефф не только приехал, нашёл нас, но и не опоздал. Правда, потом мы долго искали его машину – забыл, где поставил. Но это было только смешно. Главное, сегодня Джефф повезёт нас к себе в Лидс.

26 июля, понедельник. Мы проснулись на перине и под периной в большой комнате на втором этаже – хозяева уступили нам свою спальню. До 8.30 мы выдерживали тишину и незаметность, т.к. Джефф советовал пока Кэрол не уедет, не мешаться ей под ногами. Мы рады были обеспечить для Кэрол, которая нас так хорошо вчера приняла, наше отсутствие, если ей так удобно. Кэрол кормила нас ужином, состоящим из фасолевого супа, печёной картошки, рыбы, салата, в котором были огурцы, клубника, перец. Мы сидели в настоящей Dining room и вели беседы. Джеффу приходилось дважды переводить – он успевал. За столом был также их 26-илетний сын Danny (23-хлетняя дочь работает в рекламном отделе «Independent» и живёт в Лондоне). Danny закончил юридичесrий колледж, но ощущает себя философом, а не «канцелярской крысой», и потому занимается «чёрной работой» только три дня в неделю, не сумев пока соединить работу по призванию и для денег. Но, тем не менее, комната и машина у него есть. Очень милый молодой человек (разговоры Джеффа о предполагаемом обмене их большого дома с участком на меленький, возможно связаны с необходимостью помогать деньгами детям). (У Джеффа и Кэрол десять лет назад было уже 2+2 внука от дочери и от сына, все с разнообразными талантами. – Л.Т., 2014г)

По просьбе Вити мы впятером съездили ночью в паб. К сожалению, в накуренной духоте под громкую однотипную музыку я быстро стала засыпать и с трудом боролась со сном. Разговор от шума как-то топтался, хотя пабы и предназначены для расслабления, но хоть о чём-то надо ж было разговаривать! Интересно, хотелось бы Вите в такой паб, если б мы жили в Англии? Джефф говорит, что если целый день работать дома, то вечером приятно заглянуть в такую пивнушку. Здесь красиво: отдельные комнаты в зеркалах, блестящая стойка с высокими стульями, музыка (обычно не такая громкая, просто сегодня нет хозяйки).

Кэрол ушла утром после того как налила нам чая и разбудила Джеффа. Джефф появился, поулыбался и исчез надолго. Вернулся без объяснений. Возможно, он ждал молоко, а его принесли раньше, и мы слили себе в мюсли почти всё. (Так и живём виноватыми перед ним. – Л.Т., 2014г. )

Потом неторопливый разговор вокруг Витиной проблемы-боли – так ли он работает-думает. Естественно, что Джефф ответить не мог, но подарил книгу, которая, если её перевести, может дать ответы на многие Витины вопросы. На Витины сомнения, найдёт ли денег для перевода, Джефф сказал, что в своё время они сами переводили, если была в том необходимость. Так что багаж наш увеличился на толстую книгу.

Джефф повёз нас в центр и начал показ города с зала, где он слушает музыку. Круглый зал с розовыми колоннами построен век назад. Тогда, в Викторианское время во всех провинциальных городах строились такие залы. Каждый считает свой зал лучшим. Сейчас город отмечает 100-летие, как ему присвоили званье «city». Кэрол, в основном, ходит в театр, так что музыку на дешёвых местах Джефф слушает один. В нём, действительно, ни грамма аристократизма, он из деревни. И отсюда жадность, как и у нас к городской культуре: к живописи, музыке, красивым вещам из керамики. Кэрол больше любит театр, общество таких же, как она, лёгких, бесконфликтных людей. Но это не значит, что она пустой человек. Она преподаёт в школе важный предмет – историю. Составила факультативный учебник – историю Китая. Сейчас ей предложено написать про Ближний восток, но она собирается стать каким-то административным работником в школе и времени на книгу, скорее всего не останется. Всё сбиваюсь на Кэрол, хотя надо описывать, как мы с Джеффом гуляли по Лидсу, выходили на набережную их реки Эр. Джефф рассказывал, что это был город текстильщиков, а теперь перестал быть таковым, хотя какие-то текстильные предприятия остались. Но не могут они конкурировать с дальневосточными. И город перестроился – стал поставщиком финансово-юридических умов. Есть в городе одно министерство, вывезенное из Лондона – трём тысячам дало работу и некоторое оживление городу. Есть большой старинный университет, где он работает. (И всё же при слове «Лидс» я в первую очередь вспоминаю тесно стоящие на приколе деревянные пароходы, дожидающиеся своей естественной смерти. - Л.Т., 2014г).

Мы гуляем по старинной, прибранной части города, вошедшего в историю Англии в 11в. за то, что в нем был замок Вильгельма Завоевателя. Натыкаемся на доску: Джон Баррон – мэр города 1876- 1885гг – основатель мастерских массовой продукции, а значит, начинатель нынешнего благополучия.

Мы ходим по торговой части, любуемся перекрытыми галереями, даже едим суп в одной из них. Ходим по яркому рынку, где покупаем две рыбины. Городские власти и торговцы стараются украшать центр города, чтобы привлекать покупателей, которые повадились ездить в супермаркеты за город.

Мы забегаем даже ненадолго в галерею, где оказались открытыми несколько залов (хранители других залов обедали), и смотрим выставку современного искусства, зал графики, начинающийся (простенько!) с Дюрера и зал картин прошлого века, где Джефф обратил наше внимание на картину Lady Butlon «Шотландская конница при Ватерлоо». Очень экспрессивная.

Ещё мы заходим в частную библиотеку, членом которой Джефф является и платит ежегодно 40 фунтов за возможность посидеть в уютном кресле в окружении книжных полок.

И наконец, к 4 часам мы поехали в университет. Джефф завёл нас в свой кабинет, где мы остались дожидаться Кэрол, и из окон которого были хорошо видны выпускники в мантиях, получающие сегодня свои дипломы. Джефф на церемонию не пошёл, сославшись на нас, но на самом деле он не любит эту церемонию - она ему кажется феодальным пережитком. Вместе с Кэрол и Джеффом ещё походили по университету (у него нарядный вход – двубашенный с острыми шпилями) и распрощались с Кэрол. Джеф повёз нас в Йорк, покормил на дорогу и посадил на поезд. Мы очень благодарны ему и Кэрол за то, что они показали нам жизнь англичан.

Без сложностей доехали до Оксфорда и около 11 вечера увидели наших ребят.

Работы для нас им найти не удалось, но появилось предложение ехать автобусом до Льежа, т. к стоимость поездки будет лишь на 8 долларов больше, чем стоимость одного парома. Мы с Витей не верили, что сможем самостоятельно найти работу – в этом мы были единогласны. Но ехать автобусом до Льежа Витя отказывался. Мне же самой ехать в Бельгию и там ждать Витю было страшно - можем не встретиться, а заплатить за уменьшении числа велокилометров и велодней 8+8 долларов (из Лондона сразу в Льеж) мне представлялось очень целесообразным и являлось бы проявлением жалости ко мне, к моему постоянному желанию после двух недель вне дома –«поскорей домой!»

27 июля, вторник. О Витином нежелании ехать автобусом я узнала только утром. «Взамен» у него появилась новая идея – ехать в Лондон на велосипедах через Кембридж. Мне почти не удавалось сдерживать слёзы от обиды непонимания самого близкого человека. Так и собиралась в дорогу. Когда Витя смирился с автобусной поездкой, не зафиксировала. Но, наверное, после этого Ася сходила за билетами и в супермаркет за продуктами нам. Чувствую себя виноватой, что не помогла ей – супермаркет довольно далеко от их дома.

Вечером начали смотреть «Жертвоприношение», но не досмотрели: то мне позвонила Зоина подруга Аня, то Ася долго разговаривала с будапештским экономистом, выясняя, какие у него с Витей могут быть деловые контакты.

28 июля, среда. Автобусом в 8.10 мы отправились в Лондон, запихнув тщательно упакованные велосипеды и рюкзаки в багажник. В таком же виде вечером они влезли в багажник автобуса, который повёз нас в Бельгию. А день мы провели в поочерёдных пробежках по музеям. Витя даже умудрился забежать в три, а я была только в Британском музее, т.к. портретную и картинную галереи смотрела в прошлый свой приезд в Лондон.

Все бесплатные музеи Лондона хороши, потому жаль, что у Вити было так мало на них времени. В Британском скульптуры и всякие нужные для жизни вещи, по которым можно проследить человеческий прогресс. Богаты залы Ассирии, Египта, но особенно древней Греции. Меня поразили эти громадные светлые залы, вдоль стен которых тянутся барельефы из Парфенона и стоят скульптуры. Наверное, чтоб не создалось впечатление, что англичане по частям перенесли в Лондон весь Парфенон, представлены большие фото, показывающие, сколько обвалившихся осколков валяется около ещё не до конца разрушенного здания. Ещё я не утерпела и нашла залы с малыми греческими скульптурами, чтоб получить удовольствие от совершенства.

Уехали мы в 7 часов вечера. Проблем с погрузкой велосипедов не было, т. к. мы показали, что они и укутаны хорошо и нашими рюкзаками от чемоданов отделены.

Да, ещё не записала, что во время моего сидения на рюкзаках полицейский устроил проверку моих соседей – двух молодых людей – на наличие наркотиков. Он проверял все карманы брюк и курток, рюкзаки. Делал это спокойно, всё время что-то спрашивая. Молодой, красивый, спокойный полицейский занят борьбой с наркотиками, а я не знаю хорошо так бороться или нет. С опозданием доехали до Дувра из-за ремонтных работ на большом участке пути у Rochester’а, но на паром не опоздали. Быстрый, с улыбкой просмотр наших паспортов, и мы, введённые в нутро парома, расползлись по нему, ища свободные кресла. Однако с кресел мы с Витей скоро сползли на пол, благо там было уже немало пассажиров, правда, в основном молодых, и до 3-х почти часов спали, кто как мог.

29 июля, четверг. Остенде проехали в темноте, Брюгге остался в стороне, в Брюсселе остановились в 6 часов утра. Автобус совсем опустел. Непонятно, куда делись пассажиры до Льежа. Мы тоже вышли, собравшись зайти в Союз тред-юнионов. Поскольку Витя собирал велосипеды один, то выехали только в 10час. Оказалось, к лучшему, т.к. нужный нам человек Sarah Ashwin приехала незадолго до нас. Она говорит по-русски, и мы прекрасно поговорили, оставили свои материалы, получили новые адреса, попили кофе и отправились осматривать город.

Кафедрал св. Михаила великолепен. Посидели, послушали музыку, порадовались удивительным скульптурам апостолов на столбах. Потом отправились почтить бельгийских парламентёров, но войти туда не захотелось, а в королевский замок вошли с интересом и с удовольствием поглазели на королевскую роскошь: люстры, шёлковые обои, яшмовые панели, ковры, портреты, камины, резную мебель и т.д. Из замка вышли на королевскую площадь, где кроме богатой церкви св. Якова (два купола, барельефы, орган, две огромные картины «Распятья») музеи старинного и современного искусства. Мы независимо один от другого сделали два одинаковых круга и неожиданно оказались на улице, не использовав возможность до конца наполниться прекрасным и не увидев картину Брейгеля.

Зато недалеко от музеев, напротив Нотр-Дам, есть небольшой круглый парк во французском стиле, где по периметру стоят 50 бронзовых фигурок всяких разных ремесленников 16 века, а внутри скульптуры двух графов Эдмунде и Хорн – мучеников времени борьбы с Испанскими властителями и мраморные фигуры людей умственной работы того времени. Витя растрогался.

Потом он добежал до дворца юстиции, который вблизи показался ему « не очень уклюжим», а я посидела на травке французского газона и… получила замечание, которое мне, походя, сделала женщина-полицейский. Знать, сидеть можно только на английских газонах.

Есть в Брюсселе ещё одна достопримечательность – скульптура «Писающий мальчик», поставленная в 1619г., в память о том, что мальчик затушил начинающийся пожар. Толпу улыбающихся и фотографирующих туристов увидели мы около него. Витя отметил, что толп туристов у дворца правосудия видно не было.

И наконец, мы проходим тем же переулком, каким шли 3 года назад с Сорокиными, мимо бронзовой лежащей фигуры, которую надо потрогать, чтобы вновь вернуться сюда, что я и сделала, как тогда, ни тогда, ни сейчас не веря в возможность новой встречи (но один раз уже осуществилось). Тогда площадь была пустынна – только две девчонки улеглись посередине и любовались её домами, да полицейский стоял около них и ждал, когда встанут. Множество туристов сейчас нам не мешает. Витя бегает по периметру площади, порой выдвигаясь за него, я же из неподвижного положения любуюсь изысканной столичной роскошью фасадов и крыш.

Ну, вот и всё. Выходим с площади, меняем остатки бельгийских денег на доллары и начинаем велопуть домой. Руки мои и тело напряжены, ведь я уже падала сегодня перед машиной, не сумев справиться с подаренным Тёмой велосипедом на узких шинах, нагруженным рюкзаком. Дорога всё время вверх, тяжело. Наш путь в Льеж через Лойвен. Только въехав в Лойвен, узнали (прочитали в подаренной книге о бельгийских городах), что здесь был открыт первый в Бельгии университет, обучающий молодых людей до сих пор. И мы с удовольствием смотрим на старые колледжи и их церкви, потом пытаемся найти «город в городе» - квартал с домами 17 века и, кажется, не находим. Хотя то, что мы нашли – уютное место для учёбы и жизни. Больше искать нет сил, вода уже булькает в Витином рюкзаке, просясь в канны, и мы (найдя между ремонтной мастерской и усадьбой клочок густой зелени) разводим костёр.

30 июля, пятница. Дождь пошёл ночью, но для завтрака и ужина были разрывы (обедали в пустой будке автобусной остановки). Невесёлый день. Фотоглаза что-то замечают, но мои глаза из-под капюшона видят в основном дорогу и струйки дождя.

Был по дороге город, обозначивший себя как 2000-летний. В его костёле мы побывали, по римскому дворику походили, древние римские башни и стены Витя запечатлел. А в Льеж приехали около 6-и. Витя его рассматривал с одной из нависших над городом горы, а я (при велосипедах) на автобусной остановке «беседовала» с бельгийкой: она по-французски, я по-английски. Как ни странно, понимали друг друга.

Витя подошел, и мы начали крутой спуск по узкой улице, где живут, наверное, итальянцы (по надписям, по лицам, по бедности), на дворцовую улицу к реставрируемому большому дворцу (чьему?). От него спускаемся к театральной площади с памятником (кому?) и, проделав зигзаги по центральным улицам, настраиваемся на выезд, тем более что увидели знак нашей дороги. На оставшуюся бельгийскую мелочь Витя покупает батон хлеба, и мы радостно переезжаем реку. Но повтора знака нашей дороги нет, расспрашиваем, встаём на нужный путь, но бодрый юноша, сбежавший с крыльца, уверенно объясняет, что надо возвращаться. Как же он был сконфужен, когда через 40 мин наших мытарств (под проливным дождём!) мы вернулись на эту улицу, а он ещё не кончил свой разговор с девушкой.

Ночевали в городе на зелёном пятачке около стадиона, где жгли выброшенные кем-то реечки.

31 июля, суббота. Прощаемся с Бельгией в ожидании границы с Германией. Пограничный домик и здесь оказался в запустении. Не устаём этому радоваться. Но буквально в километре пришлось остановиться, т.к. забарахлил подшипник каретки, раскрутить которую без торцевого ключа невозможно. По счастливой случайности остановились возле автомастерской, которая, правда, закрыта в субботнее утро, но есть указание, где живёт хозяин. Витя идёт туда – нет хозяина. Идёт дальше и натыкается на человека, у которого, правда, нет торцевых ключей, зато жена из С.Петербурга. Поговорили с ней и ещё получил в подарок яблоки, куски пирога, шоколад и 20 марок на ремонт. После этого находится хозяин автомастерской, и проржавленные гайки после их смачивания специальной жидкостью поддаются раскрутке. В подшипнике, оказывается, достаточно подогнуть сепаратор (и это счастье, т.к. запасного подшипника такого размера у нас нет, хотя везём запчастей на 10кг). Всё! Благодарим. Расстаёмся.

Но тут начинается новая морока. Два часа Витя пытается распутать цепь на моём (Тёмином) велосипеде – кажется, что вот-вот она сама выпрямится и уберёт ненужные две петли. И… только велосипедист, проезжающий мимо на таком же велосипеде, выводит ситуацию из замкнутого круга - он снимает одно из колёсиков механизма переброса цепи. Ну, откуда Витя мог бы такое знать? Мы же никогда не имели многоскоростного велосипеда…

В половине пятого мы, наконец, трогаемся с места. Доезжаем до Аахена, разглядываем его богатую ратушу, слушаем в его круглом ДОМе струнный квартет (похоже, они репетировали перед концертом), дёргаем за руки-ноги шарнирные скульптурки, рассматриваем очень живые фигуры в групповой скульптуре «Круговорот жизни». Отъехали мы в пригород Аахена и в безлюдном парке над городом заночевали, позволив себе костровую роскошь и горячую еду.

1 августа, воскресенье. Едем в Кёльн. Начало нашего пути совпало с началом пути местного немолодого человека, который аккуратно провёл нас наиболее удобным путём до места своего отворота. Ну, а мы двинулись на подъём, долгий, высокий. Лёгкие велосипедисты обогнали нас. «Ещё одна минута», - крикнул последний. Нам понадобилось 2 минуты, чтоб вползти на перевал. Они уже пили чай и что-то сказали Вите, но он не понял. Моя попытка подъехать к ним кончилась падением перед машиной. После этого мы уселись недалеко и принялись жевать яблоки. Наверное, они подумали, что русские не захотели пообщаться, а у нас просто не получилось.

Спуск был не сразу крутой, а пошёл по хребтику, и виды открывались в обе обжитые стороны прекрасные.

К обеду случился прокол, и Витя клеил и переставлял шины моих колёс, т.к. задний тормоз сильно подрал корд на боках и появились просветы. Наклеив на потрёпанную шину все кордовые прокладки, что у нас были, немного успокоились, но у меня возникла мечта - найти запасную шину.

В Кёльн мы въехали, как и на пути в Англию, в воскресенье, но вечером. У кофейных столиков нарядные туристы, новое голубое авто собрало около себя хвост завистников, а на площади перед собором как всегда полно артистов: жонглёры, мим, человек - статуя, певцы из Латинской Америки. В ДОМе шла служба и туристов далеко не пускали. Нам же достаточно было войти и посмотреть наверх, просто ещё раз увидеть убранство собора.

На моих глазах произошла дикая, на мой взгляд, сцена. Турист, пристав на одно колено, взвёл фотоаппарат и щёлкнул. Служитель в бордовой мантии кинулся к нему, схватил за объектив, пытаясь испортить кадр, что-то гневно закричал и замахал потом руками, чтобы уходили. Мне уходить не хотелось, я ещё постояла и увидела, как тот же служитель помогает выйти маме с коляской, открывая ей малую дверь, в то время как все выходили через вертушки. Вот так многообразна жизнь.

Переехали Рейн и «нюхом» нашли нужную дорогу. Мимо нас проехала та роскошная голубая машина и остановилась. Из неё неспешно вышла белоголовая дама в голубом.

А спали мы в лесопарке между двух дорог, устроив в ямке костерок.

2 августа, понедельник. День солнечный. Сегодня путь до обеда на Олпе. Нам досталось увидеть пребывающий в полном уходе замок Ehreshoven - у него даже ров аккуратно поддерживается.

В обед устроили на речке баньку, а после обеда дорога повела нас вверх и стала настоящей горной – с серпантинами и видами. Брали воду для ужина в горной деревне, женщина, дававшая воду, очень боялась Витю. Ночевали в сосновом лесу, костёр устроили на дороге. Витя был счастлив: от костра, от рисовой каши с кубиками и большим количеством масла («Такой каши в Москве ведь не будет!»), от всего увиденного за сегодняшний день.

3 августа, вторник. Путь в Марбург. Один подъём до обеда, а потом большие спуски. На выезде из Кёльна, я нашла две покрышки для моего велосипеда. Они едут в Витином рюкзаке и мне спокойно, дорвётся работающая – заменим. В двенадцатом часу присели перекусить напротив одного дома. Нас заметили хозяева и предложили сделать это у них на кухне. Мы пошли и начали погружаться в заботы о нас: нам предложили воду, банки с пивом, колбасы, язык, хлеб, помидоры. И всё так просто, без показного гостеприимства. Недоеденное нам завернули с собой. Больше того, Heinrich через несколько километров догнал нас на своей машине, чтобы отдать забытую нами кружку. Мы опешили, но предложение (ещё за столом) помочь хотя бы с колкой дров (Heinrich увидел нас, когда рубил дрова перед домом) Elfrieda и Heinrich не приняли. Тяжёлое дело – заготовка дров на зиму, но, возможно, Heinrich считает рубку полезным для себя занятием. Или они напуганы запретами предоставлять работу иностранцам. «Турист - нет»,- сказал Хайнрих в ответ на наше предложение. А я всю дорогу до Марбурга жалела, что может, плохо объяснила, ведь не надо было платить деньги за рубку, просто хотелось ответить благодарностью за гостеприимство. (Не знаю, написала ли из дома письмо с благодарностями или замоталась, и адрес остался невостребованным, - Л.Т., 2014г.)

Про Марбург в наших «путеводительных бумагах» ничего не написано, но Витино сердце чуяло, что надо туда заехать. И мы увидели старинный университетский город на горе с крепостью на вершине. Живописно размещённые старинные дома, маленькая рыночная площадь на склоне горы, большие церкви (одна - из первых готических), старинные университетские здания, на одном из которых доска нашему Михаилу Васильевичу Ломоносову – учился, а потом в России университет основал. И цитата с призывом к знаниям на двух языках. Недалеко скульптура двух студентов – ну, совсем как Герцен и Огарёв.

С другого склона мы ещё раз поглядели на Марбург и порадовались открытию его для себя.

Перед очень крутым подъёмом разговорились с пожилым, но крепким немцем. Оказалось, что он военнопленным был в России 4 года. Первый год был очень тяжёлым, а потом дороги строят. А мы ему сообщили, что люди с добром говорят о построенных немцами домах. Поулыбались-разошлись: он к сестре в гости, а мы полезли вверх.

Вечером нам предстояло увидеть Alsfeld. Тихо было в его историческом центре, только двое занимали столик открытого кафе. Мощные деревянные конструкции чертили стены его солидных домов прямо и витиевато. На барабане древней раннеготической Вальпургиевой церкви (св.Вальпурги, Англия, VIII в.?.Л.Т., 2014) кольца украшений по форме витиеватых опор домов – перекличка.

Ночевали в приватном лесу, недалеко от дороги. Вечером на костёр не решились, готовили на спиртовке.

4 августа, среда. Сегодня доехали до Bad Hersfeld’а – ему 1250лет. Тихая музыка в центре, фонтан, неторопливые покупатели навеяли ощущение уютной жизни. Чуть подальше развалины Доминиканского монастыря, вокруг которого парк и площадки для городского праздника.

Проехали ещё два западногерманских городка и въехали на узкую дорогу, густо обсаженную старыми плодовыми деревьями. Вот и началась бывшая Восточная Германия с её плохими дорогами. Не дымят высокие трубы, стоят производства и здесь и дальше – экологический запрет. Последние километры перед ночёвкой дорога была особенно плоха: узкая, неровная, с крутыми подъёмами и спусками, с резкими серпантинами. Ночевали в еловых посадках недалеко от дороги. На ужин и завтрак было большое семейство белых грибов.

5 августа, четверг. Очень насыщенный день – 4 города: Eisenach, Gotha, Erfurt, Weimar. Eisenach был совсем утром, про дождике, поэтому мы не полезли смотреть крепость, а много времени провели в Георгиевской церкви, разбираясь в её истории, подробно представленной на витринах. Главное, что усвоили: семейство Бахов жило здесь, отец и братья играли на органе этой церкви, Иоганн Себастьян был крещён в ней. И Мартин Лютер 3 года учился в церковной школе. И были у него здесь друзья и наставники. Родился он в 17км отсюда, но… не по пути это нам. Мы находим дома, где жили семьи Бахов и Лютеров. Это нетрудно – оба ухожены и на виду. К ним подвозят туристов, которые, в отличие от нас, идут внутрь.

Gotha. Особых достопримечательностей мы не увидели. Покрутились по Маркету – красивая площадь, пообедали, чем бог послал. Разговорились с туристами из Гамбурга, и мне пришлось отвечать на вопрос, по какому праву мы так долго путешествуем – месяц отпуска, а у нас второй идёт. Пришлось с Витиной подачи врать, что ещё месяц – командировка в английский университет. Конечно, не имеем мы права так долго гулять. На следующий год отпуск должен быть короче.

Erfurt встретил нас остатком своей древности – башней. Потом была крепость Петерсберг с вечными казармами и напротив неё, на другом холме два великолепных внутри и снаружи храма. Внутри барочные алтари, готические окна, деревянные резные кресла хора, резные крещальни, саркофаг чей-то. Снаружи острые-острые шпили над городской площадью, на которой, оказывается, уже вторую неделю идёт балаганное веселье. Ещё две площади. На одной из них памятник Лютеру. Площади обрамляют приведённые в порядок и опять ставшие красивыми дома – душа радуется. Но мы опять садимся на свои велосипеды.

Последним был Weimar. Мы даже немного по нему походили. Увидели Гёте с Шиллером перед театром, рыночную площадь, высшую музыкальную школу им. Листа, какого-то короля, замок, памятники историку Гедеру и доктору Альберту Швейцару. Но не увидели домов и могил Гёте и Шиллера. Остаёмся и идём ночевать в здешний парк у реки, в разбивке которого, как наутро выяснилось, принимал участие Гёте - он жил здесь 30 лет.

Отужинав, заснули, и вдруг кто-то рядом запел весёлую песню, легко, от полноты чувств. Пропел и не уходит. Я разбудила Витю, он вылез и вернулся с сообщением, что певец раздевается. Потом зашуршала молния спальника и наступила тишина. Я не сплю. Начинается дождь. Опять зашуршала молния, какая-то возня и через какое-то время молния зашуршала приглушённо. Утром оказалось, что он перелёг под дерево. Я, в конце концов, заснула, вспоминая, как радостно он пел, а значит, не могло быть у него злого умысла.

6 августа, пятница. Наш сосед оказался улыбчивым человеком лет 35. Он ловко скатал свой спальник и повесил на палку, надел чёрный бархатный (лоснящийся) костюм, накрыл голову шляпой и направился к ручью умываться – мыть ноги. Мы встретили его потом в городе и поулыбались друг другу. Но перед этим прошлись по кругу: Швейцар, Гедер, рынок, фахверковые дома, информация, дом Шиллера, дом Гёте, дом друга Гёте Эккермана, городское кладбище с могилами поэтов в Княжеской усыпальнице. За усыпальницей сразу русская часовня для успения одной из Веймарских княгинь из русского царского дома. Такое удивительное соседство!

Ещё подъехали к дому Листа, потом к его памятнику в парке, и через красоты парка выехали к загородному дому Гёте. Перед этим домом с нами заговорили туристы и дали 5+10марок. Так начался день подарков.

Следующий подарок от Отто Stadler’а. Он догнал нас на своём велосипеде, заговорил с Витей, а потом и со мной. Его мы интересовали как туристы: сколько едём, откуда-куда. Кончилось тем, что он пригласил нас перекусить. И мы съели по куску мяса с картофельным салатом, и выпили пиво, и получили с собой 2л апельсинового сока. За столом, где мы уплетали свои куски мяса, с нами поговорил одновременно обедающий немец и, уходя, оставил 10 марок.

И это был ещё не последний подарок. Вечером мы получили 20 марок от немецкой пары, путешествующей в своей большой машине, где есть место и двуспальной кровати, и холодильнику, и столу. Они увидели нас перед закрытым ДОМом в Naumburg’е, потом на рыночной площади. Поскольку Макс держал на цепи двух собак, то мы приняли его за местного жителя. И наконец, на выезде из города, когда Витя брал воду, их машина подрулила к бензозаправке, и к нам подошла жена Макса (Как жаль, что я забыла её имя, а ведь несколько лет я писала ей праздничные поздравления и получала ответные, так что где-то в письмах есть и имя и адрес. - Л.Т., 2014). Она заговорила со мной, подарила деньги, а потом пригласила к ним в машину, где мы пили французское вино и разговаривали, как умели. Макс – дорожный мастер, она зубной техник. У них трое детей и один 15-илетний внук. Макс строит дороги в быв. Восточной Германии – нужное дело, но приезжает домой только на 2 дня в неделю. Зато в отпуске они не расстаются, уезжая зимой в тёплые страны, а летом путешествуя по Германии.

Я немного перескочила, чтоб рассказать разом обо всех подарках в этот хмурый, ветряный, но такой радостный день. Расскажу о встрече-невстрече. Въехав Йену и скатываясь к её центра, у института какой-то микрохимии я увидела человека очень похожего на Марка Толчинского, выпускника нашей кафедры предыдущего года. Он, приехав, ставил велосипед. Я не видела Марка давно, но слышала, что он собирается эмигрировать. И меня пронзила мысль: судьба представила шанс увидеться-попрощаться, а я его сейчас выпускаю из рук. Я даже приостановилась, как бы поджидая Витю, на что-то надеясь. И всё же не решилась окликнуть. Проехав ещё метров 200, я начала обратный путь. Но только постояла около велосипедов, не сообразив даже, что можно написать и привесить записку.

Досада портила мне встречу с Йеной. Центральная часть этого старинного университетского города маленькая. В центре в круглом небоскрёбе живёт теперь университет - не сразу это перестало казаться странным нам, привычным, что громада МГУ отнесена далеко от центра Москвы. Памятник основателю университета, старое его помещение (реставрируется), церковь со стендами о работе антифашистской группы, цепочки красивых домов – вот и всё, что мы увидели в Иене.

Но вернусь к угощению французским вином. После него мы далеко, конечно, не уехали. Остановились на территории пустынной ж.д. станции под яблоней. Хорошо было. Дождь так и не пролился, только накрапывал.

7 августа, суббота. А сегодня солнце, и опять верхняя дорога со всеми вытекающими отсюда последствиями. Городок Weissenfeld поразил меня количеством торгующих на маркете папиросами «вьетнамцев» (вьетнамцы в России другие). Но нам здесь ничего не надо – у нас ещё есть купленный Асей рис. Собираем яблоки и груши. Может случиться, что довезём сухари и картофельное пюре до дома.

От Weissenfeld’а есть у меня одно незабываемое воспоминание. Мы ставим велосипеды у церкви, и нас приглашает молодой человек войти внутрь. Он оказывается хранителем церкви и киоскёром в ней. Волнуясь, он рассказывает (на английском) всё, что он знает о своей церкви. Я почти всё понимаю – его волнение держит меня во внимании. «На нашем органе играли 4 русских музыкантов». Я радуюсь за русских, а потом извиняюсь, что ничего из раскладываемых на наших глазах икон, книг, плёнок мы не будем покупать из-за безденежья. «У вас есть плейер?» - «Дома есть» - «Ну, тогда возьмите» и протягивает мне кассету с записью органа этой церкви. Я смущаюсь, отнекиваюсь, но он продолжает дарить.

Наконец, я благодарю, кланяюсь, произношу откуда-то взявшуюся фразу: «God with you», он её повторяет, и я ретируюсь, не решаясь рассматривать церковь и уж тем более не застыв в молитвенном молчании. Очень мне захотелось потом написать и поблагодарить ответным подарком, но ни имени, ни адреса не спросила. Хотя, если Анюта поедет в Германию, то с ней можно передать на имя настоятеля церкви (для этого парня). Найдёт Анюта индекс почтовый, чтоб туда не ехать. Ох, не закрутиться и не схватиться за «спасительную» мысль - «ему достаточно было словесной благодарности».

Дорога на Лейпциг верхняя, с видами. Вот бы ещё была везде заасфальтированная! В центр мы въехали в половине второго. Сперва увидели широченную площадь с одной стороны которой театр, а с другой - концертный зал, университетское высотное здание на углу. Ещё на площадь выходят почта и музей, построенный на месте снесённой в 1968 году университетской церкви, о чём повествует доска крупными буквами.

Заходим в церковь, куда сходятся нарядные гости, по-видимому, на венчание. Мы - не званные и не нарядные и потому быстро уходим. Находим рыночную площадь с почти отреставрированной нарядной старой ратушей, с 6-иэтажным управлением Лейпцигских ярмарок, «торкаемся» (укр.) в подземный маркет, но он почему-то закрыт. Заходим в собор св. Томаса, где прямо на паперти захоронение Иоганна Себастьяна Баха, перед которым его скульптура. Есть в городе, конечно, и скульптура Лютера. Как же без неё?! Последний объект – новая ратуша, но у меня нет сил до неё дойти-доехать. Дожидаюсь Витю, и мы делаем «малый круг почёта» - помахав уже знакомым зданиям и балконам, начинаем 108-икилометровый путь до Дрездена.

До стоянки проехали почти половину. Попавшийся по дороге городок Wu:rzen я не смотрела – нету сил, а у Вити есть. Костёр был только утром.

8 августа, воскресенье. Мы встали пораньше и в 8 час выехали.

Проезжаем пустынный воскресным утром Oschatz – в половине девятого открыт только цветочный магазин, но покупателей не видно. Большой собор в реставраторском целлофане и высокая ратуша.

За 20км до Дрездена над Эльбой высоченная крепость Weissen. Я ещё не накопила желания смотреть, пропускаю, а Витя упорно лезет вверх. Мне же сегодня пораньше надо в Дрезден – я хочу в Дрезденскую галерею, и у меня ест надежда, что по воскресеньям она, как и Мюнхенская, бесплатная, но закрыться может в 4 часа.

И хотя дорога подводила (не успела вся заасфальтироваться), в половине второго мы увидели Цвингер. Он напоминает Потсдам – такое же пышное скульптурное оформление, вызолоченность элементов на чёрном гаревом фоне, лапидарии не вернувшихся на свои места скульптур, но конструктивно он другой. Это почти круглый двор, обрамлённый полукружьем верхних террас, с которых хорошо рассматривать княжеские покои, в которых сейчас размещены музеи. Кроме картинной галереи старых мастеров, есть ещё исторический отдел, в первом зале которого рыцарские доспехи, а что дальше – не знаю, не пошла, т.к. не дочитала, что мой билет действителен на все музеи. Некоторое время было жаль. Но мы договорились с Витей о встрече в 4 часа, и я, два раза пройдясь по галерее (она оказалась небольшой), поспешила на встречу.

В галерею я, к сожалению, не взяла бумагу-ручку и не смогла записать новые для меня имена и картины. Начинается экспозиция с картин местного художника, запечатлевшего Дрезден прошлого века. Их много, любовь художника к городу заслуживает почитания, но всё же хотелось поскорей увидеть классические картины.

Все картины казались мне красивыми, ото всех шёл свет - художники творили вечную красоту. Может, так отражалась моя радость… В приподнятом настроении я дошла до картин, известных по ж. «Огонёк», и ещё нашла голландского художника Heem’а, репродукции натюрмортов которого висели в нашем доме в Волгограде. Я могла постоять и посидеть у Сикстинской мадонны, сколько хочу, и я это сделала. И у Рембрантовских полотен и у Рубенса (впервые увидела Посейдона). Всматривалась в миниатюры Брейгеля-старшего, полюбовалась строгой «Шоколадницей», окружённой портретами богатых, но некрасивых людей, выполненными в голубых, лёгких завитушках (хочется сказать: в стиле рококо). Закончу. Спасибо Вите, что вспомнил Тёмино обещание оплатить мои музейные билеты – ведь пришлось выложить 7 марок!

Город Дрезден сильно был разрушен. Собор св. Девы до сих пор в руинах, но теперь есть надежда на его восстановление. Его куски растаскиваются, нумеруются и складываются на стеллажи. Я не знаю, в каком состоянии были после окончания бомбёжек другие здания: роскошный театр, другие церкви, замок, историческая стена, музей скульптуры и др. На них совсем не видно следов реставрации!

Новый центр с ратушей смотрится вполне современно по нашим меркам, если не думать, что вырос он на руинах, наверняка, симпатичных построек, и что-то из них можно было сохранить. Но это мои домыслы. Может, разрушения были безнадёжные… просто, зная наши власти, смею подумать…

Выезжали из Дрездена долго-трудно - мощённая дорога лезла круто вверх. Но зато ночёвка была в хорошем лесу, спокойно жгли костёр.

9 августа, понедельник. Сегодня последний день в Германии. Три города на пути. Первый запомнился тем, что дорога наша прошла ровно через его центр. Второй – Bautzen (Будышин)- оказался культурным центром лужицких сербов. Их ещё зовут венды, полабские славяне. Здесь сохранилась мощная (с реки) крепость, а улицы мало реставрированы, хотя реставрационные работы ведутся. Витя даже узнал, сколько стоит билет в музей, но потратиться не решился. Нашли и рассмотрели немецко-сербский театр. Лужичане всюду живут смешанно с немцами, но стараются не раствориться в немецком культурно-языковом море. И столь много веков это им удаётся! Другим славянам это не удалось - ассимилировались.

И наконец, пограничный город Go:rlitz – мрачные трёхэтажные почти непрерывные дома на регулярных улицах. Празднуем шоколадом у памятника строителю города окончание похода по Германии и выходим в старый город. На рыночной пощади табличка: В этом доме останавливались Август сильный, Александр I, Наполеон. Красивое освещение заставляет Витю щёлкать и щёлкать спуском фотоаппарата. Церкви, башни, старые дома – всё есть в этом городе. Напротив, за речкой в бывшем пригороде живут теперь поляки, а выселенные немцы могут смотреть на свои бывшие дома только как туристы. Переход границы для них, как и для нас, свободный. Ну, посмотрел паспорта немецкий пограничник, а польский разгильдяй только махнул рукой.

Остановились на ночёвку на речке в деревне. Вроде бы и далеко от домов, а оказалось близко к дому Бронислава, по крайней мере, на месте, где он жжёт мусор, мы свой костерок соорудили. И вечером у нас было вкусное вино, огурчики-помидорчики, яблоки-груши. Умерла жена у Бронислава два года назад, сестра держит дом, но тоскливо Брониславу, нет радости. Трое детей – все взрослые. Обработать 10га, подоить 2 коровы, нагодувать (укр.) других тварей в хозяйстве у него хватает сил и привычки, но всё это по инерции.

10 августа, вторник. Оказалось, что этот день был единственным велосипедным в Польше. Дождь, начавшийся почти с утра, не помешал нам благополучно доехать до Болеславицы, откуда мы, посидев на рыночной площади и пожевав Бронеславовских яблок, отправились дальше. Скоро наша дорога влилась в автобан, который оказался военной бетонкой, по ступеням которой нам предстояло скакать не то 30 , не то 20 км.

Эта езда вымотала душу, а главное, доконала мой велосипед. Через несколько километров лопнула задняя камера. Чинить её под дождём было занятие ещё то! С заклеенной камерой я поехала медленно, бережно. И мы доехали до Легницы. Дождь прекратился, дав нам возможность её посмотреть. И когда мы заканчивали осмотр, Витя утвердился, что он здесь не жил - просто название этого крупного города часто звучало в их доме. (Читая эту часть дневника, Витя вспомнил название «Шпротау» и понял, что это и был тот городок, где он с родителями, будучи дошкольником, прожил несколько месяцев. Следующим местом жительства (годового) была Свидница - «Швейдниц» по-немецки - и последним – военный городок под Заганом. – Л.Т., 2014)

Только мы собрались на выезд, к нам подъехал Марек и предложил показать то, что мы ещё не видели: дом, где жил Наполеон, парк. Он велосипедист - романтик, хотел бы жить в лесу, но семейные обязанности требуют, чтоб он зарабатывал деньги. Марик проводил нас до самого конца города. Мы попрощались и прибавили ходу, а через 500 метров лопнула задняя шина моего велосипеда, а склеивать нам её было нечем. Нам ничего не оставалось, как слезть с велосипедов, обмотать рассыпающуюся шину носком и пойти на Легницкий вокзал, предоставив езду только нашим рюкзакам.

Ну, а дальше нас повезли поезда: сперва польские, потом российские.



Лицензия Creative Commons
Все материалы сайта доступны по лицензии Creative Commons «Attribution» 4.0 Всемирная.